скачать книгу бесплатно
– Я, точно, под кайфом. От тебя.
– Тогда бежим! – ухватила за руку, и они понеслись, нет, полетели вниз, как летают во сне, чуть касаясь подошвами земли.
Вот и первые деревья, будто гиганты-часовые, охраняющие долину. Земля приблизилась, слегка ударила по ногам, и они упали в благодатную тень. Белоснежка лежала на спине, раскинув руки, и упрямый солнечный зайчик щекотал ей нос.
– Жарко! – вздохнула она, быстро стянула с себя зимнюю одежду и уселась, прислонившись спиной к тёплой, будто пройденной резцом, коре гигантского дерева.
– Нет, точно, мы под кайфом.
– С чего бы? – возразил Автандил. – Мы ведь ничего не нюхали, не курили, не кололись.
– Почём ты знаешь? Вдруг там, в подвале, ну, куда мы забрались, воздух такой. И сидим мы в темноте на промёрзлых кирпичах, и замёрзнем, чего доброго.
– Ерунда! – возмутился Автандил. – Я ведь уже спускался сюда, то есть, к выходу из пещеры, а потом поднялся – и никаких глюков. И потом, не может же нам чудиться одно и то же. Вон, сук над нами. Где он делится?
– Там, – Белоснежка указала рукой, – И необычно, сразу на три ветки.
– Точно! А домик ты видишь?
Она огляделась.
– Вон там. И калитка отворена.
– И я тоже вижу. Значит, это не глюки.
– Откуда я знаю. А вдруг, и ты – плод моего воображения.
– Ах, так! – Автандил разозлился, вскочил на колени. – Помнится, кто-то проиграл мне поцелуй.
Оторвался от её губ, только когда в ушах застучало от недостатка воздуха.
– Это тебе тоже кажется?
– Похоже, что нет, – хрипло ответила она. – Но надо бы ещё раз проверить.
Проверяли долго, даже очень долго. Если бы на небе было солнце, тень уползла бы от них в сторону. Но солнца не было, а тень была, неизвестно откуда. И были неизвестно откуда взявшиеся солнечные зайчики, которые лениво скользили по их рукам, плечам, лицам. Целоваться Белоснежка не умела, но быстро училась. Губы, вначале напряжённые и пугливые, сделались свободными и жадными. Сколько прошло времени? Полчаса или вечность?.. Наконец, она уперлась руками в грудь Автандила и отстранилась.
– Нет, – сказала она, тряся головой и застёгивая кофточку. – Пожалуй, это на самом деле. О таких глюках мне не рассказывали.
– То ли ещё будет, – расхрабрился Автандил.
– Да осилит дорогу идущий, – улыбнулась она, потянулась и поднялась на ноги. – Как думаешь, там нас угостят молоком?
* * *
Во дворе хозяйка в белой блузке и расшитой узором юбке вешала бельё.
– Извините, – Белоснежка опередила Автандила. – Нельзя ли у Вас купить молока?
– Почему нельзя, – ответствовала хозяйка. – Присаживайтесь пока.
В тени яблони отдыхал столик и две табуретки.
Через несколько минут перед ними стояли две алюминиевые кружки, кувшин молока и пол буханки белого, рассыпающегося хлеба.
– Уж я с вами не сяду, извиняйте, делов много, – будто спела Хозяюшка.
Сидели молча, не находили, о чём говорить, чтобы случаем не коснуться начавшегося между ними, наверное, очень хрупкого и, точно уж, в словах не нуждающегося.
Наконец, кружки опустели, а от краюхи остался малый кусок.
– Большое спасибо! – молвил Автандил, подымаясь, – Сколько мы Вам должны?
– Да бросьте! Вы же гости! – проходившая мимо Хозяйка аж смутилась.
– Нет, нет! Мы же молоко пили.
– И не думайте! Мало ли как жизнь сложится. Выйдет – и вы нам споможете…
– А озера у вас нет поблизости? – перебила Белоснежка.
– Как же нет. И озеро, и речка. Но в реке ключи, вода студёная, в озере потеплее. Тут недалеко. Щас по дорожке, и вторая отворотка налево. Так вещи здесь оставьте, – добавила она, когда Белоснежка потянулась за лежавшей на лавке курткой, – Чего с ними таскаться. И полотенце возьмите, – сдёрнула высохшее с верёвки. – И к обеду не опаздывайте, – это вослед, когда они вышли за калитку.
Шли, взявшись за руки, овеваемые тёплым ветерком, впечатывая голыми пятками – кто же летом разгуливает в зимних сапогах – пыль в дорогу. Вторая отворотка тоже была натоптана, но шла через сосновый лес, сухие шишки прятались в опавшей хвое, случалось немножко больно и очень смешно. Вышли к озеру. Окаймлённое лесом, оно тянулось куда-то, изгибаясь. За мысом слышались громкие крики и смех.
– Мы туда не пойдём, – сказала Белоснежка.
Тут открылась уютная, отгороженная ольховыми зарослями полянка с небольшим песчаным пляжем.
– Здорово как! – воскликнула девушка, сделала кувырок и уселась на мягкой траве, – Будем купаться!
– У меня плавок нет, – вздохнул Автандил.
– У меня тоже, – и добавила, искоса взглянув на спутника: – Ты что, меня стесняешься?
Пока Автандил раздумывал над ответом, сбросила блузку, чуть помедлив, заявила: – Можешь не смотреть, – скинула остальное и, разбежавшись, бултыхнулась в воду. Отвернувшийся было Автандил не выдержал и краем глаза отметил, как сноп брызг скрыл её ладное загорелое тело.
«Где же она загорала зимой?» – мелькнула левая мысль.
– Что же ты! Иди сюда! – закричала подружка.
Автандил разоблачился рывком и ринулся в воду, да так резво, что волны, наверное, добрались аж до дальних пределов, скрытых за поворотом. Вода и вправду оказалась тёплой. Долго плескались, плавала она классно, Автандил едва поспевал за ней. С противоположного берега открывался чудный вид на озеро. Гладь его тянулась до поворота и, наверное, ещё дальше. Накупавшись, грелись на поляне, он лежал на животе и пытался делать вид, что разглядывает узор ольховых листьев, но глаза предательски скашивали в сторону, где не слишком далеко, но и не чересчур близко устроилась она.
«Да осилит дорогу идущий…» – неужели она знала, что будет потом?
Он не знал.
– Пошли искать речку, – стояла перед ним свежая, босая, в джинсах и кофточке.
– Пошли. Только отвернись.
Она хмыкнула и передёрнула плечами:
– Пожалуйста! Только ведь я тебе сказала: «Можешь не смотреть».
* * *
Они шли по тропинке. Белоснежка впереди, и у него кружилась голова от звуков, от запахов, от её близости. Как у неопытного юнца – с издёвкой пронеслось в голове.
Шумную купальню решили обойти по лесной чаще, и вдруг оказались на поляне, до краёв наполненной земляникой.
– Здесь июнь! – восхищённо прошептала спутница.
«Интересно, а зима здесь бывает?» – подумал про себя Автандил.
Ягоды ели горстями, а потом целовались, снова и снова.
– Так мы никогда не доберёмся до речки, – вздохнула она во время короткой передышки.
«А нужна ли нам эта речка?» – мелькнула в голове крамольная мысль. Но Белоснежка повернулась и решительно нырнула в заросли ольшаника.
До речки оказалось дальше, чем они думали. Озеро изгибалось как обожравшийся питон, и в одной из лагун начинался поток, который, выгнув зеркальную спину, прорывался меж скал, а потом разбивался на множество струй, облизывая покрытые мхом валуны. Белоснежка села на тёплый камень и опустила в упругую воду ступни ног.
– Здорово как! – прошептала, запрокинув голову.
Хорошо приходить сюда после рабочего дня, безнадёжной городской слякоти, сдавленного неустройства метро, садиться на тёплый мох, опускать ноги в живую воду, целоваться с Белоснежкой…
Интересно, а бывает здесь ночь?..
И почему здесь никого нет?..
Толпы должны быть. Шикарный вход со вспыхивающей рекламой, утробно воркующие эскалаторы, шеренги касс, туристские бюро, реклама…
Почему лишь узенькая лестница со влажными скользкими стенами? Или за это путешествие придётся слишком много заплатить?
Автандилу стало холодно изнутри.
– Может, пойдём? Поздно уже.
Белоснежка удивлённо посмотрела на него.
– Нас ждут к обеду.
– А я бы осталась здесь, – вздохнула она.
«И всё же сюда приходят», – подумалось на обратном пути. Женщина, встретившая их, ни капельки не удивилась, ничего не спросила. Будто чужаки с тёплой одеждой в нелепой обуви здесь – обычное дело.
– Мы-то уж отобедали, – приветливо встретила Хозяйка. – Присаживайтесь. Только вместо борща у нас сегодня окрошка. Окрошку любите?
– Люблю, – признался Автандил, – но давно не ел. В детстве мама часто готовила.
Окрошка оказалась такой вкусной, что захотелось вылизать тарелку. Но перед Белоснежкой было неудобно.
Она глянула на часы и тихо сказала:
– Я опоздала на метро.
Сначала Автандил не понял, о чём она. Потом сообразил – это здесь ещё день, а наверху… Ого! Наверху уже четверть первого. Куда только время упорхнуло?
– Можно у меня переночевать… – не подумав, брякнул он.
– Уже? Мы ведь только сегодня начали целоваться, – и она очень серьёзно посмотрела на Автандила.
* * *
Попрощались, забрали тёплые вещи и отправились домой.
– Мы вернёмся, – закричала Белоснежка, обернувшись, и помахала рукой.
Автандил старался выдерживать верное направление. Жаль, не оставили они никаких меток: камни горкой сложить, палку в землю воткнуть… А тут и смеркаться начало – интересно, по какому времени они живут, по Гринвичу, что ли? – и Край Мира не просматривался. Серость и коричневость клубилась – то ли скалы до неба, то ли облака до земли. Ещё была нелогичность, она потом до Автандила дошла – больно уж высок Край Мира, не столь длинна была лестница, по которой спускались. Но это потом, потом такая мысль в голову пришла, а тогда не до рассуждений было. Белоснежка, почему-то, примолкла, засерьёзнилась, и он размышлял, как выудить подружку из минорного состояния.
Стена, гладкая, без зацепок, явилась вдруг, словно туман в неё сгустился. И никаких пещер. Самое поганое – непонятно, куда идти. Можно – направо, а можно и влево, и выбирать между этими «направо» и «влево» непонятно как. Ясно теперь, почему кретин-осёл меж двумя охапами сена с голоду сдох. А ещё оказалось, что темнеет здесь исключительно быстро. Ну, не так уж, когда лампочку выключают, но сумерек нормальных не случилось. А ночью средь камней, без луны и звёзд, со здоровыми ногами запросто можно распрощаться и больные взамен получить. Наверно, сообразительная спутница тоже это поняла, а может ещё почему, но предложила первая, спокойно сказала:
– Пойдём вниз.
А холодные ли здесь ночи?
Автандилу очень уж не хотелось беспокоить давешнюю хозяйку – и тут им повезло. В редкой рощице наткнулись на груду сухих сучьев, будто кто специально приготовил – знал, что им для ночлега понадобится.
– Всё равно за спичками идти придётся, – вздохнул Автандил.
– У меня есть, – спутница порылась в рюкзачке и достала зажигалку.
– Ты куришь? – поинтересовался Автандил, когда огонь, пока ещё робко, стал переползать с веточки на веточку. Сам он не курил – вредно ведь – и в других не поощрял этой странной привычки.
– Только для поддержания разговора, – пояснила она.
Костёр разгорелся, и новые робинзоны неторопливо подкармливали его свежими сучьями. Они вправду ощущали себя единственными людьми в этой непонятной земле. Будто и не было домиков под красными крышами и весёлых воплей на берегу озера.
– Где ты раньше жила? – поинтересовался Автандил.
– Когда раньше?
– Раньше.
– В деревне. Сначала маленькой, а потом побольше.
– Где? На севере, юге, западе, востоке?
