скачать книгу бесплатно
–Как вы с Мэри сошлись?
– О, она была очень доставучей! У нас были общие знакомые, и она сразу стала оказывать мне внимание, приставать с вопросами. Но довольно долгое время мы были просто друзьями. Жить вместе стали только с 18 лет.
– Кто был самой большой любовью в твоей жизни? Мэри? Донна? Другая?
– Не знаю. Мне иногда кажется, что ни одну из своих женщин я по-настоящему не любил. Многие мои подруги говорили мне, что я слишком сух и холоден… Элли, почему ты задаешь столько вопросов?
– Потому что мне интересно! Я хочу лучше знать твою жизнь, ведь ты мой друг. И я, например, совсем не считаю, что ты холодный и бесчувственный, наоборот! А кроме Донны, у тебя была еще любовь с первого взгляда?
– Обычно я всегда сходился с женщиной только после того, как мы стали хорошими друзьями. Любовь возникала постепенно. С Донной было иначе. Но это не была любовь с первого взгляда, просто она сразу обратила на себя мое внимание. Можно сказать, она мне сразу очень понравилась. Но это не была любовь-вспышка. Тем не менее, некая магия во всем этом была. И что толку? Это были абсолютно неправильные отношения. Что бы я ни делал, это не срабатывало! – Роберто нахмурился. Я отчетливо помню, что в каком-то из своих писем он говорил о Донне как о своей самой большой любви и о том, что это была любовь с первого взгляда. Интересно, он поменял отношение к своим же чувствам или просто не хочет откровенничать, глядя мне в лицо? Проще признаваться в чем-то виртуальному другу за тридевять земель.
– А во второй раз ты когда приехал в Англию? Кем смог устроиться уже с языком и с высшим образованием? – я решила сменить тему, чтобы развеять его настроение.
– Мне было 28. Какое-то время я жил в кантрисайд (сельской местности), сошелся с одной очень милой женщиной, она была на насколько лет старше, у нее был сын возраста как Джошуа сейчас. Мы с ним, кстати, дружим до сих пор, его зовут Финн, он со своими детьми приедет на день рождения Джоша. Я всю жизнь скитался по разным местам и странам, а Финн так всю жизнь и прожил в этой деревне. Ему уже 32! Удивительно, как летит время. Потом я наконец нашел работу в Лондоне, устроился помощником преподавателя в колледж. Там и встретил Донну, она была студенткой.
– Сколько ей тогда было?
– 16.
– Все-таки, у вас были довольно долгие отношения – 13 лет!
– Это смотря с чем сравнивать. 4 года мы то сходились, то расходились. Потом я решил вернуться в Италию, а Донна предпочла остаться в Англии. Спустя 3 года она приехала ко мне провести лето, я ее пригласил. Потом она забеременела, мы решили пожениться. Сейчас я тебе покажу, – Роберто достал альбом с фотографиями. – Вот это самое первое фото Джоша, здесь он только что родился. Я принял его на свои руки!
– Ты присутствовал при родах?
– Конечно! Как я мог в такой важный момент быть вдали от жены и ребенка, которого я так ждал?
Похоже, отношения у Роберто и Донны были весьма запутанными и противоречивыми. Может, она все-таки любила его? Насколько может 16-летняя девчонка с ветром в голове, с претензиями и амбициями, за которой ухаживает «старый» 30-летний, говорящий с акцентом «хачик» без особых деньжат в кармане и с эмигрантской тоской в глазах. Должно быть, она привязалась к нему по-своему, эдак снисходительно. Мол, пускай бегает за мной, если ему так уж надо! А потом он пригласил ее к себе, и все переменилось: теперь уже она была одна в чужой стране, целиком зависящая от Роберто, ни слова не понимающая из того, что говорят вокруг. Ей было не с кем общаться, одиноко. А рядом был взрослый, уверенно ориентирующийся в этом непонятном хаосе Роберто. И вот тогда Донна его впервые по-настоящему оценила. Да еще залетела… Роберто все верно рассчитал.
– Вот это мама Джоша, – мой друг показал на фото молоденькой девушки со злыми недоверчивыми глазами. Много лет назад Донна была более упитанной. Но даже тогда она не была хорошенькой. Зато ее заметно красила копна химических кудряшек.
– Ты же сказал, у вас плохие отношения. Почему ты хранишь ее фото?
– Ну и что, мне просто нравится эта фотография! – Роберто поспешно перелистнул страницу. – А вот это Мэри.
Мэри на фото («здесь ей 17», – пояснил Роберто) была похожа на странный гибрид мечтательной Тургеневской девушки с длинной густой косой и американских искательниц приключений с авантюрным огоньком в глазах. Казалось, она вся в ожидании прекрасных чудес, которые для нее заготовила жизнь.
– Очень интересное, живое лицо. Мэри кажется обаятельным человеком.
– Да, она хорошая, – согласился Роберто.
На фото дальше на Мэри была только мужская сорочка, накинутая на голое тело. Явно только что после секса, потому что она вся излучала истому и блаженство. А такой откровенной огромной любви, что в ее глазах, я ни у кого никогда не видела. Значит, ей было очень хорошо с Роберто. И она его очень любила.
– Это тоже Мэри? – я даже испугалась: с фото на следующей странице смотрела сущая карга с потухшими, безумными глазами, спутанными волосами, морщинами, густо избороздившими лицо. Она была в какой-то несвежей, большой ей мужской майке. Рядом стояла початая бутылка и грязный стакан.
– Да. Здесь ей 25.
– Всего?! А выглядит на сорок… Что ты сделал с Мэри, Роберто? Она тут выглядит, как полностью выжатый человек!
– При чем здесь я? Мы иногда баловались наркотиками, иногда злоупотребляли спиртным, но дело не только в этом. Просто у нас в целом была трудная жизнь. Мы часто голодали, – пожал плечами Роберто. И ушел на кухню. А я думала: как Мэри смотрела на него, с таким счастьем! Она умела любить. И щедро делиться – отдавать больше, чем получаешь, и не считать, сколько тебе вернули. Мэри мне понравилась, потому что была живая и настоящая. Была…
Еще одна его ревнивая подружка
Я пошла вслед за Роберто на кухню.
– Не трать время на готовку, лучше иди закончи свой проект-подработку! Так ты скорее получишь деньги – ты говорил, ипотека все сжирает. Я приготовлю тебе dinner.
– Нужно поторопиться: к нам через час приедет моя подруга Даниэла, голодная.
– Что ж ты молчал!
Мы стали готовить сообща.
– Даниэла – одна из моих верных старых друзей, – меж тем рассказывал Роберто. – Мы познакомились в Риме, когда нам было по 26. Потом я уехал в Англию, мы почти год переписывались, затем она приехала ко мне.
– Она была твоей девушкой?
– Очень короткое время! – Роберто махнул рукой, словно речь шла о ничего не значащем забавном пустяке. – Когда мы общались в Риме и потом переписывались, все было прекрасно. Но когда стали жить вместе, постоянно ссорились. Потом мы довольно долгое время не общались. А когда встретились вновь, решили остаться друзьями. Семья Даниэлы одна из самых счастливых семей, что я знаю. У нее прекрасные отношения с мужем и чудесная дочка, – он достал из тумбы фото спящей белокурой малышки. Во взгляде Роберто на дочку «просто подруги» сквозила явная грусть. Потому что эта девочка – дочь Даниэлы от другого? Так: они познакомились в пору заката отношений с Мэри. И до начала отношений с Донной. Затем Донна сбежала, бросив Роберто с малышом на руках. И тогда он, чувствуя, что задыхается от проблем, решил вспомнить старых друзей (а главное подруг), возобновить обрубленные прежде отношения. Но только люди не ждали его законсервированными в вакууме…
То, что рыжеволосая Даниэла акробатка, стало сразу же очевидно: ее тело даже под мешковатым джемпером и джинсами кажется упругим, как пружина: – Познакомьтесь, это Даниэла, режиссер Акробатик-театра. А это Элли…
– Здесь с моим английским выступаю в качестве клоуна, – пошутила я.
Даниэла понимающе улыбнулась: ее Инглиш, когда она сюда приехала, был даже хуже. Итальянка изучающе уставилась на меня – и я, с по звериному обострившимся на чужбине чутьем, заменяющим мне язык, поняла: эта гостья не просто подруга, хотя в дружбу между мужчинами и женщинами я верю. Только здесь еще не все заросло. Как с той, так и с другой стороны. Это было видно по тому, как Роберто смотрел на Даниэлу, а она на него. А та на меня – как на соперницу. Настороженно и неприязненно – и последнее не могла скрыть даже ее сладкая актерская улыбка.
– Очень вкусно, – Даниэла уплетала с аппетитом. – Кто это готовил?
– Мы вместе, – ответила я. Даниэле это вместе явно очень не понравилось.
– На самом деле почти все сделала одна Элли, – заметил Роберто.
– Вы любите готовить? – вроде обычный вопрос, но его тон звучал так, что как бы я ни ответила, все равно должна проиграть. Либо я окажусь белоручкой (ага, Роберто – я открыла тебе на нее глаза!), либо прирожденной кухаркой – и не больше.
– Не все время, – осторожно ответила я. При любых обстоятельствах я стараюсь не врать.
– Здесь ты готовишь все время! – возразил Роберто и принялся смахивать с моей обнаженной руки ползущего по ней муравья. Муравья там уже не было, но Роберто все продолжал нежно гладить мою руку. Мне было бы приятно, если бы не пристальный взгляд Даниэлы на это, стекленеющий все больше.
– Роберто, посмотри: ты немножко испачкался, – озабоченно заметила я, показав на свои губы – у моего любимого в уголке рта осталось пятнышко от соуса.
– О! – извиняясь, воскликнул Роберто и унесся на кухню за бумажными салфетками. Даниэла взирала на этот обмен любезностями как на личное оскорбление.
Роберто меж тем наложил себе один из салатов – тот, что я приготовила для гостьи и себя.
– Тебе этого нельзя есть, здесь огурец! – Роберто тут же выплюнул порцию салата, которую он уже начал жевать, посмотрел на овощи так, будто обнаружил в них живую гадюку и поспешно спихнул салат в общую миску грязной вилкой с грязной же тарелки (со своими объедками и остатками соуса, который я не любила). Кое-чего из того, что проделывает Роберто, с лихвой хватило бы, чтоб я давно сбежала от кого-нибудь другого – но когда это делает он, у меня это вызывает лишь умиление. Например, когда итальянец часто сморкается, причем не в ванной, а прямо при мне. Потому что пора цветения, а у Роберто широко распространенная сенная лихорадка. Мне это в нем даже нравилось – может, благодаря своей проблеме он лучше поймет мою аллергию на цитрусовые и грибы. Еще я заметила, что Роберто иногда пукает – вернее, довольно регулярно. Что совсем неудивительно при его любимой диете, с ежедневными горохом и фасолью. Но в принципе, это тоже ведь пустяк! С этим пожеванным салатом и прочими объедками, сброшенными обратно в общую миску, тоже ведь мелочь. Но на сей раз меня все-таки покоробило: оказывается, когда Роберто расслабится, то совсем не думает о других! Даже о дорогих ему людях. Сам небось не стал бы есть то, что кто-то выплюнул! А мне так хотелось этого салата! Тем более что приходилось покупать любимые огурцы на свои деньги. А их было так мало!
– Что такое? – Даниэлу это тоже шокировало.
– У Роберто аллергия на огурцы, – пояснила я. И удивилась: старый друг, даже больше – бывшая подружка, они жили вместе. И, тем не менее, таких вещей о нем не знает! Я видела: Даниэле неприятно, что я успела за неделю в чем-то стать Роберто ближе, чем она за 20 лет.
За трапезой Роберто расхваливал Даниэлу и ее театр: какие они прогрессивные, неординарные и талантливые.
– Будет очень интересно посмотреть ваше новое представление! – заметила я. Мне в самом деле было любопытно. Кроме того, может, до Даниэлы при дальнейшем общении дойдет, что нельзя людей воспринимать так негативно, совсем их не зная. Надо попытаться с ней подружиться, ради Роберто. Он меж тем блаженно улыбался: новая и старая его подружки понравились друг другу и готовы жить под лозунгом «мир, дружба, жевачка». Как все-таки мужчины порой наивны – как дети! Но меня приторная улыбка Даниэлы обмануть не могла. Было ясно: итальянка постарается сделать все, чтобы меня поскорее не стало. Рядом с Роберто.
– Я еще не была в этом твоем новом доме, – меж тем заметила гостья, – что это у тебя там такое на полках, Роберто? Черепа?!
– Да, ягненка и еще какого-то животного, мы с Джошуа нашли их вблизи фермы на юге Франции.
– И вы специально везли их сюда? – Даниэла была явно ошарашена.
– Да! – гордо сообщил Роберто.
– Мужчины иногда очень странные существа, – заметила я.
– О, да! – кажется, гостья впервые посмотрела на меня понимающе.
– Вот так однажды кто-то найдет и наши черепа. И будем мы лежать рядышком: череп Роберто, череп Даниэлы… и Элли… – поспешно спохватилась вежливая итальянка. Хотя было очевидно, что ей будет неприятно лежать со мной рядышком. Даже в качестве черепа.
– Коряги, статуэтки, ракушки, камни – это действительно красиво. Но черепа! – тут я заставила себя заткнуться. А Даниэла смотрела на меня одобрительно: давай-давай, выкладывай побольше того, за что я смогу зацепиться, чтобы потом уесть тебя в глазах Роберто! Вот это, например, отличный козырь: русская уже начала распоряжаться в твоем доме и твоей жизнью, указывать, что можно, а что нельзя. Молчи, молчи! Это не та ситуация и не тот человек, с которым можно быть нараспашку.
Я понесла тарелки со стола на кухню. Услышав, как Даниэла осторожно спрашивает Роберто: – Элли года 22?
– 29, – гордо сообщил итальянец. Вот, мол, как я крут, такую телку отхватил! Сочную, в самом расцвете сил. Причем выглядит эта златовласка моложе своего и так не старого возраста. Потом он начал говорить тише, и стало невозможно разобрать о чем за шумом воды. Вдруг я отчетливо услышала, как Роберто грустно спрашивает: – Fat?
– Fat! – радостно подтвердила Даниэла. «Fat» на английском значит «жирный». Может, это все же было что-то на их родном? Но Роберто с Даниэлой, давно живущие в UK, говорили именно на English. Итак, я для Роберто слишком толстая. Ну да, все его прежние подружки были очень худыми. Все еще не постройневшая до своей нормы я на этом фоне – просто тяжеловоз. Хотя, на себя бы посмотрел, лысеющий синьор Пердуно! Тоже мне, мистер Вселенная. Почему я не вижу твоих недостатков или они мне даже дороги? Потому что я люблю по-настоящему – а вот он меня, видно, нет, раз не может принять несколько лишних кг. Разве стал бы так говорить мой мужчина, my soulmate? Пока ты не поняла до конца, что он за человек, ни в коем случае не влюбляйся сильнее, чем ты уже влипла!
Сильная женщина и бандит
Утром все мои мысли были поглощены предстоящей встречей с нормальными русскими. Наконец-то! Наверняка в церковь приличные люди ходят. Мне так нужны новые друзья, чтобы объективно воспринимать мир! И себя. Чтобы не зависеть целиком от Роберто и колебаний его настроения.
В церкви оказалось многолюдно, хотя служба уже закончилась. Пытаясь найти Веронику, я озиралась по сторонам, ища блондинку с сыном. Вот они!
– Вероника?
– Вероника, – женщина улыбнулась.
– А я Эля по объявлению.
– Я никаких объявлений не давала.
– Извините! Наверно, это просто совпадение…
– Постой! – Вероника внезапно перешла на «ты». – А о чем было объявление?
– «Ищу друзей».
– Нет, я такого объявления дать точно не могла! Но, если хочешь, можешь общаться со мной.
– Ты здесь давно?
– 12 лет. Я сюда приехала на курсы повышать квалификацию. Оставаться здесь не собиралась, но вышло так, что оказалась замужем за англичанином – по любви. Однако с мужем не сложилось, и я осталась без денег с грудным младенцем. Как ты понимаешь, было нелегко: я работала, училась, растила ребенка. Хорошо хоть, проблем с работой не было, так как у меня были все документы.
– А кем ты работала?
– Переводчиком, на организацию помогающую жертвам траффикинга. Пришлось столкнуться с таким количеством страшных человеческих трагедий, обмана, издевательств! Я не могу конкретные истории рассказывать, так как обязана сохранять конфиденциальность, но часто в эту ловушку заманивают девушек свои же женщины из стран бывшего СССР. Обманывая, что их ждет работа горничной или официантки и прекрасно зная, что обрекают на проституцию. И редко кто из организаторов оказывается за решеткой, а покалеченные или подсаженные на наркоту девушки расплачиваются потом всю жизнь проблемами со здоровьем и психикой.
Вообще я много кем здесь работала, как и все эмигранты. В последние годы занимаюсь проперти девелопментом, перестраиваю дома – то есть не я сама, конечно, а рабочие. Я нахожу дома, инженеров, получаю разрешения и тд. И свою судьбу я встретила именно здесь. Думала, никогда уже больше замуж не выйду, хватит, обожглась! Но ты предполагаешь, а Бог располагает. Мой второй муж тоже эмигрант. А вон там рядом с папой наш младший сын Коленька! –Вероника показала на очаровательного малыша.
– Я очень боялась его потерять: когда я была им беременна, меня кинули в бизнесе друзья (хоть и не очень близкие, но все же). За меня и Колю священники и мои настоящие друзья молились. А бывшие приятели деньги так и не вернули. Бог им судья: я верю, что зло не остается безнаказанным. А деньги я надеюсь получить через суд. – меня восхищают такие люди, как Ника: их невозможно сломить.
– В целом все события сделали меня тем, кто я есть.
– Слушай, скажи мне как врач, хоть и бывший: если мужчина пьет за ужином один-два стакана вина, это алкоголизм или пока нет? – да, выпитое не отражалось на Роберто. Но я опасаюсь что наш совместный малыш может родиться неполноценным.
– Многие здесь пьют. Меня поразило, что местные после работы всегда пропускают пинту пива, а по пятницам и субботам так и больше. В России алконавты в конце недели напиваются, а здесь понемногу, но каждый день большинство населения пьет. Многие считают красное вино безобидным. Более того, по британским медицинским стандартам такой любитель выпивки не превышает допустимых норм. Но я тебе от себя скажу, что лучше бы этот твой знакомый, про которого ты спрашиваешь, не пил в день больше одного стакана. Два – уже многовато. Три – прямая дорожка к алкоголизму.
Веронике пора было уезжать. А я снова пошла в церковь: я видела по дороге доску объявлений и решила ею воспользоваться. Здесь оказалось множество записочек «ищу работу». И ни одной вакансии. Я все же оставила свой листок: «Ищу работу как официантка, бэбиситтер».
– Официанткой быть – никому не посоветую, – раздался голос рядом. На меня смотрела худенькая большеглазая шатенка с ногой в ортопедическом аппарате.
– Почему?
– Очень тяжелая работа, и пьяные мужики пристают. Хотя не знаю, может, в кафе не так – я работала в пабе, а там публика пьющая. Зато в кафе платят меньше. А в пабах так накурено, что потом этот запах ничем из волос и одежды не вывести.
– Вам не тяжело стоять? Может сядем? – рядом как раз были свободные два стула.
– Меня Эля зовут.
– А меня Ирина. Ты новенькая, да? Трудно тебе придется: работу сейчас стало очень сложно найти. И прожить на минимальные расценки в Лондоне трудно, даже если снимать комнату напополам с кем-то. Еще можно пойти в приходящие уборщицы, но здесь тоже на кого нарвешься. Было несколько случаев, когда хозяева высасывали из пальца мою мнимую вину: дескать, я что-то якобы разбила, или еще что-то не так сделала.
– Этот чтобы за работу не платить?
– Ну да! Некоторые хозяйки очень по-хамски себя вели, кричали. Шекспир отдыхает, такие спектакли мне устраивали! Было проще уйти, чем требовать честно заработанные деньги. – Ирина нахмурилась.
– А больше ты никем не пыталась в Англии устроиться?
– До аварии работала помощником преподавателя в школе, где учатся мои дети: здесь на класс положено два учителя. Вообще, имея детей, устроится работать нелегко, потому что чилдренов до 12 лет одних без присмотра оставлять нельзя. А если брать бэбиситтера, вся зарплата на няню уйдет!
– А что делает помощник преподавателя?
– Все, что скажут! Показывает опыты, проверяет домашние задания. Занимается с отстающими, на которых очень много времени уходит. Здесь нет школ для умственно отсталых детей, их обычно распределяют по одному-два в обычные классы. Объясняют это тем, что иначе ущемляются права ребенка и так ему будет проще адаптироваться к жизни. Работа мне в целом нравилась: с 9 до 12-ти, но платили всего 500 фунтов в месяц. Но ничего, как я всегда говорила, «я на работе я отдыхаю от быта, и наоборот»! Теперь жду, когда снова смогу нормально передвигаться.
– Что с тобой случилось?
– Наехал какой-то умник с Джамайки, когда я с детьми переходила дорогу. Мальчишки мои, слава богу, не пострадали, у меня их трое. А я вот…
– А что с тем нарушителем?
– А ничего! Он же тут нелегально. Допросили и отпустили. Он потом вообще испарился. Надеюсь получить компенсацию на лечение через суд, но на это лет семь уйдет. Но мне, слава богу, муж помогает, лечение оплачивает и носит на руках – причем в самом прямом смысле!
