скачать книгу бесплатно
Судя по всему, побега этого пленника поселенцы боялись больше, чем пожара или оползня с гор. Существо было изуродовано. Через кольца, ввинченные прямо в плечевые кости, пробегала тяжелая цепь. Блики от пламени высвечивали ряды кривых рун, рассыпанных по металлу. Концы цепи садисты пропустили через другие кольца, в кандалах, а затем закрепили на запястьях. Длину подобрали так изуверски, чтобы пленник мог либо сидеть, либо стоять, согнувшись, но не имел возможности распрямиться в полный рост.
Под ногами существа тоже мерцали символы. Оно сидело на железной плите. Сидело очень неудобно, сжавшись, словно не могло с неё сойти. По форме рун Алька догадался, что плита заговорена одним заклятием с цепью.
С месяц назад, пытаясь незаметно пробраться в поселение, он уже видел похожее приспособление на рынке, только размером раза в четыре меньше. Плита служила подиумом перед палаткой работорговца, а лёгкие браслеты не давали разбежаться живому товару. Если отойти, оковы наливались свинцом, тяжелея с каждым шагом. Передвигаться поблизости можно, но так неуклюже, что даже ребёнок без труда собьет пленника с ног.
Чудовище сковали не в пример надёжнее. Словно силами оно превосходило десять рабов разом. В таких оковах оно и охотиться, наверное, не в состоянии. Любая добыча может не только убежать, а уйти спокойным шагом, иногда останавливаясь для перекура.
– Бедолага! Это надо, такого зверя осилили. Как же ты им подставился?
Существо прыснуло, не разжимая губ. Алька удивлённо замер. Оно не смогло сдержаться: подняло морду кверху, по телу пробежали конвульсии. И вся округа наполнилась громким, заливистым гортанным клёкотом.
– Ты-ы-ы… Ты что ли смеешься надо мной? – Алька побагровел.
Пленник опустил голову, смерил человека взглядом и снова громко отрывисто заклекотал.
– Да как же вы все меня сегодня достали! Что я такого смешного делаю, что каждый встречный урод надо мною хохочет?
Алька стиснул кулаки и, кажется, от негодования даже топнул ногой. Нож, выданный поселенцами, выскользнул из-за шнурка, подвязанного вместо пояса брюк, и со звоном упал на камни.
Зверь проводил оружие взглядом и зашелся в новом приступе то ли лая, то ли клёкота. Трясущимся пальцем он указал в сторону ножа и произнес низким, но вполне человеческим голосом:
– И это что, всё, что ли? Ты вот с этим на меня шел? Топора не подобрал? Даже с копьём бросаться не станешь?
Он так хохотал, что воздух в больных лёгких закончился быстро. Монстр едва сумел закончить фразу и тяжело, надрывно закашлялся.
– Может… – с трудом вставил он в перерывах между спазмами, – Может, хоть камнями покидаешь издали?
Кстати. У Альки только сейчас возник в голове вопрос. Если пленник такой беспомощный, от чего тогда погибли все те люди в разных концах ямы? Не имея сил гадать, он только развел руками.
– Кидать камнями? А что, надо?
Собеседник наконец поборол кашель. Сделал серьёзную морду, словно задумался над вопросом. Повёл рукой, громыхая цепью.
– Честно говоря… Но ты же планировал как-то меня победить? Чтобы выйти отсюда? Тебе должны были сказать, что это возможно только после моей смерти.
– В общих чертах, да.
– Ну вот. Камни. Это какой-никакой, а способ.
Алька окинул взглядом пещеру и скривился.
– Как-то, я смотрю… Раньше этот способ никому особо не помог?
Зверь снова забулькал-рассмеялся, но осторожно, оберегая горло.
– Да, это верно. Так мне можно только панцирь поцарапать. Ну, и разозлить. Я не люблю две вещи: пустую суету и полировать хитин.
– Ага, заметно. Возле тебя не очень суетно. В обозримых окрестностях лишь покой и тишина.
Существо недоуменно нахмурило лоб, но потом уловило смысл сказанного и еще раз рассмеялось.
– Да, действительно! – И добавило, цыкнув зубом, – Мёртвая тишина!
При виде пятисантиметровых клыков у Альки, только-только успокоенного присутствием разумного, адекватно воспринимающего юмор существа, как рукой сняло эту дурь. Он опять напрягся и приготовился дать дёру при первых же признаках опасности.
– Слушай-ка… А если, скажем, посидеть возле тебя спокойно?
– Даже не знаю… – протянул незнакомец. – Раньше никто не пробовал. Думаю, тогда мне было бы абсолютно наплевать.
Алька поднял факел повыше и оглядел территорию, усеянную чьими-то останками.
– То есть, что? Никто до сих пор не догадался с тобой просто поздороваться? Ну там, поболтать, рассказать пару анекдотов?
– Хммм… Ты считать, я надеюсь, умеешь? – существо по-прежнему забавлялось. – Посмотри вокруг, посчитай, сколько у меня здесь собеседников?
Алька посмотрел направо, налево – и молча пожал плечами.
– Вот-вот. Вообще-то, ты тоже до такого не додумался. Ты же не со мной болтал, а сам с собой, от страха просто. Ну признайся, бздишь меня?
– Фу, какой низкий жаргон. Давно такого не слышал. С самого утра. А так, в целом, да, конечно.
– Это хорошо, это правильно. Значит, не всё ещё растерял я на привязи, чтоб её! – неизвестный мотнул головой, словно пытаясь сбросить цепь, и застонал от боли.
– Ты насчет моего жаргона извини. Не так часто приходится с человей… человек… А, стиксово теченье, с людьми живыми общаться. Эти, местные, они разве собеседники? Так, словно вши тут, ползают иногда. А ты, я вижу, не здешний. Верно?
– Да, верно. Далековато я забрался.
– Ага, я заметил. Здешний бы ни один со мной разговаривать не стал. Зна-а-ают! – довольно протянул незнакомец. – Но сказать по совести, сочувствовать мне человек вообще впервые взялся. Я имею ввиду, не только в этой дыре, а за всю мою жизнь.
В это время далеко наверху, у выхода из пещеры послышался шум, топот, появились факелы.
– О, всполошились! – проворчал зверь. – Забегали. Да уж, давно я не пугал их своим голосом. Всё чаще наоборот, гости мои голос подавали.
Алька озабоченно вгляделся в дальний край ямы. Люди столпились там и пытались, не рискуя спускаться, издали разглядеть, что же такое странное происходит внизу.
– А они тебе ничего?… Не этого?
– Ты что, опять? – незнакомец фыркнул.
– Ну, боязно всё-таки. Ты на цепи. Вдруг чего?
– А пусть попробуют, – он приложил один палец к шее под челюстью, и голос его вдруг загрохотал трубным басом, слышным не только по всей яме, но далеко даже за пределами пещеры. – Только суньтесь сюда, мерзоты! До самого горизонта кишки распущу!
Алька кивнул. Сразу верилось, что этот – может. И поселенцы наверху тоже, поверив, отпрянули. Но всё равно заспорили, не скинуть ли вниз кого-то из рабов для разведки.
– Странный ты, – неожиданно проговорил пленник прежним, вполне спокойным тоном. – Как хоть тебя звать-то?
– Алька.
– Алька? Странное имя.
– Оно не настоящее. Один дед так назвал, когда меня нашёл. С тех пор на Альку и отзываюсь.
– Тогда иди сюда, Алька, садись рядом. Да иди, не бойся, я сытый!
* * *
– Ты уверен, что это была рысь?
Он еще раз проделал этот фокус, от которого у Альки каждый раз перехватывало дух. Протянул руку к костру и пошевелил угли.
Впечатляло всё. В первую очередь, что тонкая рука собеседника, тоже полностью бронированная хитином, имела два локтя и раскладывалась в нужный момент, как лапа богомола. В развёрнутом виде такой рукой можно подобрать с земли упавшую монету, не замедляя шага.
В сложенном положении длинная узкая кисть плотно прилегала к предплечью, а ловкие многосуставные пальцы выступали вперед примерно на длину человеческих. Необычное строение конечностей трудно было заметить, руки существа выглядели обычными мощными когтистыми лапами.
И, конечно же, не менее впечатляло, что угли в костре незнакомец ворошил прямо пальцем. А перед этим зажёг костёр, просто плюнув на камни. Кстати, вместо углей в огне светились сейчас именно эти камни…
– Так что, точно рысь? Не волк и не лев?
– Ну что я, рысь от волка не отличу? Или от льва?
– Ну мало ли. Может, со страху перепутал.
– Нет, это была именно рысь. Да, размером с телегу, но точно рысь!
– Плохо. Значит, далеко ушла. Тяжело будет сыскать.
– Ты что, искать её собрался? Зачем? Я вот еле ноги унес, и еще раз встречаться с таким чудищем нет никакого желания.
– Тут дело, во-первых, личное. Во-вторых – принципиальное. Я очень сильно прокололся, войдя в эту деревню. Нехорошо прокололся. И должен исправлять свои ошибки.
– А поконкретнее?
– Поконкретнее? Я расслабился. Утратил осторожность. Слишком привык, что в этом глухом углу практически нет достойных противников. Считал, что мне нечего бояться, а кое-кому только это и было нужно.
– Полагаешь, за тобой охотились целенаправленно?
– Полагаю? Абсолютно уверен. Ну сам посуди, откуда местные безмозглые землеройки, утратившие знания даже об элементарном обустройстве сортиров, могли знать рецепты магического усыпления? Они заранее, еще до моего появления, заготовили все средства и зелья, часть из которых вообще не встречается в этом мире.
– Значит, их кто-то надоумил?
– И снабдил всем необходимым, тут гадать нечего. И даже рассказал о некоторых особенностях моей анатомии, позволяющих, – он громыхнул цепями, – на время лишать силы и мощи.
Алька бросил взгляд на обломки костей, торчавшие повыше лопаток.
– Они отрубили тебе крылья?
– Да. Отравили, сковали, пропитали шкуру ртутным раствором тысячегнойника, иначе чёрта с два бы у них что-нибудь вышло. И рубанули паровым зубилом. Но я найду того, кто придумал всё это. Найду, стиксово теченье, и заставлю до капли пережить всю боль и унижение, которые я испытал!
Алька представил себе. Передёрнуло.
– Я думал, ты больше злишься на самих рудокопов.
– На этих-то? Да брось! Что с них взять, они ж убогие. Они ведь живут в постоянном страхе, что я освобожусь. Понимаешь, когда они скидывали меня в яму, я предупредил, что запомнил всех до единого. Память у меня отменная, слово я держу. Их вождя, главного затейника, я сожрал всего год спустя, как только кожа на спине затянулась.
– Год спу… – Алька присвистнул. – Так у тебя над раной новые кости в локоть вышиной! Как давно ты здесь сидишь?
– Не так много. Лет десять. Или двадцать. Как их считать, если здесь не меняется ни день, ни ночь? Раньше поселенцы сами приходили ежедневно, проверяли, не сорвался ли я с цепи. Потом ещё туристов за деньги водили, можно было вести счёт. Но интерес постепенно пропал, теперь могут месяцами не появляться, так что…
Алька, согревшийся и осмелевший, встал и обошёл «сокамерника». Тот напрягся.
– Вот я очень не люблю, знаешь ли, когда так делают. Чего тебе там надо?
– Извини, хочу осмотреть цепь. Вдруг смогу тебе чем-то помочь?
Послышалось клокотание, словно закипал чайник.
– Нет, я не могу к этому привыкнуть. Человек, ты точно не из этого мира! Помогать мне? Добровольно? Ты уверен? А если я после этого встану и сожру тебя?
– Ой, ладно! Я только что сидел в метре от тебя, настолько голодный и уставший, что ты мог бы съесть меня, вообще не вставая. Если я сниму с тебя цепь, принципиально что-то изменится?
– Ну, скажем, тогда я смогу выбраться из этой ямы и уничтожить всю деревню.
– Тю! Они несколько дней держали меня на верёвке. Били, не давали пить и есть. Только за то, что я на местном рынке хотел спеть несколько песен и поиграть на скрипке.
– Ты что, совсем не знаешь здешних традиций? Здесь пение считается разновидностью черного колдовства. А за скрипку… те, кого просто повесят, считают, что им повезло.
– Они разбили скрипку и скинули меня сюда, тебе на съедение. Так что я не задумывался о судьбе деревни, предлагая тебе… Постой-ка!
– Что там? – он забеспокоился.
Алька ощупал крепление цепей, с лёгким содроганием коснулся хрупкой, словно обугленной, легко крошащейся кости существа.
– Тут темно. Ты не мог бы мне посветить?
Длинная лапа за неимением факела выудила из костра раскаленный булыжник, поднесла к спине. Алька вгляделся в глубокие борозды на металле. Цепь была толщиной в три пальца, разорвать такую нереально, но вот крепление…
– Скажи, у тебя что, едкая кровь?
– Не без этого. Не кислота, конечно, одной каплей полы на трёх этажах не прожечь. Но трогать без толстых перчаток я бы всё-таки не советовал. Что ты там нашёл?
Алька только кивнул и продолжал ощупывать плечо пленника.
– Я думаю, у меня получится. Если будет больно, потерпи немного.
– Э, нет, так не пойдёт! Я дума… А-а-а-а-а!!!
Потрясший пещеру вопль вызвал даже небольшой обвал неподалёку. Вернув способность ориентироваться в пространстве, Алька обнаружил себя лежащим на спине, метрах в пяти от костра. Существо стояло над ним, сверкая глазами и занеся кулак. До него постепенно доходило, что раньше в цепях нельзя было и стоять, и при этом поднимать руку.
