скачать книгу бесплатно
Так и живу, не в силах повиниться,
Сколь ни хочу гордыню победить,
На свете этом одинокой птицей,
Которой проще каркать и вредить.
Тем более, чего там мне осталось –
Туман стихов да блеск клавиатур,
Когда играет роль такая малость,
Как перепад ночных температур.
«Здравствуй, бархатное утро!..»
Здравствуй, бархатное утро!
Значит, снова ночь прошла
И в серебряные росы сконденсировалась мгла.
Здравствуй, солнце!
Звёздной речкой описало ты дугу,
Чтобы алый парус вспыхнул на восточном берегу.
Здравствуй, жизнь!
Люблю и славлю, как бываешь ни горька,
До последнего мгновенья – взгляда, вдоха и глотка.
Здравствуй, милая!
Я снова возвращусь к твоим ногам,
Ну, а то, что слаб и болен, даже вида не подам.
Здравствуй, счастье!
Счастье жизни, солнца, утра и – живой,
Неразмененной подруги с поседевшей головой.
Так чего ворчу и хнычу,
И чего ещё хочу,
Если всё, что нужно людям, мне сегодня по плечу.
«Зельем добрым начинены…»
Зельем добрым начинены
Печи огненные, и так:
Не укроешься у жены
И не спрячешься меж гуляк.
А вода кипит в сто ручьёв,
А от масла дым, гарь и смрад,
И не выручит даже отчий кров,
Как не спас тогда божий сад.
Зелья дьявольского полно,
Не затушишь и не смягчишь,
Кто не пробовал – всё равно:
Разгорится сильнее лишь.
Вот и думаем, как нам быть,
За здоровьем следя своим,
И чтоб было чем заплатить,
Продаёмся и шестерим.
«Заумь листьев, ветерком гонимых…»
Заумь листьев, ветерком гонимых,
Белый стих лебяжьего крыла,
Как всегда, но прохожу я мимо,
Сколько бы ни пела, ни звала.
Я тебе от сердца благодарен,
Как забыть: полночная свеча,
Гибкий стан и взгляд манящий карий
Из-за в белом свитере плеча.
Навсегда останутся со мною
Бархат губ и шёлк густых волос,
Дрожь и боль горячею волною –
Всё, что испытать нам привелось.
Но не думай в прошлое вернуться,
Если получилось так у нас:
Это ветви бесконечно гнутся –
Человек ломается на раз.
Ну, а я, храня о прошлом память,
Трезв, свободен, весел и здоров,
На лугу ромашек поздних замять,
В небе звёзды – сорок сороков.
Над рекою – старый дом родимый,
Лодка – два отстроганных весла,
Заумь листьев, ветерком гонимых,
Белый стих лебяжьего крыла.
«Звезда твоя с моей звездою…»
Звезда твоя с моей звездою
Сошлись по воле сил мирских,
Чтоб, где чужие были двое,
Явилось четверо родных.
И сколько жизнь людей не мучит,
Губя сознание и стать,
Ничто нас в жизни не разлучит,
И никому меж нас не встать.
Ну, а когда погаснут звёзды,
И звук последний отзвенит,
Земля, как раньше свет и воздух,
Меня с тобой соединит.
«Зеркало лжёт, как и все зеркала…»
Зеркало лжёт, как и все зеркала
С их амальгамой слепою,
Если ты та же, какою была
В миг нашей встречи с тобою.
В платье горошком, в платке голубом,
С кожей нежней горностая,
Стройная, гибкая, ну и при том
Иконописно простая.
Локоны ветер взвивает, пьяня,
Солнце слепит и не слепит,
Ты, улыбаясь, глядишь на меня,
Слушая жалостный лепет.
Разве по силам течению лет,
Пусть – с непомерною ношей,
В чём-то ухудшить менталитет
Девочки этой хорошей.
Нет, навсегда ты осталась такой:
Зря ли исходит истомой
Сердце, лишь тронешь горячей рукой –
Бархатной и невесомой.
А отражениям лживых зеркал
Верить, поверь мне, не надо,
Если ты та, что я годы искал,
Пряча тоску под бравадой.
«Зеро мне выпало, зеро…»
Зеро мне выпало, зеро,
Тогда как ставил на себя я:
В мечтах не ездить на метро,
Ведя жизнь сказочного бая.
Тебя до ног озолотив,
И как с отрочества хотела,
В шёлка забрав любой извив
Мною излюбленного тела.
Чтоб быть с тобой без выходных,
Без тяги к новым приключеньям
В объятьях девок молодых,
Приставленных для развлеченья.
И ты поверила в меня,
Моим зарокам и посулам,
Судьбу свою соединя
Чуть ли не с карликом сутулым.
Живя в стеснении – в ответ,
Смеясь, что звали бедолагой,
Надеясь: тяжесть горьких лет –
Оплата будущего блага.
Оно придёт и ты ждала:
Пусть не всего, пусть – частью, долькой,
Но, не дождавшись, умерла,
Не разуверившись нисколько.
А у меня болит ребро
Иль что осталось от него там,
Зеро мне выпало, зеро,
Наперекор моим расчётам.
«Зимою. Тундра. Вечером. Таймыр…»
Зимою. Тундра. Вечером. Таймыр.
Румянец щёк. Усталая походка.
След утренний – уже почти пунктир.
Обеденный – лежит довольно чётко.
И день прошедший видя на снегу,
Почти пройдя, как и замыслил, путик,
Отделаться от мысли не могу,
Что я мишень в пристрелянном маршруте,
Где ствол ведёт надёжная рука,
В плечо вдавив протекторы приклада,
Уверенная, что наверняка
Меня достанет с первого заряда.
Будь проклят этот год и день, и мразь,
Нам лгавшая о том, что люди – братья:
Когда рука с оружием срослась,
Она не приспособлена к объятьям.
Поэтому, умерив крови бег,
