скачать книгу бесплатно
Очевидно, что моя основная мотивация для предложения этого не является экономической. Как я уже описывал, я испытывал глубокое сострадание к отцу, который упустил мечту своей жизни из-за психологических проблем. У меня было огромное желание помочь ему и, конечно, многим другим людям, у которых тоже были психологические проблемы. На самом деле я встречал очень мало людей, у которых не было бы каких-то психологических проблем, серьёзно повлиявших на их жизнь. Можно сказать, что моя главная цель в жизни состояла в том, чтобы найти способ для нас, людей, подняться над нашими психологическими ограничениями.
Помощь в самопомощи
Очевидно, что изменения, которые я предвижу, потребуют серьёзного, системного сдвига. Это потребует от нас принятия совершенно новой парадигмы, потому что мы уже доказали, что не можем предотвратить психические заболевания, заставляя людей глотать таблетки. Нам придётся разработать парадигму, которая снабдит людей знаниями, отношением и инструментами, чтобы справиться с психическим заболеванием самостоятельно (если только оно не станет слишком серьёзным, но это то, что мы часто можем предотвратить). Я даже думаю, что нужно начинать с детского сада и школы, давая детям базовые знания о психологии и о том, как справляться с собственными эмоциями и отношением к жизни.
У меня лично было много психологических проблем в течение моей жизни. Мне не пришлось обременять ими общественную систему, потому что мой духовный подход к жизни позволил мне справиться с ними самостоятельно. То же самое относится и к тысячам духовных людей, которых я лично встречал, и к миллионам других, которых я не встречал. Эти многие люди могли бы стать ресурсом для общества, потому что мы научились заботиться о своих собственных психологических потребностях, и большинство из нас хотели бы помочь другим.
Во время моего 44-летнего путешествия я испытал много озарений и нашёл инструменты, которые помогли мне исцелить мои психологические проблемы и обрести глубокое чувство счастья и гармонии. Я не ожидаю, что мой подход будет работать для всех, и я, конечно, не ожидаю, что современные демократические государства начнут продвигать моё духовное мировоззрение. Тем не менее, я вижу, что общество вынуждено рассматривать альтернативы нынешнему материалистическому подходу, и я думаю, что мы должны быть готовы к тому, чтобы начать вести открытые дебаты о том, что мы за существа. Что значит быть человеком? Что делает нас людьми? Каковы наши основные потребности?
Я считаю, что у нас есть набор материальных потребностей, но у нас также есть набор нематериальных потребностей. Материальные потребности заботятся о выживании и функционировании наших физических тел, но они не обеспечивают нашего психологического выживания или душевного равновесия. Поэтому я думаю, что современные демократические государства прямо сейчас сталкиваются с кризисом психического здоровья, который вынудит нас перейти от общества всеобщего материального благополучия к обществу всеобщего душевного благосостояния.
Как я уже сказал, то, через что прошли миллионы духовных людей за последние десятилетия, – это новаторские усилия, которые потенциально могут помочь обществу совершить этот переход. В конце концов, мы, духовные люди, имеем прямой, личный опыт в том, как взять на себя управление нашим психическим здоровьем и психологическим благополучием. Мы продвинулись дальше, чем средний человек, и я рассматриваю это как ресурс, из которого общество могло бы извлечь выгоду и использовать это. Однако тут возникает «но».
Универсальный подход
На мой взгляд, духовным людям есть что предложить обществу, но это не то, о чём может подумать большинство духовных людей. Когда я был молод и только обрёл духовные учения, я был переполнен юношеским энтузиазмом и думал, что решение всех проблем общества состоит в том, чтобы обратить всех к моему конкретному духовному учению и движению. Сегодня я считаю это безнадёжно наивным с моей стороны.
Когда я смотрю на тысячи духовных людей, которых я лично встречал, и когда я смотрю на духовных людей или людей нового века в целом, одна вещь выделяется для меня. Мы являемся духовными людьми потому, что приняли определённый взгляд, определённый подход к жизни. Когда я смотрю на это со стороны, я вижу, что эта точка зрения нейтральна и универсальна. За всем этим стоит набор универсальных представлений о том, как функционирует человеческая психика. Эти идеи столь же нейтральны, как и знания о гравитации или функциях тела. Они не являются специфическими для конкретной религиозной традиции, но иногда они включены в конкретную религиозную традицию. Они не являются специфическими для конкретного духовного учения или учителя, но иногда они встречаются в конкретном учении и выражаются конкретным учителем.
Когда я смотрю на духовных людей в целом, я вижу, что большинство из них принадлежит к определённому духовному учению, организации или учителю. Большинство из них думает, что решение всех проблем состоит в том, что общество официально признает их традицию, учение или гуру, как оно признало христианство официальной государственной религией. Для меня это просто нереалистично. Я не думаю, что это когда-нибудь случится. Мы просто вышли из эпохи, когда одна религия может доминировать в обществе (по крайней мере, в современных демократических государствах). Однако сохранение этой мечты мешает духовным людям оказывать то положительное влияние на общество, которое мы могли бы оказать, если бы смогли перейти от пропаганды конкретного учения к пропаганде универсальных идей. Позвольте мне изложить это в более широком контексте.
Я жил в Дании до 1987 года, потом переехал в Соединённые Штаты. Там я прожил 22 года, а затем переехал в Эстонию, где прожил пять лет (с десятью месяцами в Швеции). Затем я вернулся в Данию в 2014 году. Дело в том, что я вырос посередине между капиталистическим Западом и коммунистическим Востоком. Я жил в самой капиталистической стране мира, и я жил в бывшей советской республике. Во время моего пребывания в Эстонии я изучал, как люди реагировали на то, что их заставляли жить в коммунистическом обществе.
Кое-что бросалось в глаза. Во-первых, я спросил одного хорошего друга, как они смотрят на потенциальную войну, особенно ядерную, которой я так боялся в детстве. Он ответил, что они никогда особо не беспокоились об этом, потому что знали, что большая часть российских технологий просто не будет работать. Жаль, что я не знал этого в 12 лет.
Я также понял, что в Эстонии почти никто никогда не верил в коммунизм. В моём детстве значительная часть датских интеллектуалов твёрдо верила в коммунизм или, по крайней мере, в социализм. Я не сомневаюсь, что в 1960-е и 70-е годы в Дании было гораздо больше верующих в социализм, чем в любой другой стране Восточной Европы. Так почему же люди не верили в марксизм, когда испытывали его на собственном опыте? По той же причине, по которой я не верил в христианство и материализм: теория не может превзойти ваш повседневный опыт. Не имеет значения, насколько сильно пропагандируются принципы марксизма, если в магазинах пустые полки, и вам приходится стоять в очереди в течение двух часов, чтобы купить буханку хлеба.
Эпоха идеологии закончилась
Однажды, когда я размышлял о невероятных исторических переменах, которые пережило эстонское общество, меня осенило: падение Советского Союза ознаменовало конец «века идеологии»!
Просто посмотрите, что делали наши общества в течение последних тысяч лет. Начиная с греческого философа Аристотеля (возможно, даже раньше), мы были в поисках абсолютной истины. Мы искали единственную истинную религию, окончательную политическую теорию и научную теорию всего. Что мы делали? Мы смотрели на жизнь, основываясь на мысли, что если мы найдём окончательную теорию, то сможем решить все наши проблемы. Но где мы искали эту теорию? Что ж, за пределами нас самих. Одно из самых монументальных событий в западной истории произошло в 325 году, когда император Константин создал Римско-Католическую Церковь как инструмент осуществления политической власти и контроля над народом. Более тысячи лет этот институт доминировал в жизни и мышлении Западной Европы. Главный подход, лежащий в основе католического христианства, был таков: можно создать теорию, идеологию, систему мышления, набор доктрин, а затем заставить людей жить в соответствии с этой системой. И это принесёт пользу, то есть решит проблемы общества и сделает людей довольными, даже счастливыми.
Что такое коммунизм? Ещё один пример того же подхода. На этот раз именно теории Карла Маркса были использованы для формирования идеологии, а затем она была навязана обществу. Те, кто действительно верил в марксизм, имели тот же базовый подход, что и верующие христиане. Они были убеждены, что идеология марксизма может решить все проблемы общества и сделать людей счастливыми.
Итак, почему Католическая церковь, как бы она ни была готова пытать или убивать своих собственных членов, потеряла свою власть над обществом? Почему коммунизм, как бы он ни был готов пытать или убивать своих собственных граждан, потерял свою власть над обществом? Для меня ответ очевиден и его можно описать, обратившись к научному закону, называемому вторым законом термодинамики. Этот закон гласит, что в замкнутой системе беспорядок и хаос (энтропия) будут возрастать до тех пор, пока система не разрушится. Иначе говоря, замкнутая система рано или поздно самоуничтожится.
Средневековый католицизм был замкнутой системой. Все альтернативные взгляды на жизнь были запрещены как ересь, вплоть до сожжения большинства книг. Система создала высокоструктурированное общество, в котором большинство людей были фактически рабами небольшого меньшинства дворян, королей и церковных чиновников. Это привело к различным формам напряжённости, и система вынуждена была становиться всё более репрессивной, чтобы поддерживать себя. Инквизиция и охота на ведьм – очевидные примеры этого. То же самое и с коммунизмом. Советский Союз был отрезан от остального мира, и Сталин был готов убить 21 миллион советских граждан, чтобы сохранить свою власть. Это создало очевидное напряжение и, в конце концов, советское общество оказалось в ситуации, когда оно должно было либо измениться, либо умереть. Тем не менее, как понял Горбачев, система не могла измениться, поэтому она рухнула под собственным весом.
Почему развалился Советский Союз? Потому что закрытая система больше не могла поддерживать себя экономически. А почему нет? Потому что она была основана на теории того, как должна работать экономика, но Советский Союз продемонстрировал, что экономика просто не работает таким образом. Можно сказать, что марксизм основывался на таком взгляде на экономику, который был сродни отрицанию силы тяготения, и гравитация в конце концов накрыла его.
Разница между наукой и материализмом
Когда я был довольно маленьким ребёнком, я понял, что является основным принципом, лежащим в основе науки. Я видел, что наука развивалась благодаря католической церкви и её так называемым непогрешимым доктринам, включая некоторые утверждения, которые, как я знал, были ложными. Я видел, что истинная цель науки – привести общество в эпоху, в которой не доминируют человеческие верования, суеверия и теории. Настоящая цель науки – выйти за рамки всех теорий, и вместо этого провести наблюдения и эксперименты, чтобы определить, как на самом деле устроен мир. Цель состоит в том, чтобы создать общество, которое не основано на идеологии, религии или теории того, как, по мнению кого-то, должна работать Вселенная. Вместо этого наше общество было бы основано на наблюдениях и экспериментах, которые показывают, как на самом деле устроен мир. Я думаю, что именно это является обещанием науки.
Так почему же я не принял материалистическую философию? Что ж, на тот момент я не мог выразить это словами, я просто чувствовал, что утверждения «материалистической» науки противоречат моему внутреннему знанию, прежде всего тому, что я не материальное существо. Для меня было очевидно, что наука никогда не доказывала, что мы являемся материальными существами. Наука никогда не доказывала, что за пределами материальной Вселенной ничего нет. Наука никогда не доказывала, что нет духовного мира за пределами материального.
Сегодня я объясняю это тем, что материализм – это просто ещё одна идеология, ещё одна теория, ещё одна попытка определить, как, по мнению некоторых людей, должен быть устроен мир. Тем не менее, с раннего детства я знал, что это противоречит моим ощущениям того, как мир устроен.
Я думаю, что это доказано неспособностью материалистического общества сделать людей счастливыми. Наши современные общества стали пленниками идеологии материализма. Это превратило наши, якобы открытые, демократические государства в закрытую систему, и присущее всем закрытым системам напряжение разрушает систему. Как мы можем наблюдать распад системы? Что ж, нигде не проявляется это так очевидно, как в росте психических заболеваний и психологических проблем, включая тот очевидный факт, что материальное богатство автоматически не ведёт к психологическому благополучию.
На мой взгляд, рост психологических проблем – это сигнал нашим современным обществам о том, что мы зашли в тупик и должны выбраться оттуда, пока система не рухнула под собственной тяжестью. Как нам выбраться из тупика? Нужно осознать, что «эпоха идеологии» закончилась. Пришло время отпустить мечту о том, что однажды мы найдём окончательную теорию, которая позволит нам решить все проблемы общества и сделать людей счастливыми. Пришло время отказаться от стремления разработать теорию, а затем использовать наши ресурсы, чтобы пытаться заставить Вселенную соответствовать нашей теории. Когда мы не можем заставить Вселенную, мы стремимся заставить других людей, думая, что это докажет правильность теории.
Вместо этого мы должны принять открытый подход, постоянно наблюдая за собой и отслеживая, что же делает нас счастливыми на самом деле. Вместо того, чтобы думать, что мир и наша психика должны работать определённым образом, мы должны смотреть на то, как всё на самом деле работает. Нам нужно посмотреть, что мы за существа, и как функционирует наша психика. Нам нужно перестать искать ответы вне себя и вместо этого заглянуть внутрь себя. И для меня это суть духовности. Духовные люди – это (в идеале) учёные, которые экспериментируют с психикой и наблюдают, как она на самом деле работает; а не как какой-то Папа, учёный или гуру говорят, как она должна работать.
Нам нужно перестать искать ответы в дальних уголках космоса. Нам нужно заглянуть внутрь себя и осознать, что на личностном уровне наше счастье и благополучие в первую очередь определяются условиями нашей психики. Даже на уровне общества ключом к решению большинства проблем является понимание психологической составляющей этих проблем. Позволим ли мы небольшой элите финансистов держать нас в качестве экономических рабов системы, основанной на жадности (что, несомненно, продемонстрировал финансовый кризис 2008 года), или мы найдём более милосердный подход в экономике? Что ж, это зависит от того, какими существами мы себя считаем. Разве мы существа, которые могут быть разделены на две категории: одни – хозяева, другие – рабы? Или есть только один тип людей, и все мы имеем равные права и заслуживаем равных возможностей определять свою собственную судьбу?
Что я имею в виду под открытым подходом? В эпоху идеологии нами двигала вера в то, что мы, люди, можем определить некую абсолютную или высшую истину. Что нам нужно, так это отказаться от этого замкнутого подхода. Вместо этого нам нужно взглянуть на историю и осознать, что прогресс – это непрерывный процесс, у которого нет конца.
История показывает нам, что мы, люди, постепенно повышаем своё понимание и осознание. История также показывает нам, что этот подъём не был устойчивым, потому что был ряд периодов, когда прогресс застаивался. Что тормозило прогресс? Прогресс прекращался, когда общество принимало закрытую идеологию, которая утверждала, что имеет некоторую истину, за пределы которой мы не можем выйти. Однако история доказала, что все эти «непогрешимые» истины в конечном счёте были заменены более высоким пониманием.
Действительно ли нам нужно идти в ту же ловушку, в которую попали многие прошлые цивилизации, думая, что нынешнее понимание является самым высоким из возможных? Разве мы не можем просто совершить квантовый скачок и признать, что прогресс будет продолжаться, и что человечество будет достигать всё более высокого понимания всех аспектов жизни? Разве мы не можем просто принять, что, если мы хотим идти в ногу с прогрессом, а не быть пойманными в ловушку, мы должны всегда быть открыты для понимания, которое выходит за рамки того, что мы имеем в настоящее время? Вместо того, чтобы пытаться защитить нашу «непогрешимую» истину, мы всегда открыты для следующего откровения, которое поможет нам сделать следующий шаг на бесконечной лестнице прогресса.
Проблема религии и науки
Говоря о «научном» материализме, я поставил слово «научный» в кавычки. Это потому, что я не считаю, что материализм имеет какое-либо отношение к науке. Как я уже сказал, глубочайшая цель науки – освободить людей и общество от теорий, чтобы мы могли основывать свою жизнь не на мечте о том, как должен работать мир, а на опыте того, как он на самом деле работает.Материализм не имеет ничего общего с этой целью. Материализм – это политическая идеология, которая захватила науку. Она использует науку только как способ продемонстрировать свой авторитет и заставить людей принять её взгляд на жизнь (как религия использует Бога и Иисуса, чтобы претендовать на авторитет). Это ещё одна попытка сформулировать теорию и попытаться привести Вселенную в соответствие с ней.
На базовом уровне наука является основным инструментом для того, чтобы увести людей и общество от религиозных суеверий, господствовавших в Средние века, в так называемые тёмные века. Однако на более глубоком уровне наука может стать инструментом, который полностью выведет нас из эпохи идеологии, эпохи, когда мы пытались создать искусственную теорию и заставить Вселенную работать в соответствии с этой теорией.
Большая ирония заключается в том, что наука оказалась в оппозиции к религии только потому, что первоначальное предназначение религии было искажено. На мой взгляд, научный материализм имеет столько же общего с чистой наукой, сколько католицизм с чистой духовностью. Изначальная цель духовности – дать нам возможность жить счастливой и полноценной жизнью. Духовные учения должны были дать нам ценностный ориентир для того, чтобы мы жили в соответствии с тем, как на самом деле работает мир и наша психика, тем самым давая нам знания и инструменты для достижения господства над нашими психологическими условиями.
Очевидно, что некоторые из этих древних духовных учений были выражены в эпоху, когда люди имели меньше знаний о том, как устроен мир, чем мы имеем сегодня. Таким образом, меня поражает, когда христиане-фундаменталисты верят, что ни одно духовное существо не может рассказать нам о духовной стороне жизни сегодня больше, чем то, что было сказано 2000 лет назад. Я пришёл к пониманию, что первоначальные учения Иисуса описывали путь, который поможет нам обрести ментальную свободу. Эти учения были захвачены католической церковью (а позже и лютеранскими церквями) и использованы в качестве оправдания политического контроля. Наука вывела нас из-под этого контроля, но теперь материализм использовал науку для создания новой формы ментального контроля. Мне кажется смешным, что те, кто пропагандирует материализм, не могут понять, насколько его подход похож на подход средневекового христианства. Материалисты просто стремятся утвердить себя в качестве неоспоримого авторитета общества, как это делали католические священники в тёмные века. Когда же мы это поймём?
Для меня очевидно, что духовность должна быть открытой деятельностью, которая постоянно совершенствуется по мере изменения общества и изменения потребностей людей. Рост проблем с психическим здоровьем доказывает, что христианство совершенно не сумело приспособиться к меняющимся временам и дать людям то, в чём они нуждаются в современном, сложном мире. Если бы христианство выполнило свою обязанность помогать людям решать фундаментальные вопросы, я не думаю, что возникло бы то количество психологических проблем, которое мы имеем сегодня. Конечно, вопрос в том, сможет ли официальное христианство адаптироваться, учитывая его отправную точку? Но об этом я расскажу позже.
Для меня нет внутреннего противоречия или конфликта между чистой духовностью и чистой наукой. Наука, естественно, сосредоточена на материальной стороне жизни. Это вопрос использования наших физических чувств и инструментов, нашего рационального ума, чтобы наблюдать за материальным миром и выводить закономерности. Духовность, естественно, сосредоточена на мире, который находится за пределами физических чувств, включая более глубокие аспекты психики. Мы также можем делать наблюдения о том, как работает психика, а затем использовать другую способность нашего разума, часто называемую интуицией, чтобы увидеть закономерности. В идеале я рассматриваю научное исследование и духовное исследование идущими рука об руку.
Элитарность – это непризнанная проблема
Так как же мы вообще пришли к расколу между наукой и религией, и почему наши современные общества затягивают нас в этот конфликт, будучи не в состоянии сказать нам о том, что мы за существа и как сделать нас счастливыми? Что ж, это тема, которую я прокомментирую позже, когда дам более подробную информацию и, следовательно, смогу объяснить, как я пришёл к своему выводу. Позвольте мне намекнуть на один из способов ответа на этот вопрос, указав на основное наблюдение.
Когда я смотрю на историю, я вижу закономерность, о которой мне никогда не рассказывали в школе. В каждом обществе возникает такая тенденция – небольшая элита занимает положение власти и привилегий, где она в основном доминирует над населением. На мой взгляд, именно этой элитарности и должна положить конец демократия. Однако сейчас мы видим возникновение обществ, где власть и привилегии приобретаются не с помощью физической силы, а с помощью экономической. Как показал финансовый кризис 2008 года, наши современные демократические государства допустили развитие ситуации, в которой большая часть богатства концентрируется в руках немногочисленной элиты. А их хватка за экономику создала ещё одну закрытую систему, которая в 2008 году грозила крахом мировой экономике.
Поэтому я бы предположил, что конец эры идеологии – это также конец «эры элитарности». В конце концов, разве не эта элита пыталась использовать идеологию для доминирования над населением? Не была ли идеология (от католической церкви, коммунизма и до научного материализма) просто инструментом, заставившим людей принять мировоззрение, которое установило власть и привилегии небольшой элиты? Те, кто определяет, как должен работать мир, могут определить его таким образом, чтобы общество работало на них.
Я хочу вернуться к тому, что я сказал о духовных людях, оказывающих влияние на общество. На мой взгляд, мы можем только надеяться на конструктивность, понимая, что эпоха идеологии закончилась. Мы прошли через эру католицизма, эру марксизма и эру материализма, но решение состоит не в том, чтобы возвестить эру определённой духовной идеологии. Я не думаю, что общество когда-либо примет определённое духовное учение или гуру. Но на общество могут влиять определённые универсальные представления о том, как работает психика, и что делает людей счастливыми.
На мой взгляд, эпоха идеологии закончилась, и пришло время отказаться от мечты о конечной теории или системе. Пора прекратить попытки заставить Вселенную и нас самих функционировать в соответствии с теорией. Пора даже перестать мечтать о создании утопического общества, в котором все проблемы решены и все люди счастливы. Такое общество было бы ещё одной замкнутой системой и самоуничтожилось бы, в силу той же исторической необходимости, которая привела к самоуничтожению марксистских обществ. Вместо этого, я думаю, мы должны осознать: задача обнаружения способа быть счастливыми – это непрерывный процесс, который будет продолжаться бесконечно. Вместо того, чтобы постоянно надеяться найти какой-то конечный результат, мы должны принять этот процесс. И это подводит меня к следующей теме, о которой я хочу поговорить.
3 | Можем ли мы меняться?
Я помню одну популярную песню на датском радио, когда мне было два или три года. Это была песня отца своему сыну, и каждый куплет был о чём-то плохом, что случилось с ним. В припеве были слова: «Сын мой, я желаю тебе, чтобы ты стал лучше, чем я».Однажды отец спел мне эту песню, и когда он запел эти слова, я очень расстроился, запрыгал и закричал: «Нет, папа, ты тоже станешь лучше, ты тоже станешь лучше!» В этом суть моего психологического портрета. Даже будучи ребёнком, я посвятил себя самосовершенствованию и помогал другим людям делать то же самое. Вся моя жизнь вращалась вокруг самосовершенствования, и под этим я, прежде всего, подразумеваю совершенствование своего ума, сознания, психики. Тем не менее, это не было просто эгоцентризмом, потому что в основе этого была цель – улучшить условия для других людей.
Как общество может объяснить то, что я родился с этой страстью? Согласно христианству, всё создано Богом. Основное предположение должно заключаться в том, что Бог создал каждого из нас с тем психологическим портретом, который у нас есть. Таким образом, Бог, якобы, создал всю мою семью без какого-либо интереса к самосовершенствованию, а затем он создал меня с доминирующим интересом к самосовершенствованию и поместил меня среди людей без этого интереса. Напрашивается вопрос – для чего всемогущему Богу понадобилось создавать меня со страстью к самосовершенствованию? Если он хотел, чтобы я достиг высшего состояния, почему бы не создать меня в этом состоянии? Более того, если всё, что мне нужно сделать, – это ждать, пока Иисус придёт и спасёт меня, зачем мне нужно стремление изменить себя? Согласно официальной христианской доктрине, я существо, неспособное к изменению, я грешник, которому только и остаётся жить по христианским правилам и надеяться, что Иисус спасёт меня. Так почему же у меня было это стремление измениться?
Материализм также не даёт никакого объяснения, которое имело бы для меня смысл. На уроке биологии мне сказали, что моё тело и мозг являются продуктом моего генетического наследия (ни у кого в моей семье нет гена самосовершенствования). Позже мне сказали, что моя психологическая структура является продуктом материальных процессов моего мозга. Другими словами, из-за моих генов я родился с определённым психологическим портретом, и я ничего не могу с этим поделать. Психология говорит мне, что на мой психологический портрет также влияет моё окружение и моё воспитание, но опять же, ничто в моём воспитании не стимулировало никакого стремления к самосовершенствованию. Материализм ясно показывает, что я не в силах изменить свои гены, основные функции мозга или своё прошлое. Материализм говорит, что я существо, неспособное к изменению, так почему же у меня было стремление к изменению себя?
Обе эти авторитетные системы мировоззрения изображают меня существом, психологический портрет которого является продуктом факторов, над которыми я практически не властен. Таким образом, по мнению всех экспертов моего общества, я существо, неспособное к изменению. Я статичное существо, и я мало что могу с этим поделать. Я не могу сознательно принять решение изменить свой психологический облик и стать другим человеком.
Как объяснить то, что я страстно стремился изменить себя с раннего детства, если у меня, якобы, нет для этого способностей? Как можно объяснить, что я действительно коренным образом изменил свой психологический облик, и что миллионы духовных людей сделали то же самое? Допустил ли Бог ошибку, когда создавал эти миллионы людей? Или какая-то генетическая мутация дала нам желание улучшить себя, желание, которое другие гены никогда не смогли бы реализовать? Или нам нужно заглянуть за пределы двух доминирующих систем мировоззрения нашего времени, чтобы найти объяснение?
Конечно, я не говорю, что официальные системы мировоззрения совершенно неверны. Действительно, есть много людей, у которых нет желания совершенствоваться, и которые, как кажется, хотят жить определённым образом, ничего при этом не меняя. Большинство членов моей семьи являются примером этого. Они жили или живут так, как будто наша основная психология – это то, что мы не можем изменить. Когда мы достигаем зрелости, наша жизнь встаёт на определённые рельсы, и мы мало что можем с этим поделать.
Есть ли реальная надежда или только воображаемая?
Как я уже говорил, с самого раннего возраста я остро осознавал, что живу в мире, который нуждается в большом улучшении. Войны и человеческие конфликты – это то, что я никогда не считал естественным или неизбежным. Согласно христианству и материализму, у нас есть мало надежды на преодоление наших конфликтов. Но как же тогда объяснить, что мы действительно добились некоторого прогресса в преодолении конфликта? Разве наши современные демократические государства не являются наглядным свидетельством того, что мы стремимся к более свободному и мирному обществу? И разве они также не демонстрируют, что мы можем изменить себя и мирно решать все человеческие конфликты? После многовековой борьбы у нас теперь есть группа государств, которые привержены ненасильственному разрешению конфликтов. Так разве сам факт того, что у нас теперь есть демократия, не доказывает, что мы способны измениться?
В детстве я читал книгу о людях каменного века и о том, как они боялись выходить из своих хижин после наступления темноты (яркий пример того, как наша психология ограничивает нас). Когда я сравнил их материальный уровень жизни со своим собственным, я был поражён большим прогрессом, которого мы достигли. Разве этот технический прогресс не доказывает, что мы являемся существами, способными к изменению, что мы способны улучшить наше внешнее положение?
На мой взгляд, человечество находится на пути, который постепенно ведёт к прогрессу. Всё, что нам нужно, это сделать следующий логический шаг и осознать, что, поскольку мы способны изменить наши внешние обстоятельства, мы также способны изменить наши внутренние обстоятельства. На Востоке есть общества, где существует очень древняя традиция систематически поднимать сознание людей выше того, что мы сегодня называем нормальным. Как я обнаружил в возрасте 18 лет, у них есть тысячелетняя традиция постепенного, систематического пути, который может привести любого, кто хочет подняться над конфликтным состоянием сознания и прийти к состоянию внутренней гармонии. Как я узнал позже, у нас на Западе тоже есть такая традиция, но, к сожалению, она активно подавлялась сначала католической инквизицией, а затем материалистической. Я всегда знал, что мы, люди, способны сознательно и целенаправленно менять себя, то есть свой психологический облик. Если бы это было не так, то не было бы никакой надежды на улучшение общества или «положения людей». Если у нас нет надежды на улучшение, тогда зачем мы беспокоимся? Наши современные демократические государства основаны на надежде на улучшение, поэтому представьте себе, что мы сделаем сдвиг и будем более сознательно помогать людям улучшать их психологический облик, чтобы они смогли достичь психологического благополучия и душевного равновесия.
Давайте посмотрим на это с точки зрения свободы. Демократия даёт своим гражданам больше политических и экономических свобод, чем диктатура. Однако, как показывает рост психических заболеваний и депрессии, предоставление нам внешних свобод не обязательно означает, что мы свободны. Что действительно ограничивает нас, так это внутренние условия нашей психики. Мой отец был политически свободным человеком, но он не был свободен психологически. Я не был психологически свободен в первые десятилетия своей жизни, но теперь я достиг гораздо более высокой степени психологической свободы. Я рассматриваю это как следующий шаг для современных обществ, когда мы переходим от сосредоточения на внешней свободе к помощи людям в достижении внутренней свободы, ментальной свободы, психологической свободы. Свобода сознательно выбирать своё состояние ума вместо того, чтобы оно определялось нашими реакциями на внешние условия.
Все верят в то, что мы можем меняться
Наше общество не может многого объяснить, потому что не разрешило конфликта между христианством и материализмом. Мы не сделали этого отчасти потому, что не были готовы к открытой дискуссии, которая могла бы показать нам внутренние противоречия в обеих системах мышления. И это относится к тому, как мы себя видим.
Официальные христианские доктрины утверждают, что мы рождаемся грешниками, и следствием такого видения является то, что мы не в силах изменить себя. Вы тот, кем вас создал Бог. Вы созданы с психологией, которая определяет вас. Но христианство не оставляет людей без надежды. Оно говорит, что мы можем избежать нашего состояния греха, но только не в этом мире, а в следующем. Нам нужен внешний Спаситель, который возьмёт нас на Небеса, но это может произойти только в том случае, если мы повинуемся внешней Церкви, которая, якобы, представляет этого Спасителя на Земле. Итак, с одной стороны, христианство даёт нам надежду, но оно также говорит, что спасение не в этом мире, а в грядущем.
В то же время христианство стремится активно влиять на внешнее поведение людей, заставляя их следовать набору правил. Если мы действительно не способны меняться, то зачем пугать нас этими правилами? И что может заставить нас следовать этим правилам, если мы не способны сознательно менять себя? И если мы совершенствуемся, то значит мы больше не грешники? Другими словами, христианство действует так, как будто оно действительно верит, что мы существа, способные к изменению. Мы можем быть вынуждены изменить наше поведение извне, но мы не можем решить изменить его изнутри.
Проблема в том, что христианство не изменилось со временем. Оно не осознало, что в современном мире люди знают и понимают о жизни гораздо больше, чем тогда, когда определялись христианские доктрины. Христианство не сумело приспособиться к тому, что в демократическом обществе страх попасть в ад больше не является основным мотивирующим фактором. Как я уже говорил, христианство оформилось, когда император Константин сделал его официальной религией Римской Империи. В этот момент христианство стало политическим аппаратом контроля над людьми и оставалось таковым более тысячи лет (в какой-то степени так оно и остаётся). В результате общество оставалось тем же и держало население в рабстве у небольшой элиты королей, духовенства и знати. Такое общество поддерживалось за счёт страха. Люди не могли свергнуть феодальные общества, потому что боялись их вождей. Они боялись вечно гореть в аду, если пойдут против Закона Божьего. Идти против короля и знати – значит идти против Церкви, а это значит идти против Бога.
Однако с появлением современных демократических государств мы создали принципиально иное общество. Демократические граждане не боятся своих лидеров. Мы не боимся власти. Таким образом, христианская система мышления, которая была определена в то время, когда люди боялись власти, больше не имеет силы в наше время. Христианство не смогло приспособиться и изменить свои доктрины. Оно не смогло перейти от удержания людей в страхе к тому, чтобы дать им реальное понимание. Вот почему христианство не может предложить людям никакой помощи в решении их психологических проблем в современном, сложном мире. Вот почему, будучи ребёнком и юношей, я не нашёл ничего действительно ценного в христианской религии, и то же самое верно для миллионов духовных людей. Я думаю, что это справедливо даже для многих миллионов людей, которые не осознают, что они духовно открыты.
Теперь давайте посмотрим на материализм. Одним из видных сторонников материализма является английский профессор Ричард Докинз. С одной стороны, он утверждает, что мы являемся продуктом наших генов, и что мы не в силах сознательно изменить нашу генетическую структуру. Он также утверждает, что всё, что происходит в нашем сознании, является продуктом чисто материалистических процессов в нашем мозге. В то же время он был вовлечён в десятилетний крестовый поход искоренения религии и превращения всех людей в материалистов. Но почему я должен верить в то, что он говорит, если он сам в это явно не верит?
Вот что на самом деле говорит Докинз: я – продукт моих генов и электрохимических процессов моего мозга, и у меня нет сознательного контроля ни над одним из этих факторов, потому что разум не может изменить материю. Поэтому то, что я вижу себя духовным существом, это просто влияние генов (оно никак не может быть продуктом моего воспитания, так как это воспитание было явно антидуховным). В то же время он говорит мне, что мой духовный взгляд на жизнь ошибочен, и что я должен принять сознательное решение отказаться от него и принять материалистический взгляд на жизнь. Но если я действительно невольный продукт своих генов, то какая способность даёт мне возможность изменить своё мнение и стать материалистом? Разве мне не пришлось бы сознательно перекодировать свои гены, чтобы принять материалистическую точку зрения Докинза? И согласно этой точке зрения, мой мозг первичен, а ум вторичен, поэтому мой ум не имеет власти над моим мозгом. Итак, если он действительно верит в это, почему бы ему просто не закрыть рот вместо того, чтобы говорить людям делать то, что по его религии они делать не могут? Почему бы ему просто не подождать, пока эволюция уничтожит гены, которые заставляют людей верить в религию, вместо того, чтобы думать, что он должен протянуть эволюции руку помощи?
Есть ещё один сторонник материализма по имени Сэм Харрис. Он написал книгу, в которой отрицает, что мы, люди, обладаем свободной волей. Итак, с одной стороны, он приводит аргументы в пользу того, почему у нас нет свободной воли, но, очевидно, он не верит в свою собственную аргументацию. Почему я так говорю? Потому что цель его книги – убедить меня в том, что я ошибаюсь, когда думаю, что у меня есть свободная воля, и поэтому я должен сознательно принять решение отказаться от своей позиции и принять его позицию. Но если у меня действительно нет свободной воли, то какая способность позволит мне совершить такое изменение?
Моя точка зрения проста. Даже самые откровенные сторонники материализма не верят, что мы являемся существами, которые не могут меняться. Сам факт того, что они пытаются убедить других людей изменить своё мнение, доказывает, что они должны верить, что люди способны изменить своё мнение. Это означает, что мы принципиально пластичные существа. У нас есть способность сознательно и целенаправленно менять себя. Это означает, что мы не являемся исключительно продуктом нашей генетической структуры. Это доказывает, что не всё, что происходит в нашем сознании, является продуктом материалистических процессов мозга. Для меня всё это доказывает, что мы не материальные существа.
Я не говорю, что на нас не влияют материальные условия, такие как наши гены, химия нашего мозга и наше воспитание. Я говорю, что мы не являемся исключительными продуктами этих материальных условий, потому что, если бы мы были ими, мы не могли бы менять себя. И если мы не можем менять себя, то прогресс, который мы наблюдаем в обществе, не имеет смысла и не должен был произойти. Более того, наша личная жизнь не имела бы никакого смысла. Большинство людей недовольны своим нынешним состоянием, и, если бы не было надежды на его улучшение, жизнь была бы невыносимой.
Я согласен с наукой, что природа и воспитание действительно влияют на нас. Я согласен с тем, что большинство людей настолько подвержены влиянию условий, в которых растут, что уже просто не пытаются что-либо изменить (мой отец типичный пример). Но я также вижу, что у нас, людей, есть потенциал подняться над нашим воспитанием и отказаться следовать по этому предопределённому пути. Я вижу, что у нас есть способность сознательно преодолеть те обстоятельства, которые были даны нам при рождении. Я вижу, что мы можем претендовать на нашу свободу переделывать свою психологию. Мы можем сами определять свой жизненный опыт. Мы можем создавать тот опыт, который хотим.
Мне всегда было ясно, что я могу изменить свой психологический портрет. В течение 44 лет это было главным фокусом моей жизни, и, учитывая, как сильно я на самом деле изменился за это время, я чувствую, что мой опыт подтверждает, что мы, люди, действительно можем изменить себя. Теперь нам нужно подумать, как мы могли бы это сделать, но сначала я хочу поговорить о проблеме, которая доминировала в моём детстве и юности, а именно – почему мы, люди, ни в чём не можем договориться.
4 | Почему мы все не можем поладить?
Ещё одна проблема в объяснении нашего сложного общества может быть выражена в старом вопросе: «Почему мы все не можем просто поладить?» В детстве я был глубоко потрясён человеческими разногласиями и конфликтами, особенно войной, чего я просто не мог понять. Мне было очень больно осознавать, что я нахожусь на планете, где люди регулярно решают массово истреблять других людей, даже женщин и детей. Это выразилось в очень сильную потребность понять, почему между людьми так много конфликтов. После изучения психологии и духовных учений более 40 лет я нашёл объяснения, которые имеют для меня смысл. Эти объяснения сложны и состоят из нескольких уровней, но я начну с того, что считаю самым основным или универсальным.
Я хочу вернуться к тому, что я сказал о завершении Эпохи Идеологии. Почему мы вообще попали в эту эпоху? Почему у нас, людей, есть эта обсессивно-компульсивная потребность создавать теории, которые, предположительно, могут всё объяснить? И почему у нас есть ещё более сильная потребность в том, что, когда мы думаем, что у нас есть такая теория, мы просто должны заставить Вселенную и других людей соответствовать этой теории? А если другие люди не согласятся, то мы чувствуем, что невероятная важность распространения нашей теории оправдывает убийство или, по крайней мере, принуждение людей.
Пирамида человеческих потребностей
Чтобы объяснить это, позвольте мне обратиться к известному американскому психологу по имени Абрахам Маслоу. Он изучал человеческие потребности и сказал, что всё, что происходит в нашей психике, связано с какой-то потребностью. Маслоу создал иерархию человеческих потребностей, которую часто изображают в виде пирамиды.
По словам Маслоу, в этих потребностях наблюдается определённый прогресс. Например, очевидно, что одна из физиологических потребностей заключается в том, что нам нужно есть. Если вы действительно голодны, любые потребности, находящиеся выше в пирамиде исчезают из вашего сознания, и потребность в еде становится доминирующей. Точно так же, если вы чувствуете, что ваша жизнь находится под угрозой, получение уважения со стороны окружающих внезапно перестаёт казаться таким важным. Однако, когда эти основные потребности удовлетворяются, они исчезают из нашего внимания, а высшие потребности становятся более важными. Когда ваш живот полон, вы сосредотачиваетесь на других аспектах жизни. Давайте просто кратко рассмотрим потребности, описанные Маслоу, снизу пирамиды и вверх:
Физиологические потребности.
Эти потребности связаны с краткосрочным выживанием физического тела. Нам нужно дышать, пить, есть и спать. Мы нуждаемся в защите от непосредственных угроз нашей жизни.
Потребности в охране и безопасности.
Эти потребности связаны с долгосрочным выживанием организма. Нам нужна долгосрочная физическая безопасность и чувство, что наши основные потребности удовлетворены.
Потребности в любви и принадлежности.
Когда мы чувствуем, что как-то позаботились о выживании тела, наше внимание сосредотачивается на удовлетворении потребностей, выходящих за рамки физического выживания. Это включает потребности супруга, друзей и чувства принадлежности к семье, сообществу, религии, политическому движению или любой другой группе.
Потребность в уважении.
Эта потребность связана с самооценкой. Маслоу говорил о двух уровнях потребности в уважении. Нижний уровень относится к уважению, которое мы получаем извне, например, от супруга, детей, друзей, начальства на работе или в обществе в целом (слава). Более высокий уровень – это уважение, которое мы получаем изнутри, а именно самоуважение. Это происходит от знания, что мы за существа, и что у нас есть внутренняя ценность. Когда мы обретаем чувство собственного достоинства, его гораздо труднее потерять, чем уважение других.
Эти потребности Маслоу называет потребностями дефицита. Это означает, что мы замечаем их только тогда, когда они не удовлетворены. Другими словами, если удовлетворяются более низкие потребности, они исчезают, и у нас остаётся внимание, чтобы сосредоточиться на более высоких потребностях.
Например, во всех современных демократических странах на протяжении десятилетий у нас существует ситуация, когда большинству людей не нужно беспокоиться о физиологических потребностях и потребностях в безопасности. Большинство людей знают, что им будет где жить, достаточно еды и одежды. Они также знают, что живут в относительно безопасной стране, где мало внутренних угроз и относительно мало внешних угроз. Это означает, что в демократическом мире большинство людей сосредоточено на потребностях в любви и принадлежности, в уважении, а некоторые переходят от потребностей дефицита к более высоким потребностям, которые Маслоу назвал потребностями самоактуализации.
Доминирующая, но непризнанная потребность человека
Чтобы объяснить человеческий конфликт, я выйду за рамки концепции Маслоу, потому что я пришёл к выводу, что Маслоу и большинство других психологов упустили из виду некоторые из наиболее доминирующих человеческих потребностей. Позвольте мне провести различие. У людей есть физические тела, которые запрограммированы на обеспечение выживания нашего вида. Таким образом, две низшие потребности, определённые Маслоу, во многом основаны на потребностях организма, а именно – питании, размножении и физической безопасности. Эти потребности мы часто называем инстинктами, что означает, что они запрограммированы в нашем теле и нашем подсознании. В некотором смысле мы могли бы сказать, что физическое выживание – самая основная потребность, но я не считаю это самой основной потребностью человека. Выживание – это самая основная потребность нашего тела, но это не человеческая потребность, потому что не наши тела делают нас людьми.
То, что делает нас людьми, – это наш разум или наша психика. Согласно пирамиде Маслоу, мы больше, чем наши тела, и поэтому у нас есть более высокие потребности. На мой взгляд, это также подтверждается развитием искусства, литературы и любой формы культуры. Вот почему я говорю, что физиологические потребности и потребности в физической безопасности почти животные, они инстинктивны по отношению к нашему телу. Если мы чувствуем, что другой человек угрожает нашей жизни, мы можем убить этого человека, чтобы обеспечить собственное выживание.
Как я уже сказал ранее, я не знаю животных, способных сознательно и намеренно изменять своё поведение. Мы же можем это сделать, потому что мы, люди, обладаем самосознанием. У этой способности много разветвлений, о которых я расскажу позже. В этом контексте я сосредоточусь на одном аспекте, а именно на том, что самосознание даёт нам возможность прогнозировать то, что может произойти в будущем. Согласно научному консенсусу, олень, пасущийся на лугу, сознательно не боится нападения волка. У него есть инстинктивное программирование, которое заставляет его очень быстро реагировать на угрозу, но олень сознательно не думает о будущем. Очевидно, что мы, люди, думаем о будущем, и это указывает на основную человеческую потребность.
У людей есть определённые инстинкты, но мы также способны сознательно думать о том, как мы следуем этим инстинктам или не следуем им. Мы сознательно осознаём, что делаем, и поэтому основная потребность человека состоит в том, чтобы иметь некоторое представление о том, как работает наша среда и как мы можем к ней относиться. Позвольте мне сравнить это с прогрессией, подразумеваемой в пирамиде Маслоу.
Развитие человеческих потребностей
Если мы обратимся к нашим предкам, которые жили в культуре охотников-собирателей, то они в первую очередь ориентировались на свои физиологические потребности. У них была потребность понять окружающую их среду, например, какая пища была доступна, где и когда, какие хищники присутствовали, и какие погодные условия могли им угрожать. Тем не менее, по словам антропологов, они также разработали некоторые идеи о том, что стоит за природными явлениями, например, о природных духах или богах. На мой взгляд, это выражение нашей потребности понимать и объяснять окружающую среду.
Благодаря способности прогнозировать будущее, у нас также есть возможность выявлять причинно-следственные связи. Наши предки заметили, что по мере того, как дни становятся короче, в небе начинают появляться птицы, летящие в определённом направлении. Они узнали, что с наступлением зимы птицы мигрируют. Это привело их к пониманию того, что за физическими событиями стоит невидимая причина, и это дало им необходимость понять эти скрытые причины, чтобы иметь возможность предсказывать, что произойдёт в будущем. Однако их понимание мира во многом было связано с их потребностями в физическом выживании.
Охотники-собиратели жили небольшими кочевыми племенами, которые редко контактировали с другими племенами из-за небольшого количества населения. По мере роста населения, между племенами усиливалась конкуренция за охотничьи угодья, и это привело к фазе, когда люди стали уделять больше внимания защите от врагов людей. Во многих частях мира эта фаза продолжалась до появления современных демократий и приверженности разрешению конфликтов ненасильственными средствами. Раньше угроза нападения была сильнее, чем сегодня.
На этом этапе мы видим, что людям всё ещё нужно было объяснять своё окружение, а из соображений безопасности им нужно было объяснять присутствие врагов. Это побудило многие группы людей выработать абстрактные концепции добра и зла. Они пришли к выводу, что они – добро, а враги – зло.
Несмотря на частые конфликты, затем мы стали свидетелями развития обществ, в которых люди могли чувствовать, что их физиологические потребности и потребности в безопасности были удовлетворены до такой степени, так что они могли больше сосредоточиться на потребностях в любви и принадлежности. Теперь стало важно, чтобы люди принадлежали к чётко определённой группе, и это привело к развитию множества различных племён, культур и цивилизаций. Поскольку люди в древние времена были более изолированными (из-за отсутствия современного общения), каждая группа выработала собственное понимание того, как работала их среда и как они, как группа, вписывались в неё. Библия даёт нам важный пример того, как небольшое племя на Ближнем Востоке постепенно развило идею о том, что они были отделены от всех других людей и принадлежали к особой расе.
Библия также показывает нам, что после развития этой сильной групповой идентичности, еврейский народ перешёл на следующий уровень и начал сосредотачиваться на потребностях в уважении. В среде, где у каждого племени было их собственное божество, которое они считали имеющим отношение только к их группе, евреи развили идею, что их Бог высший, единственный, истинный Бог. Затем пришла идея, что они были избранным народом этого высшего Бога, что дало им высший уровень самооценки. Это переросло в ощущение, что определённая область была землёй, обещанной им их высшим Богом. К сожалению, эта земля уже была занята другими людьми, но евреи чувствовали, что их Бог дал им власть совершить геноцид против этих людей (если вы забыли об этом, возьмите Библию и прочитайте Второзаконие).
Конечно, я использую евреев только как пример, с которым все мы знакомы. На протяжении всей истории мы видим множество других групп людей, которые прошли через тот же процесс. Они постепенно разработали такое объяснение мира, которое поставило их в положение превосходства над некоторыми другими группами людей, возможно, даже превосходства над всеми другими группами людей. Во многих случаях это приводило к невероятным зверствам, потому что эти люди считали, что божество, политическая философия, историческая необходимость или эволюционные требования оправдывают убийство тех, кто отказывался подчиняться их объяснению мира.
Я пришёл к выводу, что очень важной потребностью человека является необходимость объяснить, как работает наша среда. Теперь нам нужно понять, почему это приводит к конфликту.
