скачать книгу бесплатно
Не в силах ругаться, я поднялась в свою комнату и, разобрав малую часть вещей, уснула крепким сном.
***
Только когда звон будильников перевалил за десяток, я открыла глаза. Сладко потянувшись, я решила, что заслуживаю понежиться еще пять минут в любимой кроватке. Поднявшись, я поплелась в ванную, где полностью привела себя в порядок. Натянув рабочую форму, я посмотрела в зеркало.
– Должна признать, мне очень идет, – улыбнувшись отражению, я стала пристально разглядывать себя в зеркале.
После самолюбования я спустилась на кухню, где меня встречал только кот. Вместе с ним мы быстро расправились с завтраком, и я поспешила на работу.
***
Все присутствующие на стоянке смотрели на меня с интересом, я, не обращая никакого внимания, прошла мимо и оказалась около массивных дверей полиции. Мысленно подбодрив себя, я прошла внутрь и обратилась к дежурному:
– Доброе утро, я Алина Романова, психол…
Не дослушав меня, дежурный незаинтересованным голосом заговорил:
– Кабинет 301, вот ключ.
Удивившись «вежливости» работника, я взяла ключ и пошла в нужный кабинет, надеясь, что не все тут такие «отзывчивые».
Когда я зашла в помещение, в глазах начало рябить от нескончаемых стопок личных дел. На первый взгляд это было похоже на хаос, но, немного разобравшись, я увидела некую систему, которая выражалась в цветовой гамме и толщине папок.
Такое количество «юных преступников», чьи личные дела красовались теперь в моем кабинете, не могло не радовать и не огорчать одновременно. С одной стороны – большое количество материалов для исследования, с другой стороны – сожаление о бедных детях, которые пошли не по тому пути.
Время летело пугающе быстро, и я не заметила, как пропустила обед. Только когда я подумала об отдыхе, в дверь постучались.
– Войдите!
Дверь не спеша открылась, и в кабинет вошел мальчишка лет одиннадцати, который стыдливо опустил взгляд.
–З-драствуте, можно?
– Можно, можно… Ваня, верно?
– Верно, – еле слышно сказал мальчишка и сел на стул напротив меня.
– Меня зовут Алина Сергеевна, но для друзей я – просто Лина.
Он странно на меня посмотрел и неуверенно спросил:
– А мы друзья?
– Друзья…
Я с интересом посмотрела на Ваню и подумала: «Не очень он похож на преступника».
– Начинайте! – решительно сказал он.
– Что начинать? – непонимающе спросила я и с нескрываемым любопытством поглядывала на мальчугана.
Он так и не ответил, просто смотрел в мои глаза, будто испытывая на прочность. Под его холодным взглядом, который не присущ детям данного возраста, я сжалась, но быстро взяла себя в руки.
– Начинайте… сделаем вид, что мне еще не говорили о том, что мое место в детской колонии.
– Мальчик мой, кто тебе такое сказал? – я нахмурила брови, но через секунду с нежностью посмотрела на Ваню.
В моей голове сразу пронесся ворох мыслей: «Почему этим детям не дают еще один шанс? Почему к ним не относятся с уважением и нежностью?» Для меня такое отношение было чем-то несуразным.
Он, скрестив руки на груди, возмущенно сказал:
– Не нужно применять на мне ваши эти… Ну, психологические штучки! Сначала мило беседуете, а потом… В общем, проходили уже!
«Вот и применила теорию на практике!» – подумала я и, сдавшись, решила быть не психологом, а просто человеком.
– Хорошо, извини. Давай начнем с чистого листа?
– Давайте…
***
Мы говорили обо всем: о родителях, о его жизни, о школе, об увлечениях. Он не оказался «юным преступником», как я считала изначально. Он был бедным и потерянным мальчишкой, которому никто и не пытался помочь. Когда я слушала его, слезы предательски стекали по щекам. Я полностью понимала, идя сюда, что работа будет не из легких, но, когда я слышала подобное из уст ребенка, мое сердце обливалось кровью.
Родители у него не из лучших – пьют, постоянно бьют, срывая на нем всю свою злость. Мне было искренне жаль мальчика, хотелось помочь, стать частью его жизни и создать для него лучшие условия. Кто бы мог подумать, что ребенок нарушает закон не потому, что для него это развлечение, а потому, что ему просто комфортнее быть в полицейском участке, чем в собственном доме. После этого разговора пришло осознание того, что мои отношения с родителями не так уж и плохи, как я об этом говорила.
Недолго думая, я предложила ему альтернативное решение:
– Ваня, давай мы с тобой поработаем? Будешь приходить ко мне часам к трем каждый день, будем с тобой разговаривать, знаешь, о чем угодно, рисовать, читать, может, найдем тебе хобби? – Мальчишка интенсивно начал кивать головой, и мое сердце сжалось, а слезы вновь потекли по щекам.
***
За целый день приходило еще пятеро детей. Все ребята были из хороших семей, но в силу своего возраста они ведомы, на них отрицательно влияли другие дети из сомнительных компаний.
Весь рабочий день я думала об истории Вани и пыталась найти лучшее решение в данной ситуации, но все идеи, что приходили мне в голову, казались настоящим бредом. В любом случае пришлось бы чем-то жертвовать, безусловно, но нужно было найти такое решение, которое помогло бы выйти из этой ситуации максимально безболезненно.
После тяжелого трудового дня я валилась с ног. Мне казалось, если не душевные переживания, я бы могла уснуть во время прогулки до дома. Не в силах переживать эту ситуацию в одиночку, я написала друзьям и рассказала о тяжелой судьбе этого мальчика.
Рин: «И что ты думаешь делать?»
Ева: «Безусловно, нужно что-то предпринять…»
Рин: «Наверное, стоит обратиться в опеку?»
Лина: «Сначала ему нужно пройти психологическую реабилитацию, а после уже глобально менять его жизнь… Я еще подумаю, ребят…»
Лина: «А как ваши дела?»
Рин: «Я уже написал припев своей песни».
Ева: «Провела очень наполненный и интересный день: увиделась с родными и друзьями, наконец, дочитала книгу, которую начала читать еще в начале года».
Немного пообщавшись на свободные темы с друзьями, я ближе к полуночи выпустила телефон из рук. Я лежала в кровати и закрыла глаза в надежде уснуть, но мысли не давали покоя. В моей голове не промелькнуло ничего, кроме Вани и очередного бреда, который хотел стать грандиозными идеями. Проворочавшись еще несколько часов в кровати, я все-таки смогла уснуть.
***
Прошло две недели интенсивной работы. Я по счастливой случайности успела на обед и не спеша отпивала кофе. Ко мне подсел мой новый знакомый Коля, с которым мы познакомились в мой первый рабочий день.
– Как дела у местных психологов? – улыбаясь, спросил он.
– У них и спроси, – гаркнула я и отвернулась.
– Что с настроением? – озадаченно спросил парень, после жадно вгрызаясь в шоколадный пончик.
Тяжело вздохнув, я начала делиться своими переживаниями с младшим лейтенантом:
– Знаешь… Он изо дня в день приходит с новыми побоями, с каждым днем он закрывается от меня: не рассказывает о проблемах, не ведет со мной отвлеченных бесед.
– Обращайся в опеку, Лина, – отложив свой любимый пончик, друг серьезно посмотрел на меня.
Не желая его больше озадачивать, я положительно ответила, утаив многие детали.
***
Еще несколько дней я отчаянно боролась с Ваней и органами опеки: первый яро отрицал предположения об избиении, вторые, явно незаинтересованные в этом деле, прикрывались загруженностью и постоянно твердили «у нас нет никаких оснований». Обессиленно лежа на рабочем столе и хватаясь за голову, я не могла найти нужного решения. Мне ничего не оставалось, и я твердо решила откровенно поговорить на эту тему с Колей, не скрывая и не умалчивая ни единой детали. Мы вместе пришли к выводу, что лучшее решение в данной ситуации – найти этому ребенку достойного опекуна. Мы хватались за каждый вариант как за последний. Когда все-таки нашлась дальняя тетя Вани, Мария Константиновна, я активно начала подготавливать все нужные документы. И на протяжении всего времени все шло относительно хорошо, пока в нужный час Ваня так и не явился на прием.
***
Нервно ерзая на стуле, я с нетерпением ждала прихода Вани. Напридумывав уже десяток трагичных сценариев, я, тяжело вздохнув, залезла в телефон. В то время пока я пролистывала новостную ленту, мой телефон начал звонить:
– Добрый день, Алина Сергеевна, вы, наверное, потеряли Ивана, – нервно говорил врач из полицейского участка.
Я, ничего не ответив, положила трубку и побежала в кабинет звонившего. Зайдя туда, я застала ужасную картину: Ваня, свернувшись калачиком, лежал на больничной кушетке, огромный синяк красовался под его глазом, а тело было покрыто кровоточащими ранами и ссадинами.
– Кто это сделал? – вся пыхтя от злости, спросила я.
Ваня неподвижно лежал и пустым взглядом смотрел прямиком в мои глаза.
– Все хорошо… Я рядом, – гладя его по голове, нежным полушепотом говорила я. – Отдыхай, дорогой, а потом вместе с опекой напишем заявление. Отказы не принимаются! – я попросила медиков позаботиться о нем, а потом пошла в кабинет, попутно звоня Коле.
Рассказав ему о данном инциденте, я зашла в кабинет и схватила сумку с личным делом Вани. С Колей мы встретились около главного входа в полицию и, ни минуты не медля, отправились к родителям мальчика.
***
Стоя около злополучной двери, я не находила себе места. Эмоции бросали меня из стороны в сторону, но в конечном итоге здравый смысл уступил нарастающей ярости. Я без стука влетела в квартиру, и моему взору представился «прекрасный пейзаж»: за кухонным столом, похожие больше на мертвых, чем на живых, сидели родители Вани. Я осмотрела быстрым взглядом квартиру, которая была больше похожа на помойку, чем на жилплощадь, где должен воспитываться и расти ребенок. Повсюду валялись стеклянные бутылки от разных алкогольных напитков, вещи были хаотично разбросаны в коридоре, а застоявшийся запах спирта сам опьянял меня и резко бил в нос.
– Слушайте… – скрипя зубами, ели выдавила я. – Как можно быть такими тварями? – Мое лицо выражало неподдельное отвращение, а взгляд был полон ненависти.
– Девочка, че тебе надо, и кто ты такая?! – злобно посмотрев на меня, сказал отец Вани.
– Вам стоит помолчать. Сейчас говорю я, – выдерживая его взгляд, я злостно зарычала. – Побои сняты. Заявление написано. Психологический анализ сделан, – строго и четко сказала я, ожидая реакции.
– И что нам с того? – посмеиваясь, беззаботно ответила мне мать Вани.
– И что с того?! – с неподдельным возмущением спросила я. – Вы причинили своему ребенку физическую боль, и ваши действия привели к психологическому расстройству. Расстройство развивалось постепенно, и, вовремя это заметив, я смогла оказать должную помощь. Но это не снимает с вас ответственности ни перед ним, ни перед судом. Поверьте, я собрала достаточно доказательств, что вы теперь будете сидеть в тюрьме до конца своих дней.
Мой монолог был закончен, когда в дверь постучались, как я предполагала, органы опеки. Коля открыл входную дверь, и действительно, зашли именно те, кого я ждала с нетерпением. Две женщины, переступив порог, морщили нос то ли от запаха, то ли от обстановки. Пока Коля и сотрудники опеки занимались заполнением документов, «мать» бросилась в мою сторону. В этот момент я увидела какой-то предмет в ее правой руке, но все происходило слишком быстро, и я, не успев отреагировать, стояла столбом. Последнее, что я услышала – громкий звон металла.
***
Мои веки, мне кажется, были тяжелее айсберга. До меня донеслись приглушенные голоса и нелепое тиканье.
– С ней… хорошо… – сказал незнакомый мне голос.
– Когда… – прислушавшись, я смогла понять, что этот голос мне знаком.
– Пару минут… – уже более отчетливо произнес неизвестный.
Во мне будто появились новые силы, и я попробовала подать голос.
– Воды… – измученно и не совсем отчетливо сказала я.
– Конечно, – протягивая стакан, сказал Коля.
Пока я жадно осушала стакан, врач что-то сказал моему гостю, и они вышли в коридор. Обведя взглядом палату, я заметила в сторонке стоявшего Ваню, опустившего голову.
– Ваня, подойди ко мне, – тихим голоском я обратилась к нему.
– Прости, Лина… – не спеша подходя, грустно заговорил мальчик.
– Ваня, тебе не за что извиняться, – уже более бодрым голосом сказала я.
– Ну, они же мои родители… – с отчаянием и сожалением еле вымолвил мой маленький друг.
– Разве их можно назвать родителями?
– Вдруг тебе будет плохо? Что мне делать, Лина… Куда мне идти? Как не винить себя в этом? – Он, сидя рядом со мной, вытирал влажные щеки.
– Посмотри на меня. У меня все будет хорошо, так же, как и у тебя, – немного привстав с кровати, я приобняла мальчика за плечи. – Я тебя не оставлю.
Так мы сидели около получаса и молчали, не решаясь нарушить тягостную тишину.
***
Через две недели меня выписали из больницы. Меня навещали родители, Коля и Ваня, а Рин и Ева каждый день, даже по нескольку раз, звонили по видеосвязи. Через несколько дней я гуляла с Ваней по парку:
– Куда мы идем? – с неподдельным интересом он смотрел на меня.
– Я хочу тебя кое с кем познакомить, – лукаво улыбнувшись, я зашагала дальше.
