скачать книгу бесплатно
– Я уже не уверена, была ли я честной сама с собой.
– Я уверена!
– Я не знаю, чьи мысли тогда я озвучила, когда отказалась принять его предложение. Мои ли это были мысли. Или мысли моих подруг и знакомых. Я думала о том, насколько одобрят мой выбор. Хотя какое это имело значение…
Глаза Лилиан заблестели. Она запрокинула голову назад, чтобы слезы не скатились у нее по лицу.
– Ты что-нибудь слышала о нем? – спросила Ребекка.
– Нет, ничего. Да и откуда я могла о нем услышать. Ведь меня почти не бывает дома. На днях я зашла в кафе, в котором он работал четыре года назад, наивно надеясь застать его там. Но нынешние официантки даже и не знают, что он там когда-то работал.
– Ты хотела бы с ним встретиться?
– И да, и нет, – Лилиан вздохнула. – Не было и дня, чтобы я не вспоминала о нем. Но мне сложно представить, что я могла бы ему сказать теперь.
Ребекка молча смотрела на свою сестру, которая изводила себя каждый раз, когда возвращалась домой. Лилиан вытерла длинным рукавом своей туники влажные от слез ресницы.
– Я кое-что забыла, – она вскочила и достала из сумки три электронных карточки. – Послезавтра я уезжаю на работу, вернее улетаю. Это три билета в Парк. Каждому сотруднику «Гэлакси билдинг» выделяют по два пригласительных билета. Но мне удалось выпросить еще один. Я не смогу поздравить Тима, поэтому сделайте это за меня. Билеты будут действительны в течение шести месяцев с 29 сентября. Вам нужно будет лишь за три недели сообщить о своем намерении посетить Парк в определенный день.
– Ничего себе, – Ребекка схватила карточки и начала радоваться, как ребенок, как будто это ей на День рождения подарили пригласительные. – Тетя Лилиан определенно умеет делать подарки. Я теперь даже не знаю, как мне подарить свой после такого.
– А ты скажи Тиму, что это от всех нас.
Лилиан обняла сестру.
– Когда ты вернешься? – спросила мама.
– Не раньше, чем через четыре с половиной месяца.
– Ты так мало бываешь дома, – разочарованно произнесла она.
– В следующий раз я приеду на три недели.
Лилиан взяла на руки племянника и еще раз обняла маму и сестру.
– Я очень буду по вас скучать…
* * *
Конференц-зал был переполнен. Кондиционер работал на полную мощность, но внутри все равно было душно. В дверях толпились те, кому не хватило места внутри. Все ждали возращение комиссии, которая должна была объявить имена победителей.
Наконец, на кафедру зашли три профессора. Один из них держал почетные призы – грамоты, кубки. У другого в руках были конверты с секретными наградами. Третий начал вступительную речь:
– Итак, комиссия в составе девяти человек после двухчасового подведения итогов и многочисленных дебатов, наконец, определилась с именами победителей федерального многоступенчатого студенческого конкурса, проводимого на уровне сорока шести штатов. В этом году в нем приняли участие шесть тысяч пятьсот тридцать два человека. До последнего этапа дошли семьсот четыре студента, а в финал вышли сто восемнадцать участников. Хотелось бы отметить, что данный конкурс проводится уже шестьдесят восемь лет. Но такого высокого уровня и популярности он достиг лишь в этом году. Мне хотелось бы поблагодарить всех студентов, принявших участие в конкурсе. Особенно хотелось бы выделить впечатляющую подготовку финалистов. Борьба между ними была действительно напряженной, – Профессор сделал паузу. – Итак, наконец, мы готовы объявить пару, которая по итогам конкурса признана лауреатом государственной федеральной инновационной студенческой премии. Итак, вы готовы услышать их имена?
Профессору удалось накалить обстановку в зале. Участники сжимали руки в кулаки, скрещивали пальцы, держались друг за друга, затаив дыхание.
– Итак, лауреатами федеральной студенческой премии «Голос поколения» становятся Джастин Миллер и Кристиан Адамс.
Победители, даже не пытаясь сдерживать себя, подскочили со своих мест и под бурные овации проследовали за вручением почетных призов. Профессор крепко пожал им руку. Два других вручили свидетельства, кубки и, солидарно похлопав по плечу, уступили место у микрофона.
– Мы безумно рады получить эту награду, – начал Крис. – Мы приложили огромные усилия, чтобы принять участие в этом конкурсе, и многим пожертвовали, чтобы оказаться здесь. И теперь очень счастливы, что все это оказалось не зря, ведь почетный статус лауреатов премии этого года останется с нами навсегда…
Джастин лишь кивал головой, молча соглашаясь с каждым словом, который произносил Крис, подняв руку вверх, чтобы всем еще раз показать, кто стал обладателем кубка. Профессор, объявивший имена победителей, снова взял микрофон, чтобы назвать все призы, которые получат лауреаты.
– Как я уже говорил еще в день открытия соревнований, в этом году премия будет по всем пунктам необычной. Но тогда я не сказал, что необычными будут еще награды для лауреатов, – Профессор держал в руках конверты, которые они не успели вручить победителям вместе с кубком и свидетельством. – Помимо золотого кубка, почетной грамоты лауреаты получают самое большое за все время проведения конкурса денежное вознаграждение. А именно чек на один миллион долларов для реализации своих идей.
По залу пробежала волна восхищенного недоумения, а проигравшие разочаровались еще больше.
– Но и это не все! – Профессор показал конверты. – Вместе с двумя билетами, лежащими в этих конвертах, победители получают возможность отправиться в Парк в день, когда произойдет его торжественное открытие, а именно 29 сентября…
Профессор продолжал что-то говорить, но в зале стало так шумно, что его не было слышно даже в микрофон. И в момент, когда он передал электронные билеты в руки Криса, стало понятно, какая из наград сильнее всего впечатлила присутствующих на награждении и закрытии Премии.
Друзья обменялись рукопожатиями, поздравили друг друга с долгожданной победой и поблагодарили всех, кого они только могли поблагодарить. После награждений всех пригласили на фуршет, где теперь победители могли принять поздравления от своих соперников и тех, кто их поддерживал. Джастин и Крис проголодались. Взяв с подноса несколько угощений с рыбой и бокал шампанского, они отошли на террасу, чтобы обсудить, что будут делать с деньгами.
– Представляешь, совсем скоро мы сможем открыть свою собственную лабораторию. Мы еще не доучились, а у нас уже будет свое собственное дело. Поверить не могу. Да все на курсе обзавидуются, – Крис не скрывал своей радости.
– Представляешь, через три года к нам на собеседование будут мечтать попасть наши же сокурсники, – добавил довольный Джастин.
– А как тебе второй приз?
– Ты имеешь в виду билеты в Парк? – догадался Джастин. – Да это же просто нереально круто! Наши имена впишут в историю Парка как имена первых посетителей!
– Я слышал, что цена на билеты больше в семнадцать раз, чем сумма на подаренном нам чеке, – ответил Крис.
– Какая разница! Главное, что нам они достались бесплатно!
– Это уж точно, – Крис сделал глоток шампанского. – Жду не дождусь 29 сентября. Нужно только решить, когда мы начнем работу над созданием лаборатории. До поездки в Парк или все отложим на потом?
– У нас будет два с половиной месяца. За это время мы можем составить бизнес-план, присмотреть помещение и заказать оборудование. А когда вернемся, всем остальным уже займемся вплотную, – Джастин, как всегда, был последователен.
– Да, наверное, ты прав. Ни к чему терять время. Тем более что впереди – так много работы, – Крис хлопнул друга по плечу. – Как думаешь, у нас останутся деньги? Мне бы так хотелось сменить тачку. Да и большим боссам не пристало ездить на развалюхе.
– Не торопи события. Мы пока не большие боссы. И еще неизвестно, когда такими станем, – Джастин уронил окрыленного мечтами друга на землю.
– Как ты мне надоел со своим реалистичным взглядом на вещи. Можешь хотя бы раз побыть оптимистом, которого не угнетают суровые реалии собственной жизни?
– В нашем творческом и предпринимательском союзе я отвечаю за объективность и адекватность оценки. А вот по части творческой инициативы, воображения и фантазии – ты. Наверное, по этой причине мы стали победителями, – Джастин еще раз торжественно ударил своим бокалом по бокалу друга, да так сильно, что зазвенел хрусталь. – Давай мечты, цели, оценки рисков и всего остального оставим на завтра. А сегодня просто выпьем за победу.
Крис согласился. И подобно тому, как пузырьки растворяются в шампанском, они растворились в толпе, присоединившись к разговорам о предстоящем 29 сентября.
* * *
Журналисты, которые установили пристальную слежку за актрисой, уже второй час ждали Нину Роксис у штаб-квартиры «Гэлакси билдинг». Они догадались, что она приобретает билеты в Парк, и всем не терпелось узнать обо всем как можно подробнее, чтобы потом также подробно описать это в своей статье.
Нина вышла, как подобает звезде, которая прячется от назойливых папарацци, в темных очках, неприметных потерто-драных джинсах, полностью укутавшись в невзрачную черную шаль, но даже в таком виде ее все узнали. Через мгновение она уже была окружена назойливыми репортерами, которые тыкали ей в лицо своими микрофонами. Охранники пытались оттолкнуть самых наглых, но даже они оказались бессильны под их натиском.
Отовсюду только и слышалось: «Нина, с какой целью вы посещали «Гэлакси билдинг»? А правда, что вы пополнили число десяти счастливчиков из 29 сентября? А во сколько вам обошелся билет в Парк?». Актриса игнорировала все вопросы, прикрывая лицо руками от вспышек фотокамер, от которых слепило даже спрятанные под очки глаза.
Охранник открыл ей дверь и она, закинув туда сумку, уже собиралась садиться, как вдруг услышала вопрос, который не смогла оставить без ответа: «Нина, вы всегда столько говорите о важности благотворительности. А теперь развлечения ради покупаете билет в Парк, который, по слухам, стоит около семнадцати миллионов долларов. Вам не кажется, что благоразумнее было бы отправить эти деньги в помощь больным детям, борьбе с раком или любые другие благие цели?»
Она сняла очки и попросила журналистов отодвинуться:
– Полет в космос всегда был моей мечтой. У вас, наверняка, тоже есть мечты. И абсолютная любая мечта чего-то стоит. Просто моя немного дороже вашей, – ответила Нина, смотря прямо в глаза репортеру.
– У детей, больных раком тоже есть мечта. Но им не на что ее купить. И вы могли бы им помочь, но вместо этого летите развлекаться в открытый космос, – журналист не унимался.
– Вчера я перевела пятнадцать миллионов долларов на счет благотворительной организации «Шанс». Сегодня я купила электронный билет в Парк за семнадцать миллионов четыреста тысяч. Из этой суммы сорок процентов пойдут на благотворительность.
Нина села в машину, не сказав больше ни слова. Она смотрела через затемненные стекла на толпу, которую разгонял телохранитель, взяла в руки медальон и открыла его, нажав на кнопочку. Медальон построил живую проекцию маленького семилетнего мальчика, который произнеся «Мамочка, я тебя люблю», поцеловал ее в щечку.
– Я купила тебе подарок, о котором ты мечтал, – сказала она, но мальчик смотрел на нее, слегка улыбаясь, и больше не двигался и ничего не говорил, а спустя секунду исчез.
Она снова нажала на кнопку и услышала: «Мамочка, я тебя люблю».
* * *
В мастерской, в которой трудилось более шести сотен ландшафтных дизайнеров, кипела работа. Кто-то на грани нервного срыва рвал свои зарисовки, кто-то швырял планшеты. Конкуренция накаливала обстановку до предела: коллеги спорили друг с другом и ругались, критикуя работы конкурентов.
Ким просматривала свои работы и лучшие лазером копировала с бумаги в электронный альбом, преобразуя их в объемные проекции. Она не обращала внимания на суету вокруг себя. За соседним столиком ее подруга исправляла недоработки своего проекта.
– Я пытаюсь получить право на реализацию проекта уже третий раз, и сейчас все, что мне необходимо сделать, – убрать эти чертовы недочеты. От качества проработки замечаний Совета зависит результат моей работы, – она ругалась.
– Я неудачно презентовала семь вариантов проекта, прежде чем утвердили восьмой, – успокаивала подругу Ким.
– Но ты реализовала уже четыре и все это за семь лет.
– Но сколько неудач я потерпела. Я выносила на обсуждение Совету девятнадцать проектов. Только представь себе! Девятнадцать! – Ким сама недоумевала над цифрой. – Я скажу, неудачи здорово бьют по самооценке и силе воли. Да и в целом неблаготворно влияют на настроение…
– Я завидую твоей стойкости.
– Именно за нее я получила привилегированное право на посещение Парка, – Ким поделилась новостью, которая стала известна ей самой всего несколько часов назад.
– Ты шутишь?!
– Нет! Сегодня утром мне вручили электронный билет на 29 сентября, – Ким достала его из подарочной коробки.
– Как это здорово!
– Да уж. Я всю жизнь училась космическому ландшафтному дизайну, сначала у своих родителей, затем в университете, потом на специальных курсах переподготовки и повышения квалификации, – рассказывала Ким, рассматривая свой билет. – Я дизайнер в пятнадцатом поколении. В пятнадцатом! Вся моя семья посвятила свою жизнь работе над строительством и обустройством Парка. Нам принадлежит дизайн одной стационарной гавани и трех блуждающих. Жаль, что только одна я смогу увидеть то, что строили мы почти десять веков.
– Так ты будешь в числе первой космической десятки?
– Да, но на самом деле все немного не так, как муссируется в СМИ. Мы будем первые, кто отправится в Парк, но не единственные. Следом за нами через каждые шестьдесят минут будут точно также отправлять последующих посетителей. Всего за сутки в Парк отправят двести сорок человек. А с каждым днем интервал между отправкой будет только сокращаться, а значит, и количество посетителей будет только увеличиваться.
– То есть ты в первой, но не в единственной десятке?
– Именно так. Но даже если я была бы в последней десятке, я все равно была бы счастлива.
– И как долго вы будете в Парке?
– Мне сказали, что мы отправляемся по четырехмесячному маршруту.
– И что за маршрут?
– Пока не имею понятия, – радостная Ким закрыла проектный альбом. – Через неделю начнется плановый инструктаж, и тогда я все узнаю.
– Как бы я хотела оказаться на твоем месте, – подруга расстроилась. – А ты единственная, кто получила пропуск в Парк?
– Нет, еще несколько человек.
– А по какому принципу отбирали?
– По количеству реализованных в парке идей дизайнеров, по стажу работы и преданности компании, как они сказали. Я попала под все критерии.
– А я пролетаю мимо по всем пунктам, – подруга покачала головой. – Да и эта чертова система снабжения гавани не дает возможность установить искусственные фильтры света.
– Не переживай. Ты всего-то работаешь два года. У тебя все впереди, – успокоила ее Ким. – А по поводу искусственных фильтров света, могу посоветовать использовать имитаторы структур, там есть и те, которые могут создать иллюзию определенного света или цветов.
– Точно, об этом я даже как-то не подумала, – коллега снова с головой погрузилась в работу.
Ким рассматривала свой электронный билет, а потом, отложив его, наклеила в альбом последние чертежи, сделанные вручную.
– Вот и все, – сказала он. – Собрание работ пятнадцати поколений моей семьи готово.
– Ты что-то сказала? – спросила подруга, которая ухватила конец фразы.
– Нет, ничего.
– О, боже, ты, наверное, единственный дизайнер из всех, кто до сих пор использует карандаши, ручки и бумагу, – она улыбнулась.
– Да, в современных музеях до сих пор висят полотна, созданные на бумаге. И пока нет ни одного музея, в котором были бы представлены электронные проекции произведений искусства.
– Это все потому, что человечество в последнее тысячелетие было увлечено созданием Парка. Я слышала, что сорок семь процентов людей на Земле сейчас занято в сфере космического строительства и смежных отраслях. По-моему, это беспрецедентная цифра.
– Да, – безразлично ответила Ким и положила свой билет на альбом.
* * *
Рассел зашел в просторную гостиную, в которой так же, как и в его офисе, через панорамные окна можно было увидеть весь город. Он развязал галстук, расстегнул несколько первых пуговиц рубашки и снял платиновые запонки с манжет. Рухнув на огромный белый диван, он раскинул руки и смотрел на бар, который располагался прямо напротив него, думая, какой алкоголь выбрать себе под настроение. В глаза бросилась бутылка виски, которая стояла прямо на барной стойке, и почти пустой бокал с отпечатком розовой помады.
– Джесси! – окликнул он официантку, которая подошла, чтобы спросить, можно ли подавать ужин.
– Да, Мистер Стоун, – она догадалась, что сейчас получит выговор. Хозяин никогда ни за что не благодарил, ни о чем не спрашивал, ничем не интересовался, никогда не называл ее по имени. Она вообще не была уверена, что он знает ее имя, хотя она каждый день подавала ему и его жене завтрак, обед и ужин. Он был убежден, что хорошая прислуга не задает вопросы, она должна сама догадаться, когда и что нужно сделать, и со временем она к этому привыкла.
– Почему на барной стойке стоит бутылка, а я рядом грязный бокал? – спросил он. – Ты настолько занята, что у тебя не было времени убрать все это?
– Я не допила свой бокал! – в разговор вмешалась Доминик. – Джесси, ты свободна.
