скачать книгу бесплатно
Мария Владимировна была энергичной женщиной, она построила и много лет содержала на свои средства небольшой пансион «Дарсана» для неимущих легочных больных. Кроме того, ей принадлежала мысль об обустройстве санатория для бедных, для чего она организовала сбор денег и возглавила соответствующую комиссию. Княгиня сумела добиться ежегодной казенной субсидии в несколько тысяч рублей и привлечь значительное количество крупных пожертвований. На собственные средства Мария Владимировна построила здания лаборатории, аптеки и отдельный дом для изоляции заразных больных.
Мне было приятно возобновить знакомство с Иваном Викторовичем Барятинским, который был старше меня по выпуску и участвовал в русско-турецкой войне в составе Гвардейского экипажа, где он проявил себя дельным и толковым начальником. Но затем он оставил службу, увлекся политикой, вступил в Союз русского народа и стал депутатом Государственной думы. Я был солидарен с ним в политических взглядах и полностью разделял его убеждение, что без возрождения национального достоинства русского народа нечего и думать о прочном основании империи. Но в беседах с ним я окончательно убедился в том, о чем догадывался и ранее: похоже, что в основной своей массе простой народ нас не понимает и не хочет понимать. Иван Викторович рассказал мне, что когда во время прошлой войны в петербургских и других домах Воронцовых и Шуваловых многие комнаты были предоставлены для проживания инвалидов, то это не только не вызвало благодарности, а наоборот, способствовало озлоблению против хозяев. По мнению дочери Елизаветы Андреевны – Александры, такое решение было «величайшей ошибкой», поскольку в доме свекрови она услышала слова о том, что «для одной старухи все это… и все служащие … и церковь собственная». Что же, социальная зависть вполне понятное чувство, в России низшие сословия живут трудно и вполне понятно, что показная роскошь их раздражает. Конечно, мало кто из них догадывается, что эта роскошь не созданная, а унаследованная, и часто за ее фасадом скрывается откровенная бедность.
В поселке Симеиз недалеко от обсерватории располагалось имение Сельбилляр (от татарского слова – кипарисы) другой ветви рода Барятинских, хозяйкой которого была Надежда Александровна Барятинская (урожденная графиня Стенбок-Фермор). Эту усадьбу ей подарил муж генерал-адъютант Владимир Анатольевич в честь их серебряной свадьбы. Надежда Александровна была набожной женщиной и также славилась благотворительностью. В частности, она создала убежище для бедных при Аутской церкви Успения Богородицы. Ее дочь Ирина Владимировна была замужем за Сергеем Ивановичем Мальцовым, племянник которого Николай Сергеевич подарил Академии наук участок земли и свои астрономические приборы, благодаря чему и была создана теперешняя наша обсерватория.
Возвращаясь к Барятинским, хотелось бы отметить, что не у одного Ивана Викторовича из их многочисленного рода не заладилась служба на флоте. Так, Владимир Владимирович – сын Надежды Александровны, окончил Морской корпус в 1893 году и несколько лет служил в Гвардейском экипаже. Потом он почему-то вышел в отставку в чине лейтенанта и занялся литературной деятельностью. Но, к глубокому сожалению, прославился он не своими гениальными произведениями, а скандальным романом с известной актрисой Яворской. Отчасти такой пример в любовных похождениях ему подал старший брат – Александр Владимирович, который удивил весь Петербург экстравагантной и пылкой привязанностью к балерине Лине Кавальери. Эта итальянская авантюристка даже после его женитьбы на Екатерине Александровне Юрьевской, дочери императора Александра II от морганатического брака со светлейшей княгиней Екатериной Михайловной Долгоруковой-Юрьевской, не переставала называть себя княгиней Барятинской. Да и в театрах они часто показывались втроем, чем немало шокировали старомодных аристократических старушек.
Вот эта семейная черта – неразборчивость в связях и волокитство за чужими женами – не с самой лучшей стороны характеризует мужчин этого знаменитого рода. Достаточно вспомнить легендарного покорителя Кавказа, взявшего в плен самого Шамиля, генерала-фельдмаршала Александра Ивановича Барятинского, прославившегося в молодости своими многочисленными и скандальными романами. Но и в зрелом возрасте он так и не успокоился: увел жену у своего подчиненного и, выехав с ней в Европу, обвенчался там на потеху всей нашей образованной публике. Как оказалось такой необузданный нрав был свойственен и многим его родственникам по мужской линии.
Впрочем, в основе своей эти многочисленные семейства Воронцовых-Дашковых и Барятинских были глубоко русскими, и как будто сошли со страниц романа «Война и мир» Льва Николаевича Толстого. Без сомнения, все их представители были убежденными монархистами и никогда своих взглядов не скрывали. Насколько мне было известно именно по инициативе мужа Елизаветы Андреевны – графа Иллариона Ивановича, Александром III сразу после убийства отца было принято решение о создании «Священной дружины» (Тайная монархическая организация «Священная дружина» по официальной версии существовала примерно полтора года – с весны 1881 по декабрь 1882 года. – Автор). Но, если выразиться прямо, их монархизм во многом был бессильным, в нем было очень мало воли и духовной стойкости.
3 августа 1914 года
Свершилось событие, которое резко изменило и мою жизнь, и жизнь русского общества. Война, о которой много размышляли и говорили, началась. Повсюду радостные лица, всеобщее патриотическое воодушевление. Надолго ли?
Наша семья была близко знакома с Петром Николаевичем Дурново, который одно время был министром внутренних дел империи. Мальчиком я запомнил его веселые рассказы о морской службе, ведь в свое время он окончил Морской корпус и больше десяти лет служил на флоте, оставив службу в чине лейтенанта. Можно сказать, что его рассказы сильно повлияли на мое решение стать морским офицером, к тому же мой отец испытывал к нему большое уважение, – они были единомышленниками и вместе состояли в Русском Собрании. Именно Петр Николаевич, будучи товарищем министра внутренних дел, утвердил его устав, в котором главной целью деятельности этой организации провозглашалось изучение и укрепление в общественном сознании традиций русского народа.
Петр Николаевич, без сомнения и по всеобщему мнению, был всесторонне и широко образованной личностью. Я запомнил многие его высказывания, касающиеся российской действительности, в частности, его негативное отношение к черте оседлости для евреев. Эту пресловутую черту, по его словам, пытались всеми силами сохранить те же евреи, только богатые, действовавшие заодно с русскими чиновниками, погрязшими во взятках. Первые – потому что они, в сущности, не очень любили своих менее удачливых соплеменников, но очень хотели использовать их в своих интересах, сохраняя прежнюю, похожую на рабство, кагальную зависимость низших от высших. Вторые – потому что не хотели лишаться «безгрешных доходов». Отсюда и юдофобство, в котором крайне заинтересованы обе эти стороны. Но беда в том, что наши не очень умные деятели из Союза русского народа, по словам Петра Николаевича, проглотили эту наживку и поэтому следует ожидать, что русское национальное движение будет надолго дискредитировано.
Что касается «европейского концерта» и участия в нем России, то он был категорически против нашего союза с Францией и Англией, который, по его мнению, имеет целью стравить Россию с Германией.
Невзирая на общность политических взглядов, мой отец далеко не всегда одобрял поведение Петра Николаевича. В частности, как я потом узнал, это касалось его нашумевшей и скандальной истории с любовницей бразильского посла, которая одновременно оказывала услуги и близкому другу Дурново. Отец не терпел распущенности высших чиновников, считая, что такая неразборчивость в связях не только ложится пятном на репутацию власти, но и подтачивает фундамент монархического строя, тем самым способствуя его падению. Но уж если сами великие князья погрязли в такого рода пороках, то что тогда требовать от низших?
По мнению отца, Петр Николаевич был типичным русским барином, отчасти самодуром, иногда излишне сентиментальным, но, без сомнения, знающим и весьма талантливым человеком. Он не побоялся открыто выразить свое негативное отношение к Распутину, за что и попал в немилость. Незадолго до смерти отец мне сказал, что Петр Николаевич собирается написать императору о пагубности нашей будущей войны с Германией которая, по его мнению, может привести к поражению России, социальной революции и гибели монархии [2].
Была ли подана эта записка – не знаю, но его опасения относительно войны я, как и многие мои знакомые, разделял полностью. Действительно, какой смысл для России в войне с Германией? Никакого! Ведь эта вражда была выгодна только извечной противнице России – Великобритании, и для нас, морских офицеров, это было несомненной аксиомой. Именно поэтому в офицерской среде было популярно выражение русского генерала, писавшего под псевдонимом Вандам, – «плохо иметь англичанина врагом, но еще хуже иметь его своим союзником» [3].
29 сентября 1914 года
Вести о наших военных потерях страшные. В августе в Восточной Пруссии полностью разгромлена армия генерала Самсонова, а сам он застрелился. Зачем? Самоубийство страшный грех для христианина, и к тому же не только он виноват в поражении. С русской гвардией тоже происходит что-то невообразимое. Появившиеся в Алупке раненые офицеры лейб-гвардии Московского полка говорят, что их полк в сентябре едва не был полностью уничтожен. Убитыми и ранеными он потерял 68 офицеров и 2500 нижних чинов – около семидесяти процентов личного состава. Мне приходилась бывать у московцев, замечательные офицеры… (далее текст неразборчив. – Автор).
15 октября 1914 года
В газетах напечатали о гибели 28 сентября крейсера «Паллада» в результате атаки германской подводной лодки. После попадания торпеды на нем взорвался артиллерийский погреб, после чего корабль мгновенно затонул. Никто из команды не выжил, чудом уцелел только образ Спасителя, который потом передали в Храм Спаса-на-Водах на Ново-Адмиралтейском острове. Погиб и командир крейсера капитан 1-го ранга Сергей Романович Магнус, замечательный моряк и к тому же подводник. До назначения на крейсер он командовал отрядом подводных лодок во Владивостоке и всегда ратовал за их всемерное развитие, но – какая злая ирония судьбы – от одной из них он же и погиб. Четверо детей остались сиротами. Что будет с ними?…
10 мая 1915 года
Все газеты напечатали новость – осужден и повешен по обвинению в шпионаже в пользу немцев полковник Мясоедов, в прошлом уволенный со службы жандармский офицер, в войну служивший переводчиком в штабе одной из наших армий (10-й армии Северо-западного фронта. – Автор). По отзывам знавших его людей – личность довольно своеобразная. Невзирая на разногласия судей, и по этой причине отказа командующего Северо-Западным фронтом генерала Алексеева утвердить приговор, Верховный Главнокомандующий великий князь Николай Николаевич наложил резолюцию: «Все равно повесить!». Странно и то, что инициатором расследования был генерал-квартирмейстер Северо-Западного фронта Михаил Дмитриевич Бонч-Бруевич, родной брат которого является видным революционером.
Исходя из логики событий, теперь следует ожидать смещения военного министра генерала Владимира Александровича Сухомлинова, под которого давно «копают» его высокопоставленные враги, и только личное расположение императора помогает ему удерживаться на этом посту. Но поскольку Мясоедов был протеже Сухомлинова, то, без сомнения, его противники немедленно этим воспользуются.
Единственное положительное в этой мерзкой истории, что повешенный не носил немецкую фамилию, хотя уже появились сообщения о немецких погромах, инспирированных нашей так называемой патриотической прессой. Создается впечатление, что в своем развитии мы откатываемся на несколько веков назад.
10 августа 1915 года
Пришло известие о смерти 9 июня, в Галиции, в прифронтовой полосе князя Ивана Викторовича Барятинского. Мир праху его…
Как и следовало ожидать, 12 июня Император уволил военного министра генерала Сухомлинова. В вину ему, как пишут газеты всех мастей, вменяется «снарядный голод», необеспеченность армии боеприпасами, снаряжением и прочие прегрешения, которые привели к неудачам русской армии в начале войны. Но за снабжение артиллерийскими снарядами отвечал начальник Главного артиллерийского управления великий князь Сергей Михайлович, но и от него в сложившихся условиях мало что зависело. Иностранцы часто поставляли в Россию откровенный хлам, а его окружение небескорыстно помогало им. Что же касается всего остального, то это тоже, скорее всего, домыслы – военный министр не мог вмешиваться в работу промышленных предприятий, особенно частных. А те были озабочены только набиванием карманов, и любые попытки переломить эту ситуацию наталкивались на организованное сопротивление с их стороны. Продажная пресса, (а в России она почти вся такая!) всегда была на их стороне.
Так что вряд ли эти обвинения в отношении бывшего военного министра доказуемы, но фактом является то обстоятельство, что его молодая тридцатилетняя жена давала много поводов для сплетен и досужих домыслов. Мой покойный отец был прав, когда утверждал, что «взбесившиеся от вседозволенности бабенки» принесут много вреда России. А их очень много вокруг облеченных властью людей – жены, любовницы, многочисленные родственники и знакомые этих «очаровательных созданий». Все забыли знаменитую латинскую фразу – жена Цезаря должна быть вне всяких подозрений.
02 сентября 1915 года
Как стало известно, 23 августа государь принял решение стать Верховным Главнокомандующим, видимо, по причине отсутствия достойных кандидатов на этот пост. Принял, невзирая на то, что правительство было против такого его шага, но в сложившихся обстоятельствах это, скорее всего, было единственно правильным решением. Армия подавлена страшными потерями, революционная пропаганда уже проникает в войска, участились разговоры о сепаратном мире, и поэтому все с нетерпением ожидают, что прибытие императора в войска поднимет их боевой дух. И действительно, отметая все вопросы и сплетни о возможном сепаратном мире, Государь в своем приказе по армии и флоту указал: «С твердой верою в милость Божию и с непоколебимой уверенностью в конечной победе будем исполнять наш святой долг защиты Родины до конца и не посрамим земли русской». Только все ли стремятся, как наш государь, к конечной победе? К сожалению, среди солдат существует устойчивое мнение, что его царствование несчастливое и грозит стране большими бедами. В этой ситуации, если антирусские силы возьмут верх и нанесут удар в спину, судьба династии и всей России, возможно, будет предрешена.
30 ноября 1916 года
Как стало известно, в десятых числах этого месяца германская флотилия, базировавшаяся в Либаве и вышедшая в Финский залив для перехвата наших конвоев, потеряла 7 миноносцев из 11, которые подорвались на наших минах. Неизвестно только, кого благодарить за такую блестящую операцию, то ли женщину (cherchez la femme, как говорят французы), то ли князя, то ли самого Господа Бога [4]. Если бы мы всегда так воевали…
25 декабря 1916 года
Княгиня Надежда Александровна Барятинская возвратилась в Крым в свое имение Сельбилляр из Петрограда после похорон мужа Владимира Анатольевича, который умер 30 ноября. В последние годы тот много болел, был парализован и передвигался только в инвалидном кресле.
Я был у нее с визитом, она мне передала письма от моих знакомых. Как я понял она настроена по причине больного сердца постоянно жить в Крыму. Княгиня рассказала мне при встрече, что в Петербурге почти повсеместно участились разговоры о бессмысленности войны, о напрасных жертвах и что самое страшное – о необходимости отречения императора. Все обсуждают недавнее убийство Распутина, значение которого в жизни императорской семьи, по ее мнению, явно и нарочито преувеличено. Надежда Александровна сказала мне, что когда великий князь Александр Михайлович заступился за убийц, то Государь ответил ему, что никто не имеет права убивать – ни великий князь, ни простой мужик.
Только сейчас выясняются масштабы трагедии русской гвардии в июле этого года у реки Стоход. Как рассказывают сами гвардейцы, они шли на немецкие пулеметы до 20 раз за день. Глухо говорят, что гвардия потеряла почти половину своей численности, так ничего не добившись в этих бессмысленных атаках. Называют виновником этих немыслимых потерь командира Гвардейского корпуса генерал-адъютанта Безобразова, хотя, скорее всего, это злонамеренная клевета. В гвардии, насколько мне известно, его любили и уважительно называли «Воевода». Но тогда кто же виновен в уничтожении главной опоры Трона?
Покойный отец мне всегда говорил, что какое-то помутнение разума поразило многих представителей нашего сословия, в том числе и генералитета, которые постоянно грезили революцией и вступали в масонские ложи. Неужели им неясно, добавлял он, что после падения монархии они первыми пойдут на плаху. Roma traditoribus non premia (лат. «Рим предателям не платит») – это аксиома во все эпохи и во все времена [5].
В бою у местечка Трыстень погиб мой кузен – капитан лейб-гвардии Кексгольмского полка Александр Дмитриевич Орлов. Он написал мне в конфиденциальном письме с фронта, что дела у нас неважные и ему, как и его однополчанам-офицерам кажется, что русскую гвардию умышленно уничтожают. И действительно, один из раненых офицеров этого полка, лечившийся в Алупке, рассказал мне, что офицерский состав выбит почти полностью и что в других гвардейских и армейских полках ситуация такая же – офицеров довоенного времени в строю почти не осталось. Даже если это и преувеличение, все равно создается впечатление, что, уничтожая гвардию, империя решила подписать себе смертный приговор.
