скачать книгу бесплатно
Путешествие по другим мирам. Сборник рассказов
Людмила Вик
В сборник «Путешествие по другим мирам» вошли 12 рассказов, которые были написаны за последние 6 лет. От душевных простых историй до мистического реализма с элементами волшебства. Каждый читатель что-то найдёт для себя.
Путешествие по другим мирам
Сборник рассказов
Людмила Вик
© Людмила Вик, 2023
ISBN 978-5-0060-1569-2
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Сборник рассказов «Путешествие по другим мирам»
Дом в пустыне
По бескрайней пустыне брел усталый караван. Верблюды еще держались, а вот караванщики с ног валились. Но поднимались. Душу грела мысль, что обитаемый город недалеко. Всего-то и нужно пересечь долину зыбучих песков и несколько миль приведут домой, в город.
Так прошло три дня, а потом еще три. Долина коварных песков была почти позади и опасность миновала. Когда осталось всего ничего до города – уже виднелись золотые купола мечети – последний караванщик остановился и сел под палящими лучами солнца на раскаленный песок.
– Что ты делаешь, Абдулла? – спросил впереди идущий. – Еще не время для привала.
– Я не иду в город, – ответил он, вынимая из узлов чайник, флягу с водой и сушеные травы да чашку. – Мне и здесь хорошо. Я вас тут подожду, Изиф.
Караванщики переглянулись между собой и уставились на Абдуллу, который продолжал готовиться к чаепитию посреди пустыни.
– Ну, что ж, – вздохнул Изиф. – Его воля. Пусть остается и ждет, а мы идем дальше, домой.
Караван двинулся в путь, оставив Абдуллу позади. И сердце Изифа болело, ныло, что товарищ сидит среди белых песков совсем один.
А впереди дом, родной город. Это место манило караванщиков после стольких месяцев разлуки. Если еще хоть на секунду замедлить шаг, то казалось, что уже никто и никогда не попадет в знакомые места.
Но… а как же Абдулла?
Изиф велел каравану идти дальше.
– Ты тоже остаешься среди песков? – удивлялись товарищи такому решению главного.
– Не могу бросить Абдуллу, – ответил тот. – Одиночество в пустыне губительно, вам ли этого не знать.
Изиф повернул своего верблюда обратно. Город сверкал, звал путника, но… Друг важнее. Дома-то Изифа ждут, а вот Абдуллу никто не ждет, потому он и пьет чай в пустыне.
– Ты зачем вернулся? – спросил Абдулла, потягивая чай. – Что-то забыл?
– Вернулся ради друга, – ответил тот, усаживаясь подле. – Подумал, как ты тут один?
– О, это ты напрасно. Я в пустыне никогда не был одинок. Это мой дом. Вон, смотри, игривый ветер переметает пески, приглаживает их – он ждал меня, чтобы развлечь. К тому же, тут тепло и уютно, потому что моя душа… любит это место. И я, правда, не замечаю, что тут не достает стен для удобства. Правда, – с улыбкой говорил Абдулла. – Зря ты, Изиф, беспокоился. Ты спокойно можешь идти вперед, в город.
Изиф взял пустую чашку и протянул ее другу.
– Но ты же не против, если я немного погощу в твоем доме?
Апрель 2022г.
За гранью жизни
В объятьях Смерти холодно. Лед сковывает мои мысли.
– Вот видишь, – говорит тихий голос, – совсем не больно.
Это верно. Не больно, потому что чувства отслоились и остались в объятьях Смерти, а я лечу вниз…
Какой долгий полет! Я готовлюсь к встрече с Бездной. Помнится, еще при жизни мне говорили, что после Смерти приходит Бездна. Одна отнимает жизнь, а вторая проглатывает и от человека не остается ни следа. Точнее не от человека – тело, наверное, уже предали земле – от сознания и разума избавляется именно Бездна. Она счищает последние крупицы и тот, кто был значимым при жизни, стирается в пыль.
Память колит всплывающими на поверхность знаниями. Лучше бы я не интересовалась загробной жизнью! Не следовало увлекаться смертью и прочей ерундой, тесно связанной с ней! Говорили же мне умные люди, что в неведении легче умирать, но… ведь точно никто не знает подробностей, что наступает после того, когда в последний раз закрываешь глаза.
Закрываю глаза и позволяю потоку гнать меня вниз.
– Если бы знала, когда умрешь, то было бы скучно, – говорит со мной тот тихий голос. Думаю, это Смерть.
– Ну и как – весело? – спрашиваю в ответ, не потрудившись открыть глаза. Зачем? Я все равно ничего не увижу, кроме бескрайней пустоты.
– Веселье впереди, – негромко смеется она, и поток, гнавший меня навстречу неизвестности, ускоряется.
Не паникую. Слова Смерти ничего не значат, потому что нет ни любопытства, ни страха. Она сама виновата, что забрала мои чувства! Теперь во мне говорит только разум.
Долгий полет резко обрывается. Поток исчезает, и я камнем падаю в темноту, где врезаюсь во что-то мягкое… Бездна?
Открываю глаза и вижу точку. Такую маленькую. Она тускло брезжит где-то вдали, словно только родившаяся звезда. Я сижу в небольшой надувной лодке, а на коленях лежит весло… Ну, да, этого и следовало ожидать, что за Гранью жизни вещи появляются из ниоткуда и туда же пропадают.
Ничего не остается, как грести. Вперед! К манящей точке! Может это выход? Или там ждет Бездна как огромный паук, расставив для жертвы сети, чтобы та не проскочила мимо?
Все равно не страшно. Смерть пытается пугать, но у нее не получается. Она совершила ошибку, когда отняла мои чувства, а теперь поздно со мной играть.
Весло тонет в пустоте как в вязкой жиже. Я с трудом перебираю им, чтобы двигаться дальше. Точка потихоньку приближается и дарит мне надежду на скорую свободу.
– Рано радуешься, – опять смеется тот же тихий голос.
Да не радуюсь я! Не радуюсь, а просто спешу выйти на свет, потому что глаза устали смотреть в непроглядный мрак, где весло – всего лишь линия в руке в тусклом отблеске.
Стискиваю зубы и плыву вперед. Усталости не чувствую. Кажется, она тоже осталась у Смерти.
– Если бы все так было просто, – хмыкает она и – ЩЕЛК! – такой громкий звук взрывает гробовую тишину и я, сидя в лодке с веслом, проваливаюсь в пустоту. Точка смотрит на меня сверху как блин луны и на ее бледном лике появляется ехидная улыбка.
Барахтаюсь в полете, пытаюсь выбраться из лодки, потому что она грузом тянет меня скорее вниз. Сопротивляюсь потоку, крепче сжимаю весло, будто ищу в нем опору. Вот только то, что я сжимаю, давно перестало быть веслом…
Та далекая тусклая точка – это лампа в моей комнате. В моих руках плюшевый мишка. Я прижимаю его мягкие бока к лицу и вдыхаю сладкий аромат из детства – мамины духи. Из шалости я украдкой взяла их и сбрызнула игрушку.
– До сих пор пахнет, – дрожащим голосом роняю слова и оглядываюсь по сторонам. Комната постепенно прорисовывает линии шкафа, стола, кровати, книжных полок. В углу лежат другие игрушки, что я собирала при жизни. Теперь коллекция без хозяйки. Одиноко ли им?
Позади меня раздается скрип. Смело оглядываюсь и сталкиваюсь с высокой женщиной в халате с рисунком крупных ромашек. Этот халат мама носит долго – в некоторых местах он стерся до дыр. Это была ее любимая удобная вещь, по которой я легко узнаю любимую маму, даже если ее лица четко не увижу.
– Мама! – с облегчением выдыхаю ей в лицо, но она не реагирует и смотрит сквозь меня, словно я – пустое место, просто воздух. – Мама! – кричу что есть силы, но тщетно – похоже, я ломлюсь в запертую дверь.
Мама проходит мимо, слегка задевает меня, но не чувствует этого. Для нее я – призрак, который застрял в жизни, чтобы биться о стены и бесконечно молить, чтобы его услышали. Но не услышат… Это ли не наказание?
Беззвучно плачу. Слезы как-то сами непроизвольно рвутся наружу, и я не могу их удержать, потому что внутри что-то шевелится и ноет, колет в сердце и требует, чтобы я что-нибудь сделала, но… я бессильна.
– Ты и вправду думала, что я забираю чувства? – тихо усмехается Смерть. – Мне без надобности что-то чувствовать, так что… увы, твои чувства при тебе. Ах, мне так жаль!
– Тебе не жаль, – качаю головой и утираю слезы. – Сама сказала, что у тебя нет чувств: ни чужих, ни своих. Что ты хочешь от меня?
Смерть незримо наблюдает за всем, что со мной происходит. Это ведь она крутит пространство, взбалтывает пустоту, чтобы проступали краски покинутой реальности.
– Спрошу тебя о том же: что ты хочешь? Умереть оказалось просто, а дальше?
Я смотрю на маму. Она ходит по комнате туда-сюда: то с пледа уберет лишнюю складку, то игрушку передвинет ближе к стене.
– А разве ты не даришь покой? – говорю это и сомневаюсь, что Смерть способна на такую милость. Для нее это слишком добрый поступок, чтобы вот так отпустить подростка, который добровольно расстался с жизнью.
В ответ тихий смех.
– Хочу встретиться с Бездной, – громко и четко отвечаю на вопрос Смерти, чтобы она не усомнилась в моей смелости. – Она сотрет меня – и конец!
И так будет лучше всего, потому что видеть маму и не прикоснуться к ней, не сказать того, что теперь понимаю… Невыносимо!
Я скучаю по маме, по дому, по… жизни.
– Ха! Бездна – не светлая фея, о которой пишут в сказках. – Смерти все же весело, хоть она и отрицает это. – Если она сотрет тебя, то сотрет и душу, и сознание, и разум. Готова к такому?
– Скажу, что не готова, и ты сразу меня отпустишь? – на всякий случай уточняю, чтобы не лелеять тайные надежды, что Смерть – добрая тетушка, сестра той самой светлой феи из сказок.
Мама продолжает ходить на заднем фоне. Она разглядывает корешки моих учебников и книг, потом вытаскивает первую попавшуюся на глаза книгу и садится в кресло, чтобы ненадолго отвлечься от печальных мыслей. Но не проходит и двух секунд, как она начинает безудержно рыдать. Слезы льются, и мама закрывает лицо руками, с криком выпуская накопившееся горе.
Книга сползает с ее колен и с глухим стуком падает на пол.
– Ни я, ни Бездна, ни кто-то другой не отпустит того, кто добровольно расстался с жизнью. Ты раньше времени вломилась в закрытую дверь, а теперь просишь ее открыть для тебя в другую сторону? Нет, так это не работает.
– Тогда ты придумаешь для меня наказание? – зачем-то спрашиваю это, хотя давно знаю ответ. Смерть не думает, она уже наказывает.
– Очевидно же, правда? – тихо смеется она. – Бездна не придет. Ты сама со временем исчезнешь от бесконечных страданий, а может, превратишься в пыль… Но дверь больше не откроется. Для тебя пути назад нет.
Июль 2021г.
Зов огня
В кромешной темноте где-то совсем близко кричала сова. Я пугливо шарахнулся и налетел на ствол сухого дерева, кора которого шершавая как наждачная бумага.
Голова закружилась. На мгновение мне почудилось, что я сбился с пути, посмотрел не в ту сторону и засомневался, куда лететь дальше. Но из темноты-то надо выбираться, потому что губительно оставаться в ней, когда ты один, да еще и в лесу.
Выдохнув, я тронулся с места. Сова снова заухала, словно подбадривая меня смотреть только вперед, не отвлекаться на стороны, где подозрительно зашуршала пожухлая листва.
Волк или медведь мне не страшны, а ящерицы и жабы спрятались глубоко под землей, чтобы переждать холода. Земноводные всегда так: чуть запахло льдинкой в воздухе – сразу делают ноги вниз. И, пока они там отсыпаются, мне легче жить.
– У-у-у-ух-ух! – сверху надо мной проворчала сова и умолкла, но я чувствовал ее взгляд из темноты. Она следила за мной, а я упрямо двигался дальше, не сбавляя скорости, иначе мой страх заметят мои лесные враги.
Впереди раздались голоса, человеческая речь.
Я подскочил ближе и спрятался за деревом. Из-за его ствола было удобно следить за людьми.
Их было двое. Одетые по-походному с тяжелыми рюкзаками на земле они сидели перед ярким костром и грели руки, подставив ладони ближе к игривым язычкам пламени.
Огонь среди кромешной темноты – это как маяк. Я словно заблудившийся корабль, который все это время искал место, где меня приютят.
Пламя манило меня, звало выйти из тени, а я все не решался.
Из лесной тьмы ко мне подлетела моя давняя знакомая. Свет близкого огня заиграл в ее глазах.
– Почему остановился? – тихо прожужжала она.
– Любуюсь, – просто ответил я. – Огонь так притягателен, что мне долго не продержаться. Он зовет меня, слышишь?
Знакомая прислушалась и мотнула головой.
– Нет, не слышу. Я глуха к кострам. Они не говорят со мной.
– Жаль, – вздохнул я. – Он не только красив собой, но и голос у него чарующий!
– Тогда выходи к нему! Или ты боишься?
Я снова выглянул из-за дерева, проверяя полянку. Люди жались друг к другу. Им уютно с костром. Он грел их, дарил покой даже в ночном лесу.
– Наверное, ты права, – кивнул я. – Только я один слышу огонь, понимаю, как он одинок… и только я могу ему помочь, утешить, сказать, что пламя не так страшно как кажется.
Моя знакомая грустно улыбнулась:
– Но ты же знаешь, что случится потом?
Как не знать, если это уже стало легендой и за несколько десятков лет обросло еще большими подробностями. Конечно, понимаю, что зов одиночества огня губителен для меня, но что поделать? – я не могу отказать ему и не отозваться, даже если мне страшно.
– Такой уж я, – ободряюще улыбнулся доброй знакомой и сорвался с места.
Огонь заискрил, приветливо замахав языками. Сухие ветки затрещали – как мог, костер выказывал дружелюбие и простирал ко мне огненные руки, чтобы заключить в объятья.
С улыбкой я юркнул вниз и прильнул к горячему сердцу моего нового друга.
