Бесконечный [вечный] импульс перемен

скачать книгу бесплатно


Молодой хранитель растерянно сощурил глаза:

– Вечность и бесконечность? А они существовали?

– Они лежали в основе всех наших сил. Два божественных и утерянных наследия прошлого. Незаконченные, недоведённые до совершенства, однако более всех приближенные к чему-то высшему, – с грустью ответил старший хранитель. – Хоть мы и освоили различные техники, всё это лишь жалкие попытки приблизиться к той силе. Приблизиться к вечности и бесконечности.

– Бренная реальность этого мира такова, что все возвышенные цели изначально обречены на звонкое падение перед самой вершиной, – произнёс юноша и сразу нырнул в кусты, сопровождая свои манёвры разнообразными атаками, впрочем, его противник легко от них увернулся.

– Всё. Довольно.

Старший хранитель сжал руки в замок и начал собирать энергию, одновременно прикидывая, в каком направлении меньше всего будет разрушений. Среди деревьев на другом берегу он увидел четырёхэтажный заброшенный дом.

Вот туда и полетим.

Вдруг стало совсем тихо. Звуки не просто стали приглушённее, они исчезли, словно их и не было вовсе. На смену им пришла давящая звуковая пустота. Даже цвета утратили свои краски.

Старик закрыл глаза, сосредоточился. Хоть он и не видел своего противника, он чувствовал его. Когда он залепил ему пощечину, он поставил метку и теперь точно знал его расположение.

Юноша, опять применив свою технику, оказался перед ним.

– А хрен тебе! – старик предугадал его действия, и стоило тому появиться, схватил его за горло и швырнул в нужном направлении. Противник упал между ним и тем заброшенным зданием на другом берегу реки.

Хранитель выставил правую руку вперёд и раскрыл ладонь. Последнее, что почувствовал юноша – как тишина стала ещё невыносимее. Весь воздух сжался, а потом с сокрушительной силой устремился вперёд.

Чудовищная взрывная волна с корнем вырвала большинство деревьев, смела в пыль набережную реки, снесла заброшенное здание на другом берегу и ещё несколько домов за ним. И всё это без единого звука. Едва последний обломок бывшего сооружения упал на землю, – всё пришло в норму. Снова зажурчала вода, снова раздались порывы ветра.

Первый хранитель победил.

– Доживу ли я до финала в этот раз? – тихо сказал старик. Его тело медленно начало исчезать, словно растворяясь в воздухе, и, став почти прозрачным, разлетелось на тысячи белых осколков, которые в мгновение ока исчезли.

Глава 8. История вечности.

Никита очнулся, его перевели в обычную палату, но пустили к нему только на следующий день. Рома с самого начала решил, что Юра должен пойти с ним. Тот по своей занудной правильности начнёт говорить первым, что позволит избежать неудобных ситуаций и вспышек гнева. Юра, не видя никакого подвоха, согласился.

– Про Машу ни слова, – предупредил Юра, когда они шли к Никите.

– Я думаю, он и так всё поймёт.

– И всё же, лучше не говорить,.. – неожиданный звук разбившегося стекла прервал Юру.

Окно в палате Никиты разлетелось вдребезги, а на тумбочке рядом с кроватью лежала пара стеклянных шариков, которые по всем законам подлости должны были скатиться и упасть на пол, но они не двигались, словно были приклеены. Им явно не хватало третьего для комплекта.

– Где Маша?

Рома выжидательно посмотрел на Юру, отдавая инициативу тому: «Я говорил, ты меня не слушал, теперь сам выкручивайся» и, встав позади, облокотился о стену.

– Где моя сестра?!

– Никита, тебе нельзя сейчас нервничать, понимаешь… – начал разговор Юра.

– Она умерла, да?

Рома не удивился.

– Пять, – сказал Никита и затряс правой рукой. Юра не понял в чём дело, в отличие от Ромы, который сам неумело завязал их на его руке. – Пять фенечек.

– Успокойся, ты устал.

Глаза Никиты стали влажными.

– Ничего я не устал, – отмахнулся он. – Маша могла лечить, но толком это делать не научилась. Это её! Они должны быть защищать её, беречь… Лечить… Дура!

Рома почувствовал его боль.

– Зачем она отдала их все?!

– Ради тебя. Она сделала это ради тебя, – тихо сказал Юра.

Никита вытер рукавом несколько предательских слезинок и посмотрел на того, кого старался не замечать.

– Света сказала, что тебя нужно спасти. Ты доволен?

Рома сделал глубокий вдох, приготовившись к худшему:

– Мне жаль, – Никита долго смотрел на него, потом опустил голову и дотронулся до браслетов.

– Она что-нибудь сказала? – он сглотнул. – Напоследок?

– «Смерть стоит того, чтобы жить», – сухо произнёс Рома.

– Маша любила эту песню Цоя, – Никита фыркнул. – Рома. Тебя же так зовут? Сделай мне одолжение. Уйди с глаз долой.

– Тебе, наверно, лучше уйти, – зачем-то добавил Юра.

Рома уничтожающе посмотрел на «капитана очевидность» и вышел из палаты.

Маша умерла от остановки сердца, так сказали врачи. Молодая девушка и вдруг умерла. Однако, в больнице нашли объяснение этому, – слабое здоровье. Несчастная семья.

Лимит «приятных» впечатлений на сегодня был исчерпан, делать тут было нечего, поэтому только домой.

Рома жил в многоэтажке на пятом этаже. Рома всегда поднимался по лестнице пешком, но, если лифт стоял на первом, он пользовался им. Интуиция подсказала, что лифт тут.

Поднявшись на свой этаж, он открыл массивные двери. Рома любил свой комплект ключей. Он был особенным, почему, – Рома и сам не мог бы этого объяснить, просто он чувствовал, только ими можно было запереть дверь так, чтобы никто чужой не смог проникнуть в дом.

Мой дом – моя крепость.

В квартире никого не было. Рома включил кондиционер, налил холодный чай и вернулся к себе в комнату. Пора было заняться одним делом, которое он долго откладывал. Надев зимние перчатки, он открыл шкаф. Там на полке, под сложенной одеждой, лежала небольшая красная книжка, похожая на дневник размером с ладошку. Он положил её на стол рядом с компьютером и отошёл на несколько шагов. Всё, что осталось от Светы.

– Прошло уже несколько дней, что думаете?

«Ты же сам чувствуешь, защита на ней всё ещё есть», – сказал Вечность.

– Ты же говорил, что после её смерти символы потеряют свои силу, – Рома старался не произносить её имя.

«Говорил. Мои бы потеряли, а тут другой случай. Девушка была талантлива. Печати – сложная штука. Тем, которые я использовал, нужно время, чтобы активироваться».

– Так что, взламываем?

«Да».

«Нет».

– Чёрт, опять вы за своё? – Рому разрывало это противоречие. – Значит, взламываем. Вечность!

«Сосредоточься, – скомандовал хранитель. – Любой символ это эленна, которая вращается по определённому контуру. Чтобы нейтрализовать печать, надо вытеснить эленну из контура с помощью своей. Судя по манерам твоей подруги, защита тут работает на прикосновение, чтобы не попасть под удар, между пальцами и книгой должен быть слой твоей эленны».

Рома снял перчатки и подошёл ближе. Закрыл глаза. Он ощутил, как эленна стекалась к его кистям, сопровождая это покалыванием в кончиках пальцев. Надавить. Вытеснить. Эленна служит моей воле.

Он прикоснулся к книге, и его обдало жаром. Пальцы почувствовали нарастающее тепло. Энергия неудержимым потоком скользила по контурам всех печатей, преодолевая страницу за страницей, разрывая и вытесняя чужую эленну. Но печати боролись, отвечая на давление растущим с каждым мгновением сопротивлением. Эленна словно стремилась вырваться, выскользнуть, как будто искала брешь, через которую можно было сломать концентрацию сознания Ромы. Но он не сдавался.

– Всё, – с облегчением выдохнул Рома спустя несколько минут.

Дневник вздулся, словно его намочили и высушили. Теперь это действительно книга, а не смертельная ловушка. Рома поспешил открыть его, на внутренней части обложки были нарисованы несколько символов собранных в один. Они показались очень знакомыми, хотя он их никогда не видел раньше. Рома медленно провёл пальцем по их контуру.

– А вот и защитные печати, – подсказал Вечность.

– Почему они не потеряли своей силы? – этот вопрос не оставлял его в покое, а ответ был где-то на этих страницах.

«Не знаю, – напряжённо и как-то задумчиво ответил хранитель вечности. – Определённо, её смерть потеря для нас».

Внутри опять что-то сжалось, но Рома прогнал эти чувства.

«Может хватит уже ныть по ней? Если будешь убиваться по каждому, потеряешь всех», – презрительно сказал Бесконечность.

– Заткнись, – Рома выпил холодный чай, снятие печатей его утомило.

Он медленно листал страницы дневника. На одних были обычные надписи, пометки, напоминания. На других те предсказания, о которых рассказывала Света: «20… не видно ничего», «Ехать лучше всего на автобусе», «Всё пришло в движение». И вот он нашёл те строчки, которые уже видел.

– «Роман», – тихо прочитал он своё имя рядом с рисунком. Тёмные волосы, наспех закрашенные зигзагами чёрной ручки, падали на глаза, оба разные.

Дальше он натыкался на необычные символы, сочетание кругов, квадратов, треугольников, грани некоторых были изображены в виде повторяющегося слова. Они показались ему знакомыми. Этот для защиты, этот как жучок работает. Он аккуратно загибал уголки таких страниц. Но другие были непонятны, не у каждого Света потрудилась написать пояснение. Или просто не успела. Кажется, придётся ещё поломать голову над многими из них.

«Я помогу разобраться, – прозвучал жёсткий голос хранителя вечности. А потом он неожиданно воскликнул: – Невозможно!».

– Что невозможно?

Ответа не последовало. Хранитель судорожно думал, и Рома буквально слышал, как тот рвёт на себе волосы и скрипит зубами.

– Что невозможно? – с нетерпением повторил Рома.

«Неужели ты не видишь закономерность? – ехидно спросил Бесконечность. – У неё двойные печати. У неё везде повторяется символ, который к печати не относится. Даже идиот бы это заметил».

Рома присмотрелся.

– Из-за него эленна не развеивалась? – Рома быстро пролистал книгу, этому символу была посвящена целая страница, но там не было пояснений.

«Это ключ от вечности?», – неожиданно серьёзным тоном спросил Бесконечный.

«Она не могла его создать. Это невозможно было сделать», – растерянно, словно, не веря самому себе, произнёс Вечный.

– Я ничего не понимаю! – Рома резко захлопнул дневник и замолчал на полуслове.

Щёлкнули дверные замки. Вернулись родители. Папа всегда утром подвозил маму на работу, а после – забирал. Рома и не заметил, как наступил вечер.

– … предчувствие никуда не исчезло, – донеслись слова мамы.

– Предчувствие, – фыркнул отец, закрывая за собой дверь. – Это всего лишь смесь опыта и плохого настроения. Привет, Ром. Ты как? Живой?

– Живой.

– Вот видишь? – Дмитрий показал рукой в сторону сына, дескать: «смотри». – Не накручивай себя.

Светлана поджала губы, но всё-таки согласилась:

– Ладно. Ты прав. Хватит.

– А в чём дело? – попытался спросить Рома, но его сразу же перебил отец.

– Когда ты наконец-то будешь жить отдельно? – наигранно-серьёзным тоном спросил он.

– Уже складываю вещи, – Рома улыбнулся.

Мама подошла к нему и заключила в долгие объятия, словно не видела несколько лет.

– Не шути так, Дим, – сказала она мужу.

Дмитрий имел внешность обычного мужчины, чей возраст вот-вот приблизится к переломной цифре «40». Редкий ёжик чёрных и седых волос, морщинистое гладковыбритое лицо, широкие, свойственные тому поколению, плечи. По правде говоря, он выглядел безобидно. Просто. Обманчиво. На это всегда попадались его недоброжелатели, которые не воспринимали его всерьёз. А всё потому, что за непримечательной внешностью скрывался хитрый, обидчивый и самовлюблённый человек – опасная смесь для всех, кто рискнёт отнестись к нему предвзято.

– Почему, Робин, ты смотришь на меня как на мишень? – мама вопросительно подняла бровь. Стрельба из лука была увлечением отца, которому он посвятил несколько последних лет, за что мама и дала ему несколько прозвищ.

– Да так. Все вы чуть-чуть с придурью.

От Светланы, матери Ромы, приятно пахло духами. Её тёмные волосы были аккуратно уложены, и из-под них поблёскивали робкие камушки серёжек. Лёгкий макияж освежал лицо, подчеркивая его правильные черты. Она была одной из тех, кто в детстве всегда играла с мальчишками и никогда не дружила девочками. Словно интуитивно, заранее, неведомо откуда знала, какими опасными могут быть девушки-подруги. В ней сочеталось безупречное знание стиля и милая женская безалаберность. Но было и нечто, что Рома буквально ненавидел.

Страх. Липкий, всепоглощающий страх. Демон, который поселился в его матери.

У Ромы был старший брат, погибший из-за несчастного случая. О нём не принято было говорить. Его имя не принято было упоминать. Но Виталик был с ними все эти годы, и Рома только сейчас это понял. Призрак погибшего брата не отпускал его мать уже двадцать лет. Он был с ними, когда её взгляд внезапно замирал, а улыбка сползала вниз, словно капли дождя на стекле. Он был с ними, когда она неожиданно подходила к Роме и крепко обнимала его. Он был с ними, когда она кричала на Рому за то, что не позвонил и не предупредил, что задержится.

Рома посмотрел на лицо матери. Его брат был и здесь. Опущенные уголки губ, словно к ним были привязаны невидимые гирьки. Морщины в уголках глаз.