скачать книгу бесплатно
– Но почему она не купила «Тихую ночь» на аукционе? – не приметила логики Катя. – У нее было достаточно денег, чтоб перебить мою ставку.
– Она просто узнала вас, – сказала Акнир. – Узнала Киевицу. Она не была в Киеве много лет, столько, сколько правила тут моя мама. Она приехала сюда на разведку. И не стала вступать в поединок с вами. Она уступила вам лот и пошла обходным путем…
– Почему же теперь она рискнула перейти мне дорогу?
– Потому что Виктория уже получила все, что хотела!
– Вы верите, что камни имеют душу? – вещала тем временем с экрана Виктория, и взгляд ее был жарким и влажным от неподдельной, неистовой порабощающей страсти.
Она смотрела с экрана телевизора прямо на них – она словно видела их. Нет, она видела их – их растерянные взгляды, их бессильную злобу, видела поражение своих давних врагов – Киевиц!
– Возможно, – сдержанно сказала блондинка-ведущая, не сводя ошалевшего порабощенного взгляда с невероятного камня.
– И я уверяю вас: нет на свете души прекрасней, чем та, что заключена в этот камень! Черные бриллианты почти никогда не бывают прозрачны, не бывают чисты. Но этот… О, мой любимый, мой Мир, я клянусь, ты главная любовь моей жизни!
– Красный пар над горшком предупреждал нас о гибели Мира! – самобичующе сказала Акнир.
– Значит, Маша все же думала о нем, – отметила Чуб.
– Но почему о нем не подумали мы?! – взвилась ведьма. Она была неприкрыто зла на саму себя. – Ведь Мир – и есть душа! Возможно, единственная в мире душа, победившая смерть силой любви… Победившая тьму своей собственной души!..
– Видимо, потому что мы все как-то перестали считать его привидением. – вздохнула Землепотрясная. – Ой, как же Машка разозлится… – протянула она.
– Машка? – грозово сказала Катя. – Как разозлилась я!!! Я отдала ей Мира… своими руками! Но это стервь не поняла, с кем связалась. Она смеет дразнить меня?.. Она не боится сидеть тут, на экране, и раздавать нам щелчки по носам?
От гнева у Катерины Михайловны потемнело в глазах.
Чуб закричала. Акнир отскочила в угол как ошпаренный кот.
Большой плоский экран телевизора внезапно разлетелся на множество неровных кусков, подобно зеркалу Снежной королевы. Дображанской показалось: она видит в замедленной съемке, как темные осколки летят по комнате, кружатся в воздухе, а на месте экрана остается большой и глубокий след в стене, словно от взрыва гранаты.
– Я достану тебя!
Взгляд Кати оставил длинный и узкий ров на стене, вырывая куски штукатурки, взрезая стену до кирпичей и бетона, и пыльное крошиво летело надо «рвом»…
– Я уничтожу ее!
Катерина Михайловна испытала немыслимое облегчение от того, что может, наконец, выпустить силу – выпустить в свет свой секрет. И дать силу своему темному гневу.
Массивный угловой диван в мастерской Виктории с грохотом рухнул на пол, перерезанный пополам Катиным взглядом, лежавшие на нем подушки взорвались клочьями, синтепон разнесло по комнате искусственным снегом.
На низком столике одна за другой лопались большие и маленькие баночки с краской, светлый паркет окрасили разноцветные пятна, будто мастерская решила сама с собой сразиться в Пейнтбол.
– Что происходит во-още? – истошно заорала Землепотрясная Чуб.
– Она в прямом эфире! Я знаю адрес канала, он на Нагорной, летим туда. Я разорву эту суку на части!..
– Даша, беги на кухню, ложись на пол!.. – крикнула подруге Акнир.
Катерина Михайловна не почувствовала миг, когда гнев стал сильнее нее. Не сразу поняла, что, выпустив силу, уже не может смотреть на мир иначе… Ее рука полезла было в карман, где лежал футляр с очками, но, видимо, она обронила его над Городом вместе с туфлями.
Взгляд Кати заметался по комнате.
Скопление сплетенных меж собой полочек с сувенирами, ракушками, глиняными вазами и стаканами, полными кисточек, глиняными – разлетелось в куски.
Зеленая драпировка слетела со стены, превращаясь на лету в лоскуты.
Прикрывая голову руками, Даша Чуб бросилась из комнаты прочь.
Катя быстро опустила глаза… И увидела, как под ее босыми ногами паркет раздваивается, словно под бензопилой, как летят в стороны перерезанные доски, дымятся стружки…
Холодея от ужаса, она резко запрокинула голову, устремив взгляд наверх, сквозь разбитый стеклянный потолок, надеясь, что не уничтожит единым махом пролетающую прямо над ними стаю птиц, а заодно и самолет, парящий в небе где-то на высоте 8300 метров. И еще она вдруг подумала, что, зажмурив глаза, может разрезать и собственные веки.
– Мамочки, что же мне делать, мамочки?!.. – испуганно, жалобно всплакнула она.
– Я здесь…
– …мамочки…
– Я здесь, моя доченька… посмотри на меня!
Слова, похожие на неуловимый шорох осенней листвы, раздались одновременно со стуком брошки-бабочки, упавшей на пол.
И прежде чем Катя признала родной голос из детства, ее запрокинутый к небу взгляд залило слезами – теплой соленой водой, и она почувствовала, что острота ее взора гаснет, слабеет. Безбрежный, непобедимый и неуправляемый гнев присмирел, потесненный иным чувством.
– Не бойся, доченька… Катюша, посмотри на меня!
– …мама?
Катерина опустила полные слез глаза, и не поверила им.
Белая Дама стояла посреди мастерской – высокая, намного выше человеческого роста, сияющая лучезарным светом. Свет струился вокруг ее тела как длинные одежды, свет струился вместе с распущенными по плечам длинными светлыми волосами.
А в чудесной эмалевой брошке-бабочке больше не было блестящего камня.
Сияние исходило от Дамы… Хоть трудно было признать в этой прекрасной женщине Катину мать – невысокую, темноволосую и большеротую с неправильными чертами лица.
Но Катерина Михайловная Дображанская не заметила никаких перемен. Она никогда не воспринимала мать некрасивой. В детстве, как и каждая девочка, она считала маму самой прекрасной на всем белом свете, а позже, потеряв обоих родителей, лелеяла мамин образ – ставший лишь еще более недостижимо-прелестным.
– Мама, – охнула Катя. – Мамочка… – Дображанская неуверенно протянула ладони вперед. – Ты все же пришла… – ее голос стал тонким. – А у меня там, в Башне, для тебя угощение.
– Спасибо, доченька, я насытилась его запахом. – Женщина протянула к Кате обе руки, прикоснулась к ее лицу.
Но Катя не ощутила ее прикосновения.
Мать наклонилась и поцеловала ее…
И на мгновение Катя погрузилась в чистейший свет – чудный умиротворяющий свет, от которого не нужно жмурить глаза.
– Какая же ты у меня красивая!
– Мама…
– Времени мало, Катюша. Слушай меня. Она привезла нас в Киев…
– Виктория?
– Но утром, на Бабы5, ты заглянула в зеркало – в мир иной – и потянула меня за собой. А вторая Киевица позвала меня…
– Кто позвал тебя?
– Она, – Белая Дама указала на Дашу.
«Ау, привидения! Белая Дама, ты где? Выходи! Тебе повелевает твоя Киевица!»
Никогда еще Екатерина Михайловна Дображанская не испытывала такого раскаяния и такой бесконечной благодарности по отношению к Чуб! В этот момент она могла провозгласить Дашу своей кровной сестрой, удочерить и завещать ей все свое состояние!
– Силой двух Киевиц вы потянули меня… потянули к себе… Ты нашла сильный талисман.
Катя посмотрела на бабочку-брошь в магическом стиле модерн. Вспомнила: бабочка – символ женской души.
Душа притянула душу!
– Бриллиант в брошке! – осмыслила Катя. – Он увеличивался… Им была ты? Виктория украла твою душу?
– И душу твоего отца.
– Вы и есть бриллианты в ее серьгах! – окончательно осознала невероятное Катя. – И один из них стал меньше, потому что…
– Ты тянула меня к себе, – сказала мама. – Но большая часть меня, как и прежде, принадлежит ей. У меня меньше минуты, чтоб сказать тебе правду. Ты из Великого рода. Ты – веда чистой воды. Но три столетья подряд, а потом еще триста лет ведьмы в нашем роду были лишены красоты и силы. Мы пошли на самоотречение сами. Мы копили наши силы, нашу красоту для тебя. Для той, что должна изменить этот мир. Ею станешь ты, моя девочка. Ты так прекрасна, что, когда смотришь на тебя, больно глазам. Ты так сильна…
– Она убила вас с папой? Виктория?! – прохрипела Катя.
Непреодолимая жажда бриллиантовых сережек, неконтролируемое желание перерезать горло рыжей твари… все объяснилось!
– Подумайте, Катерина Михайловна, какой чистотой души нужно обладать, чтоб самим отказаться от власти и красоты ради будущего, ради величия Киева – сказала Акнир. – Какой силой души нужно обладать, чтоб шестьсот лет хранить ваш секрет. По-видимому, он передавался лишь от матери к дочери.
– Не думай о мести, доченька, – улыбнулась Белая Дама. – Не думай о тьме. Думай о свете. У тебя отныне есть все. Красота, сила, власть Киевиц и наше наследство. Твоя сила будет безмерной. Она поможет тебе победить, если ты не позволишь собственной силе победить тебя… Прими же наш дар.
Мама протянула обе руки, положила их дочке на грудь, и на этот раз Катя ощутила влажное нежное тепло вокруг тела.
– Катюша, Тюшенька, моя девочка… помни, в огромной силе есть и огромная слабость… а ты никого не любишь… даже себя. Ты так и не купила себе золотую рыбку… помнишь, как ты мечтала о ней в детстве? И позавтракать ты постоянно забываешь…
– Рыбку? Позавтракать?.. Мама, кого я должна победить? Когда?
– В тот день, когда наступит твой час, у тебя не будет вопросов – только ответы.
– Мамочка… Что с тобой?!
Призрак матери таял: контур фигуры размылся, вытянутые руки превратились в два угасающих тонких луча, остались только глаза, – глаза, не успевшие наглядеться на дочь, все еще были живыми и яркими.
– Она улетает… – голос Белой Дамы стал слабым. – Ее метла как стрела… Я больше не могу противиться ей…
– Мама, останься!..
– Прощай, доченька… Больше не свидимся…
Глаза Белой Дамы погасли. Светлый призрак исчез.
– Мама! – крикнула Катя, бессильно хватая воздух руками.
– Боюсь, что передача закончилась. – Акнир посмотрела на осколки экрана. – И дела Виктории в Киеве окончились тоже. Она вряд ли вернется в Город при вашей жизни.
– Нет! – топнула босой ногой Катерина. – Думайте, и быстро… что делать? Это же душа моей мамы! Душа папы. Душа Мира! Мы не можем их отдать… никому! Акнир, ты – чароплетка…
– Я могу переплести чары этого мира. Но не мира мертвых…
– Не нужно подробностей. Времени нет! Она улетает…
– Я смогу догнать ее на метле! – вскинулась Даша. – Мы пошлем за ней в погоню всех наших ведьм!
– И все они не справятся с ней, – мотнула головой Акнирам. – Вы даже не отыщете ее в этом тумане, она повелевает им.
– Если так, Маша нас никогда не простит. Если прямо сейчас мы не вернем Мирослава… – запаниковала Землепотрясная. – Ты хоть понимаешь, что тогда будет вообще?! Весь союз Трех распадется!
– Маша сейчас с Котарбинским, – вспомнила Катя. – Нам нужно идти в Прошлое. Ведь пока мы там, здесь время стоит. Виктория не успеет улететь, пока мы ведем дискуссии о собственном бессилии, – приняла лучшее из возможных решений она.
– А ничего, что я в мини-юбке? – уточнила Даша.
– Хоть в римских латах, – махнула рукой Дображанская. – По-моему, Котарбинскому давно все равно. В такие дни на Деды к нему ходят и не такие гости… и без юбок, и без платьев, и без шляпок, и даже без головы.
Глава десятая
Преступление и наказание
– Душу Мира украли? – еле слышно повторила Маша.
Она опустилась на лавку, приложив два пальца к груди, будто проверяла свои чувства.
Вильгельм Котарбинский с интересом изучал новых гостей – Катя оказалась права: ни Дашино мини, ни леггинсы Акнир, ни метла с двумя седлами не вызвали у него удивления, – лишь живое любопытство, как и сам их рассказ о некромантах и закабалении душ (кто знает, о чем беседовали обычно его осенние гости без платьев «и даже без головы»?).
Рука художника сама потянулась к бумаге…
Маша сцепила пальцы в замок, пыталась связать воедино свои разрозненные и мятущиеся мысли.
– Ты, главное, не истери, помни: в Прошлом время стоит, – подбодрила ее Даша Чуб. – У нас есть сколько хочешь времени, чтобы сочинить план спасения. И нас трое, даже четверо – мы в таком суперсоставе не только Мира, мы весь мир спасем, если надо!
Но Маша и без того проявила предивное самообладание. Лишь насупилась, молча закусила губу и задумчиво приспустила веки, поспешно пытаясь сочинить помянутый спасительный план.
