Ключ Лукерьи

Лукерья Апраксина

Ключ Лукерьи

Глава 1

– Идрит твою налево, Дарданеллу Зинзеллу! – Ленка выронила молоток на пол, и он аккуратно приземлился на её правый мизинец.

– Ну всё, точно сломала, опять, – подумала она и нагнулась пощупать палец, который ломала уже раз десять. Пористые ленинградские кости ломались быстро, стоило только неудачно удариться, но зато и заживали быстро.

Ремонт в комнате, которая досталась ей в наследство от троюродной тётки Лукерьи, шёл уже второй месяц. Маленькая, узкая, прямоугольной вытянутой формы комнатушка на Лиговском проспекте в старом доме соседствовала ещё с пятью соседями. Скорее всего, раньше это были зажиточные комнаты, которые большевики отняли и разделили на множество маленьких для рабочих. Несмотря на 2025 год, в Питере по-прежнему жили в коммуналках, и казалось, что так будет вечно.

Денег лишних не было, и Ленка ремонтировала комнату потихоньку сама. Почти каждое утро она садилась на 25-й трамвай, который шёл из её родного Купчино, и выходила на Лиговском проспекте. Она пока не решила, что делать с этой комнатой, но та была так запущена, что хотелось хоть немного её освежить. В первую очередь надо поменять обои. Этот злобный мелкий цветочек из далёкого СССР бесил Ленку своей пестротой. Обои давным давно пожелтели. Их не меняли лет пятьдесят, а может, и больше.

Мебель из комнаты Ленка выбросила на помойку: старый шифоньер да тахта, повидавшая немало за свою жизнь. Оставила только две табуретки. На одной сидела, чтобы передохнуть, а на второй стояла, чтобы дотянуться до самого верха и содрать обои.

Карниз прибить не получилось, молоток вылетел из её руки и прилетел прямо на мизинец. Он так и остался болтаться на одной стороне, без шторы и тюля. Немытое и старое окно в разводах от дождя и снега, видимо, пока так и останется грязным.

– Ладно. Раз с карнизом не получилось, будем сдирать обои сидя, – твёрдо сказала себе Ленка вслух, придвинула табуретку, достала строительный мешок и поставила его рядом.

– Хряяяяясьььь! – со звуком затрещала старая обоина под натиском силы рук Ленки.

Она содрала её целиком, свернула и засунула в мешок. Ленка подняла глаза и увидела, что к стене что-то примотано.

– А это что? – удивилась Ленка и встала с табуретки, чтобы подойти поближе и разглядеть неожиданную находку.

В стене было небольшое углубление, а там лежал холщовый мешочек, очень маленький, перевязанный простой бечёвкой. Она протянула руку, достала его и пошла ближе к окну, чтобы как следует рассмотреть.

– Надеюсь, там не яд? – мелькнула мысль в её голове, а руки уже сами развязывали бечёвку.

Внутри лежал ключ. Старый, коричневый и уже изрядно ржавый. Он был похож на ключ от большого замка. Ленка помнила такие: ими запирали амбары в деревне у бабушки в Архангельской губернии. И всё. Больше ничего внутри не было. Ни записки, ни пояснений – только ключ.

– Ну, тётка Лукерья, а от чего у нас этот ключ? – Ленка подняла глаза к потолку, словно ожидая ответа от покойницы. – Что за сюрприз ты мне ещё оставила?

Ленка судорожно бросилась сдирать обои дальше, забыв про боль в мизинце, время и то, что у неё на сегодня были совсем другие планы.

– А вдруг внутри где-то спрятана подсказка? – думала Ленка про себя и продолжала срывать кусок за куском, пристально разглядывая чистые стены.

Прошло три часа. Вокруг валялись старые обои, стояла жуткая вонь, но новых находок больше не было. Ленка открыла грязное окно, чтобы немного проветрить комнату, в которой уже было нечем дышать. Потная, взмокшая от работы она села посередине комнаты на чистую табуретку и взяла в руки ключ.

– В завещании ничего написано не было. В комнате я тоже больше ничего не нашла, – думала она, разглядывая старый ключ.

Родственники говаривали, что тётка Лукерья была ведьмой – гадала, привороты да отвороты делала. Прямо вот в этой комнате и принимала всех желающих, от которых, надо сказать, отбоя не было. При этом богатой не была, жила скромно, драгоценностей не покупала, а единственное жильё, эту комнатушку, завещала именно Ленке, чем вызвала негодование у большинства прямых наследников. Но дарственная была составлена так, что получила комнату именно Ленка.

Почему Ленке? Никто не мог дать ответа на этот вопрос. Сама Ленка тоже не понимала, почему тётка выбрала её, а не свою дочь. В письме тётка Лукерья просила исполнить её последнюю волю, не препятствовать ей, не пытаться изменить её решение. Характер и взгляд у неё были недобрые, поэтому никто и не рискнул пойти поперёк её последней воли. Боялись, что и с того света проклянёт.

Ленка взяла ключ, положила его в сумочку и вышла из комнаты на улицу.

– На сегодня хватит, – решила она и пошла на остановку трамвая. – Приеду домой, посмотрю через "Гугл", что это за ключ и от чего он может быть.

Глава 2

Дождь размеренно стучал по крыше 25 трамвая, пока Ленка ехала обратно в Купчино. В кармане её потрёпанной джинсовки лежал холодный ключ, будто впитывающий всю сырость питерского вечера.

Она достала телефон и вбила в поиск: «старинные ключи Петербург аптекари».

Начала смотреть всё, что предложила ей сеть. Первая ссылка мимо, вторая тоже, а вот третья ссылка привела её на форум любителей городских легенд.

«Ключи от «Ларьков Смерти» изготовлены в 1823 году для петербургских аптекарей-алхимиков. Семь штук, у каждого своя метка. Использовались для хранения особых ингредиентов.»

Фото под текстом было очень размытым, но Ленка сразу узнала форму, такой же массивный бородок, такая же ржавая патина. Это точно была фотография того ключа, который она нашла в комнате тётки Лукерьи.

Комментарий под постом: «Если найдёте такой ключ, то несите его немедленно в «Кабинет редкостей» на 7-й линии Васильевского острова. Давно ищу для коллекции».

Адрес был ей знаком. Тот самый полуподвальчик с вывеской «Антиквариат», мимо которого она часто проходила в университетские годы.

Магазин оказался гораздо меньше, чем она помнила. Витрина, заставленная чучелами птиц и старыми книгами, напоминала сцену из кукольного театра. Да и сама энергетика помещения давила на неё большим количеством вещей и тяжёлыми бордовыми шторами на окнах. Мрачно, немного страшно, тоскливо и очень неуютно.

Дверь скрипнула.

– Закройте её плотнее, – раздался хриплый голос из глубины. – От сквозняка пауки падают.

За низким прилавком сидел человек, похожий на оживший портрет Достоевского. Всклокоченные седые волосы, жилистые руки и очки с толстыми линзами, искажающими глаза.

– Вам что-то конкретное нужно? – спросил он, не глядя.

Ленка достала ключ.

– Я хотела бы узнать, что это?

Старик вздрогнул так, будто его ударили током. Он выхватил ключ, повертел в руках, потом резко поднёс к глазам.

– Где взяли? – его голос стал резким.

– Нашла в стене. В комнате тётки.

– Лукерьи, – закончил за неё антиквар. – Значит, она всё-таки выбрала следующую, а сама померла.

Он провёл пальцем по бородке ключа, и Ленка заметила, что на металле проступили тонкие синие линии, словно как небольшие трещины, но светящиеся.

– Это не просто ключ. Это оберег, – он наклонился ближе, и Ленка уловила запах ладана и чего-то кислого. – Один из семи. Ваша тётка хранила его тридцать лет. Теперь ваша очередь.

– От чего он оберегает?

Старик снял очки, протёр их.

– Вы знаете, почему в старых домах так много зеркал? – он неожиданно улыбнулся. – Чтобы у «них» было куда и на кого смотреть.

Ленка почувствовала, как по её спине пробежал тревожный холодок.

– В этом городе есть жители и сущности постарше домов. Они приходят, когда человек слишком долго один. Ваша тётка называла их Тума.

Он открыл ящик стола и достал чёрно-белую фотографию. На ней была изображена группа людей у Александровской колонны. Все смеются, кроме одной женщины в углу. Её лицо размыто, будто двигалось во время съёмки.

– В 1923 году исчезло семнадцать человек. В 1976 году пропало девять. Все они жили в одиночестве. Все перед исчезновением жаловались, что их кто-то посещает. И все рассказы были очень похожи друг на друга, различался лишь внешний вид тех, кто приходил.

Ленка сглотнула.

– И ключ это останавливает?

– Он запирает дверь. Ваша тётка знала, как это делать. Теперь вам решать, учиться или отдать ключ тому, кто готов.

Когда Ленка вышла на улицу, уже стемнело. Она достала ключ и взяла его в правую руку. Синие линии теперь пульсировали в такт её сердцебиению.

В витрине магазина отражались прохожие. Все, кроме неё.

Глава 3

Ленка вернулась в комнату на Лиговском уже поздно. Ключ, который она положила на табуретку, теперь был тёплым – будто живым. Те самые синие трещины, что заметил антиквар, теперь явно пульсировали в такт её дыханию.

Она провела пальцем по металлу – и вдруг кожа её онемела, как от укола новокаина.

– Чёрт! – Ленка дёрнула руку.

В тот же миг погас свет. Не городские отключения – нет. Словно кто-то вынул пробки именно в её комнате. За окном по-прежнему горели фонари, но их свет не проникал внутрь. Только бледное пятно луны на полу.

И тишина.

Не просто отсутствие звуков – гулкая, давящая, будто кто-то выкачал воздух. Ленка резко обернулась. Там, где только что была дверь, теперь зияла чёрная дыра. Не тьма – что-то плотнее, вязкое, как смола. И оно двигалось. Медленно, словно пробуждаясь.

– Ты… меня… звала?

Голос скрипел, будто ржавые петли. Не из двери – изнутри её головы. Ленка отшатнулась, споткнулась о табуретку и упала на пол. Ключ упал и закатился под стол.

– Где ключ? – шёпот теперь звучал со всех сторон. – Он мой!

Тьма поползла по стене, обтекая углы, как вода. Ленка метнулась к столу, сунула руку под него. Пальцы наткнулись на холодный металл – ключ обжёг её, как сухой лёд.

– А-а-а!

В тот же миг что-то схватило её за лодыжку. Хватка ледяная, пальцы слишком длинные – они обвивали ногу как корни. Ленка воткнула ключ в тень. Раздался визг – нечеловеческий, как скрежет ножа по стеклу. Тьма отпрянула, свернулась в углу.

– Ты… не умеешь… им пользоваться… – прошипело существо.

На полу вспыхнули синие линии – такие же, как на ключе. Они сложились в слова: «Кровь и соль. Дверь закрой».

Ленка прикусила губу до крови, плюнула на ключ.

– Закрывайся, чёрт возьми!

Ключ вспыхнул синим. Тьма завыла, схлопнулась в точку и исчезла. Свет вернулся. На полу, где была тень, лежал комок чёрных волос, перевязанных ниткой. Ленка задрожала. В углу, где раньше висело разбитое зеркало, теперь зияла дыра в стене.

А в ней – чья-то рука… медленно скрывающаяся во тьме.

Наутро соседка Марфа спросила: «Ну что, познакомились с тёткой покойницей поближе?»

Глава 4

Ленка проснулась с ощущением, будто не спала вовсе.

На полу – комок волос. В углу – зияющая дыра в стене. На ладони – синий ожог от ключа.

Она поднялась, ковыряя ногтем отслоившуюся краску на подоконнике. За окном – обычное питерское утро: серое небо, мокрый асфальт, старушка с авоськой ковыляет к остановке. Как будто ничего не случилось.