скачать книгу бесплатно
2. До какой степени человек отождествляет себя с плохими внутренними объектами?
У всех шизоидов очень слабое Я, именно поэтому они боятся его утратить через растворение в других. Но раствориться можно не только в том, что снаружи.
Например, есть часть, которую шизоид считает собой. Но при этом у него внутри нагромождение различных объектов. И когда границы между Я и внутренними объектами стираются, человек может считать себя одним целым с ними: Я и плохая мать – одно целое, Я и плохой отец – одно целое, Я и плохая сестра – одно целое. Если часть, которую человек идентифицирует как Я, сливается с плохими объектами, то он становится таким же плохим, как и те, кто его населяет. Таким образом, появляется ещё одна причина не выходить в мир. А если отождествиться со всемирным злом, то собственное заточение становится благом для мира. В этом случае в терапии вы столкнётесь с тем, что человек, слившись с внутренним объектом, не может выделить себя.
Муж моей клиентки покончил с собой. Она осталась с дочкой 18 лет, которая ведёт себя невыносимо и угрожает совершить суицид, то есть уйти из жизни так же, как её отец. В основном мы работали с образом мужа: необходимо было попрощаться с ним и отпустить. Но образ мужа наотрез отказывался уйти. На вопрос, почему он не желает уходить, образ сообщил, что обижен на дочь, которая когда-то кинула в него бутылку и поранила. Когда мы попытались провести возвращение зла, дочь отказалась раскаиваться, дав понять, что сделала бы так ещё и ещё.
Ответы образов показали: в голове у матери это означает, что дочь находится в слиянии с отцом. Отец умер, но остаётся в связи. Он стал её внутренним объектом, и дочь как агрессор объединяется со своей жертвой. И, скорее всего, однажды эта девушка станет жертвой какого-нибудь агрессора. Её нежелание освободиться от этой агрессивной связи с отцом спроецируется на внешний мир и будет проигрываться много раз, пока все друг друга не простят. Очевидно, что в слиянии были все трое, включая клиентку.
Если мы хотим причинить вред или уже причинили вред другому человеку, которого больше нет в живых, в норме это решается с помощью раскаяния. «Я забираю у тебя причинённое мною зло, ты уходишь на небо, я остаюсь жить». А в нашем случае дочь хочет оставить себе связь с отцом, который уже исчез, то есть превратился в её внутренний объект-жертву. Своего агрессора она выпустила и теперь будет жить, транслируя жертву, призывая агрессора, пока кто-то не поймает этот сигнал. Это называется виктимным поведением. Психология жертвы заключается в том, что такой человек бессознательно хочет привлечь в свою жизнь агрессора, чтобы его внутренний объект-жертва распаковался.
Мы знаем, что нормальный контакт с собственным опытом, с прошлыми переживаниями и событиями нашей жизни происходит через память. А память преимущественно воспроизводит объекты, которые мы оценили как безопасные, положительные.
Негативные внутренние объекты, встреча с которыми невыносима или очень болезненна для нас, будут проецироваться вовне, актуализироваться в схожих внешних ситуациях и мешать жить. Дочь сильно любила отца. Нежелание забрать у него свою энергию гнева означает нежелание расставаться с отцом и стремление остаться в слиянии.
Когда мы наблюдаем такие разрушающие истории, клиенту нужно подробно рассказать, чем это грозит, и привести примеры. Шизоидам нужен обдуманный логический мир, который бы выводил их из собственных фантазий на контакт с реальностью. Обычно я рассказываю много историй о плохих последствиях. «Если ваша дочь не вынет из своей головы внутренний плохой объект в виде отца-жертвы, то ждите зятя-насильника».
Но мать, к сожалению, не смогла повлиять на внутренний образ дочери, обнаружив тем самым, что она сама несёт часть вины за смерть мужа. Другая часть вины спроецировалась на дочь: «Если бы дочь не вела бы себя так, то муж не убил бы себя». Поэтому реальной дочери тоже нужна была терапия. И если для вас в процессе работы становится очевидно, что кто-то из близких клиента нуждается в психологической помощи, обязательно говорите об этом.
Чтобы образ перешёл в память, став позитивным, нам нужно разрядить напряжение негативных эмоций, например, раскаявшись или простив друг друга. Тогда симптом, сообщавший нам о неблагополучии, становится не нужен. Тогда мы сможем воспроизводить объект через память, а не попадая в ситуации, напоминающие об умершем.
Если связь с объектом негативная, память откажется её хранить, будет отрицать и вытеснять. Когда я спросила у этой женщины, какие воспоминания сохранились о муже, оказалось – только хорошие, хотя пять лет перед смертью он пил и изменял ей.
Наша цель в работе – разрядить негативные чувства с помощью ЭОТ. После того как разрядка произошла, нужно сделать проверку. И чтобы убедиться, что цель полностью достигнута, мы обращаемся к клиенту: «Посмотри ещё раз на этого человека. Что ты чувствуешь к нему теперь?» Если ответ: «Не хочу видеть, не хочу помнить», – значит, мы не доработали. Интерес и влечение, так же как и ненависть, говорят о том, что связь с объектом не разорвана. И приятно волнующие, и отрицательные чувства означают, что в отношениях с этим образом есть часть энергии клиента, которую ещё не вернули. Именно она и притягивает внимание и чувства. Если достигнуто нейтральное отношение, значит работа сделана.
3. Как внутренние плохие объекты осложняют отношения с внешними?
Плохие внутренние объекты есть у всех, но если их не «трогать», то о них можно никогда и не узнать. Бывает и так, что угодит человек в неприятную ситуацию, где эти объекты манифестируют, и приходит на терапию раз в пять лет для того, чтобы разобраться с трудностями.
Если закапсулированные объекты не часто проецируются на окружающую реальность и людей, то шизоидность выражена минимально. А если «кругом враги» и человек уходит в паранойю, проецируя вовне свои внутренние объекты, то это безусловно осложняет отношения с реальным миром.
1.1.7. Виды плохих внутренних объектов
Бывает два вида этих внутренних плохих объектов: дразнящие и отвергающие.
Дразнящие объекты порождают желания и возбуждают аппетит. Они более характерны для шизоидного состояния.
Отвергающие объекты чаще присущи депрессивной адаптации. Определить адаптацию, кстати, можно в том числе и по качеству этих внутренних объектов. Например, обнаружили объект, посадили на стул, спросили: «Что ты к нему чувствуешь?»
Шизоид ответит: «Что он меня засосёт» или «Что я его проглочу». У депрессивного внутренний объект будет отворачиваться и осуждать.
1.1.8. Можно ли быть одновременно шизоидом, навязчивым, истероидом и депрессивным
Многие спрашивают, может ли человек быть одновременно носителем всех или нескольких невротических адаптаций. И тут важно разделять ведущее состояние и способы реагирования.
У человека с ведущим шизоидным состоянием защита от встреч с плохими объектами может проявляться разными способами. Но при этом он не будет классическим истериком или навязчивым. Ядро у него шизоидное, а механизм совладания со стрессовой ситуацией может быть каким угодно, поэтому на начальных этапах дифференциальная диагностика бывает затруднительна.
Кто из четырёх шизоидных состояний будет прятаться под истероидной защитой? Нарцисс. Но это будет шизоидное состояние, а не истеричка невротического круга, у которой есть объектные отношения.
Кто будет прятаться за паранойей? Параноидный шизоид. За фобиями – аутические шизоиды. Они всего боятся и спешат укрыться в «панцирь». За обсессивными способами реагирования вы обнаружите асоциальных.
Все четыре формы шизоидного состояния остановились на стадии слияния, у них все ещё нет объектных отношений, их единственный объект – «мы». Но на внешнем плане защиты могут проявляться в виде страхов, навязчивостей, истероидных или параноидных реакций и т. д.
Понять это сразу бывает трудно, но можно: через образы и через отсутствие других выделенных объектов, с которыми есть отношения. В образах на терапии вы увидите разнообразных матрёшек, бесконечные круги, слияния, непонимание того, как можно быть отдельно от других.
Рассматривая подоплёку навязчивых действий шизоида с обсессивной реакцией, можно понять, что такой человек через обсессию структурирует свои агрессивные импульсы, выливая гнев на бесконечные домашние дела. Если бы он ничего не намывал у себя дома, то пошёл бы крушить всё вокруг.
Как распознать обсессивного шизоида? Когда он придёт к вам на терапию, вы в определённый момент выйдете на ту субличность, в которой он хочет разрушить этот ненавистный ему мир. Вместо этого он моет посуду 25 раз в сутки. Когда он выдирает себе волосы, на самом деле он выдирает волосы своему внутреннему плохому объекту, потому что находится в слиянии с ним.
Если вы предложите обсессивному шизоиду остановить навязчивые действия, то сразу проявится гнев. Но этот гнев направлен не на кого-то конкретного, как у навязчивого типа, а на весь мир. Это характерное проявление глобализации: «я – это мать, мать – это я, мать – это творец, это мир, это всё». «Я хочу разрушить всё, потому что я и есть всё, я хочу разрушить себя и свой внутренний объект, который во мне, но вместо этого я мою посуду».
1.1.9. Парные отношения с шизоидами
С шизоидом сложно быть в парных отношениях. Они довольно часто бывают в браке, но мало что чувствуют к другим людям, в том числе и в сексе. Разрядка есть, а чувственных переживаний нет. Когда женщина спрашивает: «Ты меня любишь?» – адаптивные шизоиды понимают, что необходимо отвечать, как-то реагировать, иначе можно потерять отношения. Многие признаются, что, пока целуют партнёра, просто считают до двадцати, то есть они совершенно не вовлечены в процесс.
Шизоиды умны и к тому же неплохие актёры и актрисы, поэтому, если муж имеет навязчивую адаптацию и при этом ещё чем-то занят, то сыгранная картинка его устроит. А вот чувствительный депрессивный может не поверить. Более развитые шизоиды с очень хорошими механизмами идентификации пытаются адаптироваться путём сличения. Подобрав образец хорошей жены (мужа), сливаются с ним и берут нужную модель поведения. Образ этот они демонстрируют как роботы, ничего при этом не чувствуя, но исполняя все внешние алгоритмы. Одна из моих клиенток говорила: «Если я буду жить с мужем и показывать к нему своё безучастное отношение, то он меня скоро бросит. Поэтому я прочитала, как должна вести себя жена, и механически это делаю».
1.1.10. Стратегия терапии шизоидных клиентов
Бывает так, что после снятия фобии у клиента возникает новый страх или другая форма защиты. Это говорит о том, что вы работаете с классическим шизоидом. И в этом случае терапия принесёт устойчивые результаты при условии, что вам удастся изменить шизоидное состояние. А это достижимо только через встречу клиента с внутренними негативными объектами и трансформацию их в позитивные.
Стратегия всегда такова: подробное знакомство с плохими объектами и постепенное их распаковывание. При тяжёлой степени шизоидности клиента можно отправить к психиатру.
Однако если это только начало, манифест, лечение у психиатра пользы не принесёт. Болезненные симптомы, купированные препаратами, спустя некоторое время всё равно проявятся. Возможно, в другой форме, но это обязательно произойдёт. Конечно, если вы видите распад личности, то здесь психолог некомпетентен и вы обязаны передать пациента психиатру. В то же время, если на ранних стадиях применяется фармакология, то расстройство закончится распадом личности на фоне приёма лекарств. Такой путь, к сожалению, неблагополучен для человека.
Для эффективной работы терапевта существенное значение имеет личная терапия: чем меньше у терапевта внутри плохих объектов, тем меньше он проецирует их на клиента. Если объекты терапевта сходны с внутренними объектами клиента – это более благоприятная версия развития событий. Если нет – он спроецирует свои объекты на клиента и будет за деньги клиента лечить себя. Если же в психике терапевта в основном позитивные объекты, он тоже будет их проецировать, но в этом случае вместе с возможностью видеть альтернативные позитивные ресурсы в истории клиента.
Печально, когда у обоих всё плохо: тут остаётся только вместе пойти повеситься – без вариантов.
Для терапевта важно уметь отыскать положительные моменты в ситуации клиента (позитивная коннотация симптома), даже если тот уверен, что всё очень плохо и жизнь зашла в тупик. Эта способность имеет огромное значение, так как влияет на отношение клиента к своей проблеме.
С шизоидами надо работать на ресурс, и если есть возможность уйти в ресурс и позитив – выбирайте это направление работы. Дверь терапии – мышление. Не надо выводить на чувства, как мы любим делать в ЭОТ. Учите клиента понемногу видеть позитивное, постепенно укрепляйте силу его Я. Любой, даже самый маленький самостоятельный шаг – большое достижение для него, Я усиливается через реализацию своих потребностей (хочу – могу).
Если вы добились длительной ремиссии – значит, он перейдёт из шизоидного в депрессивного.
Если мы вспомним классический психоанализ, то Фрейд и Абрахам соотносили болезни со стадиями психосексуального развития следующим образом: шизофрения (не шизоидность) – нарушение в стадии орального сосания, маниакально-депрессивный психоз – оральное кусание, это более поздний оральный период, паранойя – ранняя анальная стадия, обсессия – поздняя анальная стадия, истероидность – эдипальный период.
1.1.11. Поль вар и его «двери» в терапию
Из ресурсов зарубежной психотерапии, связанных с невротическими адаптациями, мне представляется очень полезной работа «Двери в терапию» Поля Вара, транзактного аналитика, который выделял адаптации, связанные с выживанием и с одобрением; к первым он относил разновидности шизоидной адаптации: шизоидов, асоциалов и параноиков.
Люди, адаптированные по шизоидному типу, на протяжении жизни пытаются решить задачу выживания. А те, кто справились с первым этапом развития, ориентированы в своих действиях на получение одобрения от других людей.
Ко второй группе относится истероидная адаптация, навязчивая и депрессивная (или пассивно-агрессивная в соответствии с классификацией Поля Вара). Хочу напомнить, что в отечественной психиатрии депрессивный невроз не является отдельным типом расстройства и относится к неврастении.
Для работы с клиентами Поль Вар предложил использовать концепцию «дверей» в качестве рабочей схемы, где каждая дверь представляет блок текущих задач, которые ставит перед собой терапевт. Дверь-контакт (первая дверь): нахождение подхода для установления контакта с клиентом; затем дверь-ловушка – подход, которого следует избегать, и дверь-цель – вектор для дальнейших изменений в невротической адаптации.
Глубинное (аутентичное) чувство клиента он назвал – «чувство-мишень».
А теперь рассмотрим на примерах, как применить этот алгоритм к определённому типу адаптации.
1.1.12. Адаптация шизоид
Дверь-контакт – поведение.
Дверь-ловушка – чувства.
Дверь-цель – мышление.
Аутентичное чувство – страх.
Глядя на клиента во взрослом возрасте, нельзя точно сказать является ли выраженная шизоидность результатом адаптации к травме или это следствие врождённой патологии. Есть разные точки зрения. В ЭОТ мы работаем, исходя из представления, что шизоидность имела начало в раннем возрасте. Правда, понятие «ранний возраст» достаточно условное, так как проблема может начать формироваться ещё до рождения. Как бы то ни было, для этой адаптации свойственно переживание реальности, которое человек испытывает в начальный период своего развития. Для достижения ощутимых положительных изменений клиенту с шизоидной адаптацией может потребоваться около двух лет – даже с учётом того, что ЭОТ относится к быстрым методам терапевтического воздействия. В целом продолжительность работы зависит от того, насколько сильно разрушена психика. Мировой опыт говорит, что работа подобного рода занимает до шести лет.
Если шизоид пришёл на терапию и вы на первом или втором сеансе предложите ему представлять образы, как это принято в ЭОТ, он, скорее всего, откажется с вами работать. Шизоиды очень долго настраиваются на терапию, они боятся близости и любого интимного контакта. А работа с образами – это близкий контакт, открывающий многое о клиенте.
Как же начать терапию с шизоидом? Дверь-контакт подсказывает вам – через поведение. С шизоидом стоит говорить о самых обыденных вещах – о том, что с ним происходит в течение дня и как он справляется с текущими делами. Если в этом он сможет открыться, то останется в терапии.
Чувства у шизоида вытеснены, потому что контакт с ними вызывает сильную боль. Чувства здесь – дверь-ловушка, в которую не стоит заглядывать сразу, поскольку без подготовки такая работа будет мучительна.
Приведу пример. Эта девушка приезжала на терапию из другого города. (Шизоиды часто выбирают психологов подальше от того места, где живут. Так им легче прервать контакт, если что-то не заладилось.) Тогда она училась на архитектурном отделении. В стационаре не лежала, была социально адаптирована, но при этом сторонилась людей. Например, идя по улице и видя кого-то на своём пути, старалась перейти на другую сторону. Аргументировала это так: «Мало ли как они себя поведут!» Ей было сложно позвать официанта в кафе: боялась показать, что она существует; приходилось долго перед этим настраиваться. Избегала ситуаций, где требовалось себя проявить, в контакты не вступала.
Она записывала самонаблюдения с восьми лет и желала мне их прочитать, не ожидая интерпретаций. (Хочу отметить, что девушке становилось лучше, даже когда мы просто говорили о рутине её жизни.) В этом случае начинать работу с запроса было бы неэффективно; прежде всего ей необходимо было почувствовать себя в безопасности и убедиться в добрых намерениях терапевта.
А запрос был такой: «Страшно жить, если не чувствуешь себя самостоятельным человеком». Я спросила: «Почему ты не чувствуешь себя таким человеком?» Ответы её, как правило, были сухими, формальными, не соответствующими возрасту. Она сказала: «У меня нет требуемых для жизни качеств. Не смогла их в себе развить». А спустя некоторое время её мама сообщила, что семья готова привозить девушку на терапию в другой город сколько потребуется, потому что на тот момент я оказалась единственным человеком, с которым она согласилась говорить о себе.
Шизоиды, если присмотреться, обычно ведут себя странновато. Они об этом знают, но никогда ни с кем эти странности не обсуждают. Поэтому если шизоид поддерживает с вами разговор о своём поведении, это уже победа.
Поскольку у шизоидов избегающий тип поведения, у них очень мало знаний о том, что происходит вокруг, только фантазии. Дефицит базового межличностного опыта связан с искажениями мышления. Если помните, девушке было страшно, что её заметит официант, и когда я поинтересовалась, что может произойти, если проявить себя и сделать заказ, она высказала предположение: «А вдруг официант – психопат?» Вот почему в работе с шизоидной адаптацией наша дверь-цель – мышление.
Глубинное чувство шизоида – страх (причина избегания). Этот страх будет мишенью терапии, но только после того, как вы проработаете мышление.
С искажениями мышления мы работали в ролевых ситуациях, но при этом я не обращалась ни к её чувствам, ни к телесному опыту. Я предложила ей представить себя официантом, который видит, что одна молодая гостья за столиком боится сделать заказ, и рассказать от его лица, что он о ней думает. Девушка рассказывала свои версии, и если они оказывались откровенно нелепыми, то моя задача как терапевта состояла в том, чтобы из моей «незатуманенной» позиции показать другие возможные идеи стороннего наблюдателя, расширить её представления о социальной среде.
Работая с шизоидным мышлением, полезно задавать вопросы, побуждающие к раздумьям:
• Какие альтернативные варианты (развития событий, решений) могут быть?
• Откуда ты это знаешь?
• Как именно это может произойти?
• Как это реализовать?
Но есть одна важная деталь: терапевту с шизоидной адаптацией не следует брать в работу шизоида.
Через ролевые игры удобно формировать понимание того, что мир разнообразен, доносить знания о мире, которых у шизоидов нет, поскольку они «в домике». Из нешизоидного опыта мы проясняем и выявляем ошибки и фантазии. Чтобы исправить искажённое мышление, терапевт последовательно и долго разбирает ситуацию за ситуацией и даёт происходящему более реалистичную оценку.
После того как мышление станет более адекватным, придёт в устойчивую ремиссию с укреплённой мыслительной базой, можно приближаться к чувствам. В описанном случае мы на пятой встрече подошли к истории, которая прояснила, чем обусловлена её шизоидность. Оказалось, что причина в маминой травме: когда девочка была очень мала, мама родила второго ребёнка – мальчика, которого вскоре потеряла. Поскольку по возрасту девочка находилась в слиянии с мамой, в этом состоянии «мы» она интроецировала потерю матери и переживала чувство материнской утраты и вины по отношению к рано умершему брату.
1.1.13. Асоциальная адаптация
Дверь-контакт – поведение.
Дверь-ловушка – мышление.
Дверь-цель – чувства.
Аутентичное чувство – страх.
В работе с асоциальной адаптацией для терапевта очень важно умение выразить твёрдую, уверенную позицию (владение стилем «асфальтоукладчик»). Человек с асоциальной адаптацией тоже шизоид, его адаптация так же ориентирована на выживание. Но если шизоиды, о которых мы говорили выше, прячутся «в домик», то антисоциальные шизоиды нападают. Они прячутся за агрессией, которую сами инициируют, выстраивают нападающую позицию, чтобы никто не подошёл и не попытался установить контакт. Нападают заранее, ведут себя странно, отвергают социальные нормы, отгораживаются от других людей разными способами, внешне выглядят агрессивными. Характерная черта этих людей – защита через агрессию, причиной которой является страх: они так боятся, что кто-нибудь придёт в их интимное пространство, что стараются опередить потенциального внешнего «агрессора».
Почему асоциальная личность ведёт себя активно? Потому что в глубине души имеет надежду, что кто-то сумеет наконец разглядеть скрытый инфантильный страх, толкающий к нападению.
Люди такого склада ведут себя вызывающе. Например, от них можно услышать заявление, что вы последний в городе терапевт и хуже вас никого нет. Если они увидят обиду или испуг, то уйдут, испытав разочарование. В терапии такой клиент останется с тем, кто выдержит его атаку, распознает скрывающуюся за страхом потребность в контакте и будет реагировать на агрессию активно, уверенно и спокойно. И при этом конструктивно. То есть от вас потребуется не только продемонстрировать твёрдость характера, но и предложить понятные и последовательные шаги по решению проблемы. В этот момент вам действительно не должно быть страшно.
Поэтому вначале попробуйте удержаться в нейтральной позиции, а затем представить себе, что на вас кричит и нападает маленький несчастный ребёнок. Скажите себе: «Когда ты так на меня орёшь, я чувствую, что тебе внутри очень больно. О чём твоя боль?» И тогда всё получится.
Характерный пример проявления асоциальной адаптации можно увидеть у детей-шизоидов. Такой ребёнок после разлуки с матерью бежит к ней навстречу с кулаками, желая наказать её за отсутствие. Но если она выдерживает агрессию и удерживает его в контакте, то они расслабляются и отдаются контакту.
Асоциальный шизоид хочет вас наказывать, но так, чтобы вы при этом его поддерживали и принимали даже таким. В частную практику они попадают крайне редко, не каждый захочет платить деньги, чтобы получить возможность накричать.
Иногда они действуют по суицидальному сценарию: я вас доведу, я убью себя и сведу вас с ума. (Но если вдруг вы с ума не сойдёте, то я бы хотел близости.) Важно не реагировать на эпатажное поведение. Когда они нападают, то ждут реакции и, получив её, чувствуют себя в безопасности. Но на самом деле они хотят контакта, и если собеседник проверку не прошёл, а выдал вместо этого ожидаемую реакцию, то контакт разрушается.
Обычно это люди из определённых слоёв, где таким поведением никого не удивишь. Ставить глобальные терапевтические цели с ними невозможно, для этого вам пришлось бы стать новым Макаренко. Не стоит стремиться довести их до полного выздоровления.
Вступив в контакт, человек с антисоциальным поведением склонен привязываться и проявлять требовательность. Мыслит он при этом примерно так: «Я в тебя поверил, не разочаруй меня». Но терапевт не может быть матерью или отцом, и в терапии асоциалы не могут утолить тот дефицит, который восполняется только родителями или за счёт выращивания соответствующих внутренних структур.
Вам придётся всё время быть настороже. Работая в стационаре, я наблюдала случай проявления агрессии у больного с расстройством шизоидного спектра с выраженными асоциальными тенденциями. Этот человек испытал расположение к молодым психологам; он открылся им и откликнулся на предложения принять участие в выставке поделок. Туда он принёс недоделанную в школьном возрасте модель фрегата, рассчитывая на похвалы и внимание. Но, не получив бурной восторженной реакции, понял, что его не будут напитывать материнской любовью, и начал наказывать за это – ломать поделки других пациентов.
Личность с расстройством шизоидного спектра можно назвать личностью «без дна»: сколько в неё ни «заливай» любви и внимания, голод не будет утолён, всё провалится, как сквозь решето. Получать любовь им необходимо постоянно. Они будут требовать этого и мстить, если окажется, что вы не готовы стать для них вечным питающим источником. Испытывать благодарность эти люди не способны. Именно поэтому так много выгоревших психиатров среди тех, кто работает с шизофрениками.
Итак, после установления контакта наша дверь-цель – чувства. У асоциала чувства возникают сразу, если вам удалось нейтрализовать первичную агрессию.
Дверью-ловушкой в данном случае будет мышление, и вот почему: ваш опыт может оказаться совершенно бесполезным для человека, которому пришлось выживать в социально опасной среде, и его реальность может кардинально отличаться от вашей.
Основное чувство человека, который вынужден выживать, – страх, что его уничтожат, что ему не будет места в этом мире.
Асоциального шизоида надо отличать от ядерного психопата; второй кричит всегда и в любой ситуации агрессивен. Шизоид будет реагировать агрессией только в страшных для себя обстоятельствах, он не будет кричать на улице на первого встречного.
Кроме двух адаптаций, глубинным чувством везде оказывается страх.
1.1.14. Параноидная адаптация
Люди с параноидной адаптацией тоже относятся к шизоидам и решают задачу выживания. Этот тип личности я называю аутичным, избегающим. У Поля Вара они называются шизоидами.
Дверь-контакт – мышление.
Дверь-ловушка – поведение.
