скачать книгу бесплатно
Я заорал на самого смелого из рыбоглазых. Ну а что, в прошлый раз сработало же? С этим, кажется, фокус не прокатит. Он лишь немного замешкался, а потом заорал мне в ответ. Во рту его я разглядел три ряда тонких острых зубов. Вот теперь холодный пот к месту, теперь – самое время.
Рыжая девушка появилась в вагоне, когда я уже поднял кулаки к подбородку, чтобы по-боксёрски принять последний бой. Я увидел её за спинами громил не сразу, но узнал мгновенно. Та самая. Спутница Оболтуса, исчезновения которой я всё никак не мог себе простить. Она говорила с синекожими чудищами, изъясняясь быстрым клёкотом уверенно и властно. Грамотный психологический приём, так и надо говорить с напуганным возбуждённым человеком.
Проследив за её жестами, рыбоглазые увидели, что напуганный мной до смерти сородич жив. Особь сидела, хватая воздух широко раскрытым ртом, пялилась в мою сторону, но явно приходила в себя. Обступившие меня громилы неохотно, но всё же перестали скалить зубы и наседать.
Транспорт ощутимо замедлился, звук его двигателя стал на полтона ниже. Рыжая девушка бесстрашно раздвинула в стороны рыбоглазых и оказалась возле меня.
– Прыгай! – приказала она.
– Что?
– Да прыгай же! Быстрее, пока не остановился!
Я обернулся и увидел. Сквозь стену снова просвечивали едва уловимые взглядом окна метропоезда. Совсем рядом. Стоит только шагнуть…
– А ты? – повернулся я обратно.
Она издала рассерженное: "Тьфу!" – и сильно пихнула меня рукой в грудь.
Ухватиться было не за что. Потеряв равновесие, я под хохот десятка-другого пассажиров вывалился из вагона на платформу станции "Выхино".
– Пишут для вас, пишут, чтобы не прислонялись к дверям, а всё без толку, – прокомментировал этот акробатический номер "товарищ майор" Виктор Петрович. И подал мне руку, помогая подняться.
* * *
В кабинете, кроме меня и Виктора Петровича, сидела женщина.
Это была необычная женщина. Весь её внешний вид и манера держаться работали исключительно на то, чтобы подчеркнуть её необычность.
Её платье состояло из набора немыслимых треугольников разных оттенков. Если бы не казённая обстановка, любой посетитель мог бы запросто принять её за модель, ожидающую выхода на подиум в ходе показа модного дизайнера. Платье, явно сшитое на заказ, идеально подходило к фигуре. Подчёркивало талию, визуально расширяло плечи и увеличивало грудь до совершенно уместного, идеально совпадающего с фасоном размера.
Её колготки, всего на полтона темнее цвета кожи, прямо-таки принуждали к мыслям о женских ногах. Её серебристые туфли свидетельствовали, что их обладательница не ступала сегодня в весеннюю грязь, автомобиль представительского класса наверняка подвёз её к самым дверям кабинета, если не прямиком к этому креслу. А сумочка, небрежно брошенная на письменный стол, являла собой образец самой модной коллекции текущей недели.
И вместе с тем, никто в здравом уме не посмел бы заявить, что выглядит женщина слишком ярко, вульгарно или демонстративно-кичливо. Образ, если оценивать его в целом, создавал впечатление делового и вполне уместного. По первому впечатлению я обозначил её для себя как «бизнес-вумен класса VIP».
Что она делала в неказистом кабинете, почему разговор вёлся прямо при ней? А бог её знает. Виктор Петрович поздоровался с ней предельно вежливо, я последовал его примеру, а потом мы занялись своими делами, словно дамы рядом и нет.
Она так и сидела в углу, напротив пыльного, давно не мытого окна. Она закинула ногу на ногу и с равнодушием разглядывала корешки картонных папок в шкафу. Она курила тонкую сигарету в длинном янтарном мундштуке, не обращая внимания, что на столе нет пепельницы и разложены неровные стопки бумаг. И да, она никак не выражала своего интереса к разговору.
Я знал этот приём, но ничего не мог с собой поделать, мне с каждой минутой всё сильнее хотелось, чтобы женщина повернулась в нашу сторону и заговорила. Но говорил здесь только Виктор Петрович.
– Евгений, ну вы же взрослый человек, – сокрушался он. – Ну вы же прагматик, вы не чужды логики. Здравого смысла, в конце концов. Как вы додумались гоняться за обесцвеченными на открытой местности?
– Понимаете ли, в чём дело… Люди-невидимки не входят в круг моих представлений о логике и здравом смысле. Да к тому же, не собирались мы за ними гоняться.
– А зачем тогда полезли к ним? Пострадали, сорвали нашу операцию…
– Мы хотели проследить за ними в метро.
– Ну, проследили? И какой результат?
Я развел руками.
– Что мне, по-вашему, было делать? Вы же моему рассказу тогда не поверили?
– С чего вы взяли?
– С ваших слов, что у меня с головой не в порядке.
– Это не значит, что я не поверил. Это я пытался вас успокоить. Чтобы не лезли не в своё дело.
– Когда меня бьют и душат в пустом вагоне, а полиция посмеивается и не принимает заявление – это уже моё дело! Хотите или нет, а я доведу его до конца.
Женщина бросила на меня очень быстрый взгляд, но тут же сделала вид, что стряхивает пепел. Действительно ли в ее глазах мелькнуло любопытство?
– Вам очень повезло, – заметил собеседник. – Лично вам и вашему товарищу. Он отделался всего лишь сотрясением и трещиной в ребре. Будь при нём не травматический, а табельный пистолет, или опоздай наш сотрудник хоть на минуту… Ведь мы готовили на них засаду непосредственно на станции.
– Значит, и вы тоже?
– Ну а как бы ещё наши люди смогли вас заметить и прийти на помощь?
– Получается, мы следили за ними, они за нами, а вы наблюдали со стороны?
– Учитывая способности к обесцвечиванию, мы даже не стали бы пытаться задержать их вне метро. Здесь у нас есть свои хитрости, а там они просто растворились бы в воздухе. Вдруг, в самый неподходящий момент появляетесь вы и начинаете мозолить глаза посреди площади. Неужели вы думали просто так, голыми руками взять двух матёрых рецидивистов?
– Если бы вы мне сразу сказали, что это рецидивисты…
– Закоренелые. Эта парочка давно у нас в розыске. За ними тянется вереница очень неприятных историй.
– Диббук и Буньип?
Женщина опять стрельнула глазами, а майор скривился.
– Ну, Миша, язык без костей. Не следовало бы вам знать их имена. Поверьте, вам же лучше никогда их больше не слышать.
– Теперь уж поздно, привет Мише от меня, – хмыкнул я. – Чую, что Буньип и сам от меня ни за что не отвяжется. Знаю такой тип людей, он не успокоится, пока не добудет этот свой чёртов пакет.
– Пакет? – Виктор Петрович сделал стойку, словно спаниель на дичь. – А он всё ещё у вас?
– А разве он не у вас? – удивился я. – Вы же обыскивали вагон? Невидимки клялись, что не забирали. В общем-то, они из-за этого и устроили на нас засаду. Им нужен был пакет.
Собеседник кивнул и сделал пометку у себя в блокноте. Мой вопрос он в очередной раз не заметил, вместо этого ещё раз уточнил очевидное:
– Так вы не знаете, что было в том пакете?
– Нет. Если вы не прекратите игнорировать меня и не объясните, что происходит, то считайте, что я вообще ничего не знаю. Вызовем сюда адвоката и будем общаться со всеми формальностями, под протокол.
Майор шумно выдохнул и стал выбивать дробь ногтями по столешнице.
– Молодой человек, вы ставите меня в сложное положение. Конечно, вы понимаете, что я не имею права разглашать вам тайну следствия. Тем более, посвящать в неё адвокатов или иных посторонних.
– Слушайте, ну хватит уже, а? Что вы меня, как дурачка, за нос водите? Нет у вас никакого представления о следственных мероприятиях и процессуальных действиях. Если бы я сам два года в полиции не отслужил, и то принял бы вас максимум за опера из отдела по кражам. На следователя вы никак не тянете. На кого угодно, только не на полицейского следователя.
Кажется, женщина в дальнем углу едва заметно улыбнулась.
– Что вы предлагаете считать тайной следствия? – продолжал я. – Невидимых гопников? Исчезающие вещи? Может быть, посадку в поезд прямо на ходу, сквозь закрытые двери? Или высадку на той же станции, причём, в том же направлении? Какой из этих фактов я могу разгласить, не рискуя оказаться в психушке?
Виктор Петрович укоризненно ткнул в мою сторону пальцем.
– Тем не менее, одного постороннего вы уже вовлекли в эту историю! И это едва не стоило ему жизни.
– А ещё я сегодня проехался в вагоне с рыбоголовыми монстрами! В поезде без окон и дверей, похожем на змеиную шкуру изнутри! И теперь мои часы показывают половину второго, а ваши – я ткнул пальцем в циферблат на стене – семь часов вечера! Но что самое интересное, вы всё это время ждали меня на перроне. Значит, знали, что происходит, но даже не попытались предупредить!
Собеседник изучил положение стрелок, посмотрел на свои наручные часы и немного их подвёл.
– Поймите, вам не стоит обо всём этом спрашивать. Узнав совсем чуть-чуть, вы подвергли себя смертельной опасности. Если бы я попытался вас предупредить, вышло бы намного, намного хуже. Поверьте, мы всячески старались предотвратить этот инцидент. Наш сотрудник спас ваши жизни. В конце концов, если бы не мы, вас просто придушили бы ещё в первый раз, там, в Крылатском. Так?
– По этому поводу у меня к вам отдельный вопрос. Вы же не просто так прискакали в депо с оружием наголо. Знали о готовящемся нападении на меня?
– Разве вы сами в тот день знали, что окажетесь в подобной ситуации?
– Значит, не знали. Вас кто-то предупредил. Кто, я должен знать!
– Нет! – он отрицательно качал головой. – Не нужно вам ничего знать. Я не хочу и не имею права раскрывать вам больше. По роду службы и для вашего же блага.
Мягкий женский голос прервал этот спор легко, словно гонг – поединок взмыленных боксёров.
– В разных мирах время течёт с разной скоростью, – произнесла женщина негромко.
Мы разом заткнулись и повернулись к ней. Она смотрела вверх, в потолок, словно и не к нам обращала фразу, а заговорила случайно сама с собой.
– Елена Владимировна, вы уверены?.. – начал было майор, но она лишь улыбнулась уголками губ и продолжила:
– Обычно путешествие по линиям Леи занимает много времени. Вот в чём причина отставания ваших часов. Евгений, верно?
– Да. А вы?..
– Моя фамилия – Вересаева.
Женщина повернулась, едва заметно кивнула мне и подождала, не последует ли реакция. Но мне её фамилия ни о чём не говорила. К сожалению для меня и, по всей вероятности, к огорчению для её обладательницы.
– Зовите меня Еленой Владимировной, – предложила она наконец. – Я не люблю фамильярности, она плохо влияет на дисциплину. А с ней в нашем ведомстве…
Вересаева не закончила, вместо этого затянувшись сигаретой. Я отметил, что дыма в комнате практически не было, хотя запах ароматизированного табака становился всё ощутимее.
– Так вот, Евгений, очень немногие путешественники могут найти в линиях Леи такой путь, чтобы время не потерялось. Диббук из таких, а Буньип – нет.
– Поэтому они смогли нагнать меня в первый раз, через несколько станций после Киевской?
– Правильно. И поэтому же вы сегодня потеряли несколько часов, выбираясь обратно к Выхино. Кстати, как вам это удалось?
Я уже открыл было рот, чтобы рассказать, но… Сердитое лицо рыжеволосой девушки на секунду появилось в моём воображении.
– Сам не понимаю, – выдавил я обтекаемый ответ. – Буньип сшиб меня с ног, а сам ушёл обратно, в вагон. Ну, в обычный вагон. Я прыгнул следом, но выпал сразу на платформу.
Ох, как тяжело врать такой женщине! Я убеждал себя, что не вру, а просто опускаю некоторые детали, однако же… Ох, как удивлённо она посмотрела на меня, подняв одну бровь!
– Ну что ж, допустим, хотя это и странно. Буньип проделал переход, чтобы оставить вас в мире, как вы их назвали? Рыбоголовых? Каким-то образом вы смогли воспользоваться его же дорогой и вернуться назад. Раньше никому из земных такое не удавалось. Наверное, это даже хорошо. Это ещё один плюс.
– Из каких это земных? Ещё один плюс к чему?
Вересаева сбросила холодную настороженную маску и примирительно улыбнулась.
– Видите ли, в чём дело. Наше ведомство обеспечивает безопасность московского метрополитена. Нет, не в том смысле, как это делает полиция или ведомственная служба безопасности. Мы, как бы поточнее выразиться, тесно сотрудничаем. Почти все их сотрудники, открою вам эту тайну, в гораздо большей степени наши сотрудники. И тем не менее, мы испытываем определённый кадровый голод.
Она коснулась языком губ, словно фраза про голод имела некий двойной смысл. Я сразу же вспомнил, что и сам ничего не ел с семи утра.
– Нам нужны такие люди, как вы, Евгений. С опытом оперативной работы. Ответственные, решительные, с хорошей реакцией и острой интуицией. А главное – думающие, способные анализировать.
– Нууу, – я замялся. – Вообще-то я не ведусь на лесть и работу не искал. У меня есть неплохая должность.
– Ой, да полно, – искренне рассмеялась Вересаева и так взмахнула рукой, что длинный цилиндрик пепла упал прямо на стопку документов. – Я узнавала про эту вашу работу. Признайтесь честно, вы киснете на ней, как прошлогодний кефир!
Я хмыкнул. Сравнение было очень точным.
– Евгений, – произнесла она ещё тише и наклонилась. – Соглашайтесь. После всего, что вы здесь сегодня услышали, отказываться просто глупо.
– Если я откажусь, вам придётся меня убить?
Она снова рассмеялась, искренне и без стеснения. Но когда снова склонилась в мою сторону, в глазах Елены Владимировны искрился лёд.
– К чему это варварство? Кто вам поверит? Конечно, если вы продолжите излишнюю активность и станете для нас проблемой – возможны последствия. Пара сеансов газлайтинга, лёгкая чистка памяти, госпитализация с психическим расстройством, в конце концов. А так… Живите себе на здоровье, как жили. Продолжайте юлить перед начальником и заигрывать с его секретаршей. Но предупреждаю, другого такого шанса в жизни не будет. Позднее вы от досады сгрызёте себе ногти по самые локти, если сейчас откажетесь.
– А если соглашусь?
– Вас ждёт тяжёлая, но интересная работа. Новые знакомства, новые связи, новый взгляд на мир. Принципиально новые возможности. Думаю, вам понравится. Мне кажется, вы в этой роли сможете принести нам очень большую пользу.
– Вам? Лично?
Вересаева захохотала.
– А вы въедливый, это тоже хорошо! Мне лично? Может быть. Но я имела в виду – нам всем. Обществу, городу, стране. Может быть, всему миру, кто знает. А может…
Она не закончила, поднялась и лёгким движением поправила платье, и так сидевшее идеально. Виктор Петрович тут же вскочил, мне пришлось последовать их примеру.
– Решайтесь, мой милый! – Это обращение прозвучало очень лично, но без доли интимности. – Я хотела бы дать вам больше времени на раздумья, но не могу.
– Мне нужно будет подписать что-нибудь кровью? – ляпнул я.
