скачать книгу бесплатно
– Ты чего, совсем обалдел?! – возмутились они в один голос.
– Это не я, это Митрич, – Герасим показал на стрелка, который еле стоял, облокотившись на дверь. – Все живы?
– Да живы, живы, – проворчал мужик, – кто нам стекло-то теперь вставит?!
– Вон тот достопочтенный господин, – Герасим кивнул на Митрича, – от себя приношу вам извинения! Митрич не хотел, так получилось… – проговорил он сочувственно и развёл руками.
Стрелок что-то забормотал, пытаясь извиниться и, наверное, продолжал бы так бормотать всю ночь, если б ведьмак не забрал его домой. Катерина, ругавшаяся на чём свет стоит, помогла Герасиму уложить супруга на кровать и раздеть, после чего тот громко захрапел, пуская слюни. Плюнув в сердцах, она проводила гостя в другую комнату и показала на свободную кровать, стоявшую рядом с печкой, в которой потрескивали дрова.
Герасим поблагодарил Катерину за гостеприимство. Молча кивнув, хозяйка вышла из комнаты, прошептав неприятные эпитеты о пьянстве мужа, его родстве с козлами и прочие обидные слова, которые, впрочем, были заслуженными хотя бы отчасти – чего уж греха таить…
Герасим уселся на ложе, отведённое хозяйкой, и начал раздеваться – в отличие от Митрича, ему было совсем не все равно, спать в одежде или почти голым, в кровати или на полу, дома или в стойле (он мог спать и там, если верить словам его жены!). Освободив уставшие ноги от сапог, ведьмак снял доспехи и отстегнул сканер – забросив «подарок» Климова под кровать, он улёгся на матрас, накинул одеяло, прикрыв половину тела по привычке.
«Блин, вот, зачем я накидался… я же здесь первый раз!» – подумал Герасим, лёжа с закрытыми глазами и недовольно скривился.
Каждый раз, когда он засыпал на новом месте, ему снились особенные сны о прошлом, в которых грёза казалась неотличимой от реальности. Позже Герасим перестал «квасить» чуть ли не двадцать четыре часа в сутки, не без участия Дашки, которая в один прекрасный день отказалась жить с запойным алкоголиком, несмотря на то, что тот бы неплохим человеком, делавшим мир лучше по мере сил. Очнувшись от алкогольного опьянения, длившегося несколько лет, ведьмак заснул трезвым в гостях у сестры своей зазнобы, ожидая увидеть во сне прошлое, но вместо этого сознание подарило ему сон без сновидений. Впрочем, чего теперь говорить о Дашке – её сейчас здесь нет, да и чёрт знает, где она, потому что он с ней – где ж ему ещё быть то…
Засыпая, Герасим слушал, как гудит огонь в печке. Этот звук становился всё громче и громче, пока не превратился в потрескивание костра. Ведьмак мгновенно открыл глаза, собираясь выяснить, какого чёрта происходит…
А происходило вот что: двое сидели у костра на полусгнившем бревне, а Герасим уселся напротив, построив себе некое подобие стула из четырёх кирпичей, которые удалось найти рядом. Он клевал носом, склонив голову на грудь. Тощий белобрысый парень со смешливым лицом, украшенным огромными подглазинами что-то рассказывал, обращаясь то к Герасиму, то к третьему – лысому мужику лет сорока на вид. Обладатель выдающихся подглазин держал в руке стеклянную бутылку, на которой была приклеена бумажка с надписью «Белая чайка».
Увидев засыпающего Герасима, рассказчик остановился:
– Веселов, гляди-ка, Гера у нас всё, похоже, баиньки лёг! – обратился он к лысому.
– Женька, дай ему глотнуть! И мне потом! А то вся трендишь, да трендишь, да под шумок хлещешь! – возмущался Веселов.
Женька поднёс бутылку к лицу Герасима, и тот мгновенно схватил её рукой, и улыбнулся, не открывая глаз.
– О, Гера с нами! – радостно воскликнул Женька, разжав руку, и отдал бутылку страждущему, да засыпающему.
Открыв глаза, Герасим поднёс бутылку ко рту и почувствовал приятный травяной аромат, смешанный с едва уловимым запахом спирта. Он сделал глоток – через мгновение по его телу пробежала волна тепла, усталость исчезла, и смотреть на мир стало чуточку проще.
– «Белая чайка» – прочитал Герасим. – Где ты взял это чудесное пойло?
– Да я же говорю, спёр у алхимиков, когда нас на чистку водили, – Женька махнул рукой, вспомнив неприятную процедуру.
– Какую ещё чистку? Меня вот никуда не водили, – Герасим пожал плечами и глотнул «Белой чайки». – Нас просто привели в класс алхимии и долго рассказывали о вреде пьянства…
– Ну, понимаешь, местные алхимики сказали, что у меня в крови ещё должна быть наркота, а она не совместима с ведьмачьим мутагеном… короче, меня и моих братьев по друной привычке сегодня хорошенько почистили, – пояснил Женька, показывая руки со следами огромных игл, которые, скорее, напоминали раны, нежели последствия уколов.
Герасим мельком глянул за спину на кирпичную стену одной из казарм. Впереди, шагах в двадцати от Веселова и Женьки, возвышалась стена высотой метра три, обнесённая колючей проволокой. Первая стена – а сколько их было там, дальше не знал никто. Возможно, надзиратели, одетые в лёгкую броню и вооружённые дубинками знали, но они не утруждали себя разговорами с рекрутами.
– Думаю, все понимают, что в этот лагерь, находящийся чёрти где, свезли самые сливки общества, – Герасим усмехнулся, – алкашей, – он поклонился под аплодисменты товарищей, – наркоманов, – он посмотрел на Женьку, приподняв брови, – бомжей – Герасим наклонил голову, глядя на Веселова, и тут же поправился, глядя на недовольную морду товарища, – прошу прощения, свободного странника, презирающего систему!
Веселов поклонился приятелям, засмеявшимся в один голос. Они поочередно приложились к бутылке и замолчали, подумав о завтрашнем дне, когда им предстояло принять ведьмачий мутаген. Герасим вспомнил, как в первый день толпу, состоящую из мужчин, в возрасте от двадцати до сорока лет, выстроили на улице, несмотря на дождь, а потом странный тип в маске долго распинался о том, какую услугу ведьмачий орден оказывает маргинальному отребью, предоставляя уникальный шанс стать ведьмаками.
Он вообще много чего говорил, но Герасим как-то пропустил мимо ушей добрую половину той пафосной речи. Что-то там про хранителей мира, про защитников людей, про предназначенье и прочую, прочую требуху, вызывавшую у промокших насквозь мужиков столько же интереса, сколько и пакетик семечек, валяющийся в грязной луже.
Да, завтра кандидатам в ведьмаки предстояло выпить мутаген. Счастливчики приобретут нечеловеческие способности, менее счастливые умрут и будут похоронены без оркестра. Герасим слышал, что повезёт от силы четверти – остальных ждала участь корма для червей.
Конечно, многие не хотели становиться ведьмаками, да ещё и играя в рулетку со смертью. Пятеро из казармы, в которую судьба забросила Герасима, попытались сбежать, но эта попытка с треском провалилась – беглецов поймали и посадили в карцер, где обещали держать до самого часа «икс».
– Короче, я не буду пить этот мутаген, – заявил Гера, выпив глоток «Белой чайки» и отдал бутылку Веселову.
– Ага, так они заставят, – недовольно пробурчал тот, принимая «эстафету».
– Да, вот и залёг в больничку с передозом, а потом здесь очнулся… даже не поверил сначала, думал, под кайфом я, – Женька покачал головой. – Лучше бы под кайфом…
– А меня вообще не понятно за что! – возмутился Веселов. – Чёртова ночлежка Святого креста! Вот тебе и убежище с едой и постелью! Продали меня сюда, суки, бля!
– Ну, про меня вы в курсе, – глубокомысленно заметил Герасим, решив, что рассказывать свою историю ещё раз нет никакого смысла.
А чего рассказывать? Как после смерти матери его ещё и из института отчислили, предоставив несостоявшемуся историку возможность вплотную заняться карьерой алкоголика, которой постоянно мешала дурацкая учеба? Да… кому это интересно! Или как он с друзьями пил напропалую все майские праздники… но закончилась водка, закончились деньги и к вечеру начался делирий. Каких мразей видел Герасим – только богу известно!
Девочка Маша, которая сначала уговаривала его прыгнуть в окно, вооружилась скальпелем и тыкала им в многострадальную печень, свинорылое чудовище шептало в ухо какую-то ересь на непонятном языке, рогатый обладатель острых когтей водил руками по лицу несчастного алкоголика, который орал благим матом, пока дежурная медсестра не вколола ему лекарство… и всё. Сознание Герасима отключилось. Последнее, что в нём сохранилось до пробуждения в лагере – разговор двух людей. Кажется, один спрашивал, есть ли родственники, а второй шептал про деньги. Родственников у Герасима не было. А вот туманные перспективы на дальнейшую жизнь – были. Кто его знает, удастся ли пережить глоток мутагена?
Только Веселов открыл рот, собираясь что-то сказать, как из-за угла вышел надзиратель, сжимавший в руке дубинку, и громко заорал:
– Какого чёрта, сукины дети?! А ну быстро в казарму!
Надзиратель взмахнул дубинкой – трое кандидатов в ведьмаки подпрыгнули, как по команде, и понеслись в казарму, бросив бутылку ведьмачьего галлюциногена, которую Женька изловчился украсть. Веселов оказался чуть медлительнее остальных – надзиратель тут же наказал его за нерасторопность увесистым ударом.
Герасим, бежавший следом за Женькой, оглянулся, узнать, как дела у третьего – Веселов быстро ковылял за ними, потирая бок. Надзиратель стоял у костра и вертел в руках бутылку «Белой чайки». Женька что-то крикнул, но его слова раздались откуда-то издалека. Герасим обернулся и почувствовал, как мир уходит из-под ног – на мгновение всё исчезло, его сознание погрузилось в пустоту, перед тем как вернуться в наш мир.
Ведьмак открыл глаза, огляделся и убедился в том, что он лежит на кровати, которую ему выделила супруга Митрича. Дрова в печи давно прогорели. В окно пробивался слабый тусклый свет осеннего утра, где-то далеко Герасим услышал карканье вороны.
«Проснулся, жаворонок хуев!» – подумал он, вздыхая.
Ведьмак чувствовал себя прекрасно – никакого похмелья, как будто вовсе не пил запасов Митрича! Он вспомнил сон, пробудивший множество воспоминаний… и горько усмехнулся, вспомнив, как пытался убежать, когда пришла его очередь сделать глоток мутагена. Будущий ведьмак вырвался из рук надзирателей и толкнул алхимика, да так сильно, что тот повалился на пол, и дал дёру через коридор со всей мочи! Выбежав из зала, Герасим наткнулся на Маску, инспектировавшего корпус. Архиважная персона стояла в другом конце коридора, являя собой единственное препятствие на пути к свободе (ну, на самом деле, далеко не единственное, но Герасим думал именно так)! Он побежал вперёд, посылая Маску к чьей-то матери, прославившейся низкой социальной ответственностью, и попытался оттолкнуть его, куда подальше, но тот отскочил, схватил беглеца за запястье и вывернул руку, чуть не сломав! Герасим закричал от боли, а потом подбежали надзиратели, которые скрутили несостоявшегося беглеца.
«Хм, какой шустрый!» – услышал он тогда голос Маски за спиной, – «Будет хорошо, если он не сдохнет!». Герасим попытался обернуться, намереваясь сказать что-то вроде «хрен тебе», только гораздо хуже. Впрочем, его голову тут же развернули, наградив оплеухой.
Мутаген буяну, можно сказать, вливали, зажав нос и разжав челюсти. Руки Герасима были связаны спереди, связаны надёжно! Стоило только капле мутагена попасть на язык, как он почувствовал страшную боль, отзывавшуюся в каждой клетке его тела! Боль накатывала волнами, которые становились всё сильнее и сильнее!
Герасим рухнул на каменный пол, вырвав кровью. Перед тем как сознание покинуло его, кто-то их стоящих рядом проговорил:
– Второй раз в жизни я такое вижу… кровь… Если этот выживет, то алкоголь будет ему нипочём!
– Думаешь? – раздался другой голос. – Думаешь, будет как с тем парнем?
– Конечно! Этот побочный эффект описан в трудах мастера Ежи, вспомни!
Герасим знать не знал, кто такой мастер Ежи и что ещё за побочный эффект с ним приключился. Вопреки собственной уверенности, он потерял сознание, а не умер, как ему казалось. Действительно, тот человек оказался прав: мутировавший организм расщеплял алкоголь очень быстро! Белая горячка Герасиму больше не грозила, да и напоить его до состояния «в доску» – была та ещё задачка!
Ему повезло – мутации прошли успешно. И Веселову тоже. Женька оказался куда менее везучим – его похоронили в братской могиле вместе с остальным, чьи организмы оказались недостаточно сильными, чтобы пережить воздействие мутагена.
Когда маргинальная братия окончательно пришла в себя, им всем предоставили возможность тянуть жребий и выбрать ведьмачью школу. Адепты школы грифона изучали магические знаки. Школа медведя делала ставку на силу и выносливость. Ведьмаки школы кота обладали феноменальной скоростью и ловкостью. Все они были искусными войнами и стрелками, которые мастерски управлялись с особым пистолетом, стреляющим пулями, начинёнными магическим порохом. Ну и знаки – разумеется, во всех школах им уделялось много внимания, равно как и алхимии.
Герасим вытянул метку Школы Кота. После завершения обучения его направили в родной город Энск трудиться на благо этого самого города. Он выполнял заказы, которые получал напрямую или через куратора, за которым его закрепил Комитет Ведьмачьих Дел, фигурировавший в отчётах как КВД.
В один прекрасный день Герасим надрался чуть больше обычного, хотя, куда уж больше, и отправился потусить на концерте малоизвестной группы, играющей хэви-метал. Выступление оказалось так себе, но его это не сильно волновало, потому что именно там он встретил Дарью – миниатюрную красавицу, трудившуюся в поте лица на должности экскурсовода в Энском музее естественных наук. Их отношения завертелись, закружились, складываясь самым благоприятным образом, но в один не очень прекрасный день красавица Дашка осознала, что жизнь без ребёночка пуста. И Герасим не мог решить эту проблему… Ведьмаки обладают феноменальной потенцией и высоким либидо (мастера эпохи Средневековья предпочитали термин «ебливы»), но, увы, абсолютно бесплодны.
Дашка исчезла из жизни возлюбленного с виноватым видом, забрав с собой вещи и новый смысл, который ведьмак увидел в своей жизни благодаря её появлению. Он разглядел этот смысл настолько хорошо, что даже перестал «квасить» напропалую, каково?! Герасим стал выпивать время от времени, как нормальный человек… и вот, смысл исчез, правда, остались чудовища, предназначенье, да целая куча денег, которую он заработал благодаря Олегу Смирнову. Впрочем, это уже совсем другая история и, возможно, ты её знаешь, мой дорогой читатель.
Пока Герасим раздумывал о прошлом, в настоящем потихоньку наступал день. Ведьмак достал из-под кровати сканер и увидел в левом верхнем углу дисплея галочку, указывавшую, по всей видимости, на пропущенный вызов. Катька уже встала и возилась на кухне. Митрич, скорее всего, ещё дрых, а когда проснётся наверняка пожалеет, что не умер во сне.
Герасим нацепил сканер, надел доспехи и отправился на кухню извиняться за вчерашние посиделки. Услышав горькие сожаления, хозяйка лишь махнула рукой, улыбнувшись, мол, первый раз что ли!
– А Митрич спит? Нам бы надо собираться и идти, – ведьмак посмотрел на двери в другую комнату.
– Надо разбудить его, да отпоить хотя бы, что б с ним чего не случилось после таких посиделок, – предупредила Катерина.
– Ладно, я попробую… – проговорил ведьмак, делая шаг к двери.
– Садись ешь, я сама справлюсь, – Катерина показала на угощение и пошла в комнату будить мужа.
Герасим сел за стол и приступил к завтраку. Полуживой Митрич вышел из комнаты, охая от головной боли, когда ведьмак почти закончил. Хозяин сел за стол, поздоровавшись жестом. Заговорить он смог лишь когда глотнул живительного рассола, который принесла жена.
– Что тут у тебя? Горючее? Можно опохмелиться, а? – Митрич шутливо показал на эликсиры на поясе ведьмака.
– Нет, и не вздумай пробовать! – предупредил Герасим. – У меня тут Ласточка, Кошка и Филин. Ещё есть экстракт Раффарда белого, но это совсем уж жесть, очень токсичная отрава… короче, мои эликсиры не опохмеляют, а ты вообще можешь от них ласты склеить! Не надо тебе их пробовать. Давай лучше собирайся и веди меня в город! Приходи в себя поскорее, до пойдём уже!
Герасим встал из-за стола, взял свой чемоданчик, оставленный под столом, и отправился на улицу. Перед тем как уйти, он достал недопитую бутылку водки: «На, держи лекарство!» – поставил перед Митричем и вышел.
Выйдя на крыльцо, ведьмак достал телефон… впрочем, лучше не упоминать известный бренд, несмотря на сверхэкономный расход батареи! Так вот, на дисплее по-прежнему горел индикатор отсутствия сети, в правом верхнем углу экрана часы показывали девять утра.
Из-за угла соседнего дома выбежал светловолосый парень лет тринадцати-четырнадцати, на котором были надеты штаны и рубашка из мешковины. В руках он сжимал лук, за спиной у стрелка болтался колчан со стрелами.
– Ты куда, лучник его величества? – шутливо поинтересовался Герасим, убирая телефон в карман штанов.
– Синя-я птица! – воскликнул парень, взяв лук на изготовку и спустил тетиву.
Стрелок прекрасно управлялся со своим оружием – кто бы мог подумать, что малолетний пацан окажется таким ловким?! В двух шагах от крыльца, на котором стоял ведьмак, упала ворона, пронзённая деревянной стрелой насквозь.
– Не синя-я… – вздохнул лучник, повесив голову.
– И то правда! – кивнул Герасим, посмотрев на самую обыкновенную ворону, лежавшую на земле, которая разела клюв в предсмертной агонии – птица была совершенно чёрной, как и задумывала матушка-природа.
– А у-у тебя есть синя-я птица-а? – парень смотрел на Герасима с надеждой.
Юный охотник на ворон растягивал слова, взгляд его казался немного бессмысленным, размытым, не сконцентрированном – глаза его смотрели одновременно и на ведьмака, и в никуда.
– Есть, – ответил Герасим, начиная понимать, в чём тут дело, – у меня есть синий орел! – он подмигнул, показав указательным пальцем на себя любимого. – А ещё есть зелёный змий, – Герасим оглянулся, и постучал в дверь избы Митрича, – сейчас, выползет, и мы пойдём…
– У мен-я была синя-я птица-а! – сердито воскликнул парень, топнув ногой.
Тут из-за угла дома показалась женщина, которая быстрым шагом подошла к стрелку и схватила его за руку, проворчав:
– Да что ж ты всё непоседа у меня такой, домой пошли скорее! Вы не обращайте на него внимания, не серчайте, если что, Антошка у меня… не такой как все, – сказала она ведьмаку и опустила голову, виновато улыбнувшись.
– Да нет проблем! Удачи тебе, охотник! – Герасим помахал на прощание Антошке, которого мать забрала домой.
Дверь скрипнула и на пороге появился Митрич, казавшийся более-менее живым и относительно здоровым.
– Я тут краем уха слышал разговор ваш… – проговорил он, спускаясь по ступенькам. – Антошка наш, Гера, того малость. Как-то ворону подстрелил, да нет бы оставил, а он взял да и принёс домой! Кричал, мол, синяя птица! Хрен его знает, чего в ней синего… Надя, мамка-то его, выбросил дохлятину эту, так он так выть начал! Всё ворон стреляет, да синюю птицу свою ищет…
– Пусть ищет, я не в претензии, – Герасим пожал плечами.
– Ну, тогда пойдём! Нам туда!
Митрич сделал неопределённый жест рукой, показывая одному лишь ему известный маршрут, и направился прочь из деревни. Ведьмак шёл рядом, стараясь не обгонять провожатого. Сначала они двигались в сторону шоссе, потом повернули налево по направлению к городу.
– Блин! Плащ забыл! – Герасим плюнул в сердцах.
– Точно, я и смотрю, чего-то не хватает у тебя! – Митрич покачал головой с досадой. – Хочешь, вернёмся, заберёшь?
– Да хрен с ним, пошли уже, переживу без тряпки, – Герасим махнул рукой, – веди давай, Сусанин!
– Сам ты Сусанин! – Митрич рассмеялся, легонько толкнув в плечо Герасима.
Они шли дальше, удаляясь от дороги. Через полчаса пути впереди показались деревянные и кирпичные домики, находившиеся на почтительном расстоянии друг от друга. Митрич, увидев заинтересованный взгляд ведьмака, пояснил:
– Мы сейчас в пригороде. Здесь никто особо не живёт – кто в деревни на окраину ушёл, кого мертвяки забрали…
– Долго ещё? – спросил Герасим, разглядывая чёрный дым, клубившийся над городом, который становился всё ближе и ближе.
– Нет, с час ходу будет, – прикинул Митрич, задумавшись на секунду, – до канализации. А там ещё столько же, считай… Там туннель обвалился и всё, шабаш! Дерьмо потекло наружу, говёной речкой, да прямо в речку обычную, – он засмеялся, – так что у нас в деревнях воду только из колодцев пьют!
– Странно, как же так получилось? В городе есть канализация, вода и свет… думаешь, мертвецы постарались? А если и так, если только допустить, что зомби с гнилыми мозгами обеспечили городу коммуникации, то назревает другой логичный вопрос – зачем? – спрашивал Герасим, пытаясь сложить все известные ему кубики в единую мозаику.
– Бог его знает, кто там и чего, – Митрич грустно вздохнул, – нам бы выбраться отсюда, а, Гера?
– Я сделаю всё, что от меня зависит, а там наверху дальше разберутся, как быть, – пообещал ведьмак, добавив мысленно: «Правда, кто его знает, сколько они там будут разбираться с моими данными. Да и вообще, сначала бы неплохо найти эту хреновину…»
Митрич уходил от дороги всё дальше, пока она не скрылась из виду. Чем ближе они подходили к городу, тем чаще им встречались брошенные дома. В основном одноэтажные, некоторые – с провалившейся крышей. Давно забытые жилища смотрели на мир разбитыми окнами, через которые Герасим видел мебель, лежащую кверху ножками, кучи хлама и осыпавшейся штукатурки. На фоне видимых следов запустения отсутствие дверей или упавший забор казались чем-то совершенно логичным и прекрасно вписывающимся в общую картину.
Между тем облака посторонились, пропуская солнце. Небесное светило подарило земле теплый свет, вдохнув немного жизни в место, в котором правил балом дух уныния и запустения.
Впереди, шагов в сотне, Герасим увидел одноэтажный дом, построенный из белого кирпича, который почернел от пожара. Одно окно закоптилось, второго не было – в раме остались лишь острый кусок стекла.
– Ого! Это как же… – пробормотал Митрич, сбавив шаг.
– Что-то не так? – спросил ведьмак, посмотрев на спутника, и оглянулся по сторонам. Кажется, всё было «так», если, конечно, не считать полного запустения, царящего здесь повсюду.
– Дом – видишь? – Митрич показал на жилище, которое привлекло внимание ведьмака. – Там жила Ольга Ильинична с внучкой… девочкой маленькой, лет пять ей. Отец умер в прошлом году, а мать… того, вместе со всеми в городе – забрали её. Господи, неужто свечку забыли?!
– Чёрт, если так, то печально, – в голосе Герасима прозвучала досада и сожаление.
