скачать книгу бесплатно
Операция «Эльба», или Почему не сработала ядерная кнопка
Эдвард Лозанский
«Международная напряжённость и война это чаще всего кульминация стратегических ошибок, допускаемых политиками, не понимающими губительных последствий их решений.
Соединённые Штаты и Россия отличаются во многом, и то, как мы смотрим на мир, является результатом нашей истории, особенностей мировосприятия и общественного уклада.
И всё же есть многое, в чём мы очень похожи, а именно – народы обеих стран надеются на то, что нам никогда не придётся столкнуться с очередной мировой войной, ведь прошлые стоили всем большой крови, ресурсов и утерянных возможностей…»
Эдвард Лозанский
Операция «Эльба», или Почему не сработала ядерная кнопка
© Лозанский Э., 2019
© Оформление Лиджеев Г., 2019
© Издательство «Меринос». 2019
Предисловие
Международная напряжённость и война это чаще всего кульминация стратегических ошибок, допускаемых политиками, не понимающими губительных последствий их решений.
Соединённые Штаты и Россия отличаются во многом, и то, как мы смотрим на мир, является результатом нашей истории, особенностей мировосприятия и общественного уклада.
И всё же есть многое, в чём мы очень похожи, а именно – народы обеих стран надеются на то, что нам никогда не придётся столкнуться с очередной мировой войной, ведь прошлые стоили всем большой крови, ресурсов и утерянных возможностей.
Перед лицом сегодняшних угроз нашим лидерам в Москве и Вашингтоне стоит вспомнить, чего мы могли достичь, когда объединяли свои усилия.
25 апреля 1945 года войска 1-го Украинского фронта под командованием маршала Ивана Конева встретились с разведывательными подразделениями 1-й армии США под руководством генерала Кортни Ходжеса. Эта встреча американских и советских солдат произошла на реке Эльбе в германском городе Торгау и стала одним из важнейших символов общей Победы во Второй Мировой войне.
В то время у наших стран было много различий в экономической и политической системах – гораздо больше, чем сейчас. Тем не менее главы государств нашли в себе мудрость осознать, что единственный способ добиться победы это стать союзниками.
В девяностых годах прошлого столетия существовали реальные возможности превращения России и США, если не в союзников, то в стратегических партнеров, обеспечивающих как собственную, так и мировую безопасность.
Однако приходится признать, что в настоящее время отношения между двумя странами находятся на самом низком историческом уровне, что представляет серьезную опасность не только для них, но и для всего человечества, так как в случае военного конфликта не исключено применение ядерного оружия.
Изучая историю американо-российских отношений, мы осознаём, сколько неприятных и опасных моментов было между нами в прошлом. Но было и много хорошего, и, несмотря на трудности той поры, мы могли решать разногласия мирным путём, путём компромисса. Я искренне надеюсь, что именно так наши лидеры будут поступать и в будущем.
Содержание этой книги вымысел, но, говоря словами А.С. Пушкина, там есть “добрым молодцам урок”.
1
ВАШИНГТОН, ОКРУГ КОЛУМБИЯ
2001
Михаил Петров прильнул к телевизору, не веря своим глазам.
Он просто тупо глядел на экран, на весь этот апокалипсис. Из Северной башни Всемирного торгового центра валил дым – из здания, в котором его жена встречалась с представителем фирмы по обработке данных.
«Боже, как самолёт мог врезаться в Торговый центр?» И вот что уж совсем непостижимо, второй самолёт почти на сверхзвуковой скорости влетел в другую башню! Это не могло быть случайностью.
«С ней всё будет в порядке!» – говорил себе Михаил. Ведь её этаж ниже места столкновения – в этом он был уверен. Сейчас она, должно быть, уже сбегает по лестнице. Уже может быть снаружи, там ей ничто не угрожает.
Зазвонил телефон, и сердце у Михаила забилось в бешенном ритме.
– Алло? – прошептал в трубку, дыхание перехватило.
– Миша, ты слышал? – её голос испуган, а вокруг слышны крики и грохот.
– Да, я смотрю! Ты где, ты вышла?
– Нам сказали оставаться на местах. Ждать помощи.
Он сжался и выпрыгнул из кресла. «Как ждать? Там пожар! Ты знаешь, что второй самолёт врезался во второе здание?»
– Я знаю.
Михаил хватал ртом воздух, мысли неслись галопом.
– Кто мог это сделать?
– Думаю, мы знаем, – ответила она.
Он медленно кивнул, мысли, наконец, прояснились. Расправил плечи и сделал медленный глубокий вдох.
– Да. Думаю, мы знаем.
2
МОСКВА
1983
Михаил вздохнул.
Пианино расстроилось ещё пуще обычного. Си-бемоль звучала бледно, будто её поела моль, а фа под правым первым пальцем уходила в диез. Все его попытки хоть что-нибудь сыграть заканчивались какофонией.
– Михаил!
Жена позвала ужинать оперным голосом, более подходящим для концертного зала, чем для дома.
Крякнув, Михаил встал и занял свое место во главе обеденного стола. Отломил кусок вчерашнего чёрного хлеба, жена подала вареники, брякнув тарелкой так, что эхо прокатилось по квартире.
«От неё что – всегда было столько шуму?» – удивился он. Может, в первые годы их совместной жизни он этого не замечал, отвлекаясь на её роскошный бюст? Когда Рада крикнула снова, теперь уже зовя к столу сына, он подумал: «Нет, точно, громче стала».
Антон взобрался на стул и тут же принялся накладывать себе полную тарелку вареников, лука и сметаны.
– Оставь и нам немного! – Рада сердито подбоченилась.
– Мальчик растёт, лисичка, – сказал Михаил жене, вспомнив, как называл её, когда они только начали встречаться, за её рыжие волосы.
Антон, всегда равнодушный к громогласным увещеваниям матери, спросил:
– Пап, а американцы на нас нападут?
Михаил опешил, поглядел на сына поверх тарелки и растерянно мигнул:
– Откуда такие мысли?
Садясь к ним за стол, Рада ответила:
– Мальчик умеет читать, Михаил.
Она права: помятый номер «Правды» лежал на рабочем столе совсем рядом. Жена повернулась к сыну:
– Но ты не жди от отца честного ответа. Он любит Америку больше, чем свою Родину!
Антон уставился на неё в ужасе:
– Мама! Это неправда! Не говори так! Даже шёпотом!
Он повернулся и выглянул в окно, будто ожидая, что прямо сейчас «люди из органов» вломятся в их квартиру.
– А знаешь, мальчик прав, – согласился Михаил. – Тебе мало будет проку, если я останусь без работы. Или ещё что похуже.
Её взгляд красноречиво сказал: «Да мне от тебя и так никакого проку». Спасибо, что хоть не высказала ему своё презрение вслух, при сыне.
Но все вздрогнули, когда на столике зазвонил телефон, да и ещё, словно для большего эффекта, Антон выронил вилку, и та со звоном упала на пол. Михаил, наконец, выдохнул и взял трубку, гадая, не звонят ли ему из лаборатории, чтобы сообщить об увольнении. Он готовился к этому вот уже несколько месяцев, по институту гуляли слухи, что бюджет вот-вот урежут.
Опять задержал дыхание, когда тяжёлое молчание нарушил резкий голос начальника.
– Ты нужен тут прямо сейчас, – сказал Григорий Растикович. – У нас проблемы! – и повесил трубку.
Михаил обернулся к жене и сыну, замершим с широко открытыми глазами. Рассмеялся:
– Да мы все параноики! От того, что твоя мама что-то ляпнула, мир не рухнет!
И хотя подобное как раз случалось во многих семьях и не раз, все облегчённо засмеялись и продолжили ужинать, кроме Михаила: он уже надел пальто, шапку и направился к двери.
– Он просто эксплуататор, – вздохнул Михаил.
Неудивительно, что жена была другого мнения о его начальнике.
– Тебе у Григория учиться надо, – сказала она, уже не обращая внимания на сына, навострившего свои большие уши. – Вот уж настоящий советский человек и знает, чего хочет. Он не будет время тратить на мечты об… – она осеклась. Теперь уже она сама не решилась назвать вслух заклятого врага России.
Михаил пожелал им спокойной ночи, закрыл дверь и вышел на улицу. Под ботинками скрипел снег, а он думал о прошлом, когда и он, и Григорий, оба добивались руки Рады. Уселся в промерзшую насквозь «ладу» и, прислушиваясь к кряхтению стартера, пробормотал: «Подумать только, и я победил!»
* * *
Дернувшись, «лада» остановилась, и Михаил вышел на снег. Холодно – это ничего. Он был совершенно уверен, что в машине было ещё холоднее, несмотря на старательные завывания обогревателя. Загребая снег, пересёк стоянку и подошёл к чёрному ходу здания лаборатории – приземистой серой постройке, элегантной как кирпич. Стальная дверь тоже была серая и не очень плотно примыкала к косяку. Ткнул ключом в замочную скважину. Кольцо с ключами выскользнуло из замёрзших пальцев, и вся связка утонула в снегу рядом с ногой.
Пока Михаил, согнувшись, рылся в поисках ключей, дверь лаборатории со скрипом распахнулась, едва не ударив его по голове.
– Ты что там – на подножный корм перешёл? – спросил Григорий, и вместе с его дребезжащим голосом пахнуло тёплым и затхлым духом лаборатории. – Картошку не сезон копать, Мишка.
– Мои ключи, мои ключи, – причитал Михаил. Наконец он нащупал их, выпрямился и потряс связкой, чтобы стряхнуть с неё снег.
– Давай, заходи!
Михаил с радостью послушался.
– Ты мне всё тепло выпустишь, – добавил Григорий.
Эти избитые нелогичные фразы его руководителя надоели Михаилу до чёртиков.
– Как будто такое возможно, – пробормотал он, пока Григорий сражался с упрямой дверью, пытаясь её закрыть. – Что такого срочного случилось, чтобы оторвать меня от ужина?
– Результаты испытаний. Всё насмарку, не пойму почему.
Григорий шёл впереди по широкому, плохо освещённому коридору в сторону главной лаборатории. Он был худой, как щепка, густая копна его чёрных волос только начала седеть на висках. Григория всегда переполняли жизненные силы, так что Михаил уставал от одного его присутствия.
– За испытания отвечал ты, – напомнил Михаил, когда они повернули за угол в смежный коридор.
– Я тебя не виню! Мне просто нужно во всём разобраться.
Опять двадцать пять: всё та же беда. Григорий получил отличное образование, был хорошим учёным и совсем не идиот. Но по сути своей он почти во всём был управленцем. Михаил часто задавался вопросом, зачем тот вообще пошёл в науку. За годы знакомства он узнал, что отец Григория, человек старой закалки и не последний чин в Советской Армии, сам настоял на этом. По правде говоря, как и его отец, Григорий по характеру был чиновником, но у старика были свои планы на сына. Григорий по твёрдому отцовскому слову был отправлен штудировать физику.
Михаил знал, в чём дело. В те дни в Советском Союзе любого человека с интеллектом и перспективами двигали в науку. Стратегия была интересная. Государство рассудило: коли в нём народилось достаточно людей, то если убрать другие варианты из образования и вдобавок сделать для учащихся жёсткий учебный план, то в конце концов разовьётся интеллектуальная элита, и технология с культурой шагнут вперёд.
А ещё Михаил знал, что Григорий вырос не в Москве, а воспитывался в Афганистане, где отец работал помощником военного атташе при посольстве СССР. Там он в совершенстве овладел языком пушту и, как и Михаил, неплохо выучил арабский, только не в университете, а «в жизни». Что случилось дальше, было тайной, Григорий всегда держал рот на замке, когда его расспрашивали о семье. Но как-то вечером, в тёплой компании приятелей Григория Михаил узнал всю его историю.
…В 1979 году отца Григория, старшего прапорщика, убили моджахеды, группа афганских повстанцев, отчаянно сопротивлявшихся советским порядкам. Ходили слухи, что смертельный выстрел, был произведён из советского миномёта, украденного моджахедами из его же части. Повстанцев, конечно же, поддерживали Штаты, в частности ЦРУ. Михаил понимал, что это во многом объясняло злость Григория, отношение Запада. Он усвоил, что никогда нельзя упоминать Соединённые Штаты на работе, по крайней мере, не при Григории.
…Они прошли через лабораторию, где, несмотря на поздний час, кипела работа. Люди в белых халатах стояли за микроскопами или сновали туда-сюда, как учёные крысы. Почти никто не разговаривал.
Михаил и Григорий разместились за небольшим круглым столом и взяли по чашке чёрного кофе. Григорий, сложив губы в гузку, сосредоточенно изучал графики.
– Так в чём проблема? – спросил Михаил.
Григорий проворчал:
– Миша, я думаю, эти данные интерпретировали неправильно. В четвёртом цикле анализа изотопа не хватает кое-каких выводов.
Михаил хмыкнул и развернул свой стул, чтобы рассмотреть документ. Вместе с другими физиками и инженерами из их лаборатории он и Григорий пытались решить проблему лазерного термояда, т. е. использование лазерного излучения для получения практически неограниченного источника энергии, используя в качестве горючего изотопы водорода дейтерий (D) и тритий (T), которые с помощью существующих технологий можно извлечь из обычной воды. Термоядерный синтез является источником солнечной энергии и для взрыва водородной бомбы, но для его использования в мирных целях этот процесс должен стать не взрывным, а контролируемым.
К сожалению, несмотря на огромные усилия ученых всего мира, пока это осуществить не удалось, однако после того, как отец американской водородной бомбы Эдвард Теллер предложил использовать лазеры для «зажигания» термоядерной реакции, оптимизм ученых резко возрос.
Главным препятствием теперь было отсутствие достаточно мощных лазеров для инициирования термоядерной реакции, но у Михаила возникла идея как решить эту проблему и создать подходящие условия для начала реакции, используя существующими лазеры. Проверкой этой идеи и занималась его лаборатория. Главное в ней заключалось в том, что гранулы со смесью дейтерия и трития (ДТ) сжимались не напрямую лазерными лучами, а посредством поджигания и последующего излучения раскаленного металлического порошка в котором размещались эти гранулы.
