скачать книгу бесплатно
– Что? В чем дело?
– Просто… как было бы здорово, если б его подозрения оправдались.
Я ахнула от изумления.
– То есть если бы это в принципе было возможно. Если бы мы могли. Мне больно, что ты этого лишишься.
Мне понадобилась минута на раздумья.
– Я знаю, на что иду.
– Откуда тебе знать, Белла! Погляди на мою мать, на сестру. Эта жертва гораздо тяжелее, чем кажется.
– Но ведь Эсми и Розали держатся, и держатся молодцом. Если когда-нибудь станет ясно, что дело плохо, поступим так же, как Эсми, – возьмем приемных.
Эдвард вздохнул, и в его голосе послышалась ярость.
– Так не должно быть! Я не хочу, чтобы ты шла на жертвы ради меня. Я хочу давать, а не отбирать. Не хочу лишать тебя будущего. Если бы ты осталась человеком…
Я прижала палец к его губам.
– Ты мое будущее. И хватит. Кончай хандрить, иначе я позову твоих братьев, чтобы они тебя забрали. Может, мальчишник и не повредит.
– Прости. Я хандрю, да? Наверное, нервы.
– Дрожишь? – поддразнила я.
– Не в том смысле. Я прождал сто лет, чтобы жениться на вас, мисс Свон. Свадебной церемонии я как раз жду с нетер… – Эдвард вдруг замер на полуслове. – Ох, ради всего святого!
– В чем дело?
Он скрипнул зубами.
– Братьев звать не надо. Такое чувство, что Эмметт и Джаспер решили своего не упускать.
На секунду я крепко-крепко прижала его к себе – и тут же отпустила. Состязаться с Эмметтом в перетягивании каната – гиблое дело.
– Повеселись хорошенько!
За окном раздался визг – кто-то царапал стальным когтем по стеклу, издавая невыносимо противный звук, от которого по спине бегут мурашки и хочется заткнуть уши. Меня передернуло.
– Если не отдашь Эдварда, – угрожающе прошипел невидимый под покровом ночи Эмметт, – мы придем за ним сами!
– Иди! – рассмеялась я. – Пока дом еще цел.
Эдвард закатил глаза, но все же стремительным движением вскочил с кровати и не менее стремительным – набросил рубашку. Наклонившись, он поцеловал меня в лоб.
– Спи. Завтра важный день.
– Конечно. Теперь я точно успокоилась.
– Встретимся у алтаря.
– Я буду в белом, – улыбаясь собственной невозмутимости, пошутила я.
– Верю! – усмехнувшись, похвалил он и вдруг пригнулся, напружинив мускулы. В следующий миг он исчез, неуловимым движением метнувшись в окно.
Снаружи донесся приглушенный удар, затем ругательство – голосом Эмметта.
– Смотрите, как бы он завтра не опоздал, – пробормотала я, зная, что меня прекрасно расслышат.
И тут в окне показалось лицо Джаспера – медовые волосы в пробивающемся сквозь тучи лунном свете отливали серебром.
– Не волнуйся, Белла. Времени у него будет с запасом.
Я почувствовала неожиданное спокойствие, все страхи и тревоги улетучились. Джаспер обладал таким же даром, как Элис с ее точными предсказаниями. С той разницей, что ему подчинялось не будущее, а настроение, но противостоять настроению, которое он внушал, все равно было невозможно.
Я неуклюже села в кровати, по-прежнему завернутая в одеяло.
– Джаспер, а как проходит мальчишник у вампиров? В стрип-клуб же вы его не поведете?
– Не вздумай рассказывать! – прорычал снизу Эмметт. Послышался еще один глухой удар, потом тихий смех Эдварда.
– Не волнуйся! – велел Джаспер, и я перестала. – У нас, Калленов, свои традиции. Пара-тройка горных львов, несколько гризли… Обычная загородная вылазка.
Интересно, я тоже буду отзываться о вампирском «вегетарианстве» с такой бравадой?
– Спасибо, Джаспер.
Подмигнув на прощание, он скрылся из виду.
За окном наступила тишина. Из-за стены доносился приглушенный храп Чарли.
Я откинулась на подушку, понимая, что сейчас засну. Из-под отяжелевших век обвела взглядом стены своей маленькой комнатки, выбеленные лунным светом.
Последняя ночь в моей комнате. Последняя ночь в качестве Изабеллы Свон. Завтра вечером я уже стану Беллой Каллен. Сама свадебная церемония мне как нож к горлу, зато новое имя греет душу.
Я дала волю мыслям, надеясь быстрее заснуть. Однако через несколько минут поняла, что, наоборот, напрягаюсь еще сильнее. В животе, скручивая его то так, то эдак, свернулась тревога. В постели без Эдварда слишком мягко и слишком жарко. Джаспер далеко, а внушенные им спокойствие и безмятежность тут же испарились.
День завтра предстоит долгий.
Конечно, я понимала, что мои страхи большей частью беспочвенны и главное – преодолеть себя. Нельзя прожить жизнь, не привлекая внимания. Нельзя вечно сливаться с пейзажем. И все же кое-какие мои треволнения вполне оправданны.
Во-первых, шлейф свадебного платья. Элис опрометчиво позволила эстетике взять верх над практичностью. Одолеть парадную лестницу в особняке Калленов на каблуках и в платье со шлейфом – слишком большой подвиг. Эх, тренироваться надо было…
Во-вторых, список гостей.
К началу церемонии прибудет клан из Денали во главе с Таней.
Очень трогательно собрать в одном помещении Танину семью и наших гостей из квилетской резервации – то есть Блэка-старшего и Клируотеров. Клан Денали не жалует оборотней. Танина сестра Ирина так вообще на церемонию не приедет. Она все еще жаждет отомстить оборотням за убийство своего друга Лорана (который, в свою очередь, хотел убить меня). Из-за этой вражды клан Денали покинул семью Эдварда в час страшной беды – и только не укладывающийся ни в какие рамки союз с квилетскими волками не дал нам пасть в борьбе с ордой новорожденных вампиров…
Эдвард поклялся, что никакой опасности соседство деналийцев с квилетами не представляет. Тане и всей ее семье – за исключением Ирины – очень стыдно за свое дезертирство. Перемирие с оборотнями – ничтожная цена, пустяк для тех, кто хочет искупить вину.
Однако на этом тревоги не заканчиваются, ведь помимо серьезной проблемы есть и еще одна, поменьше. Моя низкая самооценка.
Ни разу не встретившись с Таней, я все равно прекрасно понимала, какой удар эта встреча нанесет по моему самолюбию. Когда-то в незапамятные времена, еще до моего рождения, она имела виды на Эдварда – тут я ее не виню, перед ним невозможно устоять. Но она ведь как минимум прекрасна и как максимум ослепительна. И пусть Эдвард определенно – хотя и необъяснимо – предпочел меня, все равно я невольно буду сравнивать.
Я попробовала поворчать на эту тему, но Эдвард знал, на что давить.
– Мы для них почти родные, Белла, – напомнил он. – Они до сих пор чувствуют себя сиротами, время тут не властно.
Пришлось скрепя сердце согласиться.
Теперь у Тани большая семья, почти такая же, как у Калленов. Их пять: помимо Тани, Кейт и Ирины, есть еще Кармен и Елеазар, появившиеся так же, как у Калленов появились Элис и Джаспер. Всех их объединяет более милосердное, чем у прочих вампиров, отношение к людям.
Однако, несмотря на расширение состава, Таня с сестрами по-прежнему чувствовали себя в определенном смысле обделенными. И по-прежнему носили траур. Ведь когда-то у них была еще и мать.
Я без труда могла понять, как пусто и одиноко им стало с ее потерей, которую не восполнить даже за тысячу лет. Попыталась представить, как жили бы Каллены, лишившись создателя своей семьи, ее главы и наставника, своего отца – Карлайла. Попыталась и не смогла.
Историю Таниного клана мне поведал Карлайл в один из тех долгих вечеров, когда я допоздна засиживалась у Калленов, пытаясь узнать как можно больше, подготовиться как можно полнее и глубже к тому будущему, которое выбрала. Танину мать постигла та же участь, что и многих других, и ее история должна была послужить мне уроком, наглядной иллюстрацией одного из правил обитания в мире бессмертных.
На самом деле правило это одно-единственное, распадающееся на тысячи подпунктов, – храни тайну.
Хранить тайну означает жить в неприметной глуши, подобно Калленам, переезжая с места на место, чтобы не вызвать подозрения своей вечной молодостью. Или вообще обходить людей стороной (за исключением тех случаев, когда одолевает голод) – так жили кочевники вроде Джеймса с Викторией и до сих пор живут приятели Джаспера, Питер и Шарлотта. А еще это означает полную ответственность за создаваемых тобой новых вампиров. Которую смог обеспечить Джаспер, когда жил с Марией. И на которую наплевала расплодившая новорожденных вампиров Виктория.
Из этого следует запрет на создание того, что в принципе неподвластно контролю.
– Я не знаю, как звали Танину мать. – В отливающих золотом глазах Карлайла светилась печаль при воспоминании о Таниной боли. – Они стараются не упоминать о ней и по возможности не думать. Женщина, создавшая Таню, Кейт и Ирину – и, полагаю, любившая их как дочерей, – появилась на свет задолго до меня, когда в нашем вампирском мире свирепствовала чума. Нашествие бессмертных младенцев. О чем думали древние, мне не понять. Они превращали в вампиров детей, едва вышедших из грудного возраста.
Я представила себе эту картину и с трудом подавила поднявшуюся волну тошноты.
– Младенцы получались невыразимо прекрасными, – поспешно пояснил Карлайл, видя мою реакцию. – Такие душки, такие очаровашки. К ним проникались любовью с первого взгляда, неизбежно и моментально. Однако при этом они не поддавались воспитанию. Замирали на уровне развития, предшествующем перерождению. Очаровательные двухлетние младенцы, картавящие, с ямочками на щечках, но в порыве гнева способные истребить полдеревни. Проголодавшись, они мчались на охоту, и любые увещевания, любые запреты были бессильны. Они попадались на глаза людям, рождая слухи, паника распространялась со скоростью лесного пожара…
Одного такого младенца и создала Танина мать. Что ею – и другими древними – двигало, моему уму непостижимо. – Карлайл сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. – И, разумеется, вмешались Вольтури.
Я, как обычно, дернулась при упоминании этого имени. Да, разумеется, без итальянского легиона – вампирской аристократии по сути – дело бы не обошлось. Закон не будет исполняться, если нет угрозы наказания, а наказание надо кому-то осуществлять. Вольтури двинули свои войска под предводительством старейшин – Аро, Марка и Кая. Мне довелось встретить их лишь однажды, и за эту короткую встречу настоящим лидером показал себя Аро со своим мощным даром читать мысли: одно прикосновение, и ему известно все, что когда-либо было у тебя на уме.
– Вольтури исследовали бессмертных младенцев – и у себя в Вольтерре, и в других уголках мира. Кай пришел к выводу, что хранить тайну они по малолетству не способны. А следовательно, подлежат уничтожению.
Как я уже сказал, младенцы были прелестны. Поэтому кланы сражались за них до последнего – многие погибли. И хотя по массовости война между вампирами уступала войнам, которые охватывали южную часть нашего континента, она оказалась не менее разрушительной. Древние кланы, древние традиции, дружба… Потеряно было многое. В конце концов младенцев искоренили как явление. О них даже вспоминать не принято – что-то вроде табу.
Двух таких младенцев я видел своими глазами, когда жил у Вольтури, так что мне довелось на себе испытать их чары. Этих младенцев исследовал Аро, уже после того, как отшумела вызванная их появлением гроза. Ты знаешь, как он любознателен, – и он надеялся найти способ укротить их. Однако окончательный вердикт был единогласным: бессмертные младенцы не имеют права на существование.
И тут, когда я совсем забыла про мать сестер Денали, с которой и началась эта история, Карлайл вернулся к ней.
– Что именно произошло с Таниной матерью, неизвестно. Таня, Кейт и Ирина ни о чем не подозревали до того самого дня, когда к ним явились Вольтури, арестовав предварительно их мать и младенца. Неведение спасло сестрам жизнь. Одним прикосновением Аро получил доказательства их абсолютной невиновности, и они избежали уготованного матери наказания.
Ни одна из сестер прежде не видела этого младенца, даже не подозревала о его существовании до того самого дня, как его сожгли вместе с матерью у них на глазах. Полагаю, мать потому и не посвятила их в тайну, чтобы спасти от ужасной участи. Зачем же тогда она создала младенца? Кем он был, что значил для нее, если заставил перейти самую страшную черту? На эти вопросы ни Таня, ни остальные ответа не получили. Однако вина их матери была доказана, и, боюсь, девочки так и не смогли ее до конца простить.
Несмотря на свидетельство Аро о том, что девочки никоим образом не причастны к поступку матери, Кай хотел отправить на костер и их. За пособничество. Однако Аро проявил милосердие. Таня с сестрами получили прощение, а вместе с ним – незаживающую рану в сердце и пиетет перед законом…
Погрузившись в воспоминания, я сама не заметила, как заснула. Вот я слушаю Карлайла и вижу его лицо, а вот передо мной уже серая пустошь и в воздухе – густой едкий запах гари. На поле я не одна.
Посреди пустоши – группа фигур, укутанных в серые, пепельного цвета плащи. Это Вольтури, а я, несмотря на предписание, еще человек, и мне следовало бы испугаться до смерти. Но я чувствую, как иногда бывает во сне, что они меня не видят.
То тут, то там разбросаны курящиеся останки. Уловив характерный сладковатый запах, я старательно отвожу глаза. Смотрю мимо лиц сожженных, боясь разглядеть знакомое.
Кого – или что – окружили выстроившиеся плотным кольцом воины Вольтури? До меня доносится их возбужденный шепот. Я подхожу ближе, пытаясь понять, что вызвало у них такой интерес. Осторожно прокравшись между двумя перешептывающимися фигурами в плащах, я наконец вижу предмет дискуссии, уложенный на небольшом пригорке.
Очаровательный пупсик, в точности как описывал Карлайл. Мальчик, едва вышедший из грудного возраста, года два на вид. Ангельское личико с пухлыми губками и щечками в обрамлении светло-каштановых кудрей. Малыш дрожит, зажмурившись, чтобы не видеть смерть, которая с каждой секундой все ближе.
Я хочу только одного – спасти несчастного напуганного кроху, и в этом порыве исчезает страх перед грозной мощью Вольтури. Я проталкиваюсь сквозь строй, мне уже все равно, видят они меня или нет. Кидаюсь к младенцу.
И останавливаюсь как вкопанная, разглядев пригорок, на котором он лежит. Это не земля и не камень, это груда обескровленных человеческих тел. Не успев отвести взгляд, я узнаю одно за другим знакомые лица – Анджела, Бен, Джессика, Майк… А прямо под пятками малыша тела моих папы и мамы.
Ребенок распахивает алые, налитые кровью глаза.
Глава 3
ЗНАМЕНАТЕЛЬНЫЙ ДЕНЬ
От увиденного мои глаза тоже распахнулись.
Минуту-другую меня била дрожь, я хватала ртом воздух в своей нагретой постели и силилась стряхнуть сон. Пока я унимала бьющееся сердце, небо за окном успело посереть, затем подернуться бледно-розовым.
Наконец я вернулась в привычный мир, в свою маленькую захламленную комнатку, и тут же отругала себя. Очень подходящий сон – самое то накануне свадьбы! Меньше надо страшных историй вспоминать на ночь.
Чтобы окончательно избавиться от кошмара, я оделась и, несмотря на несусветную рань, вышла на кухню. Прибралась в чистых комнатах, потом испекла Чарли оладьи на завтрак. Мне в моем взвинченном состоянии было не до еды; я просто смотрела, как папа поглощает оладьи, и нервно подпрыгивала на стуле.
– В три тебе нужно заехать за мистером Вебером, помнишь?
– Беллз, ну как же я забуду, если на сегодня это моя единственная забота – привезти священника? – Ради свадьбы Чарли взял отгул и явно не знал с непривычки, куда себя деть. Его взгляд то и дело норовил метнуться к кладовке, где хранились рыболовные снасти.
– Не единственная. Еще нужно привести себя в порядок и одеться.
Папа опустил голову и, уставившись на миску с хлопьями, пробурчал что-то вроде: «Как клоун».
От входной двери донесся короткий быстрый стук.
– Думаешь, ты один попал? – скорчив рожицу, съехидничала я. – Меня вот Элис на целый день к рукам прибрала.
Чарли задумчиво кивнул, соглашаясь, что ему и вправду придется полегче. Я на ходу чмокнула его в макушку – он покраснел и что-то хмыкнул – и помчалась открывать дверь своей лучшей подруге и будущей золовке.
Короткие черные волосы Элис сегодня не топорщились ежиком, а обрамляли тщательно уложенными завитками ее обычно озорное лицо, сегодня выглядевшее деловым и сосредоточенным.
Без лишних слов, едва удостоив Чарли короткого «здрасте», она сгребла меня в охапку и потащила за собой.
Усадила в «порше» и пригляделась повнимательнее.
