Русалочка. Всеищущее кольцо

скачать книгу бесплатно


Это был Уильям Бич. Бринн не понимала, почему он вечно является в худшие минуты ее жизни.

– Что? Что ты сказал? – переспросила она, моргая, словно пробужденная от беспокойного сна.

– Где твоя близняшка, Джейд? – повторил Уилл. – Разве вы не ездите всегда вдвоем? Кажется, вы вообще все вдвоем делаете. Наверное, вы с ней срослись, как сиамские близнецы?

«По сути, мы действительно все делали вместе, – подумала Бринн. – И правда срослись». У нее задрожал подбородок. «Не плачь», – сказала она сама себе, но глаза, похоже, решили игнорировать приказы и наполнились слезами.

– Э-э, ты в порядке? – спросил Уилл.

«Не плачь», – мысленно повторяла Бринн.

– Джейд что, заболела или типа того? – поинтересовался мальчик, а потом в своей обычной ехидной манере добавил: – Или у нее аллергия на тебя?

Будь Бринн в лучшем состоянии, она бы посмеялась над остроумием Уилла, особенно будь с ней Джейд – с подругой всегда легче, если тебя кто-то дразнит. Но сейчас ей не удалось сдержать слезы, и девочка громко разревелась.

– Ее… мама… запретила… Джейд… со мной… видеться, – выдавила Бринн между всхлипами. – Мы больше не лучшие подруги.

Бринн было стыдно так себя вести перед Уиллом и многочисленными пассажирами течения, но она ничего не могла с собой поделать.

Уилл со смущенным видом потер лицо. Оглянулся на соседей, словно кто-то из них мог прийти ему на помощь, – ничего такого не произошло. Мальчик пожевал нижнюю губу и заерзал на месте:

– Э-э, я не понимаю.

– Жемчуг! – со всхлипом выпалила Бринн, и тут ее прорвало окончательно: – Мы играли в пятнашки, и я увидела шкатулку с драгоценностями, и жемчужины были невозможно красивыми, и они усиливают магию в десять раз, и я взяла их в руки, пока Джейд докрашивала ногти, но я их не брала – в смысле, жемчужины, а не ногти Джейд, – я никогда бы такого не сделала, но мама Джейд думает, что это я, и теперь она не разрешает нам видеться и даже заниматься дружеской румагией!

Несмотря на то что Бринн плакала и всхлипывала, Уилл прекрасно расслышал все, что она сказала. То есть разобрал отдельные слова, но никак не мог взять в толк, что они означают в совокупности. Он снова потер лицо и, запинаясь, произнес:

– Э, ладно. Значит, так… Мм, не плачь. Все будет хорошо.

– Ничего… не… будет… хорошо! – простонала Бринн между рыданиями. – Мы… больше… не можем… дружить!

– Все наладится, – Уилл неловко потрепал Бринн по спине, сам не вполне веря своим словам. – Ее мама передумает. – Всю историю от начала до конца мальчик так и не уловил, но старался, как мог. – Или еще что-нибудь случится, – добавил он, пожав плечами. – Может, тебе просто доказать ей, что ты ничего плохого не сделала…

– И как же мне это доказать? – спросила Бринн.

Она моментально перестала плакать, слегка сконфуженная тем, что Уилл оказался таким полезным (или, по крайней мере, старался).

– Вот этого я не знаю, – сказал Уилл.

Бринн снова заголосила.

Чувствуя неловкость, Уилл опять огляделся вокруг – на этот раз уже с отчаянием, – словно ища кого-то, кто бы вмешался и что-нибудь сделал. Прочие пассажиры упрямо его игнорировали. Предоставленный самому себе, Уилл прикрыл глаза и вдохнул поглубже.

– Ладно, – сказал он. – Слушай, Бринн. Я тебе помогу, окей? Не знаю как. Но, может, я могу побыть твоим замещающим другом, пока ты не вернешь Джейд. Мы что-нибудь придумаем. Только перестань реветь, лады?

– Не получается, – Бринн хлюпнула носом и вытерла лицо. – Так грустно мне еще никогда не было. Ты не знаешь, каково это – терять лучшего друга.

Уилл угрюмо уставился на свой хвост:

– Что ж, это верно. Для начала я даже не знаю, каково это – иметь лучшего друга.

Бринн вздрогнула. Значит, то, что говорила о нем Джейд, оказалось правдой. У него нет друзей.

– Мне хуже, – сказала она, хотя на все сто процентов уверена в этом не была. – У меня была лучшая подруга, а теперь я ее потеряла и никогда не верну! Это самое худшее на свете!

– Ладно-ладно, – Уилл закатил глаза. – Тебе хуже. Мои поздравления и соболезнования. Мне правда тебя жаль, честно, но если вопить, как младенец, всю дорогу до школы – это делу не сильно поможет. Если перестанешь плакать, я смогу начать придумывать план, как тебе помочь, чтобы вы с Джейд опять стали подругами.

– Лучшими подругами! – поправила Бринн.

– Да-да, лучшими, – согласился Уилл. – Просто дай мне время подумать, лады? Что там пропало? Украшение? Какой-то жемчуг? Магический?

– Это нить жемчуга, – громко шмыгнув носом, объяснила Бринн. – Ну, знаешь, бусы. Женские. Десять небольших жемчужинок. Они очень красивые, дорогие и еще зачарованные. Мама Джейд очень расстроена – просто сама не своя.

– И она думает, что это ты их стянула? – спросил Уилл.

– Да.

– А ты этого не делала.

– Нет!

– И не знаешь, где эти бусы.

Бринн потрясла головой.

Уильям задумчиво поскреб подбородок:

– Придется нам найти способ убедить маму Джейд, что ты не брала этот обалденный жемчуг, – убедить, что ты не из тех, кто на такое способен.

Разбитое сердце Бринн от этого не склеилось, и девочка продолжала судорожно вздыхать и икать, как это происходит с юными русалочками после серьезных рыдательных эпизодов их жизни. Но приходилось признать, что от Уилла есть помощь. Он поворачивал дело так, будто надежда еще не пропала. Пусть даже жемчужные бусы не нашлись, возможно, существовал способ убедить миссис Сэндс, что Бринн их не брала и что она не оказывает плохого влияния на Джейд.

– Большое спасибо, Уилл, – произнесла Бринн, шмыгая носом и вздыхая.

– Не бери в голову. Ты уже закончила со слезами?

– Ага. То есть мне так кажется.

– Хорошо, – сказал Уилл. – Значит, теперь я смогу нормально подумать.

Глава шестая

Каким-то образом Бринн пережила утренние уроки. За обедом она торопливо загрузила поднос и заняла их с Джейд обычное место, вопреки всему надеясь, что подруга просто сядет рядом, и все будет как раньше. Бринн ждала, слишком взбудораженная, чтобы есть.

Потом она заметила, как Джейд вышла из очереди, выпрямила спину, улыбнулась и указала на место, которое она заняла для подруги. Джейд увидела ее, но лишь грустно покачала головой. А потом поплыла за чужой столик и села рядом с другими русалочками.

Плечи Бринн поникли, и девочка обреченно уставилась на бутерброд с тунцом.

Мимо со своим подносом проплыл Уилл:

– Еще киснешь, да?

Бринн с укором уставилась на него:

– Не дразни меня, Уилл. На меня и так все таращат глаза оттого, что я сижу тут в одиночестве.

Уилл пожал плечами:

– Я каждый день в одиночестве сижу.

– Да… – значит, ты, наверное, привык.

Уильям окинул столовую взглядом:

– Ну и кто таращит на тебя глаза? Я вообще никого не вижу, кто бы на тебя смотрел.

– Все таращат, – пожаловалась Бринн. – Они просто отводят глаза, когда я на них смотрю. А потом, когда отворачиваюсь, снова таращатся. Я тебе точно говорю. Я это чувствую.

– Ну и что, даже если кто-то на тебя смотрит? – поинтересовался Уилл. – Какая тебе разница?

– Мне от этого не по себе! Ты разве не понимаешь? Я чувствую себя каким-то изгоем или лузером.

– То есть от того, что ты сидишь одна за обедом, как я, ты становишься лузером?

– Я не это имела в виду, – пробормотала Бринн, заливаясь краской.

– Во-первых, никто не считает тебя лузером, – заявил Уильям. – Ты всем нравишься, пусть даже вечно попадаешь в неприятности.

– С чего ты взял?

– Слышал, что народ говорит. И видел, что делается. Ты очень даже всем симпатична.

Бринн пожала плечами и потыкала в свой бутерброд.

– Во-вторых, ты не становишься лузером от того, что сидишь за обедом одна.

– Я не хотела сказать, что ты лузер, раз сидишь один, – повторила Бринн. – На самом деле я должна тебя поблагодарить за то, что ты пытаешься мне помочь. С твоей стороны это очень мило, Уилл.

– И это подводит меня к «в-третьих», – продолжил тот. – Даже если бы ты становилась лузером из-за обеда в одиночестве, с тобой этого не произойдет, потому что в одиночестве ты обедать не будешь, – с этими словами Уилл опустил поднос на стол Бринн и уселся на место, которое она придержала для Джейд.

Бринн ничего не сказала о своем новом соседе по столу. Она изо всех сил старалась не ляпнуть Уиллу ничего ехидного, хотя по-прежнему чувствовала, что другие ребята смотрят на нее и сурово ее судят. Но от того, что теперь они сидели вдвоем, Бринн почувствовала себя лучше. Хотя ни за что в этом не призналась бы.

– Знаешь, – заметил Уилл, – наверняка множество русалок чувствуют себя так же, как ты. Если тебе одиноко – тебе просто нужно найти тех, кто тоже одинок.

– Так ты и поступил? – спросила Бринн неожиданно резким тоном. – Увидел одинокую Бринн и поэтому подошел к ней? Ты поэтому со мной сел?

– Э-э, да, – ответил Уилл. – А в этом есть что-то плохое?

– Я бы не хотела, чтобы кто-то составлял мне компанию только потому, что я ему кажусь одинокой, – объяснила Бринн, по-прежнему тыча пальцем в ненадкушенный бутерброд. – Из жалости. Я хочу, чтобы со мной водились потому, что меня считают классной, или остроумной, или милой.