Полная версия:
Язык и семиотика тела. Том 1. Тело и телесность в естественном языке и языке жестов
Еще одним существенным проявлением структурированности множества значений признаков является выделенность одних значений данного признака по отношению к другим его значениям. Поясним, что мы имеем в виду под выделенностью.
Различаются два рода выделенности значения телесного признака – семантическая (смысловая) выделенность и культурная выделенность.
Под семантической выделенностью <данного значения признака данного соматического объекта> имеется в виду его дополнительная смысловая нагрузка, а именно то, что данное значение признака несет определенную информацию не только о данном объекте, но и о его обладателе, то есть говорит нечто о каких-то других характеристиках человека.
Так, признак «форма рук» принимает среди прочих значения /прямые руки/, /скрещенные/, /сложенные ладонями на груди/, /сложенные в форме арки/, /вытянутые/ и многие другие. Среди значений данного признака есть также значение /кривые/, которое является семантически выделенным, потому что у сочетания кривые руки есть переносные значения (это, в частности, отличает его от сочетания кривые ноги, у которого переносного значения нет). Действительно, сочетание кривые руки несет дополнительную смысловую нагрузку по сравнению, например, с сочетаниями прямые руки или руки, сложенные на затылке: сочетание кривые руки обозначает не только форму, но и плохое функционирование рук. Действительно, высказывание У него кривые руки может применяться для характеристики не только самих рук, но и человека, плохо делающего что-то или не умеющего делать нечто нужное или полезное. В то же время выражение изогнутые руки, близкое ему по смыслу, обозначает исключительно форму рук без какой-либо дополнительной смысловой нагрузки, и потому значение /изогнутый/ у признака «форма руки» выделенным по смыслу не является. Таким образом, мы видим, что далеко не все языковые выражения значения признака «форма рук» несут дополнительную смысловую нагрузку. Между тем достаточно наличия одного сочетания кривые руки, чтобы считать значение /кривые/ признака «форма рук» выделенным по смыслу.
Приведем примеры семантически выделенных признаков для разных телесных объектов.
(а) Признак «размер языка» имеет значение /большой/, выражаемое, в частности, следующими близкими по смыслу, хотя и не полностью синонимичными сочетаниями: большой язык, длинный язык и сделать язык лопатой, ср. предложения (60)–(62):
(60) Теперь, щелкая зубами и облизывая большим языком мокрые усы, он <Мокей> особенно стал похож на большого, смирного пса (М. Горький. Ледоход).
(61) С женою он <Скварыш> уже вдосталь наговорился о своей беде, жена ему не сочувствовала. Знай попрекала за его длинный язык, за детскую доверчивость (В. Быков. Бедные люди).
(62) Сделать язык лопатой – улыбнуться, приоткрыть рот, положить широкий язык на нижнюю губу, удерживать его под счет от 1 до 10 (Логопедическая служба).
Одно из приведенных в этих примерах выражений, а именно длинный язык в примере (61), является семантически выделенным. Оно в своем исходном значении говорит о размере языка (ср. слова, сказанные врачом ребенку: Ну-ка покажи мне, какой у тебя длинный язык! Высуни его как можно дальше!), а в переносном значении оно обозначает свойство его обладателя – болтливость.
(б) Среди значений признака «цвет глаз» семантически выделенным является значение /красный/. Красные глаза у человека говорят о том, что он болен или что он какое-то время назад плакал. Ср. предложение (63) Мне было стыдно ее <бабушки> красных глаз, ее набрякших век, ее скорбного черного платочка в белых горошках, но я не мог выжать ни единой слезинки (Ю. Герт. А ты поплачь, поплачь…).
Признаки соматических объектов, их значения и языковые выражения этих значений могут передавать не только характеристики человека – обладателя данного объекта, но и стереотипные представления о нем и о его теле, закрепленные в данной культуре. Значение признака соматического объекта, говорящее, наряду с характеристикой самого объекта, нечто содержательное о культуре, к которой принадлежит человек – обладатель этого объекта, мы называем культурно выделенным. Под культурной выделенностью, или выделенностью в данной культуре, некоторого значения данного признака <данного соматического объекта> мы имеем в виду важность этого значения для правильного осмысления культурного контекста, в котором употребляется языковое выражение этого значения.
Например, значение /иметь бороду/ признака «наличие волосяного покрытия на лице» (для мужского лица) еще в недавнем прошлом было выделенным в русской культуре. Действительно, бороду носили представители определенных и количественно ограниченных социальных групп мужчин. Это, например, крестьяне, купцы, религиозные деятели, художники, писатели. Сегодня наличие татуировки с определенным рисунком, серьга в одном ухе, кольцо на большом пальце, определенная походка – все эти характеристики людей в нашей культуре являются культурно выделенными (нагруженными).
Среди множества японских поз культурно выделенной является поза «агуми маситэ» (яп.
О семантической и о культурной выделенности значения признака соматического объекта (и, обобщая, самого признака) обычно говорят применительно к тем телесным объектам, которые играют ключевую роль в формировании внешнего облика человека и которые воспринимаются главным образом визуально.
Подчеркнем, что оба типа выделенности признака релятивизованы относительно языка и культуры. Поэтому если языковое выражение является обозначением семантически выделенного свойства в русском языке, то совсем необязательно, что переводной эквивалент этого выражения будет обозначать семантически выделенное свойство, скажем, в английском языке. Например, выражение язык без костей является в русском языке семантически выделенным, поскольку обозначает человека, болтающего о том, о чем следовало бы молчать. При буквальном переводе его на английский язык получаем сочетание boneless tongue, семантически выделенным не являющееся. Отсюда следует, что если переводчик считает важным сохранить свойство семантической выделенности, то он должен осознанно искать соответствующий эквивалент, а не переводить сочетание буквально. Разумеется, бывает, что буквальный перевод выражения с одного языка на другой сохраняет свойство семантической выделенности. Например, русское и английское сочетания красный нос и red nose в этом отношении эквивалентны, поскольку оба указывают не только на цвет носа, но и на то, что его обладатель склонен к обильному употреблению спиртного. Вот, например, как переводится фрагмент из романа Л. Н. Толстого «Анна Каренина» (64) на английский язык, см. (65):
(64) В то время как скакавшие были призваны в беседку <…>, старший брат Вронского, Александр, полковник с аксельбантами, невысокий ростом, такой же коренастый, как и Алексей, но более красивый и румяный, с красным носом и пьяным, открытым лицом, подошел к нему (Л. Толстой. Анна Каренина).
(65) At the time when the racers had to go to the pavilion <…>, Vronsky’s elder brother, Alexander, a colonel with heavy fringed epaulets, came up to him. He was not tall, though as broadly built as Alexey, and handsomer and rosier than he; he had a red nose, and an open, drunken-looking face (L. Tolstoy. Anna Karenina, перевод Констанс Гарнетт).
Работу переводчика по поиску переводного эквивалента, сохраняющего свойство семантической выделенности, иллюстрируют фрагмент (66) из романа М. Булгакова «Мастер и Маргарита» и его перевод (67) на английский язык:
(66) Низенький, совершенно квадратный человек, бритый до синевы, в роговых очках, в новенькой шляпе, не измятой и без подтеков на ленте, в сиреневом пальто и лайковых рыжих перчатках, стоял у прилавка и что-то повелительно мычал (М. Булгаков. Мастер и Маргарита).
(67) A short, completely square, blue-jawled little man wearing horn-rims, a pristine hat with unstained ribbon, dressed in a fawn overcoat and tan kid gloves, was standing at a counter and booming away in an authoritative voice <…> (M. Bulgakov. Master and Margarita, перевод Майкла Гленни).
Значение /синий/ признака «цвет кожи» характеризует здесь не только сам цвет, но и человека, который очень хорошо выбрит, то есть это значение является семантически выделенным. В английском варианте ему соответствует выделенное выражение blue-jawled, означающее дословно ‘с синей челюстью’, то есть при буквальном прочтении выражающее значение признака «цвет челюсти», а не признака «цвет кожи».
Как показывает анализ собранного нами материала, количество значений у многих телесных признаков соматических объектов достаточно большое, а семантически и культурно выделенных значений у любого признака всегда немного (больше того, выделенных значений у данного признака может вообще не быть – таков, например, классификационный признак «тип соматического объекта»). Это позволяет нам надеяться, что рано или поздно удастся описать все семантически и культурно выделенные значения у каждого телесного признака, и такая задача весьма актуальна – ведь именно такие значения наиболее интересны, поскольку с их помощью устанавливается связь между разными системами человека – телесной, психической, ментальной и защитной59.
***Помимо описания признаков телесных объектов, построение или реконструкция семиотической концептуализации тела предполагают описание парных им языковых признаков, то есть признаков, которые характеризуют языковые единицы, соответствующие именам соматических объектов, а также именам признаков и значений признаков.
Из множества признаков данного соматического объекта и их значений выделим особый признак «возможность/невозможность данного объекта участвовать в производстве жестов». Этот признак связывает поле телесности с областью невербальной знаковой деятельности человека и соотносится с коммуникативно важным признаком «способность/неспособность данного соматического объекта двигаться». При этом в случае, если данный телесный объект способен двигаться, существенными для реализации конкретного жеста могут оказаться самые разные характеристики движений. Например, некоторые части тела способны двигаться строго в определенном направлении: обычный человек может осознанно двигать животом только в сагиттальной плоскости, то есть в направлении вперед – назад, и при этом выполнять жесты выпятить живот и втянуть живот. Семантика этих невербальных знаков достаточно ясная: человек показывает, что наелся (первое значение жеста), что потолстел (второе значение жеста) или что потолстел его собеседник (третье значение). А втянуть живот – это жест, антонимичный первому жесту во втором и третьем значениях.
Еще одна характеристика соматического объекта, связанная с исполнением жестов, это его «способность/неспособность совершать определенный тип движения». Поскольку отнюдь не все соматические объекты могут совершать, например, вращательные движения, способность объекта совершать такое движение является его важной характеристикой и должна каким-то образом отражаться в семантическом представлении его имени.
Следует различать биологические характеристики соматического объекта и языковые характеристики имени соматического объекта. К первым относится, например, способность соматического объекта двигаться в определенном направлении, а ко вторым – способность его имени входить в состав определенного фразеологизма60. Биологической способностью поворачиваться и вращаться обладают руки, ноги и глаза, но не уши, живот или губы, а слово нос входит в состав жестового фразеологизма 61вертеть носом, хотя нос вращаться не может. Таким образом, фразеологизм говорит нам о том, что с точки зрения русского языка нос способен поворачиваться62. И это не единичный пример. В русском языке и русском языке тела есть несколько единиц, в которых выражена способность телесных объектов вращаться или поворачиваться, вопреки реальному положению дел. См., например, эмблематический жест вращать глазами, номинация которого содержится в предложении (68) Вместе с голосом он вдруг потерял всю силу, втянул голову в плечи, согнулся и, вращая во все стороны пустыми глазами, попятился… (М. Горький. Мать). Ср. также иллюстративный жест рук «колесо», отображающий круглую форму какого-то объекта, и жестовый фразеологизм вертеть головой во все стороны: (69) Не поднимаясь на ноги, Митька тупо во все стороны вертел головой и просто не мог поверить тому, что он видел (А. Геласимов. Разгуляевка).
Различение биологического признака соматического объекта и языкового признака его имени – это различение кардинальное и для онтологии, и для лингвистики. Мы еще обсудим подробнее оппозицию биологического и языкового ниже, когда речь пойдет о признаке «парность соматических объектов».
Вернемся к признаку «способность/неспособность соматического объекта двигаться», который является определяющим для языка тела. Можно даже сказать, что язык тела вообще существует только благодаря способности некоторых соматических объектов совершать знаковые движения и принимать разнообразные знаковые позы63.
***При построении семиотической концептуализации тела необходимо учитывать не только признаки телесных объектов, но и характеристики людей – обладателей соматических объектов, исполнителей жестов и т. д. Эти характеристики могут быть самой разной природы: одни относятся к разряду физических, другие – к разряду социальных, а третьи принадлежат группе психологических, в частности эмоциональных, характеристик.
Описание всех таких характеристик необходимо по нескольким причинам. Во-первых, они подчеркивают тройственную связь тела, разума и души, точнее, пар «тело – разум» и «тело – душа». Во-вторых, телесные признаки представлены в обыденном сознании по-разному в зависимости от характеристик людей. Если человек болен, то могут меняться форма, размер или цвет его тела, и тогда соответствующие признаки принимают иные значения, чем у здорового человека. Цвет кожи человека зависит от расовой принадлежности, от климатических условий, от физического состояния, а поведение человека – от национальных, этнических и расовых характеристик, а также от свойств данного коммуникативного акта. Мозолистые и грубые руки в представлении русских людей ассоциируются скорее с рабочими профессиями, требующими затрат физического труда, а утонченные руки, тонкие, длинные пальцы – с профессиями музыканта или художника, то есть с профессиями творческими.
Больше всего исследований, посвященных соотношению телесных характеристик с интеллектуальными и психическими, относятся к области языковых и культурных представлений мужского и женского тела, а также взрослого и детского тела.
Исследования мужского и женского тела были в основном направлены на анализ природы пола, гендера64 и сексуальности, а также на изучение языковых и телесных манифестаций психологических и коммуникативных особенностей мужчин и женщин (об этих особенностях и их манифестациях см. работы (Ганина, Карташкова 2006; Кириллина 1999; Кон 2005, 194–223; Крейдлин 2005; Пушкарева 2005, 78–102)).
Что касается репрезентации детского тела в естественном языке и соответствующем ему невербальном знаковом коде, то она обладает целым рядом отличий по сравнению с репрезентацией взрослого тела. При построении семиотической концептуализации детского тела следует учитывать сразу несколько моментов: (1) представления взрослых о строении и свойствах тела детей, причем разных возрастов; (2) представления детей о своем теле (особенно интересен здесь период осознания ребенком своего тела, его свойств и функций, а также отличий мужского и женского тела); (3) представления как взрослых, так и детей о детских телесных движениях и знаковых действиях.
Все эти аспекты можно объединить под названием детская телесность.
Оставим в стороне представления детей о своем теле и остановимся на представлениях о нем взрослых.
Выделяются три типа соматических объектов. Во-первых, есть объекты, которыми обладают исключительно дети, например малыши, ср. родничок (неокостеневший участок детского черепа). Во-вторых, существуют объекты, которые люди приобретают только с возрастом, – это разного рода наросты, линии (например, морщины), лобковые волосы, грудное молоко и др. В-третьих, есть объекты, которыми обладают как взрослые, так и дети, и таких объектов, конечно, подавляющее большинство.
Объекты детского тела обычно имеют в языке особые имена, ср. родничок, складочки (не путать со складками, от которых складочки формально производно!), пяточки и пиписька.
Однако даже общие для взрослых и детей соматические объекты могут различаться своими стандартными наименованиями. Так, есть русские слова, называющие исключительно объекты детского тела, – это слова родничок, пиписька, ручонки. Есть слова, которые в норме используются для называния детских соматических объектов, – например, ручки или ножки, а их употребление применительно к взрослым людям стилистически маркировано. Волосы у маленьких детей могут называться волосики, а у еще более маленьких, в частности новорожденных, – пушок.
Как мы уже говорили, по мере взросления волосы на голове становятся эстетическим объектом. Взрослые осознанно ходят в парикмахерскую, приводят голову в порядок. За волосами ухаживают, их специально украшают: делают прически, подбирают аксессуары – заколки, ленты, различные украшения – к лицу или одежде (обычно это делают женщины). Впрочем, существуют и особые детские прически, и для них есть свои имена. Так, для девочек типичны косички – слово, формально и семантически достаточно сложно соотносимое с косами, а для мальчиков – чубчик.
Иначе, чем о признаках и значениях взрослого тела, мы говорим о признаках и значениях детского тела. Например, высокочастотной характеристикой пяток младенца является их цвет, ср. сочетание розовые пяточки, а о щеках младенца часто говорят толстенькие или пухленькие щечки.
Обычно стилистически нейтральные номинации соматических объектов у детей совпадают со стилистически маркированными именами тех же объектов у женщин. Эта своеобразная полисемия характерна, в частности, для производных слова голова.
(а) Слово головка применительно к женской голове является субъективно окрашенным: его употребление показывает, что говорящий относится к женской голове как к изящной, эстетически приятной или маленькой. Применительно же к ребенку слово головка обычно означает ‘маленькая голова’. Только в сочетаниях типа аккуратная (аккуратненькая) головка (обозначающих голову девочки, у которой волосы заплетены в косички или аккуратно подстрижены), то есть в сочетаниях, подчеркивающих форму прически, слово головка является эстетически нагруженным.
(б) Другое стилистически маркированное производное от слова голова – это имя головушка. Оно типично для фольклорных, поэтических или шутливых текстов. В то же время оно по отношению к детям практически не встречается, а если и встречается, то носит шутливый или снисходительный характер.
(в) Слово головонька встречается в описании в речи взрослых в отношении маленьких детей, ср. предложение (70) А головонька у него самая обычная – так мать пишет на форуме о своем ребенке. Взрослые же люди, когда говорят так о взрослом, относятся к человеку как к ребенку, ср. предложение (71) По-моему, у тебя головонька бо-бо (Форум любителей мотоциклов http://forum.pmoto.ru).
В некоторых случаях слово головонька по отношению к взрослым людям употребляется как стилизация под народную, деревенскую речь, см. (72) Девка с опухшим и мокрым от слез лицом высморкалась в завеску и, утирая слезы концом платка, хрипло заголосила: Ефим, пожалей ты мою головоньку! …Охо-хохо! (М. Шолохов. Смертный враг).
Похожим образом обстоит дело и с производными слова лицо. Его уменьшительное производное личико по отношению к взрослым мужчинам в норме не употребляется, но может применяться для описания взрослых женских лиц и лиц детей. При этом применительно к женщине слово личико подчеркивает не величину лица, как в случае, когда оно употребляется по отношению к детям, а его изящество и красоту, передавая одновременно ласковое отношение говорящего к его обладательнице. Ср. типичный пример употребления слова личико применительно к женщине: (73) Она сняла и отбросила в сторону шляпу, портившую ее прелестное круглое личико восемнадцатилетней девушки (В. Катаев. Алмазный мой венец).
Вообще, коннотации, связанные с детским лицом, иные, чем связанные с женским лицом. Красота лица взрослого человека и красота лица ребенка в русской культуре воспринимаются и оцениваются по-разному. Об этом свидетельствует, в частности, то, что, говоря о лице взрослого человека, мы часто используем сочетание черты лица, то есть имя соматического объекта, входящего в класс «линии», но это сочетание не применяется по отношению к детям.
Красивое лицо взрослого человека часто характеризуется как имеющее красивые или правильные черты. Говоря о чертах лица, подчеркивают то, что лицо взрослого оформилось, что на нем появились четко выраженные линии, части и области. К ребенку же сочетание черты лица не применяется по той причине, что лицо ребенка еще не сформировалось. О чертах лица по отношению к ребенку начинают говорить, только когда тот повзрослел или когда хотят сказать, что ребенок лицом похож на взрослого, ср. предложение (74) Неправильные черты лица его между хорошенькими личиками других детей казались суровыми и старыми (И. Лажечников. Заметки для биографии Белинского).
Остановимся теперь на двух родственных словах, обозначающих лицо, а именно на стилистически окрашенных именах рожа и рожица. Они используются детьми по отношению друг к другу и взрослыми по отношению к взрослым. Говоря о лице ребенка, взрослые часто употребляют имя рожица. В отличие от грубого слова рожа, оно, будучи употребленным по отношению к детям, не несет негативного смысла. Скорее оно в устах взрослых часто несет положительную оценку, выражая нежность, умиление и другие подобные чувства к ребенку. За словом рожица стоят отдельные свойства характера ребенка. Речь идет о тех свойствах, к которым говорящий относится положительно (хотя объективно эти свойства не обязательно положительные). Об этом говорят прилагательные – атрибуты имени рожица в следующих примерах: (75) У Максика такая рожица хулиганистая (Форум «Наши дети: малыши до года»); (76) У нее были волосы кудряшками, веселые, озорные глаза и лукавая рожица с остреньким носиком (Н. Носов. Приключения Незнайки и его друзей). Очевидно, что характеристики «озорство» и «хитрость» оцениваются авторами приводимых здесь предложений положительно. Наличие же таких качеств у взрослых оценивается негативно.
Рассмотрим еще один синоним слова лицо – имя мордашка. Оно тоже стилистически окрашено, но, в отличие от обладателя рожицы, обладатель мордашки не обязательно является носителем определенных качеств характера. Мордашка – это просто ‘приятное / милое / хорошенькое (по мнению говорящего) лицо’. Какое из этих свойств говорящий имеет в виду, обычно уточняется в контексте, ср., например, выражения милая, довольная, хорошенькая мордашка.
Такие характеристики человека, как гендер и пол, возраст, этнос, национальность и раса, физическое и психическое состояние, материальное и социальное положение, профессия и др., оказывают существенное влияние на репрезентации тел их обладателей. Построить полную и законченную семиотическую концептуализацию тела человека можно, лишь построив все частные семиотические концептуализации – те, которые характеризуются перечисленными выше признаками.
