скачать книгу бесплатно
Стеклянные чувства
Виктория Лукьянова
– И как долго это будет продолжаться?– Столько сколько потребуется. Дай мне время…Я и подумать не могла, что мой маленький счастливый мир будет разрушен в один миг. Муж изменил мне, предал нас, уничтожил всё, что мы так долго и тщательно строили. Теперь мы живём в разных квартирах, но скрываем от самых близких то, что наша семья едва ли не рассыпается на осколки. Мне нужно время, чтобы решить – готова ли я простить предательство или пора двигаться дальше. Но смогу ли я принять верное решение, не разрушив самое дорогое, что у меня ещё осталось?
Виктория Лукьянова
Стеклянные чувства
Глава 1
– Лидия Дмитриевна, вы, как всегда, превзошли саму себя!
– Ой, Гриш, не смущай.
– Но я честен, – с пылом сказал Григорий, которого теща ласково называла Гриша и поцеловал протянутую руку женщины, которой было чуточку за пятьдесят. На самом деле матери было уже пятьдесят девять, и я прекрасно помнила первое правило, которому придерживалась матушка – не говорить о возрасте. Второе правило, которое также нельзя было нарушать – это приезжать раз в месяц на ужин с семьей.
За семь лет брака с Григорием я ни разу не пропустила семейного ужина, хотя именно сегодня отдала бы всё на свете, только бы оказаться подальше от своей семьи. Но вынужденно продолжала играть роль замечательной дочери и ласковой жены, наблюдая за тем, как муж едва ли не пел дифирамбы любимой теще, и как та с легким румянцем на щеках принимала каждое слово как должное. Этот обмен любезностями начался еще час назад и никак не мог закончиться, и я чувствовала, что вот-вот готова взорваться. Если они наконец не закроют свои рты, то…
Спрятав руки под столом, с силой вонзила длинные ногти в ладошки, оставляя на светлой коже ярко-красные отметины в виде полумесяцев. Гнев не ушел, но боль на короткое время вытеснила из моей головы дурные мысли.
– Лучше скажи мне, Гриш, как у вас там на работе? Мариша рассказывала, что в последнее время у вас там просто аврал. Что-то серьезное случилось?
Я напряглась, потому что прекрасно понимала, что мать ступила на хрупкий лед, ведь мне пришлось обманывать родительницу, лишь бы уберечь себя от лишних вопросов. Впрочем, мой муж был предупрежден и вооружен, улыбнувшись той самой сногсшибательной улыбкой, перед которой теща едва ли могла устоять, и, изобразив на лице игривое недовольство, произнес:
– Все как обычно. Кто-то косячит, а потом вся компания исправляет. А так ничего серьезного, из-за чего стоило бы переживать.
Мать театрально прижала руку к груди.
– Ну и замечательно. А то я переживаю, места себе не нахожу. Вдруг что случится, а вы не будете готовы. Вон сына моей подруги, Светланы Воронцовой, сократили, компания сейчас банкротство запустила. А у Феди ведь ипотека, жена с маленькими детьми дома сидит. Ох, времена нынче неспокойные.
Я мысленно выдохнула, но напряжение не покидало, а наоборот подстегивало выдать какую-нибудь колкость.
– Нет, у нас все спокойно в этом плане, – отозвался Григорий, продолжая с наслаждением уминать запеченную с овощами рыбу.
Я тоже пыталась поесть, но в последнее время у меня не было аппетита, и даже фирменные и действительно идеальные блюда матери не помогли побороть чувство отвращения. К горлу подступил комок, из-за которого меня стало подташнивать. Чтобы не привлекать лишнего внимания, я поправила салфетку, лежащую на коленях, и вновь приступила к еде. Точнее говоря, постаралась изобразить аппетит, с трудом проталкивая каждый кусочек еды в горло. А чтобы овощи, которые я тщательно прожевывала, не полезли обратно, пришлось часто пить воду, и вот спустя десять минут бесполезной до зубовного скрежета болтовни, которой занимались мать и Гриша, мой мочевой пузырь заставил, извинившись, отправиться в туалет.
Я оглянулась, когда выходила из комнаты и успела поймать на себе задумчивый взгляд мужа, но тот умел притворяться. Я же только училась.
Войдя в ванную комнату, прикрыла за собой дверь и щелкнула замком, хотя для этого не было причин. Но так я чувствовала себя в безопасности. Сделав дела, приблизилась к раковине и открыла кран. Холодная вода отрезвляла. Я хотела умыться, избавиться от идеального макияжа, провести мокрыми ладонями по бледным щекам, вонзить пальцы в темно-каштановые локоны, дернуть себя за волосы, чтобы заставить почувствовать что-то еще кроме боли и обиды, но застыв на месте, продолжала наблюдать за собственным отражением в аккуратном овальном зеркале и чувствовала, как пальцы немеют от холодной воды.
– Всё будет хорошо, – прошептала себе, закрывая кран. Вновь взглянула в зеркало, натянуто улыбнулась и, подмигнув, вышла из ванной комнаты.
В гостиную, где мы обычно ужинали всей семьей, возвращалась с той самой улыбкой. Обманчивой улыбкой, которая вполне могла убедить мою мать, что все в порядке, но точно ничего не скрывала от задумчивого взгляда мужа. Но мама была слишком увлечена разговором с любимым зятем, что не обратила на меня внимания. Как и Григорий, который о чем-то безустанно рассказывал, полностью очаровав тещу. Когда-то на эти же уловки легко клевала и я, но жизнь научила меня снимать розовые очки и смотреть правде в глаза.
– Ох, жаль, что Макар с Женей не приехали, – сокрушалась мать, когда мы засобирались домой.
Я только успела выдохнуть, решив, что вечер в принципе прошел без осложнений, как матушка тут же вспомнила о сыне и его невесте.
– Мам, не начинай, – поспешно вмешалась, пожалуй, даже слишком. Пришлось себя одернуть и сменить тон, с которым я могла попасть впросак и выдать свои истинные эмоции.– Ты же знаешь, что они ждали этот отпуск. Вернутся через неделю. Думаю, они только обрадуются, если ты их позовешь на ужин и чем-нибудь вкусным порадуешь.
Мой младший братец был из тех, кто все-таки да нарушает правила. Редко, но метко – как я часто повторяла про себя, пытаясь прикрыть брата. Отпуск, в который тот сорвался со своей невестой, был запланированный, но матери они сказали об этом в последний момент, и поэтому пропустили ежемесячный обязательный ужин. Еще одна маленькая проблема, с которой мне пришлось справляться, наплевав на собственные чувства.
– Ох, ладно, – отмахнулась мать и вновь посмотрела на Григория. – Зато вы меня никогда не подводите.
Он улыбнулся и пожал морщинистую ладонь тещи.
– Вы же знаете, Лидия Дмитриевна, я ни за что на свете не пропущу ваши ужины. Ни один ресторан не сравнится с домашней едой, которую вы готовите. У вас просто талант!
И вновь я подавила в себе желание демонстративно закатить глаза и издать нервный смешок. Гриша сегодня был в ударе и отрабатывал за двоих. Впрочем, он всегда был таким.
– Мам, нам уже пора, – мягко проговорила, торопливо подхватывая с комода свою сумочку.
– Да, конечно, – она всплеснула руками и стала обнимать на прощание меня и зятя. – Напиши, как доберетесь. А то я волноваться буду.
Еще одно маленькое правило, но я и его соблюдала, потому что нервничать моей матери было строго настрого запрещено. После смерти отца многое случилось и, конечно же, это не могло не оставить зияющих ран в наших сердцах. Особенно сильно пострадало сердце матери.
– Хорошо, мам. Обязательно.
– Удачи, мои дорогие, – промолвила она, еще раз обняв меня за плечи.
Гриша помахал теще рукой и выскользнул из квартиры. Я задержалась на пороге лишь на миг, чтобы вновь взглянуть на чуть грустное, но все же спокойное лицо матери. Улыбнувшись, я кивнула и отправилась следом за мужем к лифту. В этот самый момент металлические створки открылись.
Мы вошли в кабину. Лишь когда дверки сомкнулись за нашими спинами, оба смогли выдохнуть. В зеркальной панели, установленной на стенке сбоку, отражались унылые лица двух взрослых людей. Больше не было сладких улыбок, которые так не жалел Гриша, разливаясь соловьем рядом с тещей. Больше не было звонких речей, озорных огоньков в глазах. Я так вовсе померкла, прислушиваясь к тихому дыханию мужа и металлическому скрежету работающего механизма лифта.
– И как долго это будет продолжаться? – спросил Гриша, когда мы наконец-то оказались в машине. Оба приехали на одном автомобиле. Еще одна маленькая ложь во спасение.
Я заняла пассажирское место и, пристегнувшись ремнем безопасности, посмотрела на мужа.
– Столько сколько потребуется. Дай мне время.
– Мариш…
– Не называй меня так, Гриш.
Муж поморщился, но замолчал, решив, что обмениваться «любезностями» нам уже не по силам. Завел мотор, переключил передачу. Автомобиль тронулся с места, покидая парковку. Плавно вливаясь в вечерний поток других автомобилей на главной улице города, мы оба молчали. Гриша следил за дорогой, я же предпочитала думать о том, что меня ждет дома. И, конечно же, ни разу за всю дорогу так и не взглянула на мужа.
Глава 2
Обернув влажные после душа волосы полотенцем, я забралась в кровать, откинув вязанный плед в сторону. Ноги гудели от усталости, но еще сильнее болела голова. Я и подумать не могла, что лгать так сложно, особенно тогда, когда приходится обманывать собственную мать.
Кто бы мог подумать, а я точно была уверена, что в жизни так не поступила, что мне придется обманывать, лишь бы сохранить идеальную картинку семейного благополучия. По щеке скатилась крошечная слезинка, которую я торопливо смахнула, гоня прочь непрошеные мысли.
С тех пор как Гриша подвез меня до нашей квартиры прошло два часа, но мне казалось, что я все еще слышу его усталый ворчливый голос. Но ничего кроме тишины в квартире, которую мы так тщательно выбирали, а после ремонтировали и благоустраивали, не было слышно.
Идеальное место для идеальной семьи.
Именно так я совсем недавно считала, представляя безоблачное будущее. А сегодня мой муж ночевал в арендованной квартире в нескольких кварталов от этого дома. Так было проще. Пока проще…
Большую часть пути после ужина мы преодолели в полной тишине. И лишь когда Гриша притормозил напротив дома, заглушив мотор, я слишком громко выдохнула. На языке вертелись вопросы. Миллион вопросов, на которые так и не нашла ответов, но вместо того чтобы задавать их, я потянулась за сумочкой. В этот самый миг Гриша перехватил мою руку.
Вздрогнула и уставилась на мужа.
– Так и будем молчать?
Я медленно кивнула, потому что знала, что если позволю себе сказать хоть слово, все вновь превратится в кошмар. Мы поссоримся. Еще сильнее, еще громче. Грязные обвинения посыпятся из уст друг друга. Слова – оружие, которое ранит так же сильно, как нож, вонзающийся в сердце.
– Мариш, прекрати. Я так больше не могу. Поговори со мной.
– Ты не можешь? – промолвила я, наконец освободив свою руку из захвата. Раньше мне нравились прикосновения мужа. Я каждый раз приходила в трепет, когда он ласкал теплую кожу, вычерчивая чуть грубыми подушечками пальцев невидимые узоры. Сейчас же я желала поскорее смыть его касания горячей водой с мылом. Словно грязная после прикосновений, словно контуженная после слов.
– Да, я не могу. Давай уже нормально поговорим и решим, что нам делать. Я устал обманывать всех, что у нас всё замечательно. Ты же понимаешь, мы больше не можем притворяться.
Я шумно сглотнула тугой комок, забивший горло, и покачала головой.
– Мне пора.
– Мариш!
Но я уже не слушала. Не могла слушать…
Добравшись до квартиры, вошла в пустой дом и на мгновение испугалась – а если все так и закончится? Одна в бескрайней пугающей пустоте. Но через мгновение страх отступил. Из спальни выглянула сонная Мурка. Несколько раз моргнув, она взглянула на меня, зевнула, потянулась и направилась неспешным шагом на кухню, ясно давая понять, что кое-кто еще не ужинал.
Я тихо выдохнула и уронила сумку, прижимая ладонь к груди. Сердце бешено колотилось.
«Как долго это будет продолжаться?» – голос Гриши все еще звучал в моей голове.
Я и сама бы хотела знать, как долго смогу тянуть время, отодвигая неизбежное. Нам придется расстаться. Придется признать, что нет и не было идеальной семьи, которую мы так тщательно изображали. Все слишком сложно и запутанно.
И вот спустя два часа я лежала в кровати. Взяла книгу, которую начала читать еще три недели назад, но так и не смогла сдвинуться с двадцать четвертой страницы. С того самого момента, как все полетело в бездну.
Что-то шевельнулось в ногах, и я отложила книгу в сторону, взглянув на кошку. Мурка сидела на левой половине постели. На пустующей и холодной половине и смотрела на меня с осуждением.
– О нет, не смотри так, – отмахнулась, косо глянув на пустую половину кровати. – Он не придет. Я же тебе говорила.
Кошка продолжала сидеть неподвижно и ждать. Мы обе понимали, кого именно ждет Мурка. Его любимица. Та, ради которой Гриша едва не рискнул головой, когда полез в канализационный люк, чтобы достать упавшего котенка, барахтающегося в грязи. Жизнь Мурки висела на волоске. Она едва не погибла. Гриша не был большим любителем животных и не стремился обзаводиться домашним зоопарком, но, когда услышал жалобное мяуканье, не смог пройти мимо. Так в нашем доме появилась эта вредная белоснежная как пушистый первый снег кошка, с зелеными глазами и длинными усами. И она смотрела на меня так, будто я должна была немедленно отправиться за Гришей, чтобы вернуть мужа домой. Лишь бы Мурка могла наконец лечь ему под бок, довольно заурчать и задремать, когда ее нежно поглаживают по набитому животику.
– Он не придет. Запомни уже. И перестань меня доводить своим… этими… взглядами… – грозно глядела на кошку, пока собственный голос надломлено хрипел.
Я похлопала по свободному месту рядом с собой, но кошка не сдвинулась с места. Она ни за что на свете не ляжет под мой бок, ведь я выгнала ее хозяина из дома. Технически не выгоняла, а мы вместе приняли решение пожить по отдельности, чтобы переварить произошедшее и подумать над будущем.
Над тем будущем, которого у нас не будет.
– Ну как знаешь, – фыркнула и соскользнула с постели. Нужно было вернуть влажное полотенце на сушилку, а волосы привести в порядок. В этот самый миг зазвонил телефон, отчего я вздрогнула, резко обернувшись на звук.
Неужели Гриша не успокоится? Я уже хотела пройти мимо телефона, как увидела высветившийся номер. Звонил Макар. Выдохнула и после секундной заминки ответила на вызов.
– Алло.
– Привет, – жизнерадостно произнес брат. – Как дела, сеструха?
– Нормально, – чуть дрогнувшим от волнения голосом произнесла я, ощутив укол стыда. Я лгала не только матери, но и родному брату. Тому, кому доверяла больше всего на свете.
– Надеюсь, непоздно звоню? Я вас не разбудил?
Я ощутила новую волну дрожи.
– Нет, пока не легла… – замялась, чувствуя, как язык к нёбу прилипает. Прочистив горло, поправила: – не легли.
– Ну и отлично. Тогда рассказывай, как ужин прошел. Мама не злилась?
Ожидаемый вопрос. Жаль только, что брат, как обычно, все бросил на меня.
Прижала плечом смартфон к уху и направилась в ванную комнату, на ходу расправляя полотенце, которое успела стащить с волос, когда отвечала на звонок. Я поморщилась, вспоминая, как прошел ужин, но тут же себе напомнила себе, что пока не готова делиться даже с братом историей, которая произошла в моей маленькой семье.
Следом, спрыгнув с кровати и цокая по паркету, шла Мурка.
– Нормально прошел ужин. Но если бы ты и Женя были там тоже, то все прошло бы намного лучше.
– То есть ты хочешь сказать, что мама злится на меня и мне стоит привезти ей какой-нибудь крутой подарок, чтобы загладить вину?
– И для меня миленький презент не забудь. Я прикрывала твою хитрую задницу.
Макар хохотнул. А я тем временем набросила на сушку полотенце и вышла из ванной комнаты, скользнув пустым взглядом по полочке, где совсем недавно лежали бритвенные принадлежности и зубная щетка. Гриша забрал все самое необходимое, но дом все еще был полон его вещей. Я мысленно заскулила, едва прислушиваясь к смешливому голосу брата, раздумывая над тем, как все непросто сложилось.
И как мы будем жить дальше? Придется продать квартиру, избавиться от многих вещей…
Нет, я пока не готова была думать о следующей ступени, на которую придется взобраться, чтобы вылезти из пучины, в которую меня сверг собственный муж.
– Так что тебе привезти-то? – поинтересовался Макар, и я поняла, что большую часть монолога брата успешно прослушала.
– Ой, что угодно. Только больше не подставляй меня так.
– Обещаю! – громогласно заявил Макар, и в его голосе все еще звучал смех, когда в моем рту собралась вязкая слюна. Я быстро сглотнула и направилась на кухню, чтобы набрать себе стакан холодной воды. Мурка шла следом словно тень. У кошки тоже были претензии ко мне.
– Ну раз все обошлось малой кровью, – заявил Макар, вновь возвращая меня в реальность, – то не буду вам мешать. Спокойной ночи. И передавай привет Грише.
– Конечно, – сухо отозвалась и постаралась улыбнуться, хотя понимала, что мои жалкие попытки совладать с дрожащими губами никто кроме Мурки не увидит. Да и кошке плевать. Вон сидит у чашки, добавку ждет.
Я взглянула на кошку и покачала головой. Гриша обязательно ей вкусняшку какую-нибудь перед сном бы сунул, а я всё, что могла, так сдерживаться, чтобы не разрыдаться в голос.
Как же порой сложно. Сложно держать всё в себе, хранить грязные секреты и пытаться быть хорошей дочерью, сестрой и коллегой. Жаль, у меня не получилось быть хорошей женой.
– Спокойной ночи, братец.
Макар фыркнул.
– У нас тут день в разгаре! – хохотнув, он вновь попрощался и сбросил звонок. Я опустила руку и прижала зажатый в ладони смартфон к бедру.
Мурка уставилась на меня.
