скачать книгу бесплатно
Как не вовремя она засомневалась, подумал Сабир. Попытался обойти угол:
– Бану, – шагнул к дочери, протягивая руку. Бансабира отступила, сохраняя дистанцию.
– Мне приходится принимать решения, которые не доставляют мне никакого удовольствия, я имею право знать зачем.
– Обещаю, однажды ты все узнаешь, – клятвенно заверил Сабир.
– Я имею право знать сейчас.
Сабир вздохнул. Настырная девчонка!
– Ты ведь знаешь, кому мы обязаны смертью твоей матери и моего брата.
– Ран-доно погиб от рук бежевых, а не красных. А про мою мать и говорить нечего. Так что другим рассказывай, что ввязался в войну из-за мести.
– Бансабира! – тан даже заикнулся от подобной наглости.
– Я хочу услышать подлинную причину, тан, – взметнула бровь. – Не узнать, а услышать.
– Месть – весомейшая из причин, как и древнее соглашение северян о взаимопомощи! – Сабир зарычал.
– Только не начинай снова петь про старые обиды танов! Думаешь, я поверю, что ты семь лет готовился к походу из-за старых обид?!
– А ты думаешь, я мог позволить собственному гневу послать неподготовленных солдат в гущу сражений? Отправить на верную гибель?! Я все тебе сказал еще год назад, и нечего сочинять всякую ерунду!
– Подумай, прежде чем соврать мне, отец! – вцепилась взглядом в Сабира, как клещами. – Думаешь, я не вижу, что ты делаешь? – отбросив маску, разошлась женщина. Тем не менее, слова цедила довольно тихо. – Все эти попойки, совместные лагеря, теперь еще и празднование дня рождения Маатхаса! Не помню, чтобы ты торопился отпраздновать свой, мой или других наших родичей! Не держи меня за дуру, тан Сабир. Я не Русса, который слепо верит в братское родство северян! Нас предают, улыбаясь в лицо, а мы с предателем пьем одно пиво!
Хоть немного совладав с собственной яростью, Бану зашипела:
– Мне слишком хорошо видно, чего ты хочешь. Я твоя дочь, не буду ни осуждать, ни отговаривать. Напротив – у тебя куда больше шансов добиться целей с моей помощью. Я не откажусь, сколь бы ни претила сама мысль о браке. Кровавая Мать! – вскинула руки, снова повысив голос и зашагав внутри шатра. – Насколько же низкого ты обо мне мнения, тан!
– Я настаиваю, чтобы ты звала меня отцом! – от голоса дочери грудь и горло перетянуло каленым железом обиды.
– Тогда, отец, – приблизилась к Свирепому вплотную. Два одинаково твердых взгляда схлестнулись, как мечи, – вспомни, что детей рожают и растят матери, а северяне со стародавних времен хранят мудрость: «Пусть руки отпадут у того, кто не радеет о родственниках».
Хитро прищурилась. В черном, с собранными в тугой узел волосами, при оружии. Слишком гордая, слишком сильная, слишком строгая, признал Сабир.
– Бансабира, – почти жалостливо протянул мужчина, моргнув первым. – Девочка моя, – ласково проговорил он, чувствуя, как в груди сжимается еще сильнее. Потянул руку, надеясь обнять дочернее плечо, но Бану ударом тыльной стороной ладони оттолкнула её и снова отдалилась от тана.
– Во всем твоем окружении, отец, – проколотила каждое слово, – нет ни одного человека, который бы смотрел также далеко и видел также много, как я. Оглянись – ни один из них не поспевает за тобой, – оскалилась, снова напомнив Сабиру дикую кошку. – Научись доверять мне хоть немного! Или Раду, Юдейр и Гобрий плохо делали свою работу в прошедший год?!
Не давая опомниться ошалевшему тану, вышла на улицу, широким замахом взметнув полог. Их ссора с Сабиром привлекла внимание нескольких человек. В числе первых был Маатхас – с опухшей физиономией и красными глазами. Не спал, сообразила Бану, приветственно кивнула и, обведя глазами ротозеев, прошла к своему убежищу, игнорируя все и вся.
Рядом с шатром, заметив приближение танши, поднялись с земли и выстроились семнадцать бойцов личной дружины. От одного взгляда женщины, стало ясно, что она в бешенстве. Быстро пробежав глазами, Бансабира выбрала:
– Вал.
Воин кивнул и поспешил вслед за госпожой. Они отдалились совсем немного, когда Бану остановилась, расцепив пряжку. Пояс, звякнув, упал. Меч с ножнами остался в руках. Присвист – и женщина метнулась в атаку.
* * *
Тан Сабир сел за стол. Каждое её слово, каждое действие той, ради которой когда-то его сердце снова забилось, заставляло закусывать губы. Неведомое чувство вгрызлось Яввузу в межреберье – как? Как её вообще можно хоть кому-то отдать?!
Но не отдать – нельзя. И только что Бансабира добровольно предложила себя на торги.
* * *
Бансабира согнулась пополам, упираясь ладонями в бедра чуть выше колен. Сбивчивое дыхание с сипом вырывалось из легких. Оружие валялось на земле. Как и Вал – в нескольких шагах. Нет, не потому, что Бану уложила его на лопатки – танша никогда бы не доверила подбор её личной охраны человеку, которого сама может победить без труда – телохранитель тоже умотался. Исподлобья женщина бросила короткий взгляд на морщившегося мужчину.
– Неплохо.
Вал согласился молча, с трудом приподнялся на локтях, кивнул Бансабире за плечо. Женщина обернулась:
– Я впечатлен, – отозвался тан Маатхас, примостившись на бревне неподалеку.
Танша распрямилась, вздохнула, немного нахмурилась. В любой другой ситуации она бы обрадовалась его компании, но сейчас в душе столкнулись смешанные чувства. Почему он всегда стоит в стороне? Зачем без конца наблюдает за её тренировками? Почему преследует, ходит по пятам, как тень?! Ярость от ссоры с отцом она благополучно выместила в пылу тренировки, а как быть с раздражением от неопределенности?
– Неужели, – ледяным тоном отозвалась женщина. Маатхас отпрянул от такой реакции. – Вал, – обернулась к телохранителю, – можешь идти.
Боец, с усилием перевел туловище в вертикальное положение и, едва поклонившись, ретировался. Провожая его взглядом, Бану констатировала:
– Вы уже раз двадцать видели мои упражнения. Не стоит делать удивленный вид.
Тан быстро взял себя в руки:
– Я впечатлен вашей склонностью выпускать пар скорее по-мужски, чем по-женски.
Бану поглядела на мужчину с недоверием и принялась собирать оружие. Через пару минут спросила, чего он хотел. Тан признался честно – увидеться. Убедиться, что все в порядке. Бансабира тихонько с недовольством хмыкнула и направилась в сторону шатра. Сагромах мягко придержал женщину за предплечье и с нежностью посмотрел в глаза – право, не стоит раздражаться по пустякам, к тому же срываться на тех, кто не сделал ничего дурного.
Бану почувствовала, как краснеет от стыда. Да уж, и впрямь, кто-кто, а Сагромах перед ней безвинен. Вполне возможно, он сам понимает, чего от них ждут и потому, тоже не имея выбора, действует соответственно. Женщина со смущенным смешком отвела глаза и попросила прощения, вздернув брови. Извинения дались легко – как ни крути, а время, проведенное с Маатхасом, оказалось самым лучшим в этом походе.
* * *
– Зачем ты это сделала? – спросил Русса незадолго до ужина. – Отец рассказал мне! – сокрушался брат. – Мне казалось, мы выяснили вчера, что тебе не нужен никакой брак!
– А мне он и не нужен, – отозвалась Бансабира. Выглядела женщина хмуро, будто её безмерно раздражало то, что Русса мешал сосредоточиться на штопаньи ремешков подвязок для ножей. – Он нужен танаару.
– Сдался он танаару! – озверел Русса. – Или тебе нравится думать, что, жертвуя собой, ты всех спасешь? – упал на пол рядом с сестрой и схватил монотонно двигающуюся руку с иглой, заставив Бану посмотреть на себя.
– Нет, – отрезала сестра. – Но когда будущее очевидно, я предпочитаю не ждать, пока судьба заставит меня принять неизбежное, а самой явиться за ним! Даже будь это трижды иллюзией, я лучше буду верить, что сама выбрала свою жизнь. В конце концов, в каком-то смысле все так и есть, – добавила тише, взглядом заставив брата отпустить ладонь.
– Что ты имеешь в виду?
– В жизни всегда нужно ясно понимать, на чьей ты стороне, и, выбрав, надо держаться её, что бы ни случилось. Я определилась год назад, Русса, и теперь буду делать все, чего эта самая сторона потребует от меня. Даже если с неба повалятся разом все звезды.
– Откуда ты набралась такой идиотской решимости? – Русса нахмурился и встал. Это упрек что ли?
– Сегодня прибыли Каамалы. Если дадут повод, стоит быть готовым пойти на любую гнусность, – безэмоционально закончила Бану.
– Владыка Вод, – прорычал Русса, вскакивая. – Сколько раз я твердил тебе, что северные кланы никогда…
– Никогда, Русса, солнце не взойдет на западе. А все то, что относятся к людям, меняется ежедневно.
Мужчина глубоко вдохнул.
– Тану, – раздалось с улицы. – К ужину зовут.
– Передайте отцу, я не голодна, – громко ответила Бану.
– Что с тобой?
– Ничего. Ты иди, не хорошо заставлять тана ждать, – женщина пресекла протест.
– Ладно.
* * *
Полог взметнулся и опустился больше четверти часа назад, а Бансабира по-прежнему сидела, почти не шевелясь. Неужели звезды с неба вот так и валятся?
* * *
Щека повлажнела. Бану судорожно прижала слезы пальцами, будто это могло помочь. Повлажнела другая.
– Госпожа, с вами все в порядке? – обеспокоенно спросил голос Юдейра. – Я войду? – оруженосец, не дожидаясь реакции танши, вошел. Бану успела повернуться к выходу спиной.
– Тебе что-то нужно, Юдейр? – как могла строго выговорила тану.
– Русса-Акбе сказал, что вам не хорошо, и я поспешил узнать, не надо ли вам чего. Я могу помочь?
– Помнится, я дала тебе выходной. Так иди и отдыхай – справится с головной болью из-за недосыпа мне и Праматерь не поможет, – соврала женщина.
– Хорошо, тану, – понуро согласился юноша.
Великая, да что же она делает?
– Со мной правда все в порядке, – окликом задержала парня у выхода, обернувшись. – Но если вдруг что, я пошлю за тобой.
Юдейр обернулся, растеряно заозирался, расцвел.
– Хорошо, госпожа.
– И не опаздывай утром, завтра важный день, я полагаюсь на тебя, – улыбнулась женщина.
– Слушаюсь, миледи! – отрапортовал воин и, точно пущенный с тетивы, выскочил из шатра.
Бансабира еще недолго улыбалась, восхищаясь искренностью влюбленного мальчишки, потом снова загрустила. Мать Сумерек, как же не хватало женской заботы и ласки. Шавна, родная, дорогая Шавна, думала Бану, где ты? Где ты, о, сестра по дому? Сестра по вере. Сестра по выбору…
* * *
Утром было парадное построение «меднотелых» – личной гвардии танов Пурпурного дома. Сабир шел впереди, дочь – вровень, справа от него, Русса – слева, и чуть отставая.
– Не будь они похожи и не знай я, что они родственники, решил бы, что она новая жена тана, – сказал один из офицеров на ухо другому, пока Яввузы шли вдоль рядов.
– Да уж, Яввуз Свирепый в этом смысле переплюнул весь Яс – не завел ни одной водной жены, зато трех земных сменил.
– Думаешь, она правда его дочь?
– Ба! А ты думаешь, Старый волк признал бы кого-то не своей крови?
– Да поди разбери этих танов, что у них на уме.
– Бросьте вы! Видно же, что они родственники. Лицо девчонки как по отцовскому лепили.
– Не скажи, мордашка у неё милая.
– Только нрав, говорят, кошмарный.
– Вам-то какое дело?
– Вот-вот.
– Как какое? Такие, не задумываясь, режут людей в перемешку со свиньями, к ужину.
– Я слышал, она сама пытала кого-то из Ююлов.
– И голова Сциры Алой, тоже на её совести.
– Ты красных, что ли жалеешь?
– Да заткнитесь уже. Вам с ней детей не растить. А то, что мы пока видели и то, что о ней болтают, дает надежду, что когда старый пес помрет, наше подразделение не развалит сопливый мальчишка, который всю войну пешком под стол ходил и в собственные штаны гадил.
– У Яввуза два брата.
– Кто их пустит?
– Есть еще Акбе.
– Он не акбе. Бастардов родичи не признают и, как правило, ими помыкают.
– Развели тут галдеж. Можно подумать, вас в итоге кто-то спросит, кому служить.
– То-то и оно. Ешь, когда дают, спи, когда позволяют, дерись, когда приказывают – вот и всё правило. А то ишь, в большие дела надумали лезть.
* * *
Пышный праздник прошелся судорогой веселья по растянувшемуся, как удав, лагерю. Казалось, на один день, приуроченный к именинам Сагромаха Маатхаса, все сомнения, раздумья и недоверие отступили.
Песни, пляски, игры, состязания…
