Звезды – холодные игрушки

скачать книгу бесплатно

– Ты тоже, дед. Давно вы знакомы?

– Давно. У меня много странных знакомств, Петя.

И тут я дернулся:

– Дед… Тебе привет от Данилова!

– От Александра Олеговича? – Дед всплеснул руками. – Да, он ведь тебя встречал…

– Не только привет, – совсем уже убито прошептал я. – Он что-то передавал тебе… а я так и не открыл «дипломат».

– Неси, – скомандовал дед. Он как-то весь напрягся. – Неси, не открывая!

Я бросился вниз. У двери мялся Тиран, дергая лапой замок. Я отпер ему, и пес выскочил в сад. Пусть побегает, дождь приутих… Может, какой-нибудь датчик на него сработает – а то уж слишком Маша самоуверенна.

Из ванной, пока я искал «дипломат», доносились плеск воды и пение. Слух у Маши был. С голосом, увы, оказалось хуже.

С «дипломатом» в руке я поднялся к деду. И обомлел.

Он покинул свое кресло и нацепил странный пластиковый балахон. Прозрачный, двухслойный, причем между пленками была тонкая, как паутина, медная сетка. Лицо деда закрывал прозрачный щиток, тоже с проволочной решеточкой.

А в руке был небольшой металлический агрегат зелено-бурого цвета. Антенна сложной формы, два тумблера и дисплей.

– «Дипломат» – на стол! – скомандовал дед из-под забрала. – И отходи.

– Дед, это чего? – спросил я.

– Не знаю, я ведь сварщик не настоящий, на стройке нашел, – ответил дед явно цитатой, только откуда – я не узнал. – Это индикатор органики, внучек.

На кровати валялся раскрытый чемодан, явно привезенный Машей. В нем еще оставалось много всяких незнакомых устройств.

– Посмотрим… – прошептал дед и щелкнул тумблером.

Дисплей засветился красным.

– Твой счетчик мог поместиться в «дипломате»? – невинно спросил дед. У меня внутри все похолодело.

– Нет… Не знаю…

– И никто не знает, – согласился дед. Не сводя взгляда с дипломата, попятился к кровати, взял из чемодана что-то, очень похожее на оружие. Рукоять, спусковой крючок и конусовидный ствол. Похоже, оружие было не пулевым – ствол походил на антенну.

– Не надо! – воскликнул я, и в этот момент дед нажал на спуск. Абсолютно ничего не произошло, только в ушах у меня возник легкий, словно не имеющий источника звук.

– Это прототип парализующего излучателя, – сказал дед, откидывая оружие. – Однозарядный. На все земные формы жизни действует.

– А на инопланетные?

– Сейчас увидим.

Дед подошел к столу и открыл «дипломат». Внутри были несколько маленьких пакетов – с моими вещами и сувенирами. И один большой.

Очень аккуратно и бережно дед развернул его.

Вздохнул и сел в кресло. Стал снимать прозрачный шлем.

– Помнит еще Саша, как я люблю красную рыбу… – сказал он. – Хочешь, Петр? Хорошо просоленная… а теперь еще и парализованная лососинка.

Я отщипнул кусочек рыбы, прожевал.

Рыба как рыба. На вкус неведомое оружие не повлияло.

– Классная лососина, деда… – сказал я. – Ты что?

Он сидел, обхватив голову руками и глядя на «дипломат». Тоскливо посмотрел на меня:

– Думаешь, я не боюсь, Петя? Думаешь, кошмары ночами не давят? Нервы, Петя… Я ведь уже думал, и не дождусь этого дня… не успею… сам.

На лестнице послышались шаги, и дед встряхнулся.

– Иди мойся. Нам с Машей надо поговорить.

Я обогнул застывшую в дверях девушку – она была в халате и с обмотанной полотенцем головой.

– Мы тут воевали, – любезно сообщил я.

Мылся я долго и с удовольствием. Словно мог отскоблить с тела все неприятности и неожиданности последних дней. Вернуться в прежнее спокойное и легкое состояние духа.

Привык я все-таки к уверенности – в себе самом и в завтрашнем дне. С самого детства знал: на свете есть дед, чьи ехидные реплики газеты выносят на первые страницы, дед, к которому приезжают советоваться депутаты и бизнесмены. За ним – как за каменной стеной. Нет, он никогда мне ничего не навязывал. Я сам выбирал курсы, которые проходил в школе, спортивные секции, где хотел заниматься, сам решил стать военным летчиком, потом ушел в космонавтику… но дед всегда был готов помочь.

Интересно, а есть ли в Галактической Семье внуки?

Я усмехнулся, начал что-то насвистывать, потом вспомнил немузыкальное пение Маши и замолчал.

Музицирование в ванной комнате – это почти порок.

Хорошую аналогию привел дед в своей книжке, про детей и пасынков. Обидную для человечества, однако нам давно пора научиться обижаться.

Но ведь все аналогии – лживы…

Что-то давило на меня. Какой-то холодок затаился в груди, щекотал нервы тонкими паучьими лапками. И его не прогнать горячим душем.

Словно я проглядел что-то важное. Отвернулся, не желая видеть…

Тьфу ты, это уже неврастения какая-то! Все у меня нормально. Насколько может быть, конечно.

Растеревшись мягким стареньким полотенцем, я взял с полки фен и слегка подсушил волосы. Маша то ли постеснялась им воспользоваться, то ли не заметила. Скорее не заметила. Надо будет предложить ей фен. Странная девушка…

Интересно, а я ей понравился? Не как внук обожаемого Андрея Хрумова, а просто как человек?

Выглянув – нет ли кого в моей комнате, я вышел из ванной. Маша – девушка бесцеремонная, может ввалиться без стука. А я к этому не привык. Лет с пяти, наверное, усвоил: в своей комнате я полный хозяин; если захочу, то дед сюда не войдет. Потом прочитал в какой-то книжке деда о том, что утрата «личной территории» приводит к анормальному развитию как отдельного индивидуума, так и нации или расы. Дед имел в виду человечество, не способное ныне контролировать Землю. Прогнозировал, к чему это в итоге приведет, – проводя очень рискованные аналогии с историей разных народов. Но и ко мне, вероятно, применял свои убеждения.

В дверь тихонько постучали.

– Петя, – позвал дед. – Если ты освежился, то помоги нам собрать на стол.

Не люблю я таких вот домашних банкетов. Смысла в них не вижу. Одно дело, когда приходят гости и хочется устроить им настоящий праздник. Тонкий фарфор посуды, хрусталь бокалов, какой-нибудь телячий бок, запеченный в миндальном соусе, и красное божоле, только что из Франции… Здорово, когда доставляешь людям приятное.

Или когда для себя делаешь событие, идешь в маленький уютный ресторан… и за кружкой свежего пива терзаешь шашлык по-карски…

Совсем другое, когда сам же суетишься, готовишь, выкладываешь салаты позатейливее, застилаешь стол, раскладываешь приборы… чтобы через пару часов, все съев и выпив, начать мыть посуду и ликвидировать все следы торжества.

Глупо ведь, правда?

Можно было сесть на кухне, разогреть в микроволновке пиццу, откупорить по бутылочке чешского пива. И никаких проблем. Даже свечу можно было зажечь посередине стола, воткнув в пустой стакан…

Я носился из кухни в столовую, мимоходом замечая, как стараниями Маши стол приобретает торжественный вид. Она и подсвечник где-то нашла, и салфеточки с веселым рисунком, и старинное мельхиоровое ведерко для льда… даже не знал, что у нас так много всяких ненужных вещей. Почетное место заняло блюдо с парализованной лососиной.

Не забыла Маша и пульт сигнализации, поставила рядом со своей тарелкой. Всегда на страже.

– Красиво? – полюбопытствовала Маша, когда я остановился передохнуть. В длинном бордовом платье, с уложенными волосами, она стала гораздо симпатичнее.

А может, просто я присмотрелся?

– Угу… – Поколебавшись, я спросил: – Никого больше не ожидается?

– Нет, а что?

– Так…

Прямо хоть иди по соседним дачам, отлавливай кого-нибудь из старичков писателей или их лоботрясов-внуков и зазывай на ужин. Пусть оценят.

Так ведь нельзя. Деловые разговоры предполагаются.

Лишь через полчаса мы уселись за стол. Для обеда было уже поздно, для ужина рано. Я украдкой поглядывал на деда, уж больно забавно тот выглядел. Он сменил трикотажные брюки и свитер на старомодный костюм, белую рубашку и узенький, бывший, наверное, когда-то модным галстук. В таких одеждах пенсионеры ходят требовать повышения пенсии и бесплатного муниципального ремонта квартиры. Еще бы ордена на грудь… вот только не заслужил их дед. Никогда он не воевал. Ни в кавказскую кампанию, ни во времена крымского кризиса.

Может, потому до сих пор такой воинственный?

– Ребятки… – Дед откашлялся, покосился на меня, потом на Машу. – Мальчики и девочки… давно вам было пора познакомиться…

Интересное начало.

– Двадцать пять лет я ждал дня, когда у человечества появится шанс, – продолжал дед. – Четверть века. Треть жизни. Готовился. И наверное, очень многие мои поступки были не слишком-то этичные… Но так было надо.

Он покрутил в руках стопку, покосился на бутылку лучшей московской водки – «Старая столица».