Освобождение

скачать книгу бесплатно


Вард неосознанно сжал кулон, который так и не снял. «Будь смелым, будь сильным, – вспомнился ему совет, услышанный давным-давно. – Но самое главное, будь добрым. Это труднее всего, и у тебя это есть. Не позволяй никому это отнять».

Глава третья

Летатель с тихим гулом опустился на площадь перед Пирамидой. Вард пробежал пальцами по высокому жесткому воротничку, застежкам, металлическому ромбообразному оплечью, которое уже успело нагреться и жарило кожу сквозь синтетическую ткань накидки. Вард сжал правую руку левой и выпрямился резким заученным движением – так, как их учили в Школе Молодых Защитников: чуть приподнять подбородок, взгляд перед собой, вообразить, будто сквозь грудную клетку продет крюк и тянет вперед и вверх. Дверь летателя сдвинулась. Вард широко улыбнулся. Он попытался представить, каким увидит его новый направитель: Замвершину в пылающем оплечье, в коротком парадном парике, открывающем шею и уши, с массивным украшением на затылке в форме треугольника; разумеется, в желтом и фиолетовом – цветах флага ДОСЛ. По обе стороны от Варда выстроились его советники; он чувствовал успокаивающий взгляд Неверики, видел краем глаза великанскую фигуру Военсоветника. На площади в несколько рядов стояли солдаты-добровольцы. Это придавало Варду сил: он словно переставал быть собой, бессильным и незначительным, а становился – одним из Десяти, представителем ДОСЛ, властью, за которой стояли страны и народы, направители и лишенцы, заводы и пашни, бесчисленные счастливые города и Город Счастья Номер Один – Ицэль, красавица-столица, из которой Вершина Тлеканхокацль направляет Поток на благо всей добровольской земли.

Вард шагнул на ступеньку ниже, протягивая руки навстречу новому направителю.

– Прекрасный день! – приветствовал он со всем радушием, на которое был способен.

– Прекрасный день в нашей прекрасной стране, – ответили ему.

Из летателя выступила девочка – конечно, она была старше, но первым впечатлением Варда было: девочка – в строгой, на военный манер, короткой тунике, с голыми пухлыми коленками, в зинитном шлеме вместо парика. От значка-усилителя у нее на груди широко расходились золотые лучи – Высший Орден Пирамиды. Она крепко пожала предплечья Варда и сказала, глядя ему в глаза, хотя для этого ей пришлось задрать голову:

– Иста ввел меня в курс дела, – девочка назвала Вершину на тайном языке направителей, как будто бравировала тем, что на короткой ноге с властью. – Беспорядки с туземцами? Типичная проблема для недавно одоброволенной страны. Зинте требуется железная рука. Поэтому я здесь.

Вард не прекращал улыбаться.

– И добровольская Зинта тебе благодарна, – выдавил он из себя. – Мы все о тебе наслышаны, добруга Кату-Ату.

Еще бы ему не знать, кто она такая. Пару декад назад о Кату-Ату не замолкали в новостях, ее впечатления то и дело появлялись на первых страницах газет, а ее лицо, упрямое и решительное, – лицо нового поколения добровольцев, как писали в газетах, – хмурилось с плакатов, призывающих молодежь вступать в ряды Тлекъюношества. Девочка из захолустья, из простой малообразованной семьи, рано ощутившая Поток и взятая под крыло самим Вершиной в первые годы его безраздельного владычества – она стала одной из первого поколения направителей, воспитанных по «новому методу». Лишенцы смутно представляли, что это за метод и чем он отличается от старого, но свершения Кату-Ату говорили сами за себя: в шестнадцать лет она возглавила добровольские войска, отправленные восстанавливать порядок в бунтующей Тулгуе, и меньше чем за два месяца наголову разгромила сопротивление, за что и получила свой орден. И если уж шестнадцатилетние девчонки теперь покоряют целые страны и удостаиваются высшей добровольской награды, у кого останутся сомнения в новом методе Вершины?

Вард с тревогой покосился на Военсоветника. Олэйсу Бурганов записался в Великую армию ДОСЛ прямо из Распределителя Счастья, но все-таки он был тулгуй, а даже до Зинты доходили страшные слухи о том, как усмиряла Кату-Ату непокорную Тулгую.

– Посмотришь город или сначала показать тебе нашу Пирамиду? – спросил Вард как можно более беспечным тоном.

– Сначала банкет, – сказала Кату-Ату. – Есть хочу, – едва только Вард мысленно похвалил себя, что заранее распорядился накрыть стол в Торжественном Зале ДКО, как Кату-Ату продолжила, направляясь вниз по ступеням: – А потом посмотрю подарки.

Неверика прикоснулась к руке Варда, останавливая поднявшуюся в нем панику.

– Я обо всем позабочусь, – шепнула она.

– А концерт будет? – спросила Кату-Ату, не оборачиваясь – она шагала к ДКО, широко размахивая руками. – Мне сказали, Культсоветница – бывшая звезда оперы. Пускай споет. Когда меня принимали в столице, Иста в мою честь устроил концерт во Дворце Доброй Воли.

Неверика сжала руку Варда чуть сильнее.

– Всенепременно, – улыбнулась она. – Я с радостью спою для нашей новой… – ее прервала вибрация значков на груди Варда, Бурганова и Кату-Ату. Вард почувствовал, как жар окатил его спину. Что-то случилось – новое нападение, раз сигнал приняли Военсоветник и Напсоветница. И надо же было этому произойти именно сейчас, когда Вард всеми силами старается произвести благоприятное впечатление на новую направительницу! Еще не хватало, чтобы Кату-Ату решила, будто у него здесь рассадник врагов ДОСЛ.

– Просмотрим сообщение на ретрансляторе в моем кабинете, – быстро сказал Вард. – Небезопасно использовать ретранслятор на площади. Не будем нарушать спокойствие солдат.

– Спокойствие моих солдат крепче, чем ты думаешь, – бросил Бурганов, но все-таки взбежал к дверям Пирамиды вслед за Вардом. Они бросились по длинному коридору мимо типовых массивных дверей, украшенных символикой ДОСЛ и аляповатыми гербами добровольской Зинты; толстый фиолетовый ковер глушил их шаги. В Пирамиде – в отцовском дворце – всегда царили полумрак и прохлада, но сейчас лицо Варда пылало, и он ощущал, как сползает золотая тушь и одежда липнет к спине. Замок на двери отозвался на сигнал его значка, и Вард влетел в кабинет, не сбавляя шага.

Он запустил ретранслятор и только потом сел в свое кресло под гигантским портретом Вершины. Над ретранслятором дрогнули и поплыли, всё ускоряясь, разноцветные волны. Советники затаили дыхание. Бурганов оперся на рабочий стол Варда, буравя взглядом ретранслятор. Кату-Ату стояла рядом, скрестив руки на груди, покусывая нижнюю губу от предвкушения.

Наконец появилось изображение. Доброволец кричал что-то, пригибаясь к земле и затравленно оглядываясь. Ретранслятор воспроизвел его речь приятным для Варда голосом. Бархатный, чуть с ленцой, мужской голос до того не вязался со словами сообщения, что до Варда не сразу дошел их смысл: на гарнизон, стоящий в селении на границе одоброволенных территорий, напали зинтаки. Вард видел, как летят стрелы и как позади воина-добровольца мелькают фигуры в черных одеждах, с гэчмеками в руках – традиционным зинтакским оружием. Вдруг изображение мигнуло, погасло на несколько мгновений, а когда снова появилось, перед ретранслятором стоял уже не доброволец, а сухопарый длинноволосый зинтак в темно-синем берете, синем же шейном платке и шерстяной куртке, туго стянутой на талии широким шелковым кушаком. Твердые губы зинтака шевельнулись, и вкрадчивый голос в голове Варда произнес:

– Это не ваша земля. Дзиндаран – не ваши рабы. Мы – потомки шо’ду-мчэра Баджявиро? – и нас не перековать!

Усаженный зинитными пластинами гэчмек обрушился перед ретранслятором – Вард поневоле отпрянул, – мелодичный звук возвестил о конце записи, и над ретранслятором появились полупрозрачные колосья и виноградные гроздья, окаймляющие объемную пирамиду. Вард посмотрел сквозь нее на советников.

– Что еще за зинтаран? – нарушила молчание Кату-Ату.

– Дзиндаран, – исправила ее Неверика. – Настоящее название здешнего народа. Добровольцы его исказили, а ведь как красиво звучит – дзинда…

Вард поспешно перебил ее:

– Это Тамраил Видризов, – объяснил он Кату-Ату. – Мчэр клана Видризан. Он пока не признал власть добровольцев. Нам известно, что его поддерживают по меньшей мере двадцать крупных зинтакских кланов.

– Знаю, Иста мне рассказывал, – свысока кивнула Кату-Ату. – Этот вождёк-бунтовщик – однокашник твоего отца, так? Навроде как закадычный друг, – она уперла в Варда подозрительный взгляд.

Вард убрал руки под стол, чтобы Кату-Ату не заметила, что они дрожат.

– Они учились вместе в Молодых Защитниках, да, – сказал он. – Но Тамраила и моего отца всегда разделяла разница во взглядах. Их пути окончательно разошлись, когда отец объявил Зинту добровольской страной.

– И все-таки ты знаешь его в лицо, добруг Аджасов, – протянула Кату-Ату. Потом дернула головой, скрестила руки еще крепче и заявила: – Так и надо! Ты знаешь врага не понаслышке. Знаешь, на что он способен. Знаешь его слабости. Как мы теперь поступим, добруг Замвершина?

Бурганов бесцеремонно ответил за Варда:

– Бросить все силы против мятежников – вот как надо поступить, – он потыкал пальцами в ретранслятор, вызывая карту пограничных территорий. – Я сниму моих ребят с охраны зинитного завода и выступлю сегодня же. Форсированным маршем мы достигнем селения за декаду, не больше. Освободим местное население, выбьем видризовскую банду, схватим предводителей и осудим по справедливому добровольскому закону. Необходимо обезглавить мятеж как можно раньше, пока он не заразил всю Зинту.

– Правильный настрой, добруг Военсоветник! – похвалила Кату-Ату, явно впечатленная. – Но говорить вперед Замвершины – это не по-дружески. Иста Тлеканхокацль не просто так доверил добругу Аджасову этот ответственный пост. Ему как никому другому знать, что лучше для восстановления счастья в добровольской Зинте.

Варда смутило неподдельное уважение в голосе Кату-Ату. Что такое рассказывал ей Вершина, что Кату-Ату теперь смотрит на него как на героя ДОСЛ?

– Неосмотрительно снимать охрану с завода, – вмешался Промсоветник. – Мы не можем допустить нового теракта. Великая армия ДОСЛ ждет от нас новой поставки зинита к концу этого года. Кроме того, мы обещали утроить поставки за эти пять лет, и не можем себе позволить, чтобы работа завода опять встала.

– Тогда я ополовиню гарнизон Пирамиды, – нашелся Бурганов. – К чему здесь столько лишенцев? Замвершина теперь под охраной самой Кату-Ату, орденоносицы, покорительницы Тулгуи, – ничто не изменилось ни в голосе, ни в выражении лица Бурганова, когда он произносил это, но Вард все равно почувствовал напряжение – быть может, свое собственное.

Кату-Ату старалась казаться невозмутимой, но Вард видел, что ей польстили слова Бурганова.

– Хочу искоренять врагов Доброй Воли, а не торчать в Пирамиде, – сказала она. – Но ты дело говоришь, добруг Военсоветник, главное – безопасность Замвершины. Иста это особенно подчеркнул.

Вард поправил значок у себя на груди – это обычно помогало ему вернуть самообладание.

– Я согласен с предложением добруга Бурганова, – проговорил он ровным голосом. – Пусть половина столичного гарнизона сегодня же отправляется на помощь добровольским войскам на Лалачак. Если Тамраил намерен двигаться вглубь страны, ему придется перейти реку вброд. Следует позаботится о том, чтобы этого не случилось. Я понимаю твое желание расквитаться с мятежниками лично, добруг Бурганов, – Вард заставил себя поднять взгляд на потемневшее лицо Военсоветника. – Гибель воинов-добровольцев – невосполнимая утрата, и их жертва не будет забыта. Но после того, что произошло на зинитном заводе, будет неосмотрительно лишать столицу Военсоветника.

С каждым словом Варда Бурганов мрачнел всё больше.

– Лалачак?! А что насчет территорий за рекой, ты предлагаешь вот так, запросто, уступить их врагу?!

– Я не сомневаюсь, что твоим бойцам удастся выбить мятежников из селения. Но как долго они смогут его удерживать? Зинтаки редко вступают в открытый бой. Они отступают и вновь нападают, когда могут застать врасплох. Они знают эти места. Жители этих земель – их родственники, члены их кланов. Им известны горные тропы, тоннели, подземные источники. Им ничего не стоит изматывать и истреблять добровольцев до тех пор, пока не останется ни одного солдата. Как твои люди поймут, кто в селении – мирный овцевод, ткач, землепашец, а кто – мятежник? Впрочем, каждый может быть и тем, и другим одновременно. Если Тамраил вздумал забрать эти земли себе – увы, мы не сможем ничего предпринять, пока нам не пришлют больше направителей. И даже это не гарантирует победу. То, что Тамраил выбрал именно эти дни для нападения – дни после взрыва на заводе – мне кажется, не совпадение. Возможно, теракт на заводе – дело рук его людей…

– Такого совершенно не может быть! Тамраил никогда не стал бы убивать соплеменников! – возразила Неверика с неожиданной горячностью.

– Он враг доброй воли, такие не останавливаются ни перед чем, – сказала Кату-Ату. Она повернулась к Варду. – Так ты говоришь, нет никакой надежды истребить эту разбойничью банду?

Бурганов опять на позволил Варду раскрыть рта:

– Если мы нападем немедля, нажмем со всей силы, мы можем уничтожить мятеж раз и навсегда. Нужно только лишить бунтовщиков их предводителей. Это не регулярная армия. Это разношерстный сброд, крестьяне и беднота, которым задурили головы их вожди. Стоит им лишиться зачинщиков – и они с радостью вернутся к труду на благо добровольской Зинты.

Вард прикрыл глаза, глубоко вздохнул.

– Пусть так, – кивнул он. – Но спроси себя, почему добровольцам не удалось продвинуться выше в горы? Почему эти территории по-прежнему живут по старым, отсталым порядкам? Еще при моем отце твой предшественник, добруга Кату-Ату, предпринимал попытки присоединить горные территории к добровольской Зинте, вновь сделать Зинту целой. Рассказал ли тебе Вершина, сколько добровольцев лежат в пропастях, погребены под обвалами, утоплены в горных озерах или нашли свою смерть в зинтакских ловушках?

– Послушать тебя, так эти горные дикари – неуловимые сверхсолдаты, – вспылил Бурганов.

– Да, очень невеселый настрой у тебя, добруг Замвершина, – я бы даже сказала, недобровольский, – поддержала его Кату-Ату.

Вард обмер от этой скрытой угрозы. Собравшись с духом, он сказал Бурганову – резче, чем хотел:

– Я настаиваю, добруг Военсоветник, не рисковать жизнями наших солдат в беспечной погоне за мятежными мчэрами. Это не приведет ни к чему, кроме новых потерь. Половина столичного гарнизона присоединится к бойцам-добровольцам на реке Лалачак. Это приказ, – Вард произнес последнюю фразу – и тут же пожалел о ней.