скачать книгу бесплатно
[19]
А что вокруг реки «сл-»?
Почему так упорно цеплялись пришедшие сюда праславяне за эту землю? Видимо, не только в результате освоения привычных трасс миграции, но и потому, что традиция заселения здесь была давняя и проверенная: у современного села Лепесовка на Горыни в конце 1950-х гг. было открыто поселение черняховской культуры. На раскопе нашли сосуды, внутренняя поверхность которых была орнаментирована крестами… Был ли это северный аванпост «готской державы Германариха»?
Готы приняли христианство (в его арианской форме) в IV в., а некоторые их группы крестились в новую веру уже и в III в. Во второй половине IV в. – начале V в. готский епископ Вульфила «терпеливо перевёл с греческого языка на готский всю Библию, за исключением 3 и 4 книг Царств», – сообщает американский историк Уильям Джеймс Дюрант, автор 11-томной «Истории цивилизации». Поскольку готский язык был, а алфавита для него не было, Вульфиле заодно пришлось создавать и готское письмо, которым он записывал свой перевод Священного Писания. Таким образом, что касается раннего приобщения к христианству и цивилизационным элементам его культуры, готы вполне могли стать «франками Востока», т. е. породить своего Карла Великого, христианизировать окрестные языческие племена, создать Священную Римскую империю народа готского… Но не получилось. Пришли кочевники. И теперь готы в истории – это «несостоявшиеся» франки. Загнанные и погибшие.
Лепесовка, село на реке Горыни, Белогорский район Хмельницкой области, Украина. В 1957–1962 гг. здесь раскопано поселение III–IV вв. Огромное количество артефактов северо-западного происхождения, восходящих к вельбаркской и пшеворской культурам (т. е. древнегерманским). Особенно четко это выражается в традициях домостроительства. Опять ДЛИННЫЕ наземные дома со стенами на плетневом каркасе, обмазанном глиной, совмещающие под одной крышей жилое помещение и хозяйственное – хлев или мастерскую. Эта традиция не имеет местных корней, но хорошо прослеживается еще с «эпохи Латена» (древней кельтской культуры) в домостроительстве древних обитателей Ютландии, Голландии и Северной Германии. Поселение погибло от сильного пожара.
К северу от этого ареала черняховской культуры II–IV веков располагалось «обширное полесское "белое пятно"», пишет археолог М.Б. Щукин в своей статье о раскопках в Лепесовке. Это «белое пятно» оставалось «белым», т. е. археологически пустовало, «практически… с середины I в. до VI в., когда там появляются памятники корчакской культуры[3 - Корчакская культура (или культура Корчак) – региональный вариант Пражской культуры (V–VII вв.).]вой почти достоверно славянской. Первым на это «белое пятно» обратил внимание археолог Д.С. Мачинский в 1976 г., подтвердив, таким образом, информацию о существовании «зоны взаимного страха» и «археологической пустоты», полученную римским историком Тацитом в 98 г. Лепесовка находится в непосредственной близости от юго-западного угла этого полесского «белого пятна» и является «булавочным уколом» (по выражению М.Б. Щукина). Имеется в виду «булавочный угол» цивилизации в безмерной пустоте. Этим «булавочным уколом» было присутствие здесь готов.
Поскольку готское поселение, на месте которого располагается нынче украинское село, было тотально уничтожено сокрушительным пожаром, можно предположить, что оно было сожжено во время вторжения гуннов. Смутные предания о гибели людей и их культуры на реке Горынь наверняка остались в памяти потомков и пришельцев, остались в памяти территории. У древних славян этот сюжет мог приобрести форму сказаний о тирании Змея Горыныча и о борьбе с ним героев, но уже не древнегерманского, а древнеславянского племени. Так передаются по наследству от этноса к этносу «мифы территорий».
[20]
Судьба людей с реки «сл-»
С правого берега в Горынь впадает Южная Случь. Длина – 451 км. Площадь бассейна – 13900 км
. Исток – на Волынском плоскогорье. В низовьях течет по Полесской низменности, впадает в Горынь в 100 км. от ее устья.
Случь – гидроним типично славянской формы, оканчивающейся на мягкий знак (Птичь, Сведь, Лань, Вить, Уборть, Солонь, Сошень, Смердь, Науть, Морочь – и на юго-восток, вплоть до пресловутой славянской реки Рось…).
А окружают Случь сплошь гидронимы финно-угорского извода, оканчивающиеся, как правило, на – ва (в финно-угорских языка «ва» значит «вода»): Чаква, Льва, Канава, Моства, Волхва, Саева, Весьва – и на северо-восток, вплоть до великой восточно-финской Москва-реки… Всё это в полном соответствии с отчетом Тацита (I в.): в «зоне взаимного страха» и дальше за ней на северо-восток живут «феннии», народ настолько убогий, что спит на голой земле и делает наконечники стрел из кости – это в железном-то веке римских легионов! Почти в таком же виде «феннии» дожили не только до времен Иордана (VI в.), но жили в своем «костяном веке» еще и во время завоевания их безграничных лесных земель бредущими на север и восток кривичами, радимичами, дреговичами, вятичами, словенами (VII–X вв.).
А поляне спустились вниз, на юг, и заселили «киевские горы», не подозревая еще, что вошли в сферу геополитических интересов хазарских кочевых племен.
Словене же с берегов Северной и Южной Случи, из бассейна Припяти и Горыни мигрировали в двух противоположных направлениях: на северо-восток и на юго-запад. На северо-востоке они стали известны как ильменьские словене, на юго-западе – как «склавины», – будучи, с нашей точки зрения, тем самым искомым славянским «племенем альфа» и носителем будущего этнонима для всех родственных по языку племен.
[21]
«Создание» общеплеменного имени славян
В распространении этнонима племени, называвшего себя «словене» (т. е. происходящие с берегов реки «сл-»), на все племена, говорившие в ту пору на общеславянском праязыке, решающую роль сыграли, по всей видимости, византийцы. Точнее, византийские историки. В этом аспекте мы разделяем гипотезу американского исследователя Флорина Курты, предложенную им в книге «Создание славян» (The Making of the Slavs. Cambridge, 2001).
Византийцы, конечно, не «создали» и тем более не «изобрели» славян, но СОЗДАЛИ В ИСТОРИЧЕСКОЙ ПИСЬМЕННОСТИ ИХ ОБЩЕПЛЕМЕННОЙ ЭТНОНИМ.
Они сделали это, расширив этноним «склавины» с этнонима одного племени, пришедшего к византийскому лимесу с берегов Северной и Южной Случи, Горыни и Припяти, на все племена-носители родственного «склавинам» языка.
«Склавины», потому что в греческом невозможно в силу условий произношения сочетание «сл», надо в это сочетание обязательно вставлять что-нибудь промежуточное, в данном случае вставили «к», – получилось «склавины».
Благодаря письменному творчеству византийских историков этноним «склавины» зажил своей обычной жизнью, т. е. был перенесен с одного, наиболее динамичного племени, причинявшего в VI веке Византийской империи массу неудобств, на весь союз родственных племен, говоривших на подобных наречиях.
Позднее, следуя жестким нормам славянского (затем русского) языка, появился уже и отдельный представитель этого союза племен – «словенин»/«славянин», по абсолютной аналогии с «рим-лянин» (от римляне), «галич-анин» (от галичане), «каторж-анин» (от каторжане – откуда? – с каторги)… Сл-авянин – откуда? – с реки Сл…
Не исключено, конечно, что, по логике образования этнонимов, первоначально эти люди могли называться «случане» (сидящие по реке Случь) или «слуяне» (сидящие по реке Слуя); у нас нет доказательств того как из «случ?не» или из «слу?не» могли стать «слов?не» и могли ли вообще, и все же, кажется, именно в этом направлении – в поисках гипотетической реки «сл-» – надо двигаться, чтобы понять происхождение этнонима «славяне».
[22]
Почему славян называли не только «венетами», но и «нориками»?
Если праславяне действительно возникли в результате раскола готами в I в. н. э. единого прабалтского этнолингвистического массива на северо-восточное прабалтское поле и юго-западное прабалтское поле, затем из последнего, недалеко от мест обитания венетов (т. е. кельто-ИЛЛИРИЙЦЕВ), выделились как носители нового, праславянского праязыка, а позднее заняли территорию венетов и ассимилировали их, – то тогда становится понятным, почему уже авторы средневековых русских летописей были уверены в том, что после всемирного потопа славяне располагались рядом с Иллирией.
ПВЛ: «Иафету же достались северные страны и западные: …Сарматия, жители Тавриды, Скифия, Фракия, Македония…, ИЛЛИРИЯ, СЛАВЯНЕ…, [земли]… на север: Дунай, Днепр…, Десна, Припять, Двина, Волхов, Волга, которая течет на восток…».
Более того, эти тацитовы «венеды» в «зоне пограничного страха и археологической пустоты», т. е. в Полесье и на Волыни, – были явно родственны «норикам», обитателям сначала царства, а потом римской провинции Норик на Дунае.
В IV в. до н. э. ИЛЛИРИЙСКОЕ ПЛЕМЯ НОРИКОВ объединило под своей властью несколько КЕЛЬТСКИХ, ИЛЛИРИЙСКИХ И ВЕНЕТСКИХ племен, образовав собственное государство в северо-восточных Альпах. Столицей царства стал город Норея (предположительно в районе современного Ноймаркта в австрийской Штирии).
По-видимому, это было первое и последнее в Средней Европе государственное образование кельто-иллиро-венетских племен, родственных по своей культуре племенам древней лужицкой культуры, т. е. тацитовым венедам.
Окружающие народы должны были обязательно провести параллель между тацитовыми «венедами» (потомками тех же «лужичан», но оттесненными германцами в Полесье) и таврисками, главным кельто-иллирийским племенем, создавшим Норик и вобравшим в него другие кельто-иллиро-венетские племена.
Когда же на эти земли пришли славяне (ставшие потом южными славянами, конкретно – словенцами, осевшими в будущих Каринтии и Крайне), на них был перенесен этноним «норики», – так же как на праславян в Полесье был перенесен этноним «венеды».
«Перенос» на праславян этнонима «венеды» зафиксировал германец Иордан в VI в., перенос на славян этнонима «норики» – славянин Нестор в ХII в.
ПВЛ: «По разделении народов взяли сыновья Сима восточные страны, а сыновья Хама – южные страны, Иафетовы же взяли запад и северные страны. От этих же семидесяти и двух язык произошел и народ славянский, от племени Иафета – так называемые норики, которые и есть суть славяне».
[23]
Люди гибридного сознания
Кельто-иллиро-венеты «норики» и кельто-иллиро-венеты «венеды», на землях которых осели праславяне во время своих миграций «в поисках родины», дали праславянским пришельцам свое имя в трудах ученых мужей и в памяти окружающих народов.
Но сами пришельцы-праславяне так себя никогда не называли.
Ни от «венедов», ни от «нориков» они не происходили, хотя в процессе славянского этногенеза кельто-иллиро-венетские племена и сыграли роль некоего дополнительного субстрата, впрочем, без всяких ощутимых последствий для развития общеславянской ментальности.
Славянский этногенез уходил корнями в прабалтское прошлое.
Праугрофинны, древние иранцы и тюрки также сыграли роль субстрата в этом этногенезе.
Однако славяне выросли именно славянами, уникальность судьбы которых оказалась в том, что они из непродышного леса вышли в степь, полную сквозняков.
Отсюда ГИБРИДНОСТЬ славянского, а затем русского этнического менталитета – в течение всей своей истории он пытается совместить в себе элементы сознания, ограниченного лесом оседлых неолитических племен, и элементы сознания, вскормленного безграничной равниной кочевых орд.
[24]
Гунны возвращаются в причерноморскую степь
Гунны вторглись в степь Северного Причерноморья и лесостепь Среднего Поднепровья в 375 году. В течение почти целого столетия гунны теснили готов и других германцев все дальше на запад, все глубже в европейский хинтерланд. Надо было спасать не только Свебию, Германию и Галлию, но уже и сам Вечный Рим.
Первая решительная битва, оставшаяся в истории как «битва народов», произошла в конце июня 451 г. на Каталаунских полях (лат. Campi Catalaunici; равнина в северо-восточной Франции, название получила от располагавшегося здесь галльско-римского города Каталаунум – теперь это Шалон-сюр-Марн). Против нашествия кочевников выступили римляне во главе с Аэцием и их союзники – вестготы, бургунды, франки, аланы (всеми ими руководил гот Теодорих). Гуннами предводительствовал Аттила. У них тоже были свои союзники из подвластных народов – остготы, гепиды, анты, возможно, уже и какие-то иные праславяне. Ударной силой тогдашнего Pax Romana были римляне под командованием Аэция и вестготы короля Теодориха. В кровопролитной битве они овладели стратегической высотой над равниной и вытеснили гуннов с поля сражения. Аттила ушел из Галлии.
Через четыре года гунны вернулись. Теперь их возглавлял Эллак, сын Аттилы. На этот раз шли с юга, через территорию нынешней Сербии. Рим уже не участвовал в войне, дело спасения Европы взяли на себя германцы. Они встретили гуннов в 455 г. на берегах реки Недао (ныне это, видимо, Недава, один из притоков Савы). В ходе битвы германское войско, возглавляемое королём гепидов Ардарихом, разбило гуннов и в результате захватило Паннонию, где гунны пытались осесть. Кочевникам пришлось уйти назад, в Северное Причерноморье, где они продолжали терроризировать и давить праславян, осмеливавшихся показаться на границе леса и степи. В Европу гуннская орда, организованная некогда Аттилой, больше не вернулась. Наступление на запад продолжили другие орды.
[25]
Славянам не повезло
Готов погубили сильные враги. Готы сопротивлялись, уходили с боями, пытались снова и снова остановиться, зацепиться, осесть, начать все сначала. Откуда такая энергия?
Германцы – первоначально – народы моря: место исхода – Скандинавия, это жители побережий, лицом – к открытому горизонту.
Пространство провоцирует трансценденцию, зовет, вопрошает. Уже в эпоху каменного века – у предков германцев многовесельные корабли, прообразы будущих скандинавских драккаров. Изображения их остались на скальных стенах как неопровержимое свидетельство очень рано развившейся, динамичной и агрессивной культуры.
Если германцы возникли в Скандинавии как народ моря, то славяне возникли в Припятском Полесье как народ леса. Славянам не повезло с природой и со слабыми соседями.
На редкость неблагоприятные ландшафтные обстоятельства: вокруг деревья (дерева? – в дерева?х древляне со «зверинским» образом жизни), за деревьями леса не видно, болота, трясины, отсутствие горизонта, камня, моря, ничтожная возможность трансценденции.
На редкость неблагоприятные контактно-исторические обстоятельства: еще более «бестрансцендентные» соседи по лесу – предки угрофиннов с костяным оружием. Из леса надо было уходить, выходить на простор, в лесостепь и степь, но там всюду были сильные враги – кочевники, с которыми славянам было не справиться. Поэтому славяне, в массе своей, оставались в лесу до конца VII – начала VIII вв. Там сложилась привычка к «застою», «обломовщине» и «свинцовым мерзостям жизни»…
[26]
Славяне выходят из леса
Только во второй половине VII в. степь Северного Причерноморья временно становится пустой и свободной от кочевников. Это связано с тем, что на Востоке вырастает подвижная «ЗАПАДНАЯ КИТАЙСКАЯ СТЕНА» – Хазарский каганат (650–969).
Хазары как и все центральноазиатские кочевники, изначально и в подавляющем большинстве, – несмотря на принятие племенной элитой иудаизма, – поклонялись богу неба Тенгри и обожествляли своих каганов. Тенгри дарил кагану особого вида благодать – кут, способность безошибочно и счастливо править.
Кроме громовержца Тенгри, еще одним главным божеством древних тюрков была Мать-Земля. Она лежала под копытами табунов, кормила коней, держала на себе десятки тысяч всадников. Мать-Земля простиралась на запад до самого последнего моря. Вся она была одним гигантским пастбищем, которое бог неба Тенгри даровал своим верным.
Хазарская стена защищала степь Северного Причерноморья и лесостепь Среднего Приднепровья от нового переселения кочевых народов из Центральной Азии.
Первобытные лесные племена ранних славян могли, наконец, выйти из чащи и спуститься на юг, к великой и древней иранской реке Данапр. Где относительно не так давно, всего лет триста-четыреста назад, стоял древнегерманский Данапрастадир…
[II]. Эволюция и её человек
1]. Эволюция
На границах биосферы восходит солнце, на границах биосферы заходит солнце. А мы, пока живем, любуемся закатом.
Биосфера по-гречески: «живой шар». Это оболочка Земли, заселённая живыми организмами. В этом «живом шаре» и существует человек.
Биосфера складывается из биомассы и мортмассы.
Биомасса это живое вещество Земли, совокупность всех растительных и животных организмов, включая человека.
Мортмасса – отжившие свой срок органические вещества биосферы: листья, кора, стебли, торф, хвоя, сухостой, отслужившие телесные оболочки насекомых, животных и человека.
Наряду с органической мортмассой существует и мортмасса идей. Об этой мортмассе иными словами говорил Замятин: «Догматизация в науке, религии, социальной жизни, искусстве – энтропия мысли; догматизированное – уже не сжигает, оно – греет, оно – тепло, оно – прохладно. Вместо нагорной проповеди, под палящим солнцем, над воздетыми руками и рыданиями – дремотная молитва…»[4 - Замятин, Е.И. О литературе, революции, энтропии и прочем. 1923 г.]
Если мортмасса (как органическая, так и идейная) не растворяется полностью в живом веществе, а накапливается и застывает в нем, она становится опасной для дальнейшего развития и существования живого вещества.
* * *
Живое вещество Земли (включая человека) переживает Эволюцию.
Эволюция по-латыни: «развертывание». Это процесс качественных изменений, процесс развития, состоящий из обнаружения новых, ранее скрытых свойств живого вещества.
Процесс Эволюции живого вещества (в том числе и человеческого общества как его составной части) происходит также и при участии мортмассы, которая, изменяясь, входит необходимым элементом в состав развивающейся жизни. Это касается и мортмассы идей. Здесь начинается сфера риска.
Можно и всю Эволюцию определить как процесс риска, хотя и «вечно» стремящийся к равновесию, к универсальному балансу. Неявные формы этого баланса ускользают от повседневного человеческого восприятия.
В своей структуре балансов Эволюцией был создан противовес избыточному скоплению нерастворенной мортмассы. Этот противовес – человеческое сознание. Его появление, таким образом, было неизбежно в процессе Эволюции.
* * *
Только со-знание (совместное знание) может противостоять избыточному накоплению органической и идейной мортмассы и неизбежно следующей за ним энтропии.
Сознание живого вещества возникло как антиэнтропийная система. Единственным живым носителем сознания в видимом мире стал человек.
Сознание есть саморегулирующаяся система, в состав которой в одно и то же время входят как элементы самовосстановления, так и элементы самоликвидации.
Со-знание (совместное знание) творчески перспективно саморегулируется в рамках гуманного социального конструирования. Если оно есть. А если его нет, то саморегуляция скорее имитационно-адаптивна и слепо подражательна, чем творчески перспективна.
Неустанное жизнеполагающее и жизнеобеспечивающее гуманное социальное конструирование является базовым условием существования человека в направлении Эволюции. А если нет, то нет. Тогда в обратную сторону, в регресс, гомеостаз и энтропию.
* * *
Хотя сознание человека – это единственное средство противостояния распространению мортмассы, с течением истории человек сам стал основным производителем колоссальных скоплений мортмасс, доведя их количество до критического уровня, – не только на своих кладбищах, в результате болезней и войн, но и во всех точках своего соприкосновения с природой. Более того, человек сам в себе есть потенциальная мортмасса и его сознание сознаёт это.
Трагедия раздвоенности человека состоит в том, что он сознаёт себя находящимся в центре индивидуальной потенциальной мортмассы (весом в столько-то килограммов, длиной в столько-то сантиметров, с таким-то давлением внутри и таким-то количеством литров крови) и в то же время знает, что его задача, как облеченного плотью сознания, – противостоять распространению мортмассы.
Чтобы сознание могло противостоять мортмассе, оно должно развиваться и эволюционировать.
Эволюционный путь сознания – это путь его перехода из одного состояния сознания в другое на ментальной «Лествице Иакова».
Смена состояний сознания и представляет собой историю человечества.
* * *
Эволюция живого вещества становится, по преимуществу, Эволюцией сознания.
Эволюция сознания это борьба сознания со своей смертью как кульминационным пунктом торжества мортмассы, проникающей в сознание и захватывающей его.
В процессе своего эволюционного развития в рамках биосферы, в процессе своей борьбы со своей смертью, сознание порождает новую и специфическую часть биосферы – сферу идей.
Сфера идей, так же как и биосфера, состоит из постоянно перемешивающихся «биомасс» и «мортмасс», в данном случае – живых и отживших идеологем.
Признаком «живого вещества» мысли является постоянный палингенезис сознания (по-гречески «второе рождение», «возрождение», «новое рождение»).
Признаком «мертвого вещества» («осадков», «отходов» ныне не актуального мышления предыдущих эпох) является гомеостаз сознания (по-гречески «стояние в одном и то же»).
При этом отжившие идеологемы сознания прошлого, утратившие свой актуальный смысл и вроде бы ушедшие навсегда, на самом деле, в преображенном и «переваренном» виде, как правило, становятся неизбежной частью живого сознания настоящего, – под другими названиями и именами, но, по сути, всё с тем же своим старым содержанием. Так, скажем, первобытное сознание эпохи неолита и кочевническое сознание эпохи переселения народов остаются частью сознания человека всех последующих эпох, включая эпоху модернити.
* * *
