Как по нотам

Ляман Садых

Как по нотам

Как по нотам

Сабина проснулась до будильника – так бывает, когда внутри что-то тревожит, но неясно что именно, словно тонкая плёнка беспокойства натянулась поверх сна. Она зажмурилась, стараясь поймать его за край, вернуть тот зыбкий, ещё не осыпавшийся до конца сон, где лица расплываются, а тело будто не твое, но всё ускользало… Что её разбудило?

Кап.

Кап.

Кран на кухне, который он обещал починить месяц назад. Эта монотонность, этот дробный звук, стучащий по нервам, как будто внутри, в самой глубине. Она задержала дыхание, вспомнив занятия по йоге, где учили слушать себя, погружаться, отпускать мысли, но звук был сильнее и как будто становился громче, заполняя собой всё пространство, распирая стены, заставляя её вздрагивать каждый раз, когда капля падала на сталь.

Кап. Кап. Кап.

Нет, не уснуть. Она открыла глаза, не спеша, почти с сожалением, как будто признавая поражение: да, сон уплыл. Но стоило ей это признать, как кран вдруг замолчал.

Тишина. Настоящая. Та, что дремлет в стенах, ещё не разрушена шагами, голосами, спешкой, когда в воздухе утренняя прохлада, а на стёклах влага, и пол скрипит под босыми ступнями, как будто приветствует. И ни одной срочной задачи, ни одного звонка, ни звуков мультиков, ни команд: только она и это утро. Хотя бы эти тридцать минут были её.

Она пролежала несколько минут, глядя в потолок, а потом тихо встала, не включая свет, чтобы не разбудить Эльдара: даже не потому, что берегла его сон, а потому что хотела побыть в этой тишине еще немного. На секунду задержалась и посмотрела на его лицо. Спокойное и отстраненное. Таким он обычно и был: спокойным, чуть в стороне от всего происходящего, как будто у него есть свой остров, и он время от времени причаливает к ее берегу, а в остальное время она сама по себе, а он где-то там, творит великие дела.

Она тихо закрыла дверь их отделенной ванны и подошла поближе к зеркалу, чтобы посмотреть, действительно ли работают обещания, которые были написаны в описании к новому японскому крему под глаза. Про крем, впрочем, она сразу забыла, потому увидела, что зеркало, которое она протирала накануне, сплошь замызганно засохшими брызгами воды и зубной пасты. Раздражение подступало медленно, как вода по щиколотку. Сабина попыталась не дать ему подойти ближе и быстро провела тряпкой по зеркалу ещё раз, будто оттирая не отпечатки пальцев, а мысль, которую не хотела додумывать.

Она с детства не любила грязные зеркала, и вообще любую грязь в доме. В таких вещах было что-то невыносимо тревожное, как будто беспорядок в стекле отражал беспорядок внутри. «Не порть себе настроение по мелочам», в который раз за долгое время прошептала она себе. Весь последний месяц состоял как будто из таких мелочей, за этот бесконечный, измельченный на неудобства месяц.

Она придирчиво осмотрела уже чистое зеркало, прекрасно понимая, что таким оно останется ненадолго, и наткнулась на свой собственный взгляд. Она привыкла считать, что она красива. Но не потому, что восхищалась каждый раз, глядя на свое отражение, нет. Просто так говорили вокруг, и поэтому этот факт стал данностью. Сабина надела теплый халат, но потом, немного задумавшись, поменяла его на шелковый коротенький, с длинной бахромой, напоминающей спагетти.

На кухне, привычно по пути в детскую, она на секунду замерла у окна. Двор еще не полностью проснулся – он все еще был полон машинами, ожидающих спешащих владельцев, толстые наглые голуби ходили где хотели, а над крышей соседнего дома стоял легкий туман. Туман почему-то напомнил ей о море, которое она всегда представляла себе, когда думала о чем-то умиротворяющем.