скачать книгу бесплатно
Туманность Иридии
madam.andro-meda
В мире фантастических возможностей, торжестве технологий перемещений в космосе, среди множества планет существует человеческий Конгломерат, которому преклоняются. Но еще больше преклонения снискал его центр – Эдария. Среди внешнего лоска и торжества разума люди мнят себя первопроходцами, венцом эволюции и единственными, достойными пресловутого человеческого отношения к себе. Одна человеческая жизнь, изломанная и перекрученная. Одна система на задворках сытого центра Вселенной.
Туманность Иридии
madam.andro-meda
И вдруг всё затихло, мы не знали, что конец войны…
Не знали, что конец войны…
Нас оставили там, обрекая на самосуд.Мы сделали всё, как нужно, и теперь не нужны
Это конец войны.Несколько лет в аду.Только дождись меня,Я по воде приду…
Белая Гвардия. Песня рядового
© madam.andro-meda, 2017
ISBN 978-5-4485-7158-9
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Глава 1
Лихтер грузно шлёпнулся на посадочный круг, окутанный фиолетовыми парами топливных выхлопов. Из развороченных боков торчали искрящиеся мотки кабелей, сожжённых проводов и спёкшихся комков деталей. К платформе тут же устремились все свободные ремонтные бригады, группа медиков и начальник порта. Суета, шум, отборный докерский мат стояли столбом, создавая звуконепроницаемую плёнку, не позволяющую специалистам подобраться поближе к капитану лихтера и произвести допрос, оформленный под рассказ о случившемся.
– Да пираты это, мать их, пираты! – орал кто-то в толпе зевак, размахивая кулаками. – Третьего дня такой же грузовик прямо на посадочном поле размазало, одни пятна остались. Топливо потом ещё полгода собирали.
– Так третьего дня или полгода назад? – встрял кто-то. По толпе прокатился смех. Зачинщик бунта засопел от негодования и уполз подальше в кучу людей, прячась за их спинами.
На посадочном поле появилась длинная ремонтная машина с торчащими из неё по бокам щупами автопогрузчиков. Машина медленно пробиралась сквозь толпы собравшихся, упорно продвигаясь к месту крушения. Лихтер продолжал остывать, фыркая и посапывая. С боков уже начинал капать конденсат, собираясь в прозрачные фиолетовые лужицы под опорами. Трюмы оставались наглухо закрытыми, трап так и не спустился, и о том, что в судне ещё оставались живые, можно было только догадываться.
В самом деле, ну, потрепали судёнышко немного. Да мало ли, что там случилось? Может, астероидное поле у звезды разрослось, может, случайный метеорит, или пираты те же. Так те много не брали, трепали корабли для вида, да и уплывали за границу сектора.
Лихтер продолжал виновато топорщить рваные бока, кренясь на левый борт, под которым треснула одна из посадочных опор, едва судно коснулось площадки космопорта.
Машина ремонтников доползла до края площадки, и из неё выскользнули несколько человек. Толпа притихла, рассматривая тех, кого совершенно не ожидала тут увидеть.
Комиссар порта в сопровождении нескольких подручных важно прошествовал к лихтеру и остановился. Немолодой уже мужчина, с коротко стрижеными седыми волосами, сумрачно уставился на побитый лихтер. Внешние динамики судна в этот момент захрипели, будто ожидая прибытия именно комиссара Иванова, и из нутра корабля донёсся слабый голос капитана Сэй Сэмэ:
– Люди, пожалуйста, уничтожьте мой корабль, если вы сможете его отыскать. Я пытался сделать всё возможное, но… – запись плюнула помехами и зубодробительным звуком, от которого заныли зубы и кости, – …и теперь прошу вас о таком малом одолжении, как не вступать на борт заражённого судна. Мне жаль, что я опозорил свой род…
Голос капитана стих, и раздался звук всхлипываний, который почти сразу сменился резким ударом по ушам от прокатившегося по динамикам выстрела.
Комиссар Иванов плотно сжал губы, продолжая смотреть в одну точку перед собой. Кто-то мягко положил ему руку на плечо. Иванов хотел было взорваться негодованием, наорать на фамильярного сочувствующего, но вовремя повернулся и встретился взглядом с незнакомцем. Высокий, крепко сложенный мужчина с короткими светлыми волосами и такими же светлыми бровями смотрел на комиссара порта расслабленно, даже с толикой сочувствия, но во взгляде незнакомого человека в ремонтной робе читалось нечто такое, что заставило комиссара осечься и не начинать спор на повышенных тонах.
– Давайте отойдём, комиссар, нам надо поговорить.
Иванов только досадливо махнул рукой, широко шагая прочь от бурлящей толпы, продолжавшей выдвигать всё новые и новые версии произошедшего. Подходить близко к лихтеру никто не решался. Наоборот, все старались теперь держаться подальше от неведомой опасности. Белобрысый незнакомец отвёл комиссара за угол здания поблизости и, закурив, спросил:
– На судне был искин?
– Да ты кто такой вообще? – сощурился комиссар. Незнакомец выдохнул в сторону клубы едкого дыма и быстро, будто фокусник, махнул перед лицом комиссара какой-то вещью. В лучах ярко-белого солнца, пробивавшегося даже через светофильтры в очках комиссара, мелькнул блестящий значок с разноцветной голограммой правительства.
– Итак, на судне был полноценный искин? – спокойно повторил вопрос незнакомец, продолжая курить дешёвую сигарету без марки. Иванов поиграл желваками, но решил не упираться:
– Нет, – сухо процедил он. – На планетах Иридии нет и никогда не будет полноценных искинов. Мы торгово-промышленный сектор, пересадочный узел и транспортная сеть для рабочих бригад. По соглашению с секторальным правительством и губернатором Иридии на остальных планетах, кроме как в военно-космической отрасли, полноценные искины запрещены.
Комиссару очень хотелось добавить ещё несколько непечатных слов в адрес самого представителя правительства, этого самого правительства, Иридии, сектора в целом и матери капитана лихтера в частности. Белобрысый согласно кивнул, словно и не ожидал иного ответа, и, не прощаясь, пошёл восвояси, оставив Иванова в одиночестве. Едва тот успел расслабиться и начать думать, как теперь быть с лихтером и не удастся ли его каким-то образом поставить снова в рейс, как белобрысый мужчина в рабочей робе оглянулся и, дружески улыбнувшись, сказал:
– Дело переходит к комитету по контролю. К судну не подходить, обеспечить отдельный отдалённый ангар, все решения и сведения о новых происшествиях передавать моему помощнику.
– К контролю за чем? – не понял Иванов. Собеседник приподнял одну бровь и дружелюбно ответил:
– За всем, в целом. И за подобными происшествиями в частности.
Белобрысый исчез в лабиринтах зданий космопорта, оставив кипящего комиссара в одиночестве. Позади него раздалось покашливание. Иванов обернулся и увидел стоящего на против помощника следователя. Высокий, смуглокожий, как все местные жители, с черными волосами, постриженными по последней моде неровно и немного наискось, он смотрел на комиссара Иванова с таким презрением и откровенной ненавистью, что комиссар едва не шагнул назад, оторопев.
– Попробуешь на меня наорать, утаить документы, сведения или придержать любые новости, вплоть до того, что ты схватил профузный понос, и я лично сломаю тебе двадцать костей на руках и ногах, – мрачно выдал помощник следователя. Комиссар сглотнул, подавился слюной, закашлялся и почувствовал, что ему не хватает воздуха. Стоящий перед ним мужчина продолжал буравить Иванова тяжёлым взглядом серых сумрачных глаз. Будучи среднего телосложения, он, однако, производил впечатление сжатой до предела пружины, готовой развернуться от малейшего толчка или оброненного слова. Иванов только и смог, что согласно кивнуть.
– Вот и прекрасно, – неожиданно открыто и добродушно улыбнулся смуглокожий. – Да, мой шеф не представил нас друг другу, – продолжил вежливую беседу он. – Меня зовут Дариус Грос, помощник и подчинённый следователя, о котором, безусловно, вы должны были слышать, но вряд ли видеть, – Дариус всё ещё продолжал цепко следить за реакцией комиссара. – Янис Карилис, очень рекомендую к сотрудничеству.
Иванов побледнел, открыл рот и снова закрыл его. Начальник и бессменный руководитель группы по выявлению, уничтожению и поискам любых ксеноформ, враждебных или потенциально недружественных всему обжитому сектору космоса поблизости, Карилис был известен, как никто другой. Главы и губернаторы менялись, но Карилис оставался. Следственная бригада, тайная полиция, инквизиция и прочие громкие слова падали на плечи Карилиса, словно перхоть бомжа в летний день.
Иванов поджал губы, снова махнул рукой и согласно кивнул. Дариус вежливо поклонился и выжидающе посмотрел на Иванова.
– Я жду приглашения проследовать за вами, комиссар, для ознакомления с бумагами и всеми материалами по лихтеру «Золотой Берег», – подсказал он с лёгким нажимом в голосе.
В местном баре было шумно, темновато и жутко накурено. Дым от дешёвых сигарет, зачастую, не всегда состоящих только из табака, плавал спрессованными слоями, искажая изображения на крохотных экранах, круглосуточно транслирующих спортивные состязания со всех планет сектора. Белое жгучее солнце системы не проникало сюда даже под большие уговоры. Затомлённые стекла бара его просто не пропускали. Кольцо астероидов, опоясывающих яркую бело-голубую звезду Иридию, выдавало свой колорит, рассеивая беспощадные лучи и снижая градус светимости. Жизни в секторе было не так уж и много, но она цеплялась всеми конечностями за подвернувшиеся камни астероидов и орбитальных станций далеко за третьей планетой, обжитой и приспособленной под перевалочный пункт для всех грузовых сообщений сектора. Если смотреть на систему издалека, приближаясь к звезде, то в начале шли куски планетоидов, базы и военные склады, промышленные автоматизированные комплексы по переработке руды и плавильные конструкции. Далее располагалась планета с замкнутой системой и автономными жизнеобеспечивающими контурами для учёных, исследователей, наблюдателей за рубежами и производителей кастрированных искинов, полностью подходящих под последнее соглашение о способностях и возможностях искусственного интеллекта. Средняя планета, жемчужина и гордость сектора Иридия, окутанная туманами и плотными облаками, под которыми тропические леса рождали невероятную по красоте жизнь, оставалась закрытой зоной приёмов делегаций правительства, курортной зоной и элитным местом жительства для властей системы. Более близкая к яркому солнцу третья планета содержала и обслуживала все выше перечисленные, имела огромные космопорты почти по всей поверхности планеты, шахты, рудники, несметное количество рабочей и технической силы, грязь, копоть, испражнения и кислотные осадки повсюду. Вторая планета, почти выжженная беспощадными лучами белой звезды, прекрасно подходила для полигонов, сбросу отходов, разработке ценных ископаемых и редкоземельных минералов, поисками и извлечением которых занимались автоматизированные комплексы, заключённые, или провинившиеся вояки. Кольцо астероидов, располагающееся поблизости от злополучной звезды, хоть как-то, но защищало остальных жителей от жгучего излучения, под влиянием которого большинство местных приобретало смуглый цвет кожи, иммунитет против жёсткого излучения в разумных количествах и способность переносить перегрузки без защиты до впечатляющих показателей. Последнее со звездой связывали только старики и сумасшедшие, но надо же было свалить эту возможность хоть на кого-то.
Когда-то давно система Иридия была весьма перспективной. Богатые залежи металлов, редкоземельные элементы, перспективы торговли и огромная научно-исследовательская база за жемчужиной субсектора. Четвертая планета от звезды, окутанная туманами и с комфортным климатом для всех желающих, могла превратиться в огромный курорт или место жительства самых богатых и влиятельных жителей. Резиденция местного правительства, лучший флот на страже рубежей, и удивительные красоты Иридии-альфа привлекали и расслабляли всех без исключения.
Лаборатории тестировали новое программное обеспечение, искинов и системы жизнеобеспечения, что вместе с будущими колоссальными объёмами поставки дорогостоящих ископаемых и машинерии сулили отличные перспективы. Иридия светила достаточно далеко от основного скопления обжитых планет в галактике, что позволяло ей некоторые вольности, в результате и приведшие к печальным последствиям. Пока выходы или входы мелких городов и областей, преимущественно, шахтёрских поселений не привлекали внимания зоркого ока главы сектора, всё шло хорошо. Но одна поставленная не там и не тогда палатка стала причиной военного конфликта среди местных государств. Одни хотели независимости, другие желали продолжения труда во благо общества, третьи, учёные и программисты, вообще положили болт на события, ни вашим, ни нашим не поставляя никаких своих разработок. Производство встало, добычи снизились, Иридия начала готовиться к войне. Оставшись без искинов последнего поколения, топлива и машин войны, губернатор сектора послал вовсе не адвокатов для решения вопросов миром на стадии бумажной волокиты. Черно-серые корабли с эмблемой губернаторских войск с Катальда в виде двух скрещённых мечей на фоне догорающей крепости подавили хлипкую оборону Иридии в считанные минуты.
Результатом стало эмбарго на поставку воды, еды, одежды и полная блокада системы на два года. Когда присмирели даже самые отчаянные домохозяйки, губернатор наложил вето, или волосатую лапу, на всё, что представляло хоть какую-то ценность в секторе Иридии.
Запрещено было всё. Полноценные искины, разработка новых шахт без одобрения правительства, торговля с другими секторами, агрохозяйственные посёлки, кроме как для удовлетворения нужд существующего населения. Население имело свойство плодиться, кушать хотелось всё больше. В результате жители вынуждены были подписать унизительное для них соглашение и стать фактически рабами секторального управленца, действующего от имени человеческого Конгломерата, чтобы хоть как-то обеспечить себе глоток свободы.
Пилоты таскали туда-сюда старые, разваливающиеся на ходу транспортники и грузовики, шахтёры и топливники сбывали все наработки по бросовым ценам, оставаясь на бобах. Утилизация отходов легла на плечи местных, что вкупе с запретом на введение новейших искинов и автоматизированных комплексов привело к острому недостатку чистой питьевой воды и съедобных продуктов. На дальние планеты Иридии начали сбрасывать отходы из ближайших субсекторов, обеспечивая экономику главной планеты. Жителям оставалось только доживать век среди отравы, кислот и постоянных туманов над большими городами. Со временем губернатор ввёл некоторые поблажки, дозволив отдавать работу в нечеловеческих условиях комплексам и гибридным машинам, но уродцы-андроиды, смахивающие чаще на искорёженный лом, чем на конвейер с манипуляторами, появились на второй от звезды планете не сразу.
Иридия-альфа наглухо закрыла любые границы для своих поселенцев, предпочитая принимать на планете только делегацию сектора и лично его губернатора. Сытая и хорошая жизнь на Иридии-альфа стала уделом избранных. Остальным приходилось довольствоваться подачками, шабашками на склеенных изолентой грузовиках и богатым выбором алкогольной продукции в барах.
Карла Миролич устало уронила голову на руки. Бармен вопросительно посмотрел на женщину, флегматично почёсывающую коротко стриженный затылок. Темные волосы, так и не посветлевшие за последние пять лет жительства на третьей планете системы, топорщились протестующим ёжиком. Карла подняла голову, кивнув бармену. Тот наполнил её стакан новой порцией местного виски, украдкой подсунув туда пару кубиков льда. Карла оценивающе посмотрела на жидкость, принюхалась и едва не расплакалась от обиды. Длинные пряди волос на макушке свисали почти до самой стойки бара, прикрывая выбритые виски. Пять долбанных лет прошло с того дня, как её засунули в эту помойку, а она до сих пор стриглась по пилотской моде военных сил Эдарии. Выбритые виски, короткие волосы на затылке и отросшие пряди спереди и на макушке.
Карла вздохнула, отправив жидкость в рот. Только возмущённо поморщилась, обнаружив два огромных куска льда в стакане. Немолодой бармен смотрел на Карлу с непроницаемым выражением лица, говорящим о том, что он лучше знает, какой виски должна пить молодая женщина.
После каждого рейса Карла приходила в бар. Каждый раз результат был один и тот же. Но так сильно она напивалась крайне редко. Перед глазами ещё стояли летящие куски обшивки «Леди Ли», когда она пыталась заткнуть герметизирующей пеной новые пробоины в нижнем трюме.
Тяжёлые ботинки на магнитной подошве с глухим звуком встали на решётку палубы, когда Карла поняла, что происходит. Легковесная яхта, проскочившая всего в паре ладоней от грузного корабля Карлы, пересекала теперь её посадочный курс, замерев на месте в нерешительности. Рассчитанные параметры входа в гостевую зону краснели на глазах, стыдясь наличия в рубке бестолковой и бесполезной женщины в огромном для неё костюме защиты. Навигатор Элвис только вздохнул. В его работе нервы сгорали ещё на стадии обучения, и теперь он тупо смотрел в обзорные стёкла, предвкушая столкновение. Карла втиснулась в кресло капитана, щёлкнув парой переключателей.
– Система, проложи экстренный курс маневрирования, – приказала Карла.
– Системе требуется перезагрузка и обновление данных, – гнусаво отозвался искин-кастрат. Карла выругалась. Она постоянно забывала о такой милой особенности своего искина, как сразу же просить перезагрузки, едва от него требовалось что-то сложнее калькулятора или мирного дрейфа по курсу.
– Элвис, ты что-то можешь предложить? – скрывая напряжение в голосе, спросила капитан Миролич. Навигатор кивнул и ответил:
– Да, но тебе не понравится.
– Думаешь, альтернатива мне понравится больше? Мы ещё даже не начали сбрасывать скорость после выхода из перехода, топливо кончается, этот чёртов реактор жрёт его как не в себя. Смесь уже готова и облучена, я даже не могу поставить холостой ход судна. О да, а ещё мы впендюримся в задницу прогулочной яхты. Элвис, что может быть хуже?
– Ты могла бы выйти за меня замуж, – подумав немного, пожал плечами навигатор, улыбаясь. Карлу передёрнуло. По большей части, картинно, но стать женой человека, меняющего в своей голове пол и возраст каждую неделю…
– Ты прав, но курс мне нужен сейчас.
Элвис положил ноги на пульт управления, продолжая жевать жвачку в нарушение любых инструкций по выживанию в присутствии Карлы.
– Смотри, – он ткнул пальцем в старенький пузатый экран перед собой, где среди зернистого изображения пунктиров и линий мог что-то понять только сам Элвис, – тормозить не выйдет, ты сама знаешь. Тогда надо прибавить газу и перепрыгнуть яхту.
– Это грузовик, а не скаковая лошадь, – буркнула Карла, уже понимая, чего хочет от неё навигатор. – Но тогда нам придётся существенно облегчиться.
– Да мы и так облегчимся, – всё так же монотонно продолжил Элвис, – особенно, если ничего не придумаем с курсом.
Стоящий на «Леди Ли» искин был настолько древним и маломощным, что на расчёт курса или внесение любых изменений ему потребовалось бы часа три. Лучше бы, при брошенном якоре. При выключенной системе и вообще в другой жизни. Но было у этой модели искина и другое полезное качество. Его можно было отстранить от управления двигателями или оружейными портами, буде таковые имелись бы на грузовике. Карла с тоской закусила губу, положив руки на рычаги управления. Огромные перчатки с тактильными пластинами контактов прочно захватили впадинки и выпуклости рычагов…
Два составных компонента топлива смешались, радиоактивные частицы в реакторе уже начали бомбардировку смеси, двигатель разогревался. Карла врубила мощность на две трети, в любой момент готовая перебросить всю силу на маршевые, когда до замершей посреди дороги яхты оставалось совсем немного. Изящный корпус судна уже занимал почти весь обзорные экран «Леди Ли», когда прямо из-за него показалась неповоротливая, нереально огромная носовая часть военного бомбардировщика. Карла покрылась холодным потом. Не заметить судно на экранах она не могла. Старенький искин мог, конечно, проигнорировать корабль, определив его, как астероид, но показать наличие препятствия он был обязан. Судно военных просто выпрыгнуло из ниоткуда, возникая перед старым потрёпанным грузовиком Карлы, как дамоклов меч. Женщина закусила губу до крови. Ощущения слились в одно чувство, затопившее все участки мозга: «Да что же за нахер-то такой!»
Яркая, ослепляющая вспышка света, резанувшая по глазам и выводящая из строя все датчики и камеры грузовика, заставила Карлу вскрикнуть от неожиданности. Зато нервное напряжение ухнуло в порцию адреналина, подхлестнувшую реакции и моторику. Карла бросила рычаги управления вниз, отклоняясь от намеченного курса ниже и правее. Элвис молчал, словно происходящее его вообще не касалось, и вовсе не его зад сейчас грозил стать намотанным на сопла чужого корабля. Экраны запестрели новыми данными, искин проснулся и судорожно старался принести пользу. Вместо мешающей по курсу движения яхты теперь остались лишь некрупные обломки, несущиеся на встречу грузовику. Туша военного корабля продолжала наплывать, подавляя волю своими размерами.
Забыв, что уже не в кабине шустрого истребителя, Карла совершила один из военных манёвров, который всплыл в голове ещё со времён обучения в лётной школе. «Леди Ли», теряя подвесные контейнеры, скребя трюмами по крупным частям разлетевшейся яхты и разваливаясь на ходу, просочилась в крошечное оконце между вращающимися с остаточным ускорением частями яхты и пузом набирающего скорость военного корабля…
– Капитан, неопознанный военный корабль посылает странный сигнал в двоичном коде, – прогнусавил искин, едва все в рубке выдохнули и начали трястись от пережитого. – Дешифровать?
– Нет, блядь, в жопу себе сунуть, – в полголоса сказала Карла. – Дешифруй, – сказала она чётко, когда искин прислал сообщение о непонятной речи. На экране перед Карлой возникла картинка, карандашный набросок её лица. Чётче всего были прорисованы глаза Карлы. В них застыла самоуверенность, решимость и толика отчаяния.
– Капитан, второй трюм отвалился, в первом утечка груза через огромную дыру, – произнёс Элвис, убирая-таки ноги с панели управления. Карла молча нахлобучила на голову шлем от скафандра, пристёгивая его к креплениям на воротнике костюма.
Карла откинулась на высокую спинку стула, обводя взглядом постепенно переполнявшийся бар. Суеты явно прибавилось. Возбуждённые голоса всё прибывающих и прибывающих людей достигли пика. Рядом с Карлой опустился на стул какой-то невзрачный ремонтник в засаленной и местами дырявой робе. Лицо этого человека Карле было не знакомо, но она слишком редко вообще всматривалась в лица местных работяг или прохожих. Тут же с ремонтником, попросившим стакан чего-то дешёвого и крепкого, упал его коллега. Этот выглядел получше, но возбуждения в нем было куда больше. Карла прислушалась к оживлённой беседе.
– Вот ты знаешь, Хесу? А вот я знаю. Хесу всегда правду говорит, он лично всё видел.
Голос второго парня звенел, перекрывая остальной шум. В голове у Карлы начало звенеть не меньше, когда ремонтник, старающийся объять всё пространство раскинутыми руками, едва не спихнул её со стула. Даже не заметив этого, он продолжил:
– Хесу сказал, что ему сказали те, кому передали другие, что тот недавний инцидент, где ещё какой-то дебил едва грузовик не угробил и весь груз в космос спустил, это всё не от отказа системы корабля было, и не потому, что что-то там по курсу выползло поперёк посадочной линии! – грозя переполниться и лопнуть от распирающих эмоций, снова взмахнул руками ремонтник.
– Да? – без особого интереса поинтересовался его друг. – И в чём же там дело было? Опять кровожадные инопланетяне насиловали пленных людей? Или провокации правительства?
– А вот что было, – перешёл на заговорщицкий бас первый, – там пилот решил сыграть в шахматы с мусорным облаком, да только мусор этот был странный. Ходят слухи, что это всё, что осталось от пассажирского лайнера, на котором Комитет по Контролю заражённых нашёл. Нашёл и – бух! – рассказчик ударил кулаком по ладони. Его друг скептически посмотрел на говорившего, которого очень оскорбило такое неверие со стороны коллеги.
– Вообще-то, всё было не так, – подала голос Карла, чей язык заплетался от выпитого. Оба мужчины повернулись к ней и уставились на женщину. Карла отбросила с лица пряди волос, и по очереди рассмотрела обоих ремонтников. Тот, что был в засаленной робе, ничем особенно не выделялся среди местных. Такой же смуглокожий, стриженный как-то неровно, среднего телосложения, высокий. Черты лица самые обычные, хотя на лице выделяется высокий лоб и довольно массивная нижняя челюсть. В баре было слишком темно, да и Карла была уже слишком пьяна, чтобы рассматривать детали, вроде цвета глаз или волос, зато ей хорошо запомнились мозолистые руки ремонтника, что, в общем-то, было и не удивительно при его профессии.
Его друг выглядел куда более запоминающимся. Высокий, худой, весь покрытый татуировками и странными надписями, он находился в постоянном движении, словно внутри у него вечно тарахтел двигатель, не дававший покоя. Он без перерыва жестикулировал, размахивал руками, крутил головой, смеялся, пытался рисовать в воздухе какие-то схемы и говорил, говорил, говорил…
– И что же там было? – оперся в неё взглядом первый ремонтник. Карла, возможно, даже бы насторожилась, если бы алкоголь не добавлял ей храбрости и самоуверенности.
– Да, Карла, чего там было? – сунул любопытный нос второй мужчина, который, как оказалось, узнал женщину. – Может, опять свои манёвры кто отрабатывал?
Он засмеялся, а Карла насупилась. В самом начале своего заточения она ещё пыталась тренироваться в пилотировании на том, что ей предоставляли для полётов. Попав пару раз под раздачу, получив крутую выволочку за расход топлива и ненадлежащую выработку ресурсов корабля, она получила ещё и насмешки от всех вокруг, снисходительно смотрящих на опального пилота, вынужденного таскать ржавые грузовики от шахт до платформ разгрузки. Пару раз в месяц Карла выходила в открытый космос, следовала до точки перехода и ныряла в неё, чтобы доставить готовую продукцию в соседний сектор.
Карла ощутила на себе нетерпеливые взгляды двух пар глаз. Один ремонтник смотрел на неё с вызовом, словно Карла пыталась отобрать у него славу и примазаться к тайному знанию об инциденте с яхтой. Второй смотрел отрешённо, совершенно не проявляя никакого интереса. Может, слишком устал, чтобы глазеть на женщин? Или вообще не по этой части? Карла даже немного обиделась. Не такая и старая, всего почти три десятка стандартных лет, а уже такое равнодушие даже от немытого и замызганного ремонтника. Когда обида полностью взяла верх, Карла фыркнула и молча встала.
– Не буду я ничего говорить, – сказала она и пошла прочь.
Карла щёлкнула тумблером переключателя в своей каюте, отрубая канал новостей. Голова после принятого спиртного раскалывалась и сильно кружилась. Да и несправедливость, которая заставила женщину влезть в чужой разговор за стойкой, до сих пор не давала ей покоя.
По экрану в последний раз мелькнула строчка о погоде, угрожающе алея красным значком пыльной бури на второй планете системы и показав напоследок райскую климатическую идиллию на Иридии-альфа.
– Суки зажравшиеся, – процедила сквозь зубы Карла, едва удержавшись, чтобы не запустить в потрёпанный экранчик чем-то тяжёлым. В голове всплыла предательская мысль о том, что совсем недавно и она была в числе тех самых зажравшихся, которых теперь не могла терпеть. Она побродила туда-сюда, меряя шагами узкое пространство своего жилища, но потом снова опустилась в кресло и включила экран.
Новости погоды закончились, как и основной блок событий из отдалённых и благополучных систем. Теперь диктор-андроид приятным вежливым голосом перечислял загадочные преступления в секторе Иридии и поблизости от неё. Карла редко прислушивалась к подобным сводкам. Мало ли, кто там кого и куда, что ей до этого? Комитет по контролю, сокращённо названный КПК, обеспечивал надёжную защиту от проникновения и насильственной экспансии со стороны многочисленных чужеродных форм жизни. Новости о таких проникновениях, правда, поступали с задержкой на пару лет, шёпотом и очень быстро, но, если одна и та же тема упоминается регулярно, пусть и вскользь, её поневоле запомнишь.
Карла вслушалась в бормотание диктора новостей. Он как раз вещал о новом загадочном происшествии в ближайшем к Иридии секторе, как раз на орбитальной базе наблюдения, где размещалась станция экологов и космологов.
– Помещения оставались нетронутыми, но ни единой живой души так и не было найдено. Станция оказалась мертва к моменту прибытия солдат регулярной армии правительства сектора… – жизнерадостно говорил андроид с экрана. Карлу что-то неприятно кольнуло. Где-то совсем недавно она уже слышала нечто подобное. Диктор тем временем переключился на другие темы. Осознав, что ничего полезного из канала она больше не выжмет, Карла выключила экран и подсела к терминалу местной сети. Скорость выхода в межпланетное пространство оставляла желать лучшего, но хоть что-то.
Через полчаса стандартного времени Карла сидела перед узким дисплеем старенького компьютера, обнимаясь с большой кружкой чая на травах. Её тошнило, у неё раскалывалась голова, а от объёма проработанной информации хотелось застрелиться из табельного пистолета. Пистолета не было, как и звания, как и должности, потому оставалось только накачиваться под завязку чаем с непереносимо горьким вкусом, даже не смотря на изрядную дозу подсластителя в кружке.
Всё, что удалось узнать Карле, подпадало под три закона, за нарушение каждого полагалось взыскание, штраф и немедленный расстрел помётом попугая. Хакерские сайты, видеоролики любителей, монтаж, откровенная провокация и профанации смешались в голове Карлы до тошнотворного коктейля. Всё, что удалось узнать точно, или почти точно, так это то, что неизвестный организм, предположительно, организм, воздействовал на некоторых людей. Ничего нового в этой попытке завоевать и эскапировать к чертям людей не было. Странным был выбор и способ уничтожения. Совершенно разные люди, но почти сто процентов не из высших эшелонов, а рабочие и фермеры, ремонтники или же команды кораблей в полном составе. В какой-то момент из неустановленного источника бил яркий луч, и все исчезали в нем бесследно. Не удалось даже установить, были ли все эти люди похищены на корабли чужих, уничтожены или перемещены в другую точку пространства. Но каждый раз перед нападением были замечены разные люди, внезапно нападавшие на одного или нескольких членов группы и сердечно обнимающихся с ними. Ничего подозрительного в этих объятиях никто не видел. Карла, просто от природы ненавидящая любые сентиментальности или излишние проявления чувств, кривилась и искренне желала, чтобы через рукопожатия или объятия люди получали какие-то болезни или проказу.
Команда лайнера прощалась со своими родными, что может быть в этом такого? Или, например, группа шахтёров, отправляющихся на смену в полгода, под землю, во мрак и опасность. Разве их жены и дети не должны напоследок приласкать их, поплакать на плече, прикоснуться к своим мужьям, сыновьям и братьям?
Карле стало неуютно. Она вспомнила прокатившуюся накануне по всему космопорту историю с лихтером. И это было не где-то там, в отдалении, у соседей, это случилось у неё под боком, в её порту, почти на её глазах. Ей казалось, будто она даже видела посадку лихтера. Но чуть погодя Карла вспомнила, что просто путает воспоминания о рискованном полете, насчёт которого едва не разгорелся спор в баре вечером, и новенькую байку про неодушевлённый лихтер, сумевший прибыть в порт приписки самостоятельно, не имея внутри полноценного искина.
«А что, если бы и та яхта так села? – подумала Карла. – Возможно, она так и хотела сделать, раз уж никак не реагировала на сигналы тревоги. Да и почему вообще уничтожение целой яхты прошло бесследно? Неужели можно так вот выйти в открытый космос, расхуячить к чертям чей-то транспорт, а потом просто будет тишина по всем каналам?»
Внутреннее чувство опасности вяло оттарабанило морзянкой, что надо бы потихоньку осмотреться вокруг, чтобы не вернуться в следующий раз самой по частям.
«Элвису бы это понравилось, – подумала Карла, – как и всегда. Потому что ему всегда всё пофигу, даже его жизнь».
Карла знала, что навигатор должен был уйти на грунт и вернуться только непосредственно перед очередным рейсом. Сама Карла предпочитала экономить силы и здоровье, проживая в крошечной каюте прямо на грузовике. В то время как Элвис, должно быть, имел самую обычную блочную квартиру где-нибудь на верхних уровнях в портовом общежитии. До нижних, слава всем лоциям, Элвис ещё не настолько сбрендил и офигел, а до средних, где фильтры работали достаточно хорошо, ещё не накопил денег. Верхние ярусы любого жилища боролись с постоянными химическими осадками, пыльными бурями и прочими выбросами остатков производства. Самые нижние уровни, погруженные на много миль вниз, плохо вентилировались, в них копилась сырость и затхлость, нарастая на стенах плесенью. Некоторые виды даже культивировались тамошними жителями, уходя на верхний рынок по достойной цене.
Карла уныло вперила взгляд в помятую постель с несвежим бельём. Уборкой надо заняться уже завтра… она прилегла на узкую кровать и закрыла глаза. Головная боль немного притупилась, но женщина почувствовала, что излишки чая скоро попросятся наружу.
Чарльз Гарльтон, подполковник военно-воздушных сил центральной планеты содружества сидел за столом, перебирая бумаги. Карла вошла и остановилась перед ним, отдав честь и замерев по стойке смирно. Чарльз некоторое время игнорировал её, увлечённо дописывая что-то, затем отложил ручку и посмотрел на вошедшую Миролич тяжёлым взглядом из-под кустистых бровей. Карла таращилась в точку над головой подполковника, не проявляя никаких эмоций.
– В твоём рапорте, Карла, – размеренно начал подполковник, – ты написала, что Энди Макгрю погиб в результате диверсии со стороны одного из звеньевых. Но мы оба с тобой знаем, что Андрэ отличный пилот, прекрасно зарекомендовавший себя на всех военных операциях. И ты знаешь, – с нажимом произнёс он, – что Андрэ не мог испортить руль высоты в машине Энди из-за глупой стычки в баре.
– Со всем моим уважением, сэр, – начала Карла, – я написала то, что видела.
