скачать книгу бесплатно
– Дружок, а ты это все к чему спрашиваешь?
– Да так. Пока ни к чему определенному. Но если услышишь хоть что-то о том, что Хозяин завел дела с кем-нибудь из людей, будь хорошей девочкой, намекни мне?
– Ладно, заметано. – Марта допила свою кружку и потянулась. – Лично я валюсь с ног. и собираюсь пойти и поспать, пока снова кого-нибудь не убьют.
Кинби в два глотка допил пиво, достал пару купюр, бросил на стол, придавил кружкой.
– Тогда пойдем. Мне тоже пора, – он глянул на часы. – Скоро рассвет, а он крайне вреден для моего здоровья.
Обогнав Марту на входе, Кинби галантно распахнул дверь, но его спутница замешкалась, пытаясь нашарить зажигалку в многочисленных карманах своей куртки и Кинби шагнул из дверей первым. Марино уже догоняла его, толкнув дверь она ступила на невысокое крыльцо бара.
Развернувшись, Кинби сильно толкнул ее в грудь. Зашатавшись Марта влетела обратно в двери бара. Падая, услышала отрывистые звуки выстрелов. Грудь Кинби взорвалась. Подброшенное в воздух крупнокалиберными пулями тело, влетев в зал, упало на девушку.
Еще два выстрела прошли мимо цели, вырвав куски древа из дверного косяка.
Взревел мощный двигатель, взвизгнули покрышки и все стихло. Противно воняло порохом и горелым деревом. Тихо поскрипывали, покачиваясь на полусорванных петлях, изуродованные двери.
Марта похлопала детектива по плечу:
– Кинби. Кинби, послушай. Ты пачкаешь кровью мою куртку.
* * *
Щелкнул выключатель и неяркий свет чудовищного сооружения, увенчанного коричневатым абажуром с бахромой, разогнал непроглядную темноту спальни.
Марта приподнялась на локте и посмотрела на задумчиво курившего Кинби. Аккуратно вынув из его пальцев сигарету, сделала пару затяжек, вернула дымящийся циллиндрик на место. Протянув руку, Кинби погладил девушку по встрепанным волосам.
Внезапно Марта порывисто обняла Кинби, уткнулась лицом ему в грудь:
– Боги, Кинби. Я до сих пор вижу, как ты валишься на меня и из тебя торчат осколки костей.
Девушку мелко трясло. Затушив сигарету, Кинби крепко прижал ее к себе, чувствуя, как бешено колотится ее сердце.
– Прекрати. Все хорошо. Ты же прекрасно знаешь, насколько утомительно меня убивать.
– Если бы не ты, я была бы уже мертва. – Марта резко села, закуталась в простыню, – а если бы эти придурки стреляли серебряными пулями…
– То еще не факт, что попали бы куда надо, – прервал ее Кинби.
Марино потянулась за бокалом, стоявшим на прикроватном столике. Отпила глоток красного вина и принялась задумчиво покачивать бокал, наблюдая, как перетекает густая темная жидкость.
– А ведь, действительно, они стреляли обычными пулями, – протянула Марта.
– Да, я вот и сам об этом думаю. Основных вариантов два…
– Именно, – продолжила его мысль девушка. – Либо хотели убить меня, но стреляли редкие недотепы, у которых сдали нервы.
– Либо кто-то решил столь изящным способом предупредить меня. – Кинби раскинулся на кровати и смотрел на Марту снизу вверх.
– Есть и третий вариант, – продолжил он. – Кто-то наоборот старается заставить нас действовать. Понимаешь, узнать что мы с тобой встречаемся и постоянно бываем в “Осьминоге”, большого труда не составляет. Хотя я склоняюсь к варианту предупреждения.
Марта лишь пожала плечами, что вполне могло означать – кто знает?
Взглял Кинби становился все более сонным, движения замедлились. Бросив взгляд на напольные часы, стоявшие в противоположном углу комнаты, Марта заторопилась:
– Все. Мне пора. Начальство и так устроит мне выволочку за то, что слиняла с места происшествия, составив лишь общий рапорт.
Натянув джинсы и водолазку, она схватила куртку и, поцеловав Кинби в щеку, стремительно исчезла. Хлопнула дверь. Квартира погрузилась в тишину.
Вздохнув, Кинби поплелся в прихожую, запирать многочисленные засовы.
На город накатывал очередной, до краев наполненный белым солнцем, день.
Вампир уснул.
* * *
Патрульный Захария Стериолидис, грозно поглядывая по сторонам, двигался своим обычным маршрутом – от правого угла первого ряда строений Дома Тысячи Порогов по узкой улочке вниз, до пересечения с Камышовой. Там он переходил на другую сторону улицы и заходил в чайную, которую уже много лет держало семейство хратов.
Сейчас Захария отдуваясь вытирал вспотевший лоб несвежим носовым платком и чувствовал, как пропитывается потом форменная черная рубашка.
В очередной раз помянув недобрым словом умника из мэрии, додумавшегося сделать летнюю форму черной, Стериолидис поправил висевшую на ремне дубинку и продолжил обход. Облизывая пересохшие губы, он представлял как войдет в чайную и займет свой столик в глубине зала. Шустрая хратиха Мисарра, не то внучка, не то правнучка хозяина моментом принесет запотевший графинчик морса, тонкостенный стакан, маленькую пиалу и чайник. Он неторопливо наполнит пиалу до половины и первую порцию выпьет залпом. Ледяное пламя “драконьей крови” скользнет в глотку, он длинно выдохнет и потянется за графином. Пока в пищеводе будет бушевать “драконья кровь”, наполнит стакан и осушит его большими длинными глотками.
После этого можно будет откинуться и прикрыть глаза, ожидая, когда придет время повторить.
Сглотнув, Захария ускорил шаг.
В узком проулке танцевала пара Переродившихся.
Коротко ругнувшись, Стериолидис шагнул в проулок, срывая с пояса дубинку.
Движения Переродившихся были грациозными и совершенно нечеловеческими. Они извивались, точно кобры под одним им слышную мелодию, над непонятной темной грудой. Руки нелюдей то взвивались к белому, полному полуденного зноя, небу, то падали, словно хищные птицы. Лица их были бесстрастны, из зашитых ртов исходило тихое гудение. Стремительно и одновременно, будто управляемые единым разумом, Переродившиеся повернулись к полицейскому.
Захария снова сглотнул и покрепче сжал дубинку.
Он чувствовал себя очень толстым, старым и неуклюжим. Пытаться отогнать Переродившихся от мертвеца было делом неприятным и опасным. Можно, конечно, оставить их в покое и вызвать детективов, пусть приезжают, волокут с собой штатного некроманта и валандаются сами. Но ведь те поначалу обязательно спросят, а воспользовался ли он оберегающим амулетом. А когда выяснится что, амулет, вот он, то отметят это в рапорте. И не видать ему тогда дополнительных дней к отпуску, как своих ушей.
Сделав еще пару робких шагов, патрульный, расстегнув один из многочисленный кармашков на поясе, достал черный керамический флакон. Облизнул губы, и бросил склянку между Переродившимися.
На секунду гудение стало громче, и Захария почувствовал, как пот, ручейками стекавший по спине, стал ледяным. Бухнув, сердце пропустило удар, подумало, забилось снова.
Тощие, закутанные в немыслимые балахоны, фигуры застыли, затем грациозно отпрыгнули к стенам домов, юркими ящерицами-каменками полезли вверх и скрылись из виду.
Выдохнув Захария прислонился к стене и закрыл глаза. Соседство с трупом сейчас казалось ему едва ли не блаженством.
Но медлить было нельзя. Покачивая головой и утирая пот платком, он подошел к темной массе, над которой танцевали Переродившиеся.
И страшно захотел большой чайник “драконьей крови”.
* * *
Лейтенант Марино смотрела в мертвые глаза девушки и думала, что та едва ли старше ее самой. Увы, в Городе Богов смерть молодой девушки никогда не считалась событием, достойным пристального внимания. Порой, глядя на тело очередной несовершеннолетней проститутки, Марта в свои двадцать семь лет чувствовала себя старухой. Судя по лицу убитой ей тоже не было и тридцати. Может тридцать, но не больше. Марта отметила, что при жизни девушка была хорошенькой и наверняка привлекала тех, кому нравится грубоватая, несколько вульгарная, чувственность. Недорогая, щедро наложенная косметика, массивные броские серьги, остатки яркой безвкусной одежды – убитая не тянула не то, что на аристократку, но и на мелкую бизнес-вумен или офисную служащую. Хотя, и на проститутку тоже не слишком похожа, решила Марино.
Осматривая тело, Марта искренне радовалась, что не успела перекусить, как собиралась.
– В нее что, из осадного орудия палили? – поинтересовался подошедший сержант Шесински.
Невысокий и массивный, Шесински, в своем поношенном коричневом костюме напоминал оживший бабушкин комод. Чувство юмора у него было примерно такое же, за что многие в управлении его недолюбливали. Марте же сержант нравился, она ценила его надежность и хватку. Не обладая выдающимся умом, ее напарник был фантастически целеустремленным и бесстрашным человеком.
Сейчас он склонился над трупом и, посасывая измочаленный огрызок сигары, рассматривал вывалившиеся внутренности несчастной.
– Да, уж. Не то слово. И не просто палили, а потом еще и разорвали. – Марта поднялась на ноги и стояла, покусывая ноготь большого пальца.
– Смотри, крови не так уж и много. Значит убили ее не здесь.
– Или убийца высосал кровь. – хмыкнул Шесински.
– Нет. Это не Дети Ночи. – покачала головой Марино. – Те эстеты. Но, если будет нужно, я поспрашиваю Кинби.
Сзади послышалось негромкое покашливание. невысокий человечек, похожий на неприметную серую мышку, казалось расплывался в прозрачном зное. Посмотрев на труп, сглотнул, заметно зеленея.
– Так, Валек, не хватало чтоб ты наблевал на месте преступления! – Шесински хлопнул человечка по плечу.
– Ты как всегда передаешь свои мысли с непередаваемым изяществом, – пробормотал Валек, не в силах отвести взгляд от растерзанного тела. – Отойдите и не мешайте работать.
Марино и Шесински сделали несколько шагов назад. Марта достала сигарету и закурила.
– Никак не научусь смотреть спокойно на то, что он делает, – негромко сказала она.
Шесински пожал плечами:
– Ну, если у него получается разговорить труп и получить нужные сведения, то отчего бы и нет.
– Я понимаю. И все же… неправильно это – некромантия. Зло это.
Шесински лишь хмыкнул в ответ. Отвлеченные рассуждения его не интересовали.
Встряхнув кистями рук, Валек встал над трупом. Носки его стоптанных ботинок почти касались головы убитой, и Марта с трудом удержалась, от того, чтобы не попросить манта быть повнимательнее.
Мант вытянул руки перед собой, ладонями вниз и замер.
Все происходящее выглядело очень буднично, и тем не менее Марте показалось, что свет в проулке ненадолго потускнел, словно легчайшая тень набежала на солнце. Вокруг ладоней некроманта появилось неяркое зеленоватое сияние, струйками стекавшее к телу. Валек стоял, сосредоточенно наморщив лоб и от напряжения почти не дышал. На какое-то мгновение сияние усилилось, и вдруг пропало. Будто кто-то выключателем щелкнул.
Резко выдохнув, Валек подался назад.
Повернувшись к лейтенанту, пробормотал с искренним недоумением:
– Лейтенант, здесь нет никаких следов. Вообще никаких. Тот кто это сделал, не просто растерзал тело. Он уничтожил и астро— и эмоотпечатки жертвы.
Глубоко затянувшись, Марта от души выругалась.
* * *
Солнце неохотно уползло за горизонт, на время выпустив из своих безжалостных объятий расплавленный, истекающий потом, город. На мир обрушилась душная, созданная для убийств и кошмаров, ночь.
Не успел погаснуть последний солнечный луч, как Кинби, открыв глаза, рывком сел на кровати. Откинув одеяло, целеустремленно направился на кухню. Последствия вчерашней стрельбы давали о себе знать, его мутило, предметы слегка расплывались перед глазами, противно звенело в ушах. Открыв огромный белый холодильник, он достал пакет с клеймом “Благородная кровь” и стилизованным изображением сердца. Глядя на фирменный знак производителя, Кинби криво усмехнулся. Людской цинизм и умение заработать на всем, из чего только можно выбить монету, перестали его удивлять после того, как одним из клиентов оказался преуспевающий владелец сети закусочных.
Во время одного из разговоров Кинби неосторожно спросил, а есть ли способ готовить коктейли из детских слез.
После чего ему пришлось долго доказывать, что он просто пошутил – клиент заглядывал детективу в глаза и пытался уточнить, действительно ли подобный коктейль будет пользоваться спросом, существует ли устоявшаяся рецептура и каковы потребительские предпочтения.
На мгновение Кинби закрыл глаза и представил, как его клыки впиваются в шею хозяина закусочной, на язык брызгают первые, самые сладкие, струйки крови, и вот уже терпкая, восхитительно горячая жидкость толчками заполняет рот, он глотает снова и снова, ощущая, как вместе с кровью в него перетекает сама жизнь.
Помотав головой, вампир отогнал видение. Он сам выбрал свое существование и не собирался от него отказываться.
Он не хотел становиться тем, кем стал – нежитью, вынужденной пить кровь просто для того, чтобы не корчиться от дикой, выворачивающей наизнанку, боли, но раз уж так получилось, то он хотел быть монстром, существующим по своим, а не навязанным со стороны, правилам.
В конце концов, всегда была, хоть и слабая, надежда узнать что-нибудь о судьбе того, кто преподнес Кинби этот сомнительный дар – бесконечное существование и имя – Дитя Ночи.
Кинби не собирался отказываться от этого шанса.
Но сейчас у него были дела поважнее и, наполняя огромную керамическую кружку жидкостью из пакета, Кинби пытался понять, кто и зачем мог проделать в нем дырки вчера ночью.
Уйдя из полиции, Кинби вел себя достаточно осторожно, не геройствуя и не связываясь с силами, воздействовать на которые не мог. Вполне хватало заказов, не требующих риска, а пунктуальность и точность в отчетах об использованных суммах, помогли Кинби получить репутацию заслуживающего доверия профессионала, надежного детектива, умеющего держать язык за зубами.
В том, что стреляли именно в него, Кинби не сомневался. Для того, чтобы стать по-настоящему удобной мишенью, Марте нужно было сделать еще, минимум, пару шагов.
Он чувствовал легкую неловкость, утаив от нее вчера кое-какие интересные подробности. Хотя он и не рассмотрел толком стрелявших, но машину запомнил. Только полный идиот мог приехать убивать в автомобиле, являющемся копией антикварного “порше” цвета лайма.
Идиотов искать легко – и Кинби решил не откладывать это дело в долгий ящик.
Возможно он отложил бы поиски, но дебилы совершили крупную ошибку, посмели стрелять, когда рядом была Марта Марино.
Кинби собирался популярно объяснить им, насколько необдуманны подобные действия.
Посмотрев на лохмотья, валяющиеся в прихожей с прошлой ночи, Кинби зашипел от досады. Новенький костюм, рубашка от Арриано Кордольетти, все безнадежно испорчено и восстановлению не подлежит. Повертел в руках шляпу и тоже со стоном отправил в мусорный мешок, куда уже затолкал остатки костюма.
Проклятье! Точная копия шляпы джентльменов Старой Эпохи залита кровью и измазана какой-то неопределяемой гадостью.
Погубленная шляпа добавилась к общему счету.
Распахнув створки гигантского платяного шкафа Кинби замер, окидывая взглядом полки с аккуратно сложенными джемперами и свитерами, выдвижные вешалки с рубашками и костюмами, отделение, целиком заполненное плащами, сетчатые ящики с обувью и отсек для шляп.
Поскольку ночь обещала быть напряженной, он решил одеться попроще.
Заперев дверь, Кинби двинулся вверх по лестнице, аккуратно ступая по самому краю ступеней. Тяжелые ботинки на толстой резиновой подошве позволяли ступать совершенно бесшумно. Поднимаясь, поправил в кобуре автоматический кольт с удлиненным стволом, брат-близнец которого уютно устроился под левой подмышкой, и застегнул молнию куртки. Переделка и доводка кольтов обошлась детективу в кругленькую сумму, но он считал, что в вопросах экипировки экономия – верная дорога в небытие.
Широкие брюки, свободными складками спадавшие на ботинки, скрывали две пристегнутые к лодыжкам кобуры с компактными пистолетами. Несмотря на небольшой калибр, они вполне оправдывали свое существование – заставив совесть умолкнуть, Кинби снарядил их абсолютно незаконными но очень эффективными пулями “дум-дум”.
