скачать книгу бесплатно
– Знакомьтесь, это Ада. С биофака… – начал Ромик.
– Вначале представляют мужчин, – брезгливо произнесла Ада. Она оценивающе смотрела на меня. Так изучают манекен в витрине.
Подвинув плечом Доса, я взял Аду за руку. Потянул к себе:
– Садись.
Она молча села.
– Меня зовут Серж. Будешь со мной?
Ада пожала плечами. Взглянула на Ромика. Тот косо улыбнулся.
– Не беспокойся, он разрешит, – объяснил я. – На той неделе я ему уступил свою девчонку, так что за ним должок. Верно, Ромик?
– Серж, ты оборзел, – тихо сказал Ромик.
– Исчезни, – приказал я.
Ромик взял со стола полную стопку. Залпом выпил. Бросил на меня ненавидящий взгляд. И вышел.
Он меня знал.
Я прикрыл глаза, затянулся, глотая сладковатый дым, услышал голос Графа:
– Поговорить с ним, Серж?
Я покачал головой:
Он в своем праве, Граф. А я и верно оборзел. Сам разберусь.
Сигарета дотлела почти до фильтра. С каждой затяжкой табак казался все крепче.
– Мне не нравится, что ты куришь, – негромко сказала Ада.
Я кивнул, доставая из кармана пачку. Перебросил ее через плечо, в темный провал окна, сплюнул на пол окурок. Граф тоскливо посмотрел в окно. Сказал, ни к кому не обращаясь:
– В валютном брал…
– За мной, – успокоил я его. – Граф, мне нужна пустая комната.
Граф кивнул. Подхватил Доса, потянул из кухни. Парочка и третий парнишка смылись еще раньше.
– И что это значит? – отстраняясь от меня, спросила Ада.
Я жадно разглядывал ее. Похожа. Но той девчонке сейчас лет восемнадцать. Ада старше.
– В тебя можно влюбиться? – выделяя каждое слово, спросил я.
Ада пожала плечами:
– Это твое дело. Рискни…
…И что-то словно раскололось. Похожие черты стерлись. Обаяние исчезло. Рядом сидела обыкновенная двадцатилетняя девушка, в меру красивая, в меру наглая. С крашенными в модный цвет волосами. В сексапильных шортиках, сооруженных из старых джинсов.
Та девчонка ответила бы по-другому. Не знаю как, но не так деланно-небрежно, с видом роковой женщины, прошедшей огонь, воду и медные трубы.
– Пить ты мне разрешаешь? – грубо спросил я и потянулся за бутылкой. Ада кивнула. Я глотал водку прямо из горлышка, не чувствуя обжигающего пламени на губах.
– Оставь, – попросила Ада.
Я протянул ей бутылку с плещущимися на донышке остатками. Вдохнул полной грудью. Рот, горло – все словно загорелось, налилось жгучей тяжестью. В сознании мелькнула четкая, предупреждающая мысль: «Через полчаса я отключусь».
Я посмотрел на Аду. Она допила водку точно так же – из горлышка. И ничего, сидела спокойно, заложив ногу за ногу. Я вдруг заметил, что ноги покрыты редкими волосиками. Несильно, да еще и старательно обесцвеченными, но…
«Что может быть страшнее волосатых женских ног? Волосатая женская грудь».
С грудью мы разобраться успеем.
– Ты про меня слыхала? – спросил я, чувствуя, что язык повинуется с некоторым трудом.
Ада кивнула:
– Да. Ты Сергей-Серж. Держишь весь район, а мог бы держать и город. Каратист. Инструктор рукопашного боя в спортклубе.
– Что еще? – требовательно спросил я.
– Воевал где-то на юге с сепаратистами. Был ранен в Каспийском десанте. Учился в меде, бросил. Сейчас восстанавливаешься.
Ничего себе известность…
– Еще, – почти закричал я.
Ада помолчала.
– Ты никогда и никому не признавался в любви. Даже тем, с кем спал. А их было немало. Говорят, что лет пять назад, еще при Союзе, ты спас от бандитов девушку и полюбил ее. Она подарила тебе кольцо, которое ты с тех пор носишь. Это оно?
Я поднял правую руку – нестерпимо тяжелую и неуклюжую. На безымянном пальце тускло желтело кольцо. Бледной искоркой светился вдавленный в золото крошечный бриллиант.
– Ему не нравится, – тоскливо сказал я. Голову застилал колеблющийся туман, перед глазами все плыло. – Видишь, как оно потускнело? Я делаю дрянь, я веду себя как свинья…
Приблизив лицо к Аде, я шепнул:
– Ты на нее похожа, ясно? Снаружи…
Ада понимающе кивнула:
– Я поняла. Ты ведь ни у кого не отбивал девчонок. Они сами к тебе липнут.
– Ты про меня все знаешь, – задумчиво сказал я. – Давно за мной охотилась? Я же в тебя не влюблюсь…
– Мне нравятся сильные мужчины. – Она тряхнула челкой. – Те, кто сильнее меня.
– Кто подавляет твою волю… Кому хочется подчиняться. Мне жаль тебя, Адка, – как в бреду прошептал я. Комната исчезла. Были лишь неяркий свет, вязнущий в сигаретном дыму, и девчонка с хищными глазами. – Хочешь, чтобы я тебя взял? Ладушки, возьму.
– Прямо здесь? – иронично спросила она.
– Да.
Я подцепил пальцами поясок на шортах, дернул:
– Снимай!
Она соскочила с подоконника. Секунду глядела на меня – показалось, что Ада сейчас двинет мне по морде и уйдет… А я брошусь вслед, захлебываясь в оправданиях, в пьяной вере, что все-таки нашел ее, девчонку из детского сна, из первой любви…
Ада расстегнула пуговицу на шортах, с треском развела молнию. Стоптала шорты, оставшись в кружевных белых трусиках.
– Дальше! – сползая с подоконника, велел я. – И блузку…
2. Зов
Я проснулся к полудню. Раскалывалась от боли голова. Во рту пересохло, губы покрылись сухой белой гадостью.
А еще мне было нестерпимо стыдно. За избитого в ванной парня. За пижонство с сигаретами. За опозоренного Ромку.
За синеглазую симпатягу с коротким именем Ада.
Я посмотрел на кольцо – оно казалось скорее серым, чем желтым. Бриллиант походил на стекляшку.
– Я сволочь, – вставая со скомканной простыни, прошептал я. – Сволочь, которая держит район. Сволочь, которая учит сопляков драться и заколачивает на этом деньги.
По пути в ванную я включил магнитофон, и квартиру наполнил грохот электронной музыки. Старина Жан-Мишель Жар старался вовсю.
Холодный душ. Потом – горячий: тугие струи кипятка, бьющие из гибкого шланга. И снова – ледяная вода под предельным напором.
Я замерз и обжегся. То постанывал от удовольствия, то визжал от боли. Потом, не вытираясь, вылез из ванны, прошлепал на кухню, поставил греться чайник. Квартира была пуста – родители давно ушли на работу. Мои хорошие родители, гордящиеся хорошим сыном.
– Я сволочь, – повторил я. – Но тебя так трудно ждать. Так долго… Я ведь правда тебя люблю. Хоть и не знаю ничего, даже имени.
Залив кипятком две ложки растворимого кофе, я уселся с чашкой за стол. Вскрыл пачку галет. Есть не хотелось, наоборот, подташнивало. Но я по опыту знал, что после еды станет легче.
Попивая кофе, я украдкой взглянул на кольцо. Металл ожил, налился чистой янтарной желтизной. Прозрачный кристаллик, который я привык считать бриллиантом, начал блестеть.
Иногда мне казалось, что именно кольцо не позволяет забыть давнюю встречу в парке. Странное это было кольцо – меняющееся в зависимости от моего настроения. Сейчас, после мысленного покаяния, оно стало нормальным, красивым золотым кольцом. А камень поблескивал даже ярче обычного.
Гораздо ярче.
Я полюбовался переливами света на крупинке углерода, которую чудовищное давление и жар превратили из черного угля в сверкающий алмаз.
Если кольцо было случайным подарком незнакомому спасителю, то странная девчонка была дочерью миллионера. Вряд ли я снова увижу ее. Наверняка не встречу никого похожего.
И все же – здорово, что она была. Смеющиеся синие глаза. Мягкие пальцы, смывающие боль. И настойчивый вопрос: «В тебя можно влюбиться?»
– Да, – ласково произнес я, глядя на кольцо. – Да.
– Ты все еще ждешь?
– Да.
– Ты придешь, если я попрошу?
– Да…
Меня подбросило со стула. Да нет же, я соскочил сам. Я уже не вспоминал. Не болтал сам с собой.
В гулкой тишине, особенно ощутимой после доигравшей кассеты, я слышал ее голос. И вовсе не такой, как в мечтах, – спокойный и по-детски беззаботный. Голос дрожал, словно от страха или боли. Он был неуверенным и тихим. И в то же время стал тверже и серьезнее. Девочка выросла.
И вспомнила обо мне!
– Ты не боишься? Это очень далекий путь.
Я покачал головой. Наступила тишина. Голос исчез. И вдруг до меня дошло, что она может и не видеть моего жеста.
– Я не боюсь.
Теперь я понял, откуда шел голос – из кольца. Так вот ты какой, драгоценный подарок…
– Время уходит, и надо спешить. Подумай еще раз – ты не пожалеешь? Я зову тебя в иной мир, на другую планету.
Наверное, я догадывался об этом всегда. В душе не мелькнуло даже тени удивления. Не было и страха. Жалеть этот мир? Пьяные рожи Графа и Доса? Два года армии, в частях спецназа? Вечерние разговоры родителей – какой прекрасной была наша страна до распада, при Лене… Еженедельный мордобой на незримых границах, делящих город на подростковые районы?
– Я приду. Я не пожалею.
Пауза. Молчание, белое и похрустывающее, как стерильный медицинский халат. Секундная пауза.
– Скажи, ты и правда… помнил меня?
Ее голос превратился в едва слышный шепот.
– Да… – Я растерялся.
– Со мной беда. Большая беда. Ты – последний шанс для многих тысяч… людей. Так получилось. Древний обычай стал преградой на пути зла.
– Не понимаю, – беспомощно произнес я. – Объясни, что случилось?
– Время уходит. Ты знаешь, что можешь погибнуть?
– Да… наверное.
