скачать книгу бесплатно
Караульных для этой прогулки выбирал сам Шаол. Они сопроводили Дорина в замок, тепло которого показалось принцу таким желанным. Там он легким кивком отпустил охрану. Как хорошо, что Шаол сегодня не появился. Выслушивать принца он не хотел, говорить о Селене отказывался. Тогда о чем еще им говорить? Дорин даже в мыслях не допускал, что Шаол мог бы с готовностью отправить на смерть невинных людей; не важно, друзья они ему или враги. В таком случае Шаол должен знать: Селена не станет убивать никого из Ашериров, даже если это приказ короля. В детстве у них с Шаолом не было секретов друг от друга. Но это в детстве.
И все же принцу не давали покоя туманные и явно содержащие намек слова друга. Он думал над ними, спускаясь в ту часть подземелья, где помещались королевские целители. Здесь пахло розмарином и мятой. Пара комнат и кладовых. Сюда не заглядывали любопытные обитатели стеклянного замка. Сановная знать до подвальных лекарей не снисходила – во всех смыслах, и положение принца обязывало следовать тому же примеру. Но в этих тесных, лишенных солнечного света комнатках были собраны лучшие врачеватели Рафтхола и всего Адарлана. Так повелось издревле, с тех пор как построили замок. Побелевшие камни сотнями лет впитывали запахи трав и снадобий, отчего здесь всегда дышалось как-то по-особому. Даже не верилось, что совсем рядом – громадный замок с его суетой и интригами.
Два помещения, куда заглянул Дорин, оказались пустыми. В третьем он застал девушку, склонившуюся над большим дубовым столом. Стол был уставлен склянками, весами, фарфоровыми ступками. Под потолком висели пучки трав. В углу на жаровнях стояли горшки, и в них что-то кипело и булькало. Искусство врачевания было одним из немногих, не попавших под королевский запрет. Однако целительство лишилось своей главной силы – магии. Дорин слышал, что когда-то магия успешно помогала целителям спасать и лечить. Нынче им дозволялось пользоваться лишь природными средствами.
Услышав шаги, девушка подняла глаза от книги. Палец застыл на строчке. Не красавица, но хорошенькая. Миловидные черты, каштановые волосы, заплетенные в косу, золотистый оттенок кожи, намекавший на то, что кто-то из ее родителей был родом из Эйлуэ.
Увидев принца, девушка поспешно вскочила и поклонилась.
– Что желает ваше высочество? – спросила она, покраснев лицом и изящной шеей.
Дорин показал свою окровавленную руку:
– На прогулке поранился о мерзлые колючки.
Он не сказал «о розовый куст», подумав, что это прозвучит глупо и жалко.
Девушка избегала смотреть ему в глаза и от волнения покусывала пухлую нижнюю губу.
– Соблаговолите сесть. – Она указала на деревянный стул возле стола. – Или вам будет угодно пройти в помещение для осмотра?
Обычно Дорин терпеть не мог, когда в его присутствии начинали запинаться и мямлить. Но робость юной целительницы была вполне искренней. Ему не хотелось вгонять ее еще в бо?льшую краску.
– Я останусь здесь. – Дорин сел.
В комнатке установилась напряженная тишина. Девушка поспешила сменить фартук, заляпанный цветными пятнами, на чистый. Потом она несколько минут мыла руки. Еще несколько минут ушло на подбор баночек с мазями и бинтов. Все это девушка поставила на стол, дополнив миской с горячей водой и чистыми тряпочками. Потом она передвинула свой стул и села рядом с принцем.
За все это время оба не сказали ни слова. Целительница тщательно промыла руку Дорина и стала внимательно изучать. Дорин тем временем смотрел на ее светло-карие глаза. Ему нравились уверенные движения ее пальцев и, как ни странно, ее по-прежнему красные лицо и шея.
– Рука – очень сложная часть тела, – наконец произнесла девушка. – Я хотела убедиться, что колючки не вонзились глубоко под кожу и кончики не остались там… ваше высочество.
– Думаю, мои царапины выглядят страшнее, чем есть на самом деле.
Едва касаясь его руки, целительница нанесла слой беловатой мази. Утихшее было жжение вернулось. Принц поморщился.
– Простите, ваше высочество. Это нужно, чтобы не было заражения… на всякий случай.
Девушка сжалась, как будто принц распорядился повесить ее за причиненную боль.
– Пустяки, – усмехнулся Дорин. Он не знал, о чем еще говорить. – У меня бывали раны и похуже.
Это звучало глупо, по-мальчишески. Рука девушки, державшая наготове бинт, замерла.
– Я знаю, – торопливо произнесла целительница и подняла глаза на принца.
Глаза, однако… Вроде обыкновенные, а ведь что-то в них есть. Заметив, что Дорин ее рассматривает, она отвела взгляд и сосредоточилась на перевязке.
– За мною закреплено южное крыло замка. И еще… я часто дежурю по ночам.
Теперь понятно, почему ее лицо показалось Дорину таким знакомым. Это она месяц назад лечила его, Селену, Шаола и Быстроногую. Она же врачевала их раны в течение последних семи месяцев.
– Извини, я не запомнил твоего имени.
– Меня зовут Сорша.
Другая девушка и при других обстоятельствах непременно бы обиделась или даже рассердилась на подобную забывчивость. Но Сорша хорошо понимала разницу между собой и избалованным принцем с его высокопоставленными друзьями. Каждый из них был слишком занят собой, чтобы спрашивать имя какой-то целительницы, прибегавшей по первому зову.
Сорша закончила перевязку.
– Еще раз прошу прощения за мою забывчивость. И спасибо тебе за помощь.
Карие глаза с зелеными крапинками вновь обратились на принца. На губах появилась осторожная улыбка.
– Оказать помощь вашему высочеству – большая честь для меня.
Сорша встала, чтобы убрать со стола.
Принц понял намек: ему пора уходить. Он тоже встал и пошевелил пальцами перевязанной руки:
– Мазь уже подействовала. Больше не болит.
– К счастью, раны оказались неглубокими, но все равно прошу вас отнестись к ним внимательно.
Воду, в которой она промывала руку, Сорша отнесла и вылила в каменную раковину.
– В следующий раз вам незачем самому спускаться. Вашему высочеству достаточно послать за нами. Мы будем счастливы вам помочь.
Сорша с грациозностью танцовщицы сделала реверанс.
– Я так понял, что под твоей опекой находится все южное крыло каменной части замка?
Под оболочкой этого вполне невинного вопроса скрывались два других: «Значит, ты видела все? Все необъяснимые раны и увечья?»
– Нас обязывают записывать каждый вызов. – Сорша говорила совсем тихо, чтобы их не услышали сквозь приоткрытую дверь. – Но иногда мы забываем перечислить все подробности.
Дорин понял: Сорша многое видела, но она не из болтливых. Еще раз поблагодарив ее, он вышел из комнатки. А ведь Сорша такая в замке не одна. Многие ли видят то, в чем никогда не признаются? Дорину не хотелось об этом знать.
* * *
Хвала богам, у нее перестали дрожать пальцы. Сильба – богиня врачевателей и даровательница легкой смерти – отнеслась к ней благосклонно. Пока Сорша занималась рукой принца, дрожь в пальцах прошла, но стоило ему покинуть комнату, руки вновь затряслись.
Сорша опустила голову на стол и шумно выдохнула.
Царапины Дорина были пустяковыми и не требовали повязки. Сорша пошла на поводу у собственной глупости и тщеславия. Хотелось подольше удержать прекрасного принца возле себя. Она нарочно затянула все свои действия по обработке и перевязыванию его руки.
А он… он даже ее не узнал.
Год назад ее сделали полномочной врачевательницей, позволив работать самостоятельно. За это время ее часто вызывали к принцу, капитану и их подруге. Однако наследный принц после каждого визита тут же забывал о ее существовании.
Она не солгала Дорину, сказав, что не всегда записывает подробности своих вызовов. Но она все помнила. Особенно ту ночь. Это было месяц назад. Всех троих она застала в крови и грязи. Ранена была даже собака, принадлежавшая их подруге. Сорше тогда ничего не объяснили и посоветовали накрепко забыть все виденное. Что же касается подруги принца и капитана…
Их подругой была королевская защитница.
Надо думать, возлюбленная принца и капитана. Или даже их любовница. Впервые Сорша увидела эту девушку после кровопролитного завершающего поединка за звание королевского защитника. Тогда она помогала старшей целительнице, занимавшейся ранами новоиспеченной защитницы. Потом, случайно зайдя проведать раненую, Сорша обнаружила их с принцем в постели.
Она сделала вид, что ее это не волнует. Наследный принц был известен своим повышенным вниманием к женщинам, но… душевная боль Сорши не проходила. А жизнь продолжалась. Потом королевскую защитницу отравили глориеллой, и тогда уже рядом с нею был не принц, а капитан королевской гвардии. Он метался, как зверь в клетке, орал на Соршу, мешая ей делать то, ради чего позвали. А через несколько недель Фалипа, горничная королевской защитницы, пришла к Сорше за противозачаточным снадобьем. Фалипа не сказала для кого, но Сорша догадалась.
Еще через неделю Соршу позвали к капитану. У него были четыре серьезные раны на лице и мертвые глаза. Сорша все поняла. Поняла она и суть событий, произошедших месяц назад, когда она застала всех троих в крови (четверых, если считать собаку). Отношения, существовавшие между ними, были разрушены.
Сорша знала даже имя королевской защитницы – Селена. Услышала случайно, когда думали, что она уже ушла из комнаты. Селена Сардотин. Величайший в мире ассасин. И она же – королевская защитница. Еще одна тайна, которую Сорша хранила.
Ее не замечали. Чаще всего Сорша радовалась этому.
Она подняла голову, оглядела стол. До обеда ей нужно было приготовить с полдюжины разных лекарств, все – сложного состава. Половину из них Амития могла бы сделать и сама, но та вовсю пользовалась своим положением старшей врачевательницы, спихивая работу на Соршу. А еще Сорше нужно было написать письмо подруге, которой она писала каждую неделю. Подругу интересовали все мелочи придворной жизни. Тут наживешь головную боль.
Если бы к ней зашел не принц, а кто-то другой, она бы обязательно сослалась на занятость и посоветовала обратиться к той же Амитии.
Сорша вернулась к прерванной работе. Она не сомневалась, что принц уже опять забыл ее имя. Да и зачем ему помнить? Он был наследником самой могущественной империи. А Сорша? Кто она такая? Дочь беженцев из деревушки в Фенхару. Деревню ту сожгли дотла, словно и не было. Родители умерли.
Но никакими снадобьями Сорша не могла вытравить из себя любовь к принцу. Незримую, тайную любовь, возникшую еще шесть лет назад, когда она впервые увидела Дорина.
Глава 7
После той ночи больше никто не приходил поглазеть на Селену и Рована. Сам он ничего не сказал о ночных гостях. Не предложил Селене ни своего плаща, ни какой-либо другой защиты от ночной прохлады. Она спала на боку, свернувшись калачиком. Сон был беспокойным. Ее будила то хрустнувшая ветка, то камешек, впившийся в бок, то крик совы (если, конечно, это была сова).
Когда начало светать и стволы деревьев окутал серый туман, Селена уже проснулась. Так скверно ей не спалось даже на крышах Варэса. Завтракали молча: опять хлеб, сыр, яблоки. Забираясь на лошадь, она зевала и была готова уснуть прямо в седле.
И снова лесная дорога, вверх по склону холмов.
Несколько раз им встретились люди, вероятно ехавшие на рынок. Едва увидев Рована, все останавливались и уступали дорогу. Кое-кто шептал молитвы, чтобы неожиданная встреча окончилась благополучно.
Селена слышала, что фэйцы вполне мирно уживаются со смертными. Должно быть, путников пугал облик Рована и его татуировка. Несколько раз Селена подумывала спросить фэйца о значении вытатуированных слов и… продолжала молчать. Завяжется разговор, а любой разговор подразумевал какие-то… отношения. Довольно с нее отношений. Довольно с нее друзей, ибо дружба с нею зачастую стоила людям жизни.
И потому она целый день ехала молча. Чем ближе к Камбрианским горам, тем гуще и разнообразнее становился лес. Прибавилось и тумана. То и дело они прорывали туманное покрывало, и Селена ощущала его прикосновение у себя на лице, шее и спине.
Снова ночлег близ дороги. Вторая ночь оказалась холоднее первой. Снова подъем в утренних сумерках и дальше в путь. За ночь туман успел пропитать не только одежду и кожу Селены, но проник до самых ее костей.
К третьему ночлегу Селена окончательно утратила надежду погреться у огня. Ей даже нравился ночной холод, сон на жестких корнях и неутихающее чувство голода. Сколько бы хлеба и сыра она ни съедала, голод не отступал. Правда, в животе у нее больше не урчало.
Путешествие не отличалось удобством, но… отвлекало от мыслей. Все лучше, чем тупое прозябание в Варэсе. Она же стремилась к Маэве. Оставалось дождаться, когда ее желание исполнится.
О самой встрече она старалась не думать. Не хватало смелости заглянуть глубоко внутрь себя. Однажды она почти заглянула… в тот день, когда увидела принца Галана. Этого ей оказалось достаточно.
Где-то во второй половине дня Рован свернул с дороги, успевшей превратиться в узкую тропу, и поехал по мягкой замшелой земле. В нескольких местах из мха поднимались крупные валуны, испещренные волнистыми линиями и непонятными узорами. Должно быть, они служили пограничными столбами, показывая смертным, что дальше ехать опасно.
От Доранеллы Селену и Рована отделяла еще целая неделя пути. Селена думала, что они поднимутся на перевал, однако Рован почему-то ехал вдоль гор, неторопливо забираясь выше и выше. Иногда попадались полянка или лужок, поросший яркими цветами. Ориентироваться в этих местах было невозможно. Понять, на какую высоту они успели подняться, тоже. По обе стороны тянулся лес. Нескончаемый лес. Нескончаемый подъем. И нескончаемый туман.
Дым ноздри Селены уловили раньше, чем она увидела огонь. Не огонь костров, а свет в окнах здания за деревьями. Дом (или замок) стоял на склоне горы. Его камни были темными и древними – непохоже на обычный гранит. Проехав еще немного, Селена поняла: это не дом и не замок. Это была крепость. Ее глаза устали за день пути, но она все же заметила кольцо высоких камней среди деревьев. Вскоре Селена не только увидела, а еще и прочувствовала на себе их силу. Они с Рованом проезжали между двух мегалитов, напоминавших рога громадного зверя. Все тело Селены пронизала невидимая, звенящая волна силы.
Защита. Магическая защита. У Селены свело живот. Зачем они здесь стоят? Отвращать врагов? Возможно. А еще? Как средство мгновенного оповещения? В таком случае караульные на трех башнях – шестеро на стене и трое возле деревянных ворот – уже знали о появлении всадников. Караул несли не только мужчины, но и женщины. Все были в легких кожаных доспехах, вооруженные мечами, кинжалами и луками. Теперь дюжина караульных внимательно следила за каждым их шагом.
– Я бы лучше осталась в лесу, – сказала Селена.
Это были ее первые слова за несколько дней пути. Рован пропустил их мимо ушей.
Он даже не поднял руку, чтобы поздороваться с караульными. Должно быть, он хорошо знал это место и занимал положение, позволявшее ему вести себя подобным образом.
Каждый шаг менял представления Селены о крепости. Вблизи она оказалась не такой уж и внушительной. Три сторожевые башни, соединенные большим зданием древней постройки, стены которого покрывал мох и лишайники. На дворец Маэвы никак не тянуло. Скорее всего, что-то вроде пограничной заставы. Срединная точка между миром смертных и Доранеллой. Возможно, сегодня удастся переночевать в тепле и даже вымыться горячей водой.
Рован с каменным лицом ехал мимо салютующих караульных. Их лица скрывались под глубокими капюшонами. Кто они? Фэйцы? Смертные, удостоившиеся чести охранять пределы мира бессмертных? Для Селены это были отнюдь не праздные вопросы. Ну хорошо, Рован. Она убедилась, что интересовала его не больше, чем куча конского навоза на дороге. Но если она окажется среди фэйцев, ее появление явно вызовет любопытство и… вопросы.
Сквозь массивные ворота они въехали в просторный внутренний двор. Селена привычно подмечала все двери, все уязвимые места здания и возможные пути к отступлению. Появились двое конюхов (тоже в капюшонах) и помогли им слезть с лошадей. Селене показалось, что конюхами были обычные смертные. Ее поразила почти полная тишина. Словно все и всё вокруг замерло, включая камни, и затаило дыхание. Это было похоже на настороженное ожидание. Ощущение лишь усилилось, когда Рован молча (опять молча!) ввел ее внутрь тускло освещенного здания. Они поднялись по узкой каменной лестнице. Рован открыл дверь и впустил Селену в помещение, напоминающее небольшой кабинет.
Селена застыла как вкопанная. Ее поразила не резная дубовая мебель и не выцветшие зеленые портьеры. И уж конечно, не огонь, уютно потрескивающий в очаге. За столом сидела темноволосая женщина. Маэва, королева фэйцев.
Ее тетка.
А затем раздались слова, которые Селена все эти десять лет так боялась услышать:
– Ну здравствуй, Аэлина Галатиния.
Глава 8
Селена попятилась. Поднимаясь сюда, она на всякий случай сосчитала ступеньки (тоже привычка) и прикинула, сколько времени ей понадобится, чтобы сбежать вниз, миновать коридор и выскочить во двор. Но позади оказалась неподатливая каменная глыба – тело замершего Рована. У Селены отчаянно тряслись руки. Такими руками не выхватишь оружие… О чем она? Стоит Маэве приказать, и Рован тут же оборвет ее жизнь.
У нее похолодело лицо. Если тело ей не служит, остается разум. Селена заставила себя глубоко вдохнуть, потом еще раз. И только тогда ответила нарочито спокойным голосом:
– Аэлина Галатиния мертва.
Ненавистное имя, которое и сейчас вызывало в ней ужас и которое она пыталась забыть…
Маэва улыбнулась, обнажив маленькие острые клыки:
– Не будем начинать нашу встречу со лжи.
Это не было ложью. Та девочка еще десять лет назад утонула в реке. Селена не ощущала себя Аэлиной Галатинией. Это было чужое имя, не имеющее к ней никакого отношения.
Ей вдруг стало тесно в кабинете Маэвы. Приятное тепло очага превратилось в удушающую жару. Рован за спиной воспринимался как грозная природная стихия.
Селена отчетливо поняла: у нее не будет времени, чтобы собраться. Перед Маэвой с ходу не сочинишь историю, не сплетешь выдумку с полуправдой. Вот чем нужно было ей заниматься по пути сюда, а не пялиться по сторонам и не ежиться от холодного тумана. Она словно забыла, что окажется во владениях Маэвы, где правила устанавливает сама Маэва. В отличие от тщеславных смертных королев, Маэва могла встретиться с нею где угодно. В том числе и в этой древней крепости, которую никак не назовешь покоями, достойными черноволосой красавицы с бездонными очами цвета обсидиана.
Боги. Боги!
Совершенство Маэвы вызывало страх. От нее исходило спокойствие, недостижимое для смертных. Веяло древним изяществом. Должно быть, она сильно отличалась от своей сестры, светловолосой Мэбы.
Нечего тешиться иллюзиями, будто отсюда можно убежать. Селена и сейчас упиралась спиной в Рована, как в стену. Непреодолимую стену; такую же древнюю, как охранительные камни вокруг крепости. Ровану надоело служить подпоркой. Он отступил и прислонился к двери, сделав это бесшумно, как хищник. Отсюда Селена выйдет не раньше, чем Маэва позволит ей уйти.
Королева фэйцев молчала, сложив на коленях длинные пальцы цвета лунной белизны. На спинке кресла сидела белая сова-сипуха. Маэва была в простом лиловом платье, и никакой короны. Наверное, корона ей и не нужна. Любое живое существо, даже слепое и глухое, мгновенно бы поняло, кто она такая. Маэва, героиня бесчисленных легенд… и кошмаров. О ней слагали трактаты, стихи и песни. Их было так много, что кое-кто считал Маэву мифом. Но героиня легенд и страшных снов все-таки существовала во плоти.
