скачать книгу бесплатно
– Там рядом само здание клуба, где все потом выпивают. Но обстановка слегка грубоватая.
– Слишком много пак-чоя?
Джек тихо засмеялся:
– В основном мужского шовинизма. Но ты не обращай внимания.
– Ну, что поделаешь.
Он улыбнулся мне. Быстро, но искренне. Я улыбнулась в ответ, и какое-то время мы смотрели друг на друга.
Первым отвернулся он, и я увидела, как у него побелел кончик пальца, нажимающий кнопку home на айпаде. Что-то у него в лице изменилось… точнее, сначала что-то возникло и тут же исчезло, как если человек на вечеринке открыл дверь в дальнюю спальню, где оказалась парочка, и тут же ее захлопнул. Потом, не читая, удалил извещение, открыл приложение и стал читать Остен – кажется, он выбирал только книги, написанные женщинами, и от этого я его еще больше любила. Выражение его загорелого лица было совершенно нейтральным. Я еще секунду смотрела на его пухлые губы, потом отвернулась.
И лежала, глядя в окно без штор, думая, что за эмоция промелькнула на лице Джека, под вот этой нарочито нейтральной маской.
– Тебе письмо пришло? – решилась я. – Мне показалось, экран включился.
Я смотрела в окно.
– Нет-нет, – ответил Джек.
Наверное, именно в этот момент все и пошло наперекосяк.
Мне нечего было добавить. Да и что я могла сказать? Возможно, ошиблась, или это был спам, о чем он уже забыл. Или обычное рабочее письмо, а работу он обсуждать не хочет.
– Посмотри на это, – позвал меня Джек через пару секунд.
Я повернулась к нему. У него подергивалась одна из грудных мышц.
– Пальпитация[3 - Пальпитация – усиленное сердцебиение.], – он смотрел на меня. В его дыхании ощущался запах зубной пасты и кофе, который он допил десять минут назад. Такой у него был вечерний ритуал – кофе, шоколад и в кровать. Так он растягивал последнюю и лучшую часть нашего вечера.
– Мышечная фасцикуляция, – возразила я сонно, – подергивания. Излишний кофеин, или ты просто стал преждевременно сдавать.
И я тихо засмеялась этой нашей шутке.
В Шотландии Джек был политическим журналистом и судебным репортером, потом перешел к описанию путешествий и любил это больше. Он часто ругал сам себя, что всегда сдает материал с опозданием.
Он вставал в десять и делал то, что по утрам может себе позволить лишь человек свободной профессии: запускал стирку, правильно варил фильтрованный кофе, открывал почту. Работу заканчивал в четыре часа дня и смотрел телеигру Pointless[4 - Pointless – британская телеигра, цель в которой предположить наименее популярный ответ и заработать наименьшее количество баллов.] под чай с печеньем.
В тех случаях, когда мой бывший бойфренд Бен, учитель, уклончиво говорил: «проверка работ», «ненормированный рабочий день» или «вечера бесед с родителями», Джек вполне охотно признавал себя раздолбаем. «Да, я могу устроить себе выходной в среду, если мне захочется! – говорил он за ужином. – Лучшая работа в мире».
Но на самом деле Джек не всегда так делал. Неделями мог работать до полуночи, у него отрастала борода, а образ жизни становился ночным. Потом он выдавал пачку отличных статей – прекрасной прозы – и возвращался к прежней жизни.
– Миорелаксант прими, если хочешь, – сказала я, – бускопан.
– А поможет? – спросил он таким тоном, будто ему нравился этот разговор.
Классический ответ человека тревожного типа, прямо по учебнику. Ему это и нужно: ответ и заверение от доктора. Но он был моим любимым тревожным типом.
– Вообще-то мышечные подергивания – ничего серьезного, – ответила я. – Но помочь должно.
– Значит, я не собираюсь сбросить эту смертную оболочку? – уточнил он, и рука, обнимающая меня, слегка взъерошила мои волосы.
– Нет, – заверила я. – Хотя ты ужасный ипохондрик.
– Знаю. Но знакомство с врачом – это очень удобно.
Мы вернулись к прежней позе: он обнимал меня сзади, а Говард устроился между нами. Джек заснул сразу же, а я нет. Никогда сразу не засыпаю.
И это случилось снова, как всегда бывало, когда я, наконец, проваливалась в сон. Мне привиделся мальчик, сидящий передо мной на полу, катетер свисал у него из ноздри прозрачным червем. Он тянулся ко мне, но мои ладони прошли через него насквозь, и мальчик исчез, когда я проснулась.
Глава 2
В мыслях я все возвращалась к тому письму. Даже не к нему, а к взгляду и лжи, маленькой невинной лжи. Впервые он мне соврал, пусть о ерунде.
На работе, посреди пыльных сводов законов, я решила покопаться в сети по этому поводу.
Моя ближайшая подруга Одри помогла мне получить работу секретаря-машинистки у адвоката по врачебным ошибкам. Работа мне, конечно, не нравилась, хотя я с интересом читала заметки и была единственной, кто может разобрать врачебный почерк.
Я взяла толковый словарь и стала искать определение.
Документ 2
Зверский прил.
1. Свойственный зверю, характерный для него.
2. перен. Агрессивный, жестокий акт, связанный с физическим насилием или травмой
Я кивнула и закрыла словарь.
Так, интереса ради посмотрела. Из любопытства.
Глава 3
Я проснулась оттого, что меня осторожно трясли за плечо. Было утро субботы, в комнате стояла сероватая синева.
– Рейч, Рейч! – звал меня Джек.
Этот волнующий голос, его руки на моем теле напомнили мне наши ранние дни, до беременности. Он позвонил мне через пять минут после окончания нашего первого свидания, сказал, что хочет приготовить для меня ужин, и спросил, когда я буду свободна.
Завтра, ответила я. Мы не играли в игры. Я приехала прямо из офиса – в рабочем костюме, с поплывшим макияжем. Он готовил фахитас из курицы, стоя босой в кухне. Представил меня своему коту.
«Я думаю, вы поладите, – сказал он и поцеловал меня – без предисловий, глубоко и страстно, прямо в коридоре. Потом добавил: – Мне не хочется останавливаться, но Говард все мясо съест».
Я открыла глаза.
– Что такое? – спросила я, и воспоминание о той давней сцене растаяло.
– Нам пора.
– Куда?
– Деловой завтрак. Собеседование с этим музыкантом – насчет его фестиваля.
Не слова заставили меня открыть глаза, а интонация. Такой настойчивости я даже не ожидала. Посмотрела на часы, светящиеся зеленым у дальней стены.
– В семь утра?
– Время он предложил… – Джек замолчал, не отрывая от меня глаз. – Я люблю тебя.
Он, не стесняясь, часто говорил мне об этом. Такая демонстрация чувств меня всегда будоражила.
Я села, опираясь на подушки, почему-то думая о своих спутанных волосах, и посмотрела на него. В эти первые дни беременности я никак не могла проснуться. До полудня все перед глазами плыло. Открыла рот, хотела спросить, могу ли я остаться, но передумала. В той ли мы уже стадии? Я не знала. Дом был не мой – его родители купили ему это временное прибежище в Ньюкасле. Мы еще не жили вместе. Быть может, такое предложение прозвучало бы лениво и неуместно?
Я покачала головой. У нас будет ребенок. И в любом случае скоро мы будем жить вместе. Так что мы уже в этой стадии – нравится ему или нет.
– Езжай ты, – попросила я. – Присмотрю за Говардом, а тебе сделаю сэндвич с беконом.
Я улыбнулась ему. Он молчал, не ответив на мою улыбку.
Глаза у меня постепенно привыкли к тусклому свету, и я безошибочно определила промелькнувшую панику. Его взгляд стал, как у собаки, услышавшей шум у входной двери среди ночи.
– Нет-нет. Так не получится.
– Вполне получится, – уговаривала я.
– Пожалуйста, вставай, – тон его был странным, почти льстивым. – Понимаешь, меня подвезти надо.
И не столько его слова, сколько его вид заставил меня свесить ноги с кровати. Он стоял надо мной, сопя и поторапливая, переминаясь с ноги на ногу, как человек, который куда-то сильно опаздывает.
– Джек, тебе нужно начать водить. Нельзя же сдать экзамен и не садиться за руль без причины.
Не знаю, зачем это сказала, момент был неподходящий.
– Ты права, но я слишком давно не ездил, нужно заниматься с инструктором, – буркнул он. – Давай, давай, – поторопил он меня, – вот твои вещи.
Он держал их в охапке, подбирал мои грязные носки с пола, совал мне в руки. Вещей было много, лифчик вывалился у меня из рук на пол, и Джек вздохнул.
– Да оставь их тут.
– Нет.
Он нашел мою сумку и стал набивать ее, забирая у меня одежду. Лицо его было бесстрастно, но руки дрожали. Мне показалось, что он в панике.
– Что случилось? – спросила я, глядя на его руки.
– Да ничего, просто опаздываю. Я всегда опаздываю.
Это была правда, и я отступила. Оделась. А он все это время стоял в ожидании возле дверей спальни. Какое-то беспокойное утро субботы, подумала я и повторила вопрос:
– Что стряслось? Ты как-то странно себя ведешь.
– Да нет, просто опаздываю. – Он говорил настойчиво.
Что я могла сказать? Там, где могла поспорить, не стала – из-за Уолли. И чтобы сохранить мир, но еще и потому, что чувствовала себя ответственной за эту беременность. Я не хотела добавлять новые сложности к тем, что уже вызвала.
Джек обулся и вымыл руки. Всегда так делал.
– Грязные, – он улыбнулся, увидев, что я на него смотрю. – Туфли грязные.
– Я скоро тоже начну так делать, – пошутила я.
– Попробуй, это же совершенно логично.
Джек, стоявший спиной к раковине, поманил меня к себе, я подошла. Он был теплый, грудные мышцы твердели под моими пальцами. Джек на миг меня обнял, уткнулся лицом мне в шею, щекоча дыханием. Я надела туфли, он включил для меня воду.
Даже не заметила, что стала делать: закатала рукава до локтей, выдавила мыло и как следует вымыла между пальцами, с тыльной стороны, со стороны ладоней, вверх по предплечьям, до локтей, подняла руки вертикально.
– Ты прямо как в «Анатомии Грей»[5 - «Анатомия Грей» («Анатомия страсти») – американский телесериал, в центре сюжета которого жизнь и работа врачей госпиталя, в котором и разворачиваются основные действия.] это делаешь, – заметил Джек.
– Ага! – я смущенно засмеялась. – Когда тебя научат, как надо мыть руки, по-другому уже не можешь.
Я взяла кухонное полотенце и вытерла руки, стараясь не замечать взгляда, который бросил на меня Джек.
В общем, не прошло и пяти минут с момента, как меня разбудили, а я уже сидела в холодной машине, ненакрашенная и в джинсах, слишком неуютных для субботнего утра. Потому что в субботу утром должна быть пижама и кровать Джека. А не вот это.
– Куда едем? – спросила я.
– Я покажу, пока прямо.
Через полмили он попросил меня свернуть налево и заехать на парковку. Там было известное кафе, куда мы всё намеревались сходить на обед, но пока так и не собрались. В машине мы провели три минуты, идти было бы минут десять.
Джек сидел, откинувшись на сиденье, явно успокоившийся.
– Прости, – сказал он.
– Ты же опаздываешь…
Он быстро мне улыбнулся, выходя.
– Как всегда.
Я посмотрела на часы – четверть восьмого.
– Спасибо! – Джек заглянул в окно машины. – Потом заеду?
В руках он держал ключи от дома.
