Бурятские истории

скачать книгу бесплатно

Бурятские истории
Доржиева Майя

Истории о людях, проживающих, на священной земле Байкала. Какие же они? Они смешные, грустные, радостные и печальные, в общем как и другие персонажи, проживающие за МКАДом. У каждой истории есть определенная мораль. Прочитав, ты не пожалеешь, что потратил время. Книге присущ национальный колорит.

Бурятские истории

Доржиева Майя

© Доржиева Майя, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Разговор

Встретились с братом мы случайно. Не виделись, наверное, более десяти лет. Приехали к тяжелобольному человеку. Он – к отцу, я – к дяде.

В первую очередь прошли к больному. Настроение у дяди было хуже некуда. Шторы плотно задвинуты, встречал он меня лежа. У меня есть горький опыт общения с такими людьми, поэтому я знаю, что нужно сказать или сделать: для того, чтобы у больного появились силы для жизни.

– Дядюшка, ну, как же, ты встречаешь племяшку. Я принесла тортик, будем пить чай, – он лишь отвернулся к стенке.

Потом я начала рассказывать забавные истории про общих знакомых. Смотрю – начал оживать.

– Давай, откроем шторы, а то что-то мрачновато у тебя.

– Ну, если тебе не лень, пожалуйста.

Открыли шторы. Июльское солнце напрочь развеяло «царство теней Аида». Я крепко обняла его, чтобы хотя бы на несколько секунд «забрать» эту боль себе. Дядя привстал, глаза ожили и загорелись, и мы продолжили с ним беседу.

Незаметно пролетели полтора часа, и дядя отправил меня на кухню пить чай к остальным (сладкое ему было нельзя).

Почаевничав, мы с братом вышли покурить на веранде, вальяжно развалившись в кресле, он начал рассказывать о себе. Время его почти не тронуло. Ни единой морщинки, все такой же, худой. Лишь серебро в волосах говорило о том, что этот человек многое повидал в жизни.

– Ну, как живешь, сестренка? О чем думаешь?

– Да, обо всем. Ты к нам надолго, «залетная птица»?

– Да, проведаю отца, поеду к сестре, оттуда еще куда-нибудь.

– И когда же ты угомонишься, вечный странник. Тебе, ведь, наверное, 32, я не ошибаюсь?

– Нет.

– А сама, что тоже ждешь принца на белом коне?

Так, с шутками и прибаутками мы подобрались к очень серьезным темам. Еще я спросила о его увлечении «Альпари». Ответил, что также играет, но без прежнего азарта. Своего брата я представляю, как воплощение духовной стороны нашей жизни. Он никогда не интересовался материальными ценностями. Светлого и большого чувства к женщине еще не испытывал. Про себя я думала, что, наверное, нет ни одной хорошей книги, которую бы он не прочитал. За глаза называла его «ходячая энциклопедия».

Закончил он ВСГУТУ, факультет ТГВ. И при желании мог бы найти себе высокооплачиваемую работу, тем более, если учитывать знания в других областях, не только физико-математического направления, но и гуманитарного.

Но он предпочитал скитаться по другим городам, работать на стройках с «гастарбайтерами». «Таким образом, – говорил он, – я знакомлюсь с культурой других городов».

Где он только не побывал наш «странствующий рыцарь». Москва, Санкт-Петербург, Новосибирск, и вот теперь он укатил во Владивосток. Рассказывал о своем опыте употребления в пищу только сырых овощей.

– Такая легкость в теле. Ты бы знала.

– Вот расправил бы крылья и улетел.

– Не смейся. Там, где более мягкий климат, действительно, можно быть сыроедом.

– А когда сорвался?

– Приехал домой, и все.

– Оставайся дома, здесь ты нужен, тем более, отец заболел.

– Не заслужил, – был его краткий ответ.

Воспитала их мачеха, родная мать сошла с ума, так что все тянула на себе старшая сестра. А наш «порхунчик» то здесь, то там, никакой помощи.

Я пыталась понять его. В начале думала, он таким образом испытывает себя – лишениями. Эта версия отпала. Думала, вслед за любимой странствует по городам и весям. Тоже нет.

Проболтался он сам: «Свобода – это самое главное в жизни». Независимость от всего: семьи, материальных благ и даже дружбы. Свобода в самом высшем ее понимании. Как Иешуа Га-Ноцри крикнул Понтию Пилату: «Свободен! Свободен!». Честно, я ему завидовала, человеку, который испытал почти физическое ощущение СВОБОДЫ.

И вдруг мой гениальный «Пилат» спрашивает меня: «Как ты думаешь, в чем заключается смысл жизни?»

Здесь я взяла паузу, хотела послушать, что он скажет.

И он начал свою историю.

Где я только не искал эту истину. Начал с философии, но, очевидно, Сократ и Демосфен немного устарели. Хотя идея «сверхчеловека» Ницше будет будоражить умы. Глупцов-то много, а гений – один. Но вскоре надоела мне философская премудрость. Подумал – покопаюсь в человеческом подсознании, и что-то пойму. Старательно изучал труды Юнга и Фрейда. Честно, до сих пор кой-какие мыслишки оттуда «тырю». И ничего. Никто не замечает.

Ну, вот добрался я, сестра, и до религии. Начал, конечно, с буддизма. Очень быстро понял, что это философия, а не религия. Чего стоят некоторые изречения учителя – уму непостижимо: каждый просветленный может сам стать божеством, а дети – это всего лишь круги Сансары, отвлекающие нас от главного. Но самое страшное, что главное – это пустота. Поймал пустоту – и ты в Нирване. Нет, пустота это не для меня.

Подружился с одним батюшкой, походил на службы, и сделал парадоксальный вывод: в православии главенствует Богородица и святые угодники, может чего-то и не понял.

В религии самое главное – это просто верить. Без сомнений, умозаключений и т. д. Вера должна быть в сердце. Я видел таких людей – счастливые, все они очень неглупые люди. Но что-то внутри меня сомневается. Замучил я тебя?

– Нет, мне очень интересно.

– Однажды поверил в «чистоган». Нашел хорошую работу, в Москве это не сложно. Стал откладывать, ты же знаешь мои незначительные потребности, да еще в «Альпари» поперло так… И за год я заработал миллион, правда, рублей, конечно. И что, стал счастливее? Я не потребитель. Деньги не принесли мне даже удовлетворения.

– Знаю, но мы живем в век потребления. И как ты распорядился деньгами?

– А, отдал отцу – тот грамотно вложился. А из офиса я свалил. Душегубка.

– А теперь послушай меня. Ты еще до сих пор не перебесился. И любовь в твоей жизни будет, и дети. Ты боишься трудностей – как что – сразу в дорогу. От судьбы не убежишь. Сейчас ты нужен тут, ты должен быть с отцом, быть может это последние месяцы…

– Пусть страдает, так ему и надо.

– Ты не прав, нужно учиться прощать. Книг начитался, а главного не понял. Необходимо меняться, прощать и терпеть. Слышишь, братишка, терпеть. Я каждый день смотрю смерти в лицо, думаешь, я ее боюсь. Я с ней воюю. Когда сердце твое в шрамах, и ты бьешься в конвульсиях оттого, что уже ничем не можешь помочь, разве ты куда-то побежишь?!

И смысл жизни заключается в самой жизни. Бесконечный цикл обновления. Вечный двигатель, не нами запущенный, и не нам его останавливать.

– Это ты про детишки, штанишки?

– Да. Когда увидишь свои глаза на крохотном личике, но с чужим подбородком и ямочкой, жизнь твоя приобретет смысл. Мы всего лишь люди, и свой путь должны пройти от начала и до конца. И еще у каждого человека должно быть дело, которое он делает лучше других. Вот тогда твоя человеческая жизнь прожита.

Он долго молчал и курил. Согласился ли со мною, я не знаю.

Через несколько дней он уехал во Владивосток, так и не попрощавшись.

26 октября

Доржиева Майя

Хозяйка Монтанелли

– Мам, ну куда ты собралась? Без знания английского тебе придется тяжело.

– А как же мои курсы экспресс-подготовки? – откликнулась Людмила.

– Не смеши: My name is…. «How march is it? and where is it situated?»

– Ее звали ехидна, – сказала Мила и крепко прижала свою девочку к себе. Немного погрустила и выдала: «Где наша не пропадала», – и засмеялась настолько заразительно, что мама с дочкой так и хохотали еще полчаса.

На волне очередной эмиграции Людмила Дамбаева, как и многие другие, собралась за границу. На заработки.

Наши соотечественники потянулись, кто в Европу, кто в Америку, а кто и в Корею. В общем, как в поговорке: рыба ищет, где глубже, а человек – лучше».

Их не смущало, что дипломы, выданные на территории Российской Федерации (или СССР), признавались недействительными, не пугало отсутствие элементарной медицинской страховки, и самое главное – незнание языка. Важным было то, что зарплата была в иностранной валюте. При переводе этих денег на наши рубли можно было жить. «На зарплату медсестры не разбежишься. А тут все-таки шанс. Тем более любимой дочери Ляле через несколько лет поступать в институт, – рассуждала Мила.»

Но опасения, конечно же, были. Людмила была хронической неудачницей. Неплохо училась в школе – в институт не поступила. Вышла замуж за приличного человека – тот через год убежал, не выдержав трудностей быта.

Воспитала хорошую дочь, но с возрастом, та отдалялась от матери все дальше. Так что терять нашей Людмиле особо было нечего.

Кроме того, в ней всегда жила надежда на лучшую жизнь, на право быть любимой и, наконец-то, обрести долгожданную независимость. Не подчиняться обстоятельствам, а сломить их, обернув в свою пользу.

Сколько ни отговаривали ее родственники и друзья- она была непреклонна.

Провожали Милу всей семьей: мама, братья и дочь, из аэропорта Москвы.

– Ну что, присядем на дорожку. Все в полном молчании расселись кто куда.

– Не поминайте лихом. Даст бог – свидимся, – проговорила Люда.

– Доча, ну, что ж такое говоришь-то, – всхлипнула Милкина мать.

– Ну, развели сырость, как только приземлюсь – позвоню. За Лялю отвечаете головой.

Конечно! Конечно! – откликнулись родственники.

«Пассажиров, отправляющихся рейсом „Москва – Брюссель“, просим пройти на регистрацию», – прозвучал металлический голос авиадиспетчера.

– Мне пора, – сказала Людмила.

В этот раз прослезились даже братья.

Люда шла, не оборачиваясь. «Впереди все самое лучшее» – убеждала она себя. А по щекам катились слезы.

По прибытии их ждал представитель рекрутингового агентства. Были выплачены немалые средства – подвоха ждать не приходилось.

Люде повезло, она попала в хорошую семью. Матильда – хозяйка дома, была удивительной женщиной. Она очень много занималась благотворительностью. Но на первых порах общению им мешал пресловутый языковой барьер. Мати – так просила она себя называть – вызвалась обучить Милку языкам: французскому и итальянскому. По национальности Мати была итальянкой. Милка в обмен учила ее русскому. А диплом медсестры пришелся очень даже кстати: в доме жил отец супруга, которому Мила ставила капельницы, уколы и осуществляла прочие медицинские процедуры.

Поначалу Матильда была от своей новой горничной в недоумении.

– Ну, какая же ты русская, если ты азиатка, – восклицала Мати.

– Ну, во-первых, не азиатка, а бурятка, – поправила Людмила и стала объяснять. – Россия – это огромная страна, а моя Бурятия лишь небольшая ее часть, которая находится рядом с Байкалом.

– О да, конечно, про Байкал я слышала, – ответила Матильда. – И все-таки ты такая необыкновенная!

Мила улыбнулась. Не подружиться с Мати было невозможно.

При въезде в дом Лестафье первой репликой Милки была фраза: «Живут же люди». Со временем она перестала обращать внимание на убранство комнат, оказывается, и к роскоши человек тоже привыкает. Кроме Люды в доме было много помощников. Мати не любила слова прислуга.

Когда Мила получила свою первую зарплату в евро, она была удивлена: «Так много!». Мати ответила, что сюда включена добавка за ее услуги как медсестры и добавила: «Ты обходишься нам в несколько раз дешевле, чем приходящий медперсонал клиники, в которой время от времени лежит папа». Людмила выслала домой почти всю зарплату. Родня была в шоке. «Это, что столько платят горничным?». Милка напомнила своим забывчивым родственникам, что она еще и медсестра.

Удивительно, либо Мати была хорошим учителем, либо Милка – прилежной ученицей. Непонимание постепенно исчезало.

От природы Людмила была очень крупной, физически развитой женщиной. Наверное, это и сыграло роль, когда Мати предложила ей следующее.

– Мила, у моего дяди прекрасные виноградники, но там всегда не хватает рук. Ты не смогла бы ему помочь.

– А как же дед? – возразила Мила. – Папа возвращается во Францию, надоело ему у нас. Заодно развеешься. Моя Италия – лучшая страна в мире. – Это значит, я должна буду поехать в Италию? – спросила Люда. – Не беспокойся, все проблемы с визой я улажу. Так ты согласна? Тем более это временно. Соберут урожай – вернешься к нам. – Ну тогда согласна – был Милкин ответ.

Виза была оформлена, билеты куплены. Сначала нужно было добраться до Рима, оттуда в Тоскану, в местность под названием Монтепульчанно.

Грустно было расставаться с чудесной Матильдой, но виноградники уже манили. «Я – еду в Италию! Солнечная Бурятия звучит, бесспорно, красиво, но солнечная Италия – божественно!!!» – такие непатриотические мысли были у Люды в голове.

Между тем, тосканская деревня оказалась суровой. Высокое голубое небо и земля цвета охры, дубы чередовались с кипарисами. Пертики, или земельные наделы местных «феодалов», были огорожены глухими заборами. Мрачные стены скрывали от посторонних глаз цветущие сады и тенистые виноградники. Мила приехала с группой сезонных рабочих. Собственными силами собрать урожай было невозможно. Собирать виноград – это адский труд, в чем скоро смогла убедиться наша Мила. Встретили их не особо дружелюбно. Расселили в какие-то бараки. Вместе с нею в помещении разместились еще двадцать женщин. Мужчины спали в другом месте.

Утром всех разбудили, и пришел управляющий со следующим заданием: «Когда срезаешь гроздья, вырезаешь всю отплодоносившую часть вместе с лозой прямо от сучка замещения, примерно 3—5 см и т.д.». Естественно, большую часть этой агрономической премудрости Люда не поняла. Может быть, еще и тосканский акцент сделал свое дело. Но рано утром вместе с остальными, подражая им, она выполняла свою работу. Ко всему прочему, отношения с «коллегами» не заладились. Виной всему стала экзотическая внешность Людмилы. Она не обращала внимания на смешки, нежелание с ней общаться. После каторжного труда и очередных издевок сезонников Мила вспомнила Матильду: «Ах, Мати, неужели ты меня обманула? – сокрушалась Люда. – Вот тебе и развеялась».