скачать книгу бесплатно
– У вас так ловко получается! Знаете… Вы так красиво всё делаете. Без лишних движений!
– Практика… Ну-ка, давай его поднимем… Во-от… Теперь совсем другое дело! И створки открываются, как надо, – говорю я с удовлетворением.
– А вы давно по мебели работаете?
– Слушай, что ты всё выкаешь? Меня зовут Максим, тебя – Костя, вот моя рука! – и пожимаю его узкую ладонь. – Всё! Теперь мы с тобой на «ты»! Понял?
– Угу… Я вам сколько должен за работу?
– Повторяю для непонятливых: мы с тобой теперь на «ты»! А за работу ты мне ничего не должен, – и начинаю собирать инструмент.
Стоит, мнётся.
– Максим… ты закончил и сейчас уже уйдёшь?
– Да, а что?
– Может, попьём кофе?
Понимаю, что ему не хочется, чтобы я уходил. Скучает, что ли? А по описанию Ники он вроде должен быть нелюдимым.
– Давай, – соглашаюсь я, и мы идём на кухню.
– Извини, у меня сегодня только растворимый, – смущённо сообщает хозяин.
– Неважно! – вспоминаю, что Ника говорила про музыкальную школу, но зачем-то спрашиваю: – У тебя там пианино стоит. Играешь?
– А разве тебе моя мамаша не говорила? – практически ловит он меня.
– Может, и говорила…
– Тогда зачем ты спрашиваешь? – Костик с грустной усмешкой смотрит на меня. – Чтобы разговор поддержать?
От точности попадания не нахожу, что ответить.
– Максим, скажи честно: ты с моей матерью как? – вдруг задаётся вопрос, от неожиданности которого я чуть не вздрагиваю. Неужели Ника всё выложила сыночку про наши отношения?
– В смысле? – я делаю попытку если не уйти от ответа, так хоть отодвинуть его во времени.
– Ну, ты её… Короче, ты спишь с ней?
– Да! – чего врать-то ему! Большой уже мальчик. – Ты против?
– Мне-то что? Трахайтесь на здоровье!
Какое-то время сидим молча. Неужели он предложил мне кофе, чтобы это выяснить?
– Хочешь выпить? – вдруг спрашивает Костик и, не дожидаясь ответа, лезет за рюмками. Потом достаёт виски и наливает. Пить в мои планы не входило, но, видимо, придётся поддержать компанию. Чокаемся.
Обращаю внимание на то, что для своего возраста он совершенно спокойно забросил в себя содержимое рюмки и ведь даже не поморщился!
– Скажи, вот ты предложил мне задержаться и попить кофе для того, чтобы узнать про мои отношения с твоей матерью? – задаю я прямой вопрос.
– А чего мне узнавать? Не ты первый… Только другие её ровесниками были… – и замолкает, смотрит в пустую рюмку и наливает снова. – Если честно, я просто хотел поговорить. Ну, давай!
Чокнувшись, свою рюмку я ставлю на стол. Похоже, он и вправду цепляется за возможность общения, а значит, у него с этим совсем небогато.
– А ты что, всё время один?
– Один… А почему ты спросил?
– Мне показалось, что ты мало общаешься.
– Тебе правильно показалось. Мало…
– Погоди. А университет, девчонка, друзья…
– Девчонки и друзей у меня больше нет, – жёстко заявляет он и наливает себе опять. – Хочешь, расскажу?
– Ну если считаешь возможным…
Костик пожимает плечами, опять забрасывает в себя виски и закрывает глаза, будто готовясь к преодолению чего-то.
– Когда твою любимую девчонку почти на твоих глазах трахает твой же друг… – хрипло говорит он, глядя в окно, и замолкает, видимо переживая случившееся разочарование.
– Как это произошло? – не очень тактично интересуюсь я, понимая, что случилось что-то не совсем рядовое.
– Ну выпили мы… Я отрубился, а он… Потом я проснулся… Не вовремя проснулся. Вот и увидел.
Понятно.
– Я всё думаю, – переводит он взгляд на меня, – ведь они не любят! Ни он её, ни она его… Зачем тогда это? – и внимательно смотрит, явно ожидая ответа от старшего товарища.
Как же ему объяснить? С точки зрения моего опыта?
– Понимаешь, Костя… Мы, мужики, всегда хотим… А по пьянке это ещё и усиливается, поскольку ослабевают тормоза.
– Ну это мужики… А она?
– Ей, наверно, в тот момент тоже было нужно. Ты её трахал?
– Нет… – смущённо признаётся он и добавляет: – Я вообще ещё ни разу… Ты чего не пьёшь?
Приходится выпить, и сразу же рюмки снова наполняются.
– Вот, видимо, она и решила, что с тебя проку нет никакого.
– Тогда зачем же она говорила мне, что я ей нужен, что лучше меня никого нет…
– Женщин порой трудно понять… – философски заключаю я.
– Конечно, трудно! – он опрокидывает в себя содержимое рюмки. – Вот ты с моей матерью трахаешься, а ведь, уверен, её не любишь! Ну я понимаю: ты – мужик и всегда хочешь, а она? Она что, любит тебя? Сомневаюсь. С детства помню её… друзей. То есть вы просто удовлетворяете свои потребности. Мать-то этим всегда занималась.
Поражает, что последнюю фразу он сказал с оттенком брезгливости.
Молчу. Даже не знаю, что ему возразить. Парня, похоже, понесло, его явно уже хорошо забрало. Хотя с чего? Всего-то… Он наливает себе снова, а я так и не выпил.
– Костя… – останавливаю его, видя, что он собирается оприходовать и эту порцию. – Не надо больше. Рюмки у тебя уж очень солидные, да и хватит тебе уже.
– А тебе что, не всё равно, сколько я пью? – будто с лёгкой озлобленностью спрашивает он.
– Мне не всё равно, – отвечаю достаточно жёстко, потому что мне его действительно стало жалко, да и не ожидал я, что сын Ники окажется таким… романтиком.
– Да ладно! Не болтай… Кому я вообще интересен со своими тараканами? – и делает попытку всё-таки выпить. Не позволяю.
– Костя… Я серьёзно. Хватит! А по поводу твоих тараканов – готов обсудить с тобой эту тему при следующем визите.
Удивлённо смотрит на меня, будто пытается увидеть что-то скрытое. Всё ясно: мать, занятая бизнесом и мужиками, не проявляла особого интереса к его жизни и проблемам, которые он всегда решал сам, как умел. И вот результат: чувствует себя не нужным никому.
– А ты что, придёшь сюда ещё раз? – недоверчиво спрашивает он.
– Если пригласишь – приду.
– Правда?
Трудно сказать, чего больше в этом вопросе: наивного удивления или робкой надежды. Да… Кажется, я буду просто обязан ещё раз появиться здесь. Что-то в нём меня зацепило…
– Правда. Обменяемся телефонами и созвонимся, – сказав это, понимаю, что такое решение может показаться ему ненадёжным, и поправляюсь: – Нет! Давай лучше определимся сразу сейчас. Только давай договоримся: матери ты об этом не скажешь. Лады?
– Конечно! Я не буду ей говорить.
Это было сказано не только с готовностью, но и с облегчением.
* * *
Странно, но всю неделю вспоминал свой визит к Никиному сыну. Его вспоминал… Правда, иначе, как «Костиком», так же, как и она, про себя его не называю. Интересный парень. Что же всё-таки меня в нём зацепило?
Звоню в Костикову дверь. На этот раз слышу быстрые шаги, и он открывает сразу.
– Привет!
– Здравствуй, Максим! – и крепко пожимает мою руку. Ему явно приятно, что я выполнил обещание и пришёл. – Пойдём, сегодня у меня есть правильный кофе.
Заходим на кухню. Ого! На столике уже две чашки и… две рюмки.
– Садись! Я кофеварку уже заправил, сейчас сварится. Ты что будешь – виски или коньяк?
В моей голове что-то проясняется. Меня встретил в прошлый раз, не сразу открыв и взлохмаченный, значит, спал… Неужели втихаря попивает, а потом спит?
– Кость… Давай сегодня без выпивки! Мы же хотели поговорить… – и внимательно смотрю на него – будет ли на его лице сожаление?
– Давай… – спокойно соглашается он и начинает разливать кофе.
– Тебе что, нравится квасить? – спрашиваю я, когда мы уже отхлёбываем из чашек.
– Почему ты это решил?
– Ну ты тот раз предложил, сейчас…
– Ты же мой гость.
– А что, в гости ходят только для того, чтобы напиться?
– Или потрахаться, – с усмешкой произносит он.
Похоже, эта тема для него болезненна. Может, из-за того, что он ещё девственник, у него комплекс?
– Слушай, а что это действо тебя так беспокоит? Нормальные человеческие проявления с обеих сторон, – достаточно беззаботно заявляю я. – Ты с этим не согласен?
Его лицо становится сосредоточенным, и он какое-то время молчит.
– Скажи, Максим, а что ты считаешь нормальным?
Такой поворот почему-то ставит меня в тупик. В юности, после моих похождений, отец как-то говорил со мной про нормальность и ненормальность поведения людей в разных ситуациях, особенно в отношениях с женщинами. Говорил мне: нормально то, что морально, а моё поведение, с его точки зрения, ничего общего с моралью не имело. А потом, во время приснопамятного семейного скандала, он же заявил, что мой «кобелизм» привёл меня к полной деградации. Что делать: мой папа всегда отличался повышенной интеллигентностью и не смог принять сексуальной революции.
Видимо, мои воспоминания и размышления не только привели к возникшей паузе, но и отразились на моём лице, потому что Костик решает продолжить.
– Знаешь, я, может быть, действительно ненормальный, или, как теперь принято говорить, «с тараканами», но мне всегда хотелось любить… – на его лице появляется мечтательное выражение. – И не только носить свою любимую на руках, но и всегда поступать так, чтобы быть для неё действительно единственным мужчиной…
– Мне кажется, то, о чём ты говоришь, – лишь сплошная романтика. В жизни всё происходит по-другому, – усмехаюсь я.
– Прости, Максим… С самого детства я привык быть один. Мать всегда была занята чем-то или кем-то, а для меня друзьями стали книги… Сначала это были… сказки. Потом я стал читать разные другие. Ну и ещё… музыка. Она всегда была со мной.
Смотрю на его узкую кисть с длинными, «музыкальными» пальцами, держащими чашку с кофе. Понятно. Мальчик, будучи одинок, начитался романтической литературы о высоких чувствах. Бедняга! В наше время все чувства сконцентрированы в одном-единственном месте.
– Понимаешь, когда мать мне позвонила и сказала, что ремонтировать шкаф придёт её друг, – опять после паузы продолжает Костик, – у меня сразу же возникло какое-то отторжение, что ли… Очередной её друг… Все они всегда воспринимали меня с какой-то усмешкой… А когда пришёл ты и сначала, как равному, разрешил мне помогать, захотел меня выслушать, а потом ещё и не позволил напиться, я подумал, что ты – хороший человек и с тобой можно просто поговорить откровенно. Подумал, что я… тебе не безразличен, как всем остальным.
Во мне снова возникает жалость к этому парню. Он ведь действительно одинок!
– Ты мне действительно небезразличен. Это правда. И это совсем не потому, что у меня с твоей матерью шуры-муры.
– Спасибо… И всё-таки объясни мне, почему среди своих ровесников, да и не только ровесников, я со своими взглядами – как белая ворона? Почему, когда я говорю то, о чём реально думаю, это вызывает одни насмешки? Даже ты усмехнулся, когда сказал, что мои слова – одна романтика. Объясни мне, что плохого в романтизме? Что плохого в желании любви в истинном смысле этого слова?
– Ты сейчас говоришь, как моя бывшая жена и как мои родители. Очень похоже.
– Ты был женат?
– Да. Целых три года, и год назад развёлся, – отвечаю достаточно сухо, но понимаю, что от дальнейших вопросов не застрахован.
