скачать книгу бесплатно
Через какой-то час во главе этого стола будет сидеть совсем другой мужчина, а с ним его дочь. Уверен, мама все уши прожужжала Дмитриеву о том, как мне не хватает мужского воспитания, и, уверен, ради нее он даже будет стараться, но пусть только попробует начать меня воспитывать. Сам будет не рад.
В дверь звонят раньше назначенного времени, а мама летит к двери не с матами, а почему-то подхватив кошелек. Она благодарит кого-то и заносит в гостиную пластиковые контейнеры с логотипом ресторана.
– Это тоже разложи по тарелкам, а соус перелей в пиалы. Упаковки спрячь!
Без пиетета ложкой выгребаю ресторанный салат в пиалу, и так он выглядит вполне домашним, пять баллов за находчивость. Чуть позже домой доставляют фруктовый еще горячий пирог, и мама отправляет меня вынести все упаковки, старательно заметая все улики.
Когда я возвращаюсь, она, переодевшись в обтягивающее платье, оглядывает накрытый стол.
– Идеально.
В эту же секунду снова звенит дверной звонок.
– Точно по расписанию. Не груби и будь вежливым.
Остаюсь стоять возле стола, бессильно сжимая кулаки. Слышу, как мама радостно здоровается с Дмитриевым, который хвалит невероятные ароматы, и оба радуются, что еще чувствуют запахи.
Слышу, как мама впервые знакомится с Юлей, которая отвечает тихо и односложно. А я вдруг тянусь к солонке и быстро переворачиваю ее над салатом, а после ставлю на место.
А так я буду вежливым, конечно.
Глава 9
Следом за папой захожу в лифт. Дорогу он показывает без заминки, и от этого ощущаю куда более сильный укол ревности, чем предполагала. У моего отца будто есть вторая семья, с которой теперь он собирается меня познакомить, и хотя я знаю, что их отношения с Оксаной длятся недолго, ревность не утихает.
Еще я впервые думаю, что отец у меня молодой и при желании может иметь других детей. От этой мысли маленькой девочке внутри меня еще сильнее хочется разрыдаться, а лучше утащить отца прочь от этой парадной, этих дверей и лифта, но я быстро беру себя в руки. Это неправильно.
Я сама желала отцу счастья. Хотела, чтобы он все-таки нашел другую женщину, которая полюбит его, а он ее, но теперь понимаю, что никогда не примеривала эти мечты на себя. Всегда думала, что я в это время буду слишком занята в театрах, и что случится это когда-нибудь нескоро.
Но теперь я вдруг тоже должна стать частью этой новой семьи. А я к этому не готова. Еще и потому, что никогда не думала о том, что у меня могут быть сводные братья.
И ладно бы кто угодно, но не Кай точно!
Я всегда знала, что папа ни за что не свяжет жизнь с бесхребетной и безмозглой охотницей за богатыми холостяками или с юной пустышкой сильно моложе себя. И пусть видела эту женщину лишь однажды, ее способность ставить на место капитана полиции уже говорит о многом. У нее явно есть мозги и характер, а еще она ровесница моего отца.
Но я не могу принять тот факт, что именно она оказалась матерью Кая.
И вместо того чтобы сосредоточиться на знакомстве с Оксаной, задать свои вопросы, разговорить ее и познакомиться, войдя в квартиру, я моментально теряю дар речи, стоит мне увидеть черные ботинки с высокими голенищами в прихожей.
Почему, ну почему именно Кай?
Сам Кай появляется внезапно из дверей боковой комнаты, и я ощущаю его руки на своих плечах, а от тихого голоса волосы на затылке встают дыбом:
– Можно помочь?
– Да, помоги нашей гостье, Костя. Запугал девочку в прошлый раз, смотри, как побелела. Покажи, что ты можешь быть джентльменом.
Его мать понятия не имеет, насколько сильно он на самом деле напугал меня. Наша встреча в участке по сравнению с угоном и угрожающей жизни гонкой по бездорожью была прямо-таки романтическим свиданием, если исключить капитана и адвоката.
– Юля, это Костя, – говорит папа и добавляет: – Он учится на программиста и старше тебя всего на год.
Папа старается показать, что у нас с Каем уже есть нечто общее.
И только я знаю, что у Кая хватает проблем с полицией, он угоняет тачки, участвует в нелегальных гонках и живет двойной жизнью, а папа с Оксаной даже о его кличке понятия не имеют.
– Приятно наконец-то нормально познакомиться, – улыбается Кай.
Теперь он без маски, и вблизи, когда стоит в каком-то шаге от меня, я впервые вижу ямочки на его щеках. Он действительно высокий, и с таким ростом не стал бы танцовщиком. А еще слишком тяжелый. Во мне только сорок пять килограммов и я на голову его ниже, так что рядом с ним ощущаю себя Дюймовочкой. Я привыкла к другим парням рядом с собой.
– Да уж, фееричное вышло знакомство, – краснеет Оксана, и мой отец улыбается следом.
Господи, они ведь не сделали это в первый раз сразу в полицейском участке, пока мы были на очной ставке? Смотрю на Кая и понимаю, что он думает о том же самом. Мы даже обмениваемся настороженными аккуратными взглядами.
– Проходите, стол накрыт.
Я после дневной репетиции, и мой желудок, уже позабыв про первый ранний завтрак, живо откликается на вкусные ароматы, но мне привычно держать в узде свой аппетит.
Захожу первой в просторную светлую гостиную, с телевизором на стене и большим овальным столом в центре. Стол ломится от еды.
На столе утка в яблоках, рис с овощами, жареные кабачки и баклажаны с майонезом и чесноком, зеленый салат. Фруктовая и сырная нарезка с медом. Оксана очень старалась, и папа мельком целует ее в губы, вероятно, благодаря за лакомства.
– Тебе помочь? – папа идет следом за Оксаной на кухню, и мы с Каем остаемся одни.
Он снова в черном, в тех же рваных джинсах и батнике с черепом. Волосы в беспорядке, а еще они постоянно падают ему на глаза, когда он смотрит вниз, на меня.
– Когда ты узнал, что они вместе? А может, так ты пытался мне отомстить? Знаешь, я не верю в такие случайности, – задираю подбородок, чтобы не пропустить ни одну эмоцию. Если он попытается солгать, я замечу.
Кай усмехается. Берется за стул одной рукой и отодвигает его для меня.
– Слишком много вопросов за одну минуту, балеринка. Даже не понял, о чем ты. И не забывай, что меня там не было, и ты сама подтвердила это. А теперь садись. Видишь, я уже пытаюсь быть тебе хорошим братом.
Ничего не остается, кроме как сесть.
Братом.
Он!
Рядом с которым земля кружится, а в голове не остается мыслей. Чье присутствие я ощущаю каждой клеткой тела, а его взгляд скользит по моей коже, как раскаленный утюг.
В комнату возвращаются Оксана и папа с бутылкой шампанского. Откупорив, папа разливает его по хрустальным бокалам. Они с Оксаной улыбаются, мы с Каем нет.
– Хочу произнести тост, – говорит Оксана, поднимая бокал. – Костя и Юля. Знаю, что для вас это все непонятно, и вы о многом переживаете, но поймите нас с Платоном правильно. В нашем возрасте уже не так легко встретить нужного человека. Дорогие наши дети, если вы желаете нам счастья, сейчас оно напрямую зависит именно от вас. Вы уже достаточно взрослые, и мы с Платоном надеемся, что вы с пониманием отнесетесь к нашим чувствам. Мы и подумать не могли, что так все обернется. Платон, спасибо, что оказал мне неоценимую поддержку. Надеюсь, больше ничего не будет омрачать наше знакомство, и самое сложное осталось позади. За нас!
Делаю глоток, тогда как Кай под неодобрительный взгляд матери осушает бокал залпом и до дна. Но вслух Оксана так ничего и не произносит, по крайней мере, не сейчас.
– Юля, – обращается она ко мне, – я знаю, что у балерин все очень строго с диетой, поэтому я спросила совета у твоего отца, и он посоветовал заказать твой любимый салат из салат-бара «Шпинат» с Большой Морской.
Она указывает на белую пиалу с зеленой мешаниной, в которой я с трудом узнаю любимый салат. Что ж, Оксана старалась. Улыбаюсь, перехватив папин взгляд, и набираю несколько ложек себе в тарелку.
– Костя, а ты почему не ешь? Не стесняйся… Юля, ты уже закончила с тренировками на сегодня?
Качаю головой, накалывая огурец на вилку.
– Нет, сегодня я еще должна вернуться на вечернюю тренировку.
– Сколько же ты тренируешься? – удивляется Оксана.
– От четырех до шести часов в день.
– Невероятно! Ладно, ты ешь, наверное, проголодалась, а я тебя разговорами отвлекаю. Костя, что ты так и сидишь перед пустой тарелкой? Возьми утку. Платон, вот баклажаны, фаршированные творогом. Я запомнила, что ты заказывал именно их в ресторане в наше первое свидание.
– Но твои-то наверняка лучше, – отзывается отец.
Они говорят о каком-то свидании, а ревность покалывает, как репейник, прилипший к одежде. Поэтому запихиваю в рот кусок огурца, авокадо и листик руколы, старательно все пережевываю и… ощущаю вкус, от которого меня едва не выворачивает наизнанку.
В тот же миг Кай буквально набрасывается на салат и запихивает в рот целую ложку.
Разговор между отцом и Оксаной моментально стихает.
– Ты что творишь, Костя? Еды мало? Зачем ты ешь Юлин салат?
Пользуясь заминкой и тем, что все внимание сосредоточено на Кае, сама украдкой выплевываю салат в салфетку и залпом выпиваю стакан воды.
– Мама, ты его вообще пробовала? – не остается в долгу Кай. – Он же пересолен!
– Это соевый соус, Костя, они не применяют соль на кухне.
– Это так, – встреваю я. – Есть его невозможно.
Оксана накалывает листик салата, пробует и только тогда убеждается, что мы говорим правду.
– Ну я им устрою… Что же тебе дать, Юля? Может, утки?
– Спасибо, все в порядке. Я поем сыра. Мясо я не ем в дни тренировок. Не переживайте.
– Я сделаю ей нормальный салат.
Оксана медленно переводит взгляд на Кая.
Как и мой отец.
Как и я.
А Кай уже отодвинул стул и теперь стоит у стола, готовый сорваться на кухню. Чтобы сделать салат? Для меня? Он сам? Ущипните меня. Снова изображает хорошего брата? Зачем так стараться?
– Огурцы, помидоры, болгарский перец, без масла и соли, подойдет? – уточняет он, глядя на меня.
– Да не надо…
– Шесть часов тренировок и без еды? Нет уж. Я сейчас.
Кай уходит на кухню, и я слышу, как в полной тишине отец говорит Оксане:
– А ведь Морозов уверял меня, что я совершаю ошибку, забирая заявление, и такого парня нельзя держать на свободе. Хорошо, что я не поверил ему.
Глава 10
Сердце вот-вот проломит ребра, а по виску скатывается капля пота. Мышцы горят огнем, а сухой воздух пропитан потом и пылью от бесконечных прыжков. И это нормально, я репетирую уже третий час. За арочным окном в пол сгустилась ночь, а на множестве стеклянных панелей блестят капли затяжного дождя. Я понятия не имею, сколько сейчас времени, но если все еще держусь на ногах, значит, должна продолжать.
До прослушивания считаные дни, а я по-прежнему не уверена в себе. Я изучила каждый па, поворот и прыжок, и даже во сне повторяю партию феи Сильфиды, но каким-то седьмым чувством понимаю, что все равно что-то упускаю.
Вот почему все свободное время я провожу на репетициях, если это позволяют лекции.
– Заново с того же места! – прошу, когда рояль стихает.
Примерно в тысячный раз. Опять и опять. В балете нет места слабым. Я танцую до сбитых пальцев, кровавых мозолей и тремора в теле, когда каждая связка вопит от боли, а потом повторяю все заново. Только так можно добиться той неземной легкости, которая присуща балеринам.
Музыкант за роялем ударяет по клавишам, и я опять взлетаю в воздух. Розенберг, который попросил посмотреть на меня вчера, сказал, что я двигаюсь безупречно, но что взять с этого льстеца?
Я собой недовольна.
Может, не стоит даже пробовать? Отменить прослушивание и сдаться? Мельком во время вращений вижу свое отражение в зеркалах: технически элементы выполняются верно, чего же не хватает?
В зал входит Ева Бертольдовна, и рояль мигом замолкает.
– Юленька, уже девятый час. Заканчивай.
Замираю, тяжело дыша.
– Думаете… Я готова?
– Конечно! А ты разве сомневаешься? Я видела твою программу, все будет хорошо. Кстати, директор тоже придет.
Мне тут же хочется привязать к роялю музыканта, который при виде Евы Бертольдовны уже поспешно запихивает ноты в папку. Хорошо помнит, как вчера мы засиделись до полуночи. Слабак.
– Не волнуйся, Юля. Все будет хорошо. Ты замечательно подготовлена.
Ева Бертольдовна уходит вместе с музыкантом, а я остаюсь одна. Тело пылает, мышцы стонут и умоляют о пощаде, но от мысли, что пора вернуться домой, сердце спотыкается и стучит вразнобой, чего не случается со мной даже во время многочасовых занятий.
Домой я хочу еще меньше.
Отец развернул бурную деятельность по переезду Гронских. Иногда Оксана и сама в шутку спрашивает, к чему такая спешка, но отец и слушать ничего не желает. Мотивирует это тем, что скоро могут ввести жесткие меры ограничений, и тогда мы не сможем ни сделать какой-то косметический ремонт, ни нормально выбрать и купить мебель, тогда придется жить на чемоданах. А если запретят передвигаться между районами, мы еще долго не увидимся, так и будем сидеть каждый в своей квартире.
– Помнишь, как мы сидели весной сами? – говорит мне отец.
«А разве плохо было?» – едва не спрашиваю я. Не представляю, что буду делать, если нас снова закроют по домам. И на этот раз с Каем.
Доля правды в его словах, конечно, есть. Но Оксана, как мне кажется, не спорит с ним не только из-за предполагаемого карантина. Я видела, с каким восторгом она ходит по квартире, осматривая освобожденные для нее и сына комнаты. Кто бы стал спорить и отказываться от такого шанса, особенно когда тебе вручают банковскую карту со словами «Обставь по своему вкусу»?
