скачать книгу бесплатно
Она – это Шиша, крошечная черная деревушка, каких в российской глубинке видимо-невидимо, но эту он не мог перепутать ни с какой другой, несмотря даже на то, что теперь она находилась за сотни километров от своего прежнего места. Место совсем ничего не значило, ведь эта деревня блуждала по свету – иначе и быть не могло, он собрал о ней достаточно информации, чтобы сделать подобные выводы. Она появлялась то тут, то там, все время ускользая от него, как преступник, почуявший слежку, но оставляла следы, еще горячие, смердящие и жуткие.
Места, где побывала Шиша, пахли горем, а воздух там словно звенел от только что стихших криков, полных боли, злобы и страдания. Эта зловещая деревенька обычно прибивалась к провинциальным городкам и зажиточным селам. Она присасывалась к ним, как клещ, вытягивала все жизненные соки, а затем бесследно исчезала, и никто из оставшихся в живых не видел момента ее исчезновения – как, впрочем, и появления тоже. Предполагали, что жители деревеньки разбирали свои избы по бревнышку и перевозили на новое место, но ни одного очевидца, заставшего процесс переезда, не нашлось. Была деревенька, и не стало ее. Еще с вечера стояла в поле за окраиной, а утром исчезла, словно растворилась вместе с предрассветным туманом. Ни ударов молотка, ни людского гомона, ни шума машин или скрипа телег, – разве может бесшумно исчезнуть целая деревня? Обычным способом – точно нет.
Илья был уверен, что Шиша связана с нечистой силой. Да и Роман Марьянов это подтвердил, а он в таких вещах отлично разбирался.
Илья сам находился в Шише в ту ночь, когда она исчезла, и не слышал ни звука, ни шороха. Выбравшись из стога сена, наваленного возле конюшни, он не обнаружил ни конюшни, ни домов, ни даже примитивной карусели – вкопанного в землю столба с колесом от телеги наверху, с которого свешивалась дюжина толстых веревок. Концы веревок оканчивались петлями, в них можно было сесть и, оттолкнувшись от земли ногами, кружиться вокруг столба. Наташка, как увидела эту забаву, сразу бросилась к ней и повисла на веревке. Поджав ноги, поплыла над землей, заливисто хохоча, но веселье длилось лишь пару мгновений: один из жителей, сурового вида бородатый мужик, грозным окриком отогнал ее. На удивленный Наташкин взгляд пояснил неохотно:
– Убьешься еще. Старые веревки-то. Да и колесо трухлявое, обод, того и гляди, сломается.
Но Илья догадался, что дело было не в этом. Он приметил на столбе какие-то знаки, похожие на ритуальные символы. Странно выглядела эта конструкция – вроде детская забава, а от ее вида мороз продрал по коже, и в голову полезли жуткие мысли, в основном почему-то о казнях и виселицах.
Илья в тот момент даже немного испугался, увидев массу людей самого недружелюбного вида, двинувшуюся к ним со всех сторон, едва Наташка прикоснулась к карусели. Впереди всех бежал мордатый мужик с рыжей лопатообразной бородой. С таким видом, как у него, обычно бегут кого-нибудь убивать. Но, как только Наташка отпустила веревку и отошла от столба, он сразу заулыбался и пригласил их в дом.
И зачем только они с Наташкой согласились? Уж лучше заночевали бы в поле. Эх, кто ж знал! А тогда Илья и не догадывался, что с деревней, на которую они случайно набрели, что-то не так. На онлайн-картах она не значилась, они шли к большому селу под названием Приютово, надеясь найти там трактор, чтобы вытащить застрявший в грязи автомобиль, но им пришлось остаться в Шише на ночлег, потому что к тому времени уже начало смеркаться. И там они с Наташкой поссорились. Да так, что он выскочил из дома в ночную мглу и блуждал среди домов, пытаясь унять бушевавшее в душе пламя, пока не наткнулся на развороченный стог сена, где и забылся тревожным сном.
А утром деревня исчезла – вместе с Наташкой!
Илья корил себя за беспечность, но до случившегося он не верил в существование нечисти. Это уж потом Марьянов раскрыл ему глаза на то, как устроен этот мир – жаль, что слишком поздно: Наташку уже было не спасти. Теперь только и остается тешить себя мечтами о мести. Но Илья верил, что мечты имеют свойство сбываться. Настанет день, и Шиша поплатится за все свои злодеяния!
Компьютерная мышь жалобно скрипнула в непроизвольно сжавшемся кулаке. Илья удивленно посмотрел на свою руку и разжал пальцы. Он так глубоко погрузился в размышления, что даже забыл, где находится. В последнее время с ним такое часто случалось, Шиша не выходила у него из головы с той самой ночи, словно их связывали незримые узы. Иногда ему казалось, что он все еще там, рядом с Наташкой, смотрит в ее озорные васильковые глаза, вдыхает горьковатый запах луговых трав, впитавшийся в ее волосы за то время, пока они бродили по лесам и полям… Он тщательно берег в памяти эти последние моменты, опасаясь, что они поблекнут или вовсе сотрутся со временем. Наверное, поэтому лицо любимой возникало перед глазами так живо, будто они расстались не три года назад, а только вчера.
Лишь последние полчаса перед расставанием ему не хотелось вспоминать, – те полчаса, когда между ними разгорелась ссора. Да нет, пожалуй, это был настоящий скандал. Он и не предполагал, что Наташка может быть такой вульгарной и агрессивной. Правда, он подозревал, что это была уже не она. Оторопел, когда ее глазами на него глянуло неизвестное злобное существо, каким-то образом очутившееся в Наташкином теле. Перемена в облике Наташки была столь разительна, что ошибиться было просто невозможно, она преобразилась, как герои фильмов ужасов, когда в них вселяется потусторонняя сущность: на лице возникло хищное выражение, движения стали резкими и быстрыми, голос огрубел и звучал так, будто доносился со дна колодца, причем ни слова было не разобрать. Сам момент так называемого вселения ускользнул от внимания Ильи, он не мог сказать с точностью, когда именно это произошло. Вроде бы, вот только что Наташка была родной и понятной, и вдруг будто сгинула, оставив свое тело, занятое кем-то другим, не имеющим никакого отношения к роду человеческому. Это уж потом, в беседе с Марьяновым он вспомнил о крупном вороне, который сидел на лавке в углу горницы, в избе рыжебородого мужика. Тот угол хозяева называли «красным», он считался самым почетным и будто бы даже священным местом. Причем, Илья не вспомнил бы о вороне, если бы Марьянов прямо не спросил: «А не заметил ли ты в доме какого-нибудь животного или птицы?» Узнав о вороне, Марьянов сказал, что бесы часто используют этих птиц в качестве временного убежища, пока не выберут, в какого человека им вселиться. После этого Илья поверил, что Марьянов действительно обладает незаурядными экстрасенсорными способностями, а до этого он его, можно сказать, всерьез и не воспринимал. Так, выбрал наугад из множества «колдунов» и «шаманов», предлагающих свои услуги в соцсетях, ни на что особенно не надеясь.
Однако похоже на то, что случайный выбор оказался удачным, а такое редко бывает. У Ильи даже возникли мысли о вмешательстве высших сил, которые намеренно направили его к сведущему человеку, чтобы с его помощью изгнать нечисть, блуждающую по свету. Правда, сговорились они с Марьяновым не сразу. Цены на услуги «мага» оказались несусветными: за осмотр местности, где находилась исчезнувшая деревня, Марьянов запросил сумму, превышающую доход Ильи за последние полгода. Хотя Илья неплохо зарабатывал на архитектурных проектах в одной крупной строительной фирме, таких денег у него не водилось, потому что после выплаты ипотеки и кредита за новый «рено каптур» оставалась лишь скромная сумма, которой хватало ровно до следующей зарплаты. На вольных хлебах Илья мог бы получать и побольше, но там не было стабильности, а он собрался обзавестись семьей, и ему срочно понадобились приличные квартира и машина. Не мог же он привести жену в свою холостяцкую берлогу! Да и старенькой праворульной тойоте давно пора было найти достойную замену. В тот злополучный день, когда сверкающий лаком и хромом «каптур» подло забуксовал в грязи (даром, что полноприводный), Илья как раз собирался сделать предложение Наташе. Но кольцо так и осталось у него – дорогое, с крупным бриллиантом, выполненное в виде четырехлистного клевера, известного талисмана, приносящего удачу своему владельцу. Илья всегда носил с собой коробочку с кольцом, даже после утверждения Марьянова, что Наташе оно уже не пригодится. Кстати, ни коробочки, ни кольца Марьянов не видел, и Илья о нем не упоминал, сказал лишь, что во время злополучной загородной поездки собирался сделать своей девушке предложение. И когда заявил, что не сможет оплатить выезд Марьянова на место происшествия, тот сразил его наповал, подсказав, как раздобыть деньги. Выпалил, что называется, прямо в лоб:
– Колечко-то обручальное сдай обратно в магазин.
– Зачем это? Найдется моя невеста и сама его носить будет, – возразил ему Илья, а тот в ответ рубанул:
– Даже если и найдется, вряд ли ты ее невестой назовешь.
«А ведь правда», – подумал Илья, вспомнив Наташкины глаза, какими видел их в последний раз. Но все же спросил, хотя и без особой надежды:
– Изгоняют ведь из людей бесов?
Марьянов усмехнулся, скривив губы в кислой улыбочке:
– Бес – тварь хитрая, если почует силу, способную его изгнать, вмиг притворится, будто нет его. Он долго притворяться может, но с благостным видом будет козни свои мерзкие строить. Зачем тебе жена – бесовка? Измучает ведь, всю жизнь из тебя вытянет и сгубит.
– Все равно не верну кольцо, – уперся Илья, машинально сжимая в кармане куртки бархатную коробочку. – Вначале надо найти Наталью, а потом уж выводы делать. Может, нет в ней никакого беса.
Марьянов сокрушенно потряс патлатой головой и развел руками:
– Ну тогда приходи в другой раз, как деньгами разживешься. А пока что ничем помочь не могу.
– Что ж, справедливо, – согласился Илья, борясь с желанием схватить меркантильного «мага» за ворот его атласной черной мантии, похожей на плащ бэтмена от детского карнавального костюма, да выволочь из затхлой, пропахшей ладаном и восточными благовониями, каморки, которую тот гордо именовал кабинетом, а затем засунуть в машину, увезти туда, где пропала Наташка, и силой заставить его заняться ее поисками.
Но, конечно, ничего такого он не сделал, а спокойно попрощался с Марьяновым и ушел. До входных дверей его проводил огромный черный пес с пугающе красными глазами, который словно материализовался из сумрака, сгустившегося в дальнем углу. Илья даже вздрогнул, увидев животное, и заподозрил, что для создания демонического образа ему могли вставить какие-нибудь специальные собачьи линзы. «Вот же изверг», – подумал он, подразумевая Марьянова. Пес ощерился и тихо, но грозно зарычал, словно прочитал мысли Ильи и возмутился оскорблением, адресованным его хозяину.
Илья выскочил за дверь и торопливо взбежал вверх по лестнице, спеша покинуть темное душное подвальное помещение, в котором размещалась «магическая» резиденция Марьянова. Он был уверен, что никогда сюда не вернется, потому что не представлял себе, где раздобыть затребованную Марьяновым сумму, и собирался отправиться на поиски Натальи в одиночку, но не успели двери подъезда захлопнуться за его спиной, как телефон, лежащий в кармане куртки, издал булькающий звук. Вынув его, Илья увидел на экране сообщение от Марьянова:
«Есть предложение. Могу оказать услугу, если согласишься отработать у меня один месяц подмастерьем. Сразу не отвечай, подумай. Завтра в 10 утра сообщи, что решил. Важные решения лучше принимать с утра».
По всей видимости «маг» сжалился над ним. Или же разглядел в нем какие-то способности и счел, что Илья может принести ему пользу в колдовских делах. Так или иначе, а думать тут было не о чем, ясно, что надо соглашаться. Хотелось тут же ответить, но Илья сдержался и сделал, как велел «маг», отправил сообщение о своем согласии ровно в десять утра следующего дня. Ближе к обеду они с Марьяновым уже находились за две сотни километров от города и утаптывали землю в том месте, где был вкопан столб веревочной карусели.
В тот же день нашлась и Наташка.
Марьянов пустил на поиски своего демонического пса, и тот привел их в ближайший поселок Приютово, тот самый, который Илья вместе с Натальей пытались отыскать, когда набрели на Шишу. Проследовав по главной улице, пес остановился возле крыльца какого-то здания и несколько раз отрывисто гавкнул. Здание оказалось районной больницей. Первый попавшийся врач, к которому обратился Илья и показал ему фото Наташи, охотно заговорил:
– Один местный житель нашел в лесу похожую девушку, закопанную в землю по самую шею. Он подумал, что девушка мертва, и вызвал полицию, а те, выехав на место, обнаружили неподалеку еще двенадцать человек, и тоже в земле, одни головы наружу торчали. Их всех привезли к нам в больницу пару дней назад. Полиция ведет расследование. Есть предположение, что в окрестностях орудует секта, которая перемещается с места на место, чтобы замести следы после подобных ритуалов.
На просьбу Ильи проводить его к девушке врач пробурчал что-то неразборчивое и повел их с Марьяновым узкими темными коридорами.
Наташка выглядела нормальной, ничего демонического в ее облике не было: лицо спокойное, с намеком на улыбку – такое впечатление создавалось из-за чуть приподнятых уголков губ; в огромных васильковых глазах притаилась загадка, светлые вьющиеся волосы больше не напоминали жесткую колючую солому, к ним так и хотелось прикоснуться. Но Илья стоял истуканом, не в силах шевельнуть даже пальцем. Все силы ушли на то, чтобы удержаться на ногах и не разрыдаться от осознания, что Наташка навсегда покинула этот мир: по заключению патологоанатома, ее смерть наступила примерно десять часов назад, а причиной этому послужило сильнейшее истощение.
Всего-то десять часов назад она была еще жива!
Эта мысль пронзала мозг Ильи снова и снова, до тех пор, пока Марьянов силой не вывел его из морга.
Потом Илью вызвали в полицию. Начались бесконечно долгие и ужасно изматывающие допросы, на которых его заставляли говорить одно и то же, и Илье казалось, что следователь ждет от него признания в убийстве невесты на почве ревности. Илья пожалел, что выложил все начистоту, даже о ссоре с Наташкой рассказал, вернее, о том, как психанул, когда увидел, как она целуется с хозяином дома, пригласившим их переночевать. Целуется с неотесанным рыжебородым мужиком, которого она впервые в жизни видела! Да еще так рьяно, будто одних поцелуев ей недостаточно!
Из-за излишней откровенности Илье чуть не пришили дело, но все же, видимо, улик не хватило, а может быть, Илья разжалобил следователя своим потерянным и несчастным видом, потому что его, в конце концов, отпустили. И сразу на Илью обрушилась нерешаемая проблема: он совершенно не знал, как жить дальше. Если бы не Марьянов… «Маг» напомнил Илье об уговоре, согласно которому тот должен был месяц отработать у него «подмастерьем» – так Марьянов называл то, о чем в народе говорят: «принеси-подай-уйди подальше, не мешай». Но это было поначалу, а потом все так стремительно закрутилось, что через месяц Илья уволился из строительной фирмы, чтобы остаться работать у Марьянова насовсем, да к тому же превратился из «подмастерья» в полноценного коллегу. То есть, выходило, что Илья тоже стал «магом»… ну, или почти стал.
Ноутбук, слишком долго остававшийся в бездействии, погрузился в сон: экран, на котором был открыт снимок деревни, залила чернота. Резкое движение мышью, и Шиша вернулась, но ненадолго: Илья открыл панель «Пуск» и кликнул на «Завершение работы». Он достаточно хорошо изучил снимок, и у него не осталось сомнений, что это та самая деревня, которую он искал все это время. А значит, пора в путь, и надо торопиться, пока она снова не исчезла.
Через полчаса Илья двигался по шоссе на север, вдавив педаль газа в пол потрепанного с виду, но вполне надежного «крузака», на который поменял свой лощеный «каптур». Стрелка спидометра дрожала, медленно приближаясь к отметке «200». На соседнем сиденье лежал «тревожный» чемоданчик со всем необходимым: за время работы с Марьяновым Илья привык быть готовым выдвигаться в путь в любое время дня и ночи. Покидая город, он никогда не знал, как скоро вернется обратно, и вернется ли вообще. Работа у Марьянова была опасной и хорошо оплачиваемой, но Илья остался у «мага» не из-за денег. Его удерживал личный интерес.
Шиша.
Скоро они встретятся.
Синие щиты-указатели один за другим уносились назад, широкое шоссе с четкой разметкой сменила узкая дорога в колдобинах и бугристых островках асфальта, напоминавших пятна коросты. Автомобиль затрясло, но Илья не стал сбавлять скорость, хотя и рисковал улететь в кювет. Впереди показался синий щит, пара секунд – и он тоже остался позади, но Илья успел скользнуть по нему взглядом.
«Дивноречье 20км», – гласила надпись.
Волнение, нараставшее внутри все это время, резко усилилось от осознания того, что он увидит Шишу примерно через десять минут.
А потом накатила тоска: огонь, вспыхнувший в жилах и словно воспламенивший кровь, угас, оставив странное ощущение, будто все его вены и артерии забиты пеплом. Илья вновь подумал, что, уничтожив проклятую деревню, он не вернет свою любимую с того света. Утешало лишь то, что никто больше не пострадает от нечисти, населявшей Шишу. Но все же это утешение не могло избавить его от боли утраты.
Илья отогнал тяжелые думы. Впереди уже показались очертания домов, в основном одноэтажных, деревянных, окрашенных в разные цвета масляной краской, которая под воздействием дождей и солнца очень быстро становилась похожей на встопорщенную рыбью чешую и выцветала; кое-где возвышались добротные двухэтажные коттеджи из кирпича и бруса, но их было мало, и поселок с поэтичным названием Дивноречье не производил впечатление современного и зажиточного. Тем более, что некоторые двухэтажные дома выглядели выходцами из позапрошлого века: ухоженными, но очень древними. Купеческие особняки. Перед отъездом Илья успел прочитать статью из Википедии об этом поселке: в дореволюционные годы тот представлял собой торговый узел, куда доставлялись грузы из речного порта, и купеческие дома, сохранившиеся с тех пор, являлись частью музея-заповедника «Старина славянская», занимавшего центр поселка. Помимо особняков, музей наполняли и другие исторические объекты: скромные жилища крестьян с подворьями и кладовыми, гончарни, кузницы, мастерские ремесленников, старинные церкви, колокольни, сторожевые вышки – все это выглядело, как полноценное поселение, обнесенное высоким частоколом с мощными воротами, окованными толстым железом. Внутри этого поселения и разместили Шишу, найденную работниками музея в безлюдных таежно-степных краях на побережье ближайшей реки. Интересно, деревню еще готовят к приему посетителей, или восторженные туристы уже бродят от избы к избе, не подозревая о том, что, вернувшись домой, возможно больше не будут прежними? По спине пробежала волна озноба. Хоть бы успеть до того, как все начнется.
Справа проплыла невысокая бетонная стела, знаменующая въезд в Дивноречье. В виде эмблемы на ней красовалась старинная ладья с туго надутым парусом. Силуэт ладьи почему-то напомнил Илье грустного лебедя. Под ладьей вздымались синие волны, на них белели цифры «1627», означавшие год основания поселка. Вырулив на главную улицу, Илья поспешил свернуть в первый попавшийся переулок в надежде, что так привлечет к себе меньше внимания, а заодно присмотрится к окружающей обстановке, прежде чем отправится на территорию музея. Он долго петлял по узким улочкам, заглядывая во дворы, в окна домов и в лица попадавшихся на глаза людей, но не заметил ни одной странности или какого-то намека на присутствие нечисти. Люди выглядели обычно и занимались своими обычными повседневными делами: копались в огородах, судачили о чем-то, куда-то спешили с сосредоточенным видом или прогуливались с благостным выражением на лице.
Проколесив весь поселок вдоль и поперек и не заметив ни одного пугающего знака, Илья снова вырулил на главную улицу и через пару минут притормозил у бело-розового, как кремовое пирожное, домика с вывеской, на которой крупными белыми буквами значилось: «Касса».
«Кажется, я успел вовремя», – подумал Илья и отправился за билетом в музей-заповедник.
Еще через десять минут он стоял у веревочной карусели и смотрел на столб, изрезанный знакомыми символами. Сомнений больше не осталось. Илья вынул из кармана телефон, пробежался пальцами по экрану, набирая номер Марьянова, и, дождавшись ответа, произнес:
– Приезжай в Дивноречье. Она здесь.
Пока Марьянов ехал, Илья успел арендовать комнату в одноэтажном бревенчатом доме у одинокого старика, представившегося как дед Гриша. Отсутствие женской руки бросалось в глаза: всюду царил жуткий беспорядок, а во дворе высились горы разносортного хлама, но других свободных комнат не нашлось и выбирать было не из чего. Да и потом, если бы нашелся более приличный вариант, еще неизвестно, как хозяева отнеслись бы к тому, что одним из постояльцев будет пес из породы волкодавов. А вот деду Грише было все равно.
Марьянов, конечно, пришел в ужас от такого жилища, несмотря на то, что Илья прибрался в комнате – вынес все ненужное, оставив лишь набитый хламом и потому совершенно неподъемный, словно вросший в пол шкаф, колченогий стол и две кровати. Даже пыль вытер. «Маг» ворчал, что лучше уж заночевать в машине, а утром другое жилье поискать, но потом смирился и попросил хозяина растопить баню, – за отдельную плату, разумеется.
На следующий день Илья и Марьянов временно устроились на работу в «Старину славянскую» в качестве мастеров по дереву. Марьянов в очередной раз продемонстрировал Илье свои магические способности, потому что Павел Александрович, заведующий музейным комплексом, даже не попросил их документально подтвердить наличие заявленной специальности, лишь мельком заглянул в паспорта и спросил, согласны ли они работать неофициально, по устной договоренности. Само собой, они были согласны. Ведь так даже лучше, меньше следов останется. Не хотелось бы попасть в поле зрения полиции, если начнется то же самое, что произошло в других местах. Полиция-то особо не разбирается, им лишь бы крайних найти, поэтому, чем меньше они с Марьяновым будут отсвечивать, тем лучше. Сделать бы свое дело по-быстрому да исчезнуть бесследно. Пока можно надеяться, что так все и будет, ведь никто их здесь не знает, а Павел Александрович даже копии с паспортов не снял, и едва ли он обладал фотографической памятью.
Но в тот же день, когда Илья вышел с территории, отведенной для установки изб, какая-то незнакомая девушка едва не налетела на него, а потом уставилась, как на привидение и, что самое поразительное, назвала его по имени! На вопрос, откуда его имя ей известно, она просто-напросто убежала. Какая-то ненормальная, что ли? Или… или это уже началось?
Глава 3. Аглая
– Ее нашли в чистом поле, в трехстах километрах от города, неподалеку от Дивноречья, крупного районного центра, известного на весь регион своей экспозицией «Старина славянская». Работники «Старины…» как раз и нашли, разъезжая по окрестным деревням и селам в поисках предметов с исторической ценностью. Они уже давно прочесали всю округу вдоль и поперек, но все равно время от времени устраивают рейды и рады, если им удается разжиться очередной заскорузлой скалкой или задубевшими чунями. А тут – целая деревня! – Профессор усиленно морщил лоб, читая новостную статью с экрана компьютера. Пара десятков черных бревенчатых изб на фото выглядели вполне крепкими, хоть и вросли в землю по самые окна. Стекол в окнах, конечно, не осталось, но то, что бесхозные дома, которым навскидку можно было дать лет двести, а то и триста, до сих пор не растащили по бревнышку, казалось до того нереальным, что даже пугало.
– Странно, и как они ее раньше не заметили? – Аглае не верилось в подобное чудо.
– Вот именно, как? Это просто невероятно! Дивноречье совсем рядом, в паре километров – шоссе, грибники бродят, охотники… Не может быть, чтобы она там два века простояла! Однако ж видно, что дома основательно просели.
– И как же это объяснить? – Аглая еще больше вытянула шею, заглядывая через профессорское плечо.
– Если бы я знал! Разве что они были все это время невидимыми… Но, к сожалению, такое объяснение совершенно не вяжется с физическими законами.
– Может быть, дома только выглядят вросшими, а на самом деле они там недавно появились? Просто низенькие такие.
– Каким же образом они могли там появиться? – Профессор обернулся и с недоумением посмотрел на свою студентку, словно та сморозила невероятную глупость.
– Обычным. Привез кто-то и зачем-то в поле выставил. Ну, мало ли странных людей на свете.
– Так ведь там уж все вокруг осмотрели – никаких следов нет, даже трава нигде не примята.
– А-а-а… – Аглая озадаченно потерла висок.
– В общем, дело такое. Администрация «Старины…» обратилась к нам с просьбой прислать парочку студентов, желающих поработать летом у них в экспозиции в качестве гидов. Ну, и я сразу о тебе подумал. Ты – лучшая на своем курсе, к тому же девушка любознательная и активная… Поедешь?
Видимо, заметив, что студентка собирается отказаться, профессор поспешно выпалил:
– И оплата будет! Не очень высокая, но… А еще проживание в гостинице, расположенной в купеческом доме восемнадцатого века.
При упоминании о купеческом доме глаза Аглаи сразу загорелись:
– Ух, ты! Серьезно? Купеческий дом куда интереснее избушек, чего я в них не видела!
Она энергично кивнула и взяла из рук профессора только что распечатанный на принтере, еще горячий лист с приглашением от «Старины славянской», где были указаны адреса и телефоны администрации.
– Ну, а напарницу выбери себе сама. Только сообщи мне потом ее фамилию, я подготовлю сопроводительные документы. Есть у тебя кто-нибудь на примете?
– Предложу-ка Дине, думаю, она не откажется. – Аглая извлекла из сумочки телефон и набрала номер своей сокурсницы. Как и ожидалось, Дина восприняла предложение очень жизнерадостно, даже чересчур, словно речь шла о поездке к морю, а не в поселок на севере области. Она вообще была восторженной натурой, во всем ухитрялась найти плюсы и заряжала своим оптимизмом окружающих. Хотя на ее месте Аглая не выходила бы из депрессии, ведь по ее мнению, с такими внешними данными, как у Дины, жизнь просто не могла доставлять удовольствие. Аглая вечно переживала из-за собственных недостатков: волосы слишком тонкие и ломкие, рост не дотягивает до «модельного» минимума в метр семьдесят (правда, совсем чуть-чуть, но все равно ведь брак), фигура тоже не идеальная, никак не удавалось довести ее до стандарта 90-60-90, и пусть превышение составляло лишь пару сантиметров по всем значениям, но эти сантиметры упрямо не желали уходить; еще бесили веснушки, правда не очень яркие, но лучше бы их вовсе не было; и ноги тоже могли бы быть подлиннее… да что там, всего не перечислить! Но если бы Аглае досталась фигура Дины, она, наверное, еще в юном возрасте умерла бы от горя. Однако Дина, казалось, ничуть не комплексовала из-за своего грубого голоса, широченных бедер и толстых ног, похожих на бревнышки. Ее огромные и ясные голубые глаза с длиннющими ресницами восхищенно смотрели на мир – ну, хоть с глазами девчонке повезло. Да и волосам ее можно было позавидовать – густым, вьющимся, с едва заметным рыжеватым отливом. Но и все на этом.
Аглая от души сочувствовала сокурснице, но та, похоже, в ее сочувствии не нуждалась. Она словно не замечала своей некрасивости, а может, не подавала виду, но тогда ей надо было учиться на актрису, а не на педагога. Скорее всего, Дина не догадывалась, что у нее проблемы с внешностью. И, что удивительно, у нее даже имелся тайный воздыхатель, о котором она, вероятно, также не подозревала. Зато Аглая знала об этом наверняка.
Пару месяцев назад или чуть больше (кажется, была еще зима… точно, зима, и мороз под тридцать заворачивал, потому-то Дина и простудилась), в общем, когда подруга не пришла на занятия, к Аглае подошел студент старшего курса, Стас Мельников, и явно смущаясь, поинтересовался, не найдется ли у нее минутка для разговора. Аглая растерялась от неожиданности, ведь, хотя этот парень часто мелькал в компании ее однокурсников, но заговорил он с ней впервые. Заметив ее замешательство, Стас поспешно добавил, что не отнимет у нее лишнего времени, если она позволит подвезти ее до дома, и они поговорят по дороге. Аглая кокетливо улыбнулась, решив, что Стас к ней подкатывает и первым делом хочет продемонстрировать свой автомобиль. Раньше она к нему особо не присматривалась, но тут, с близкого расстояния, вдруг увидела, что он довольно привлекателен: высокий, черноволосый, атлетически сложенный, с умным взглядом и спокойным добрым лицом, в котором угадывалось что-то знакомое, – возможно, Стас напомнил ей какого-то популярного голливудского актера. Аглая представила себе, как бы она и Стас смотрелись вместе, и образ, возникший в ее воображении, вдохновил ее на решительные действия. Нет, она не согласилась сразу же сесть в его машину, наоборот, попыталась показаться недосягаемой, зная, что неприступные женщины притягивают к себе смелых мужчин. Если Стас из таких, то его не остановит ее отстраненность. Поразмыслив, Аглая предложила ему поговорить в вестибюле или на улице, но, к ее тайному ликованию, Стас возразил, что в вестибюле шумно, а на улице холодно, и лучше все-таки пообщаться в машине, ну, а раз так, то ему будет совсем не трудно довезти Аглаю до дома, ведь какой смысл стоять на месте? «Вот теперь можно и согласиться», – подумала Аглая, царственно склоняя голову и с большим трудом скрывая волнение. Ей очень льстило внимание старшекурсника. Но, как выяснилось, Стаса интересовала не она, а Дина! Толстушка Дина с коровьими глазами, поросячьими ножками и голосом простуженной старушки! Как такое возможно?! Этот возмущенный возглас едва не сорвался с ее языка, когда Стас попросил ее аккуратно выведать у Дины, какого та о нем мнения и как отнесется к тому, если он пригласит ее поужинать в ресторане. Аглая сдержанно кивнула и отвернулась к окну, будто заметила там что-то интересное, а на самом деле прятала глаза, полные недоумения. А потом ей стало обидно, и она, повинуясь внезапно возникшему мстительному порыву – будто черт за язык дернул – соврала:
– Я, конечно, спрошу, но… ей давно уже нравится другой парень.
– Кто? – упавшим голосом спросил Стас.
– Не могу сказать, уж извини. Я не выдаю чужих секретов.
– Понятно. Тогда пусть наш разговор тоже останется в секрете. Не говори ничего Дине.
– Можешь не волноваться.
До места они доехали в молчании, там сухо распрощались и с тех пор больше не разговаривали. Аглая даже забыла об этом случае, а теперь вот, обсуждая с Диной поездку в Дивноречье, почему-то вспомнила и почувствовала угрызения совести. Вот зачем соврала Стасу? Между ним и Диной мог бы закрутиться роман. Но Аглая тут же оправдала себя: да какой роман, они же вообще не пара! Вряд ли Стас испытывал к Дине что-то серьезное. Удивительно, что он обратил внимание на такую неказистую девушку. Ну, вот чем она его привлекла? Вероятно, он недостаточно хорошо ее разглядел, а разглядев как следует, вскоре бросил бы. В таком случае Аглая не навредила подруге, а уберегла ее от лишних страданий. Хорошие подруги так и поступают. Но даже если она ошибается, то не так уж и виновата: Стас мог бы и сам сказать Дине о своих чувствах, а не искать окольные пути. Струсил? Ну, и зачем Дине трусливый парень? Вот, как ни крути, а получается, что Аглая сделала для подруги доброе дело.
Спустя неделю, когда май уже отцветал, Аглая и Дина высадились из рейсового автобуса на центральной площади Дивноречья. Дорога заняла целый день, и солнце клонилось к горизонту, разливая над поселком алое зарево. Казалось, все пространство приобрело красноватый марсианский оттенок, от которого на душе сразу стало тревожно и неуютно. Прохладный ветер подхватил с земли горсть мелкого сора и швырнул в девушек.
– Гостеприимно, ничего не скажешь! – проворчала Аглая, стирая салфеткой пыль с лица.
– А тут красиво, – протянула Дина, с восхищением таращась куда-то вдаль. Похоже, она и не заметила пыльного вихря.
Аглая даже позавидовала ее невозмутимости. Впрочем, не впервые. Проследив за взглядом подруги, она увидела несколько купеческих домов, с обеих сторон обступавших широкую и пустынную улицу. В реальности дома выглядели еще более изысканно, чем на фото, которые девушки нашли в интернете, когда изучали место, где им предстояло провести целое лето. И, хотя по современным меркам эти строения трудно было назвать архитектурной роскошью, но они, отлично отреставрированные, с кружевной резьбой и шпилями на высоких черепичных крышах, имели очень солидный вид на фоне простых изб. Один из домов, когда-то принадлежавший купцу Агантию Латкину, самый отдаленный от центральной площади, сдавался в аренду туристам, остальные служили музейными экспонатами, – об этом Аглая и Дина прочитали на сайте «Старины славянской». От ближайшего купеческого дома до самой площади, где высадились девушки, тянулся высокий забор из толстых бревен, такой же, как на картинках с изображением древне-русских крепостей в учебниках истории. Над зубчатым краем забора виднелись лишь макушки колоколен и церквушек, все остальное было скрыто от взора. Внушительные, окованные темным железом, ворота щетинились металлическими шипами и вызывали мрачные ассоциации с тюрьмой и острогом.
Аглая поежилась. Чувствовалась близость большой северной реки, еще источавшей зимний холод из своих стылых глубин. Правда, отсюда ее было не видно, строения закрывали обзор, но речной запах свидетельствовал о том, что до реки рукой подать, чего нельзя было сказать о купеческом доме-гостинице. Аглая прикинула на глазок, выходило, что идти придется не меньше двух километров. Может, это и не очень много, но она давно уже не преодолевала пешком такие расстояния. Выдвинув ручку чемодана на колесиках, она с сомнением покосилась на свой раздутый рюкзак, лежащий на лавочке. Идти налегке еще куда ни шло, но тащиться с этим баулом… Дине проще, она без рюкзака. Интересно, как она ухитрилась вместить все вещи в один чемодан?
– Зачем ты набрала столько одежды? – Словно прочитав ее мысли, Дина удивленно уставилась на ее рюкзак.
– Так ведь на все лето приехали, – возразила Аглая.
– Но ты же говорила, что для работы нам выдадут специальную форму, старинные русские наряды.
– А что, кроме работы, ты больше никуда ходить не собираешься? –усмехнулась Аглая.
Где-то поблизости что-то громко лязгнуло. Девушки вздрогнули и повернулись на звук. Из небольшой дверцы в воротах «Старины славянской» вышли два парня и огромный черный пес. Аглая прищурилась, всматриваясь. Ей показалось, или глаза у пса действительно были красного цвета?
***
– Девчонки-то какие здесь, а? – Марьянов толкнул Илью в бок, многозначительно подмигивая.
– Ага, – откликнулся тот безразличным тоном.
– Особенно худышка с хвостиком. Только испуганная очень. Заметил?
– Не знаю, не присматривался. – Илья пожал плечами. – Мы здесь по другому делу вообще-то.
– Насмерть испуганная, говорю, – повторил Марьянов, не обратив внимания на последнюю фразу своего спутника. – Есть над чем работать. Ну на то я и спец по чужим страхам. Разберемся.
– Сначала Шиша, – с нажимом произнес Илья. – Разберемся с ней, а потом будешь разбираться с девочками.
– Само собой. Но с Шишей вопрос, считай, решен. Завтра ее уже не будет.
