скачать книгу бесплатно
Потирая уставшие глаза, задремавший на диване в углу зала навигатор убеждал собравшихся, что колонна движется по безопасному пути.
– На подходе буря, – объяснил он, пробравшись к ближайшему окну.
– Так это лишь начало? – обеспокоенно спросил стоящий поблизости механик. – Что же будет ночью?
– Пора уже привыкнуть, – проговорил пилот, устремивший взгляд в рокочущую мглу, где зажглись размеренные точки фар.
Ослепительная вспышка на мгновенье осветила группу роверов. Разведка спешила к кораблю, чтобы переждать стихию. Под запоздалый гулкий рокот машины поднялись на борт по трапу и исчезли в транспортном отсеке.
Всю ночь густую темноту пронзали молнии. Сон в маленькой каюте прерывался белым светом, и в не успевшем пробудиться разуме тягучий гром порою отзывался образами рушащихся глыб. Пилот опять глядел в окно, пытаясь рассмотреть поверхность и удостовериться, что она цела. И старался подавить тревогу, когда проблески высвечивали огромные булыжники, легко перемещаемые ветром. Лишь когда окно закрыл тяжёлый щит из толстого металла, он наконец-то смог уснуть.
Утро встретило необъятной пылевой волной, не позволившей рассвету коснуться монолита. После беспокойной ночи пилот проводил ранние часы в небольшом спортзале, заменившем прежние походы по Кальдере. Он начал с беговой дорожки, установленной перед окном. Из-за отражения на бронированном стекле он будто бы бежал себе навстречу. Гром не умолкал и временами даже заглушал играющую музыку. Прежде путники не попадали в штормы такой силы. Вероятно, только тем, кто не вернулся из прошлых экспедиций, довелось познать истинную мощь пустынных бурь.
Чёрная волна разбилась о стекло, и пилот отпрянул в опасении, что оно не выдержит. Но, гремя по борту острыми осколками, град оставлял лишь мелкие царапины. Буря оказалась не в силах навредить огромным кораблям. Вернувшись на дорожку, он бежал навстречу мгле и вскоре с облегчением увидел проблески светлеющего неба. Вырываясь из чёрного тумана, машины быстро набирали скорость.
Вскоре каменный простор сменился ослепительным мерцанием. Узкий путь лежал меж двух морей. Прежде никому не доводилось видеть столь огромных водоёмов, уходящих далеко за горизонт. В порывах слабеющего ветра брызги, словно ливень, осыпали застланные пылью корабли, и металл расчерчивали грязные разводы. С наступлением затишья тёмная вода начала казаться продолжением каменной пустыни. Лишь изредка лёгкое волнение нарушало блистающую гладь, создавая видимость, что движется поверхность монолита, и не давая позабыть, что за мнимой твердью скрыта бездна.
День за днём солнце будто восходило из морских глубин и, перекатившись через пустошь, на закате таяло в волнах, забирая последние огненные отблески. Но вскоре красота морских рассветов сменилась не менее поражающим пейзажем. Моря остались позади, и над застывшей гладью показались далёкие горные вершины. И за ними, разрезая небо, словно вырастали чёрные хребты, в сравнении с которыми вершины гор казались лишь холмами. Тени исполинских скал, подобно чёрным пропастям, распарывали монолитную равнину, отражающую золото утреннего солнца. Острая кайма доисторического кратера, оставленного астероидом, была свидетельством того, что эти кольца навсегда остыли, и монолит не смог загладить сокрушительную рану.
Странникам, желающим выбраться на крыши и полюбоваться устрашающими скалами, пришлось впервые надеть тёплую одежду. Застёгивая куртку, пилот уверенно отметил, что ощутил такой мороз лишь однажды в юности. Но вскоре понял, что прохлада тех далёких дней не сравнилась бы со жгучим холодом, что плыл с Земель Начала.
В тени острых глыб затаились чёрные барханы, оставленные бурей. Слабый ветер подхватывал мелкие крупицы и окутывал простор едва заметной пеленой. Непрерывно содрогаясь от гула кораблей, пыль наполняла воздух притягательным свечением.
Потревожив облако плавным взмахом рук, пилот ощутил лёгкое покалывание. Но оно стремительно угасло, и на ладонях остался только блеск. Это оказалось так созвучно его переживаниям – в пути рассеялась острая тревога неизвестности, оставив приятное волнение, что вспыхивало с новой силой каждый раз при взгляде на далёкий горизонт. Ведь в этом рейсе было нечто удивительное и даже идущее вразрез с привычным мироощущением. Они ехали вперёд на протяжении длительного времени, но миру не было конца. И в созерцании простора страннику порою удавалось уловить проблески необыкновенных чувств, заставляющих поверить, что так и должно быть. Ему хотелось, чтобы эта странная погоня за недостижимым горизонтом никогда не прекращалась, и жизнь проходила в вечном путешествии. Если бы ещё немая чернота была не столь однообразна. А ведь когда-то вместо тверди этот край мог быть речной равниной или же блистать морской водой. Теперь осталось лишь воссоздавать поглощённый мир в мечтах.
К закату тени глыб, словно стрелки огромных солнечных часов, очертили круг над пустошью и следовали за колонной, пока не растворились в темноте.
На рассвете скорость снизилась. Расстояние между кораблями постепенно сокращалось, и вскоре они выстроились в несколько рядов. Далеко в слепящих солнечных лучах виднелись очертания разведчиков, неподвижно замерших возле своих роверов. Путь прервался пропастью, ознаменовавшей достижение обратной стороны.
Корабли остановились в отдалении от бездны. Высадка сопровождалась продолжительным затишьем. Первооткрыватели стояли перед величайшим из каньонов, где тонкие скалы каменного леса распарывали волнистый облачный покров. И в недрах этой пропасти таилось начало монолита, миллиарды лет назад порождённое огнём первого сезона. Просветы открывали холодный блеск реки, и, судя по огромной ширине ущелья, поток прошлого имел сокрушительную мощь. Но его эпоха завершилась задолго до того, как первый наблюдатель пробудился в этом мире. Под бесчисленными чёрными обломками проглядывали серые клочки иссушенного грунта. Начатое временем предстояло завершить первопроходцам – расчистить от останков чёрных скал небольшую часть каньона, которой было бы достаточно для безопасной жизни новых поселений.
Как и в день прощания с Кальдерой, пилот оказался на краю. Но здесь ему открылся иной вид, настолько не похожий на долину, будто где-то в пустоши странники незаметно для себя пересекли грань двух миров, объединённых монолитом. В напоминание о прежнем доме из-за этой мнимой грани пробивалась давняя тоска. Она не развеялась в преодолении пустыни и теперь только разгорелась с новой силой в обжигающе холодном ветре неизведанной земли.
