скачать книгу бесплатно
– Вы меня возьмёте?
Вопросы прозвучали одновременно.
–Да, а что? – робко поинтересовался Вася
– Если вам придётся уехать в длительную командировку, проблем не возникнет?
Василий искренне задумался. Что скажет мать? Что он опять её бросает? Сердце сжалось и гулко ухнуло где-то в горле.
–Нет, – как можно увереннее произнёс он.
– Альберт Арсеньевич, – в никуда сказал Кирилл, – оформляйте сотрудника.
Пожал руку Васе, сказал: «До завтра», и вышел из кабинета.
Глава 3.
Герман забежал в кафе и стряхнул с шапочки небольшой сугробик. Откуда у них в городе в начале ноября такой снег? Конечно, завтра всё растает, но сегодня передвигаться по улицам невозможно. Он нашёл глазами красную футболку брата и подошёл к столику. Гешка, конечно же, болтал по телефону. Бармен в белоснежной футболке и длинном коричневом фартуке тут же поднёс бело – золотую фарфоровую чашку с горячим шоколадом, спасибо братцу, позаботился. Герман любил эту кофейню, в том числе и за красивую посуду. Это Гешке всё равно из чего пить его любимый чёрный с чабрецом чай. Зато эклеры в «Сливки и К*» они любят одинаковые и заказывают их в огромном количестве со всеми возможными начинками. Вот и сейчас Герман опустошал тарелочку с пирожными под суровым взглядом братца. Быстро закончив разговор, Геша схватил последний эклер с тарелки.
– Маша? Аня? Лада? – кивнул на телефон головой Герман
–Юстина. – дожёвывая десерт произнёс братец.
Гера расхохотался. Да уж, Гешка за двоих старается.
–Ну что, пора? Ты не передумал? – Герман опять стал серьёзен. – Мутно немного это всё.
–Да брось ты, такие бабки платят! Не в киллеры же зовут, – Геша весело заржал над своей шуткой.
Герман и Георг Манн, девятнадцатилетние близнецы, были очень похожи. И если хотели, отличить их не мог даже отец. Лишь мама различала по каким-то только ей видимым признакам. В повседневной жизни их порой и за братьев не сразу признавали.
Шебутной Гешка вечно в красной футболке или ярко-красной куртке, добродушный балабол, способный своей улыбкой растопить сердце самой суровой кассирше. И серьёзный, собранный, старший брат Герман. Порой хотелось сказать- Герман Артурович. В стиле одежды Герман не поддерживал брата, предпочитая приглушённые синие и зелёные тона. Конечно, у него тоже была сногсшибательная улыбка, но появлялась на его губах она гораздо реже.
Парни вышли на улицу. До места встречи было рукой подать, поэтому, накинув капюшоны, братья резво побежали к нужному адресу. Снег скользил под ногами, ветер гулял под просторной курткой, норовя сорвать с головы капюшон. Перебежать дорогу и во двор. Всего-то. У самой кромки тротуара, перед пешеходным переходом, Герман схватил Гешку за рукав.
– Что? –крикнул брат, обернувшись. Машин не было и Гешка хотел быстро перебежать дорогу. Герман держал его за руку и сам не знал, чего ждёт. Казалось, время замерло. Но брат нетерпеливо выдернул рукав и со словами: «Идём уже», шагнул на дорогу.
Откуда она взялась он не понял. Геша увидел, как с той стороны дороги отпрыгнул мужик с портфелем и шлёпнулся задом в снег. Потом он перевёл взгляд на центр проезжей части и застыл, глядя на вращающееся с бешеной скоростью нечто белого цвета. Если бы не брат…
Из оцепенения его вывел рёв гудков. Машина, это был белый ниссан, прекратила свои фуэте на снегу и приткнулась носом в бордюр. Геша почувствовал, что снова может дышать и повернулся к Герману. За спиной брата не было, Геша похолодел. Но тут он услышал его голос и увидел, что Гера помогает водителю выбраться. «Никто не пострадал. Никто не пострадал. Никто не пострадал.» Как мантру повторял в голове Гешка, только чтобы не представлять чуть не случившийся ужас.
В кабинет, где собралась вся компания, они зашли последними.
–Здрасьте, – сказали братья хором и прошли на два свободных кресла.
Все сидели вокруг большого круглого стола. Удобные мягкие кресла, очень пушистый бежевый ковёр, огромное окно в обрамлении элегантных портьер. Весь интерьер говорил о том, что здесь проходят важные и дорогостоящие переговоры.
Кирилл щёлкнул пультом и красивая мелодия, звучавшая в кабинете, исчезла.
– Вот и все в сборе. Меня вы знаете. Чуть позже вы познакомитесь друг с другом. В общих чертах, вы представляете, чем мы будет заниматься. Я расскажу о схеме нашей работы, о графике, о требованиях. Вы прошли очень жёсткий отбор. Не буду скрывать, вы нам подходите. Поэтому не хотелось бы, чтобы из-за каких-то недоразумений, нам пришлось расстаться с кем-то из вас.
Кирилл обвёл сидящих внимательным взглядом. Все, кроме Константина, смотрели прямо на него. Костя же заинтересовался чем-то на столе, по крайней мере, его взгляд упирался в стол.
– Нам предстоит серьёзная научная экспедиция. Поэтому физическая подготовка
будет занимать значительную часть времени. Помимо этого, у каждого из вас будут свои индивидуальные задания. Обсуждать их друг с другом вы не имеете права. Заняты вы будете по двенадцать часов ежедневно, кроме воскресения.
За столом кто-то охнул. Киреев не повёл бровью и продолжил.
–Каждый получит пакет документов, который обязан будет изучить и исполнить все рекомендации. Опять же, обсуждению друг с другом это не подлежит.
Братья Манн переглянулись и хмыкнули. Кирилл чуть улыбнулся:
–Вас это не касается, – и уточнил, – по отношению друг к другу. Всем даётся три дня для прохождения медицинского осмотра. Вопросы.
Герман задумался. Вопросов кружилось в голове множество. Но он не спешил их задавать. Осмотрелся, странная команда, конечно. На них что ли будут ставить эксперимент, судя по контингенту. Ухмыльнулся. Вот бабуля, лет шестьдесят, толстуха, что она может делать-то? Или девица, мышь серая, немногим старше его. Ну ладно, не мышь. Глаза красивые. Но какая-то напуганная, что ли. Самоуверенный качок. Герман знал таких. Считают, что сила –главная составляющая человека, а любая умственная деятельность -удел слабых.
Вопросов так никто и не задал. Кирилл улыбнулся:
–Раз всё понятно, давайте знакомиться. Начнём с дам. – и он одарил шикарной улыбкой ту, что Герман посчитал бабушкой.
– Тамара Михайловна Пышкина, – кокетливо сказала она, – актриса.
– Леся. – чуть слышно произнесла девица, потом прокашлялась и, глядя прямо на Кирилла, добавила – Олеся, – сделав ударение на о. За что заслужила добродушную ухмылку Киреева.
Качок оказался Романом. Прежде чем назвать имя, он встал из-за стола, чуть наклонил голову, обвёл всех взглядом, при этом сжимая и разжимая кулаки, всё вместе вызывало ощущение скрытой агрессии. Неуютно стало всем. Кроме Кирилла. Он с лёгкой улыбкой, но очень внимательно наблюдал за качком. Так энтомолог смотрит на изучаемую букашку.
– Рома я. – вдруг щедро улыбнулся качок. И уселся обратно в кресло.
Лёгкий ветерок прошёлся по кабинету. Показалось, что лучики солнца пробились сквозь снежную завесу.
– Георг и Герман Манн, – представил себя и брата Геша. Рома хмыкнул, но ничего не сказал.
Справа от Германа сидел угрюмый мужчина. Коротко стриженный брюнет с трёхдневной щетиной.
– Авдеев. Константин, – отрывисто сказал он и повернул голову к худому, нескладному мужику справа от него, как бы передавая эстафету.
–Василий Чарков, – быстро произнёс мужик. – Эколог, – зачем-то добавил он и смутился под направленными на него взглядами.
– Ну, вот и познакомились, – Кирилл встал из-за стола.
В этот момент открылась дверь, и симпатичная девушка вкатила тележку, на которой было всё сервировано к чаю. Переставив чайник, тарелочки с канапе и маленькими печенюшками, блюдце с изящно нарезанным лимоном и вазочку с шоколадными конфетами на стол, расставив чашки тонюсенького фарфора перед гостями, девушка также безмолвно покинула кабинет.
– Угощайтесь. Пейте чай. Общайтесь. Я сейчас вернусь.
Киреев быстро вышел из кабинета. Снова заиграла тихая приятная музыка. Когда успел включить? А за столом повисла гнетущая тишина. Никто не притрагивался к чашкам и печенькам.
Герман оглядел комнату. Ничего напоминающего камеры или зеркала для наблюдения он не заметил и расслабился.
–Ну что, давайте уже знакомиться, -весело сказал Гешка и притянул к себе тарелку с бутербродами.
–Вроде познакомились – буркнул Константин.
Рома молча развернул шоколадную конфету и положив её целиком в рот сказал: «Угу», чем заслужил неодобрительный взгляд Тамары Михайловны.
Герман выдернул из-под рук брата тарелку с изрядно поредевшими бутербродами и сказал:
– Что думаете обо всём этом, товарищи взрослые? – и посмотрел при этом на мышку-Лесю.
Она тихонько прихлёбывала чай, а поймав взгляд Геры, пожала плечами.
– Не ки-пи-шу-йте, дет-ки, – по слогам неожиданно произнёс Роман, – с нами не пропадёте! И ты, кыся, не трусь.
Леся даже не сразу поняла, что это обращаются к ней. Тамара Михайловна осуждающе фыркнула.
– Кыся? – Леся вдруг рассмеялась.
Смеялась она так задорно, что у всех поневоле начали растягиваться губы в улыбке. Даже Тамара Михайловна и Костя, что казалось невероятным, улыбались. Лёд треснул. Вокруг рассыпались искорки приязни и удовольствия от общения. Близнецы хохотали в голос, Герман не сводил с Леси глаз и вдруг заметил, что у неё волосы вовсе не серые, а серебристые и глаза цвета расплавленного олова. Да и не тощая она, хорошая спортивная фигура. Просто ворот клетчатой рубах был великоват.
Герман споткнулся о свои мысли и задал резонный вопрос, чего это он? Посмотрел на Гешку, тот уже непринуждённо болтал с Романом. Костя что-то обсуждал с Василием, а Тамара Михайловна и Леся обсуждали бутерброды и что-то ещё кулинарное.
А Герман ощущал, как в районе желудка растекался тёплый солнечный мёд. Состояние было не привычное, но приятное.
Глава 4.
По телевизору опять показывали какую-то ерунду. Тамара Михайловна щёлкала кнопками пульта и вздыхала, что культурному человеку посмотреть нечего. Она прикрыла глаза и погрузилась в приятные и привычные воспоминания о временах, когда красавицу Тому Пышкину, студентку театрального института приглашали сниматься в кино именитые режиссёры. А потом приглашали на передачу «А ну-ка, девушки» заменить какую-то участницу. И не важно, что приглашали всего три раза, а взяли и того один. И была это короткометражка выпускника ВГИКа. И именитым он стал спустя много лет. Да и в передачу в итоге не взяли, правда по приятной причине – сочли слишком привлекательной. Это всё детали. А в целом воспоминания были приятные и Тамара Михайловна могла часами предаваться им, попутно ругая современных «артистов – бездарей». Сама же актриса после окончания института была отправлена по распределению в саратовский театр, где и прослужила до пенсии, ни разу не сыграв главную роль. «Интриги. Интриги. Интриги.» – говаривала Томочка Пышкина и закатывала глазки.
В комнату вошла Галя – горничная. Тамаре нравилось так думать, говорить и представлять редким гостям. По факту Галина была сотрудницей клининговой компании и дважды в неделю приходила делать уборку. Никто другой выдержать Тамару Михайловну не мог.
– Я закончила, Тамара Михайловна. Во вторник как обычно.
–Голубушка, а окошечки почему не помыла?
– Окошечки, -спокойно сказала Галя, глядя на снежное буйство на улице, – я две недели назад помыла, обработала и закрыла на зиму.
Тамара поджала губы, встала, привычным движением достала из ящика влажную салфетку и отправилась в «круиз-контроль», как, смеясь, называла это действо Галя. Через пятнадцать минут осмотр был закончен.
– Голубушка, сходите ещё за продуктами. Вот список.
Галя глянула, ужаснулась, как может один человек столько съедать? Хотя, может, у неё мероприятие, но она, Галя, столько точно не дотащит. Вот стоило дважды пойти у старухи на поводу и «сбегать за хлебушком, а то у меня давление» и это уже принято за норму.
Девушка взяла список, вытащила телефон, набрала номер службы доставки, сказала адрес и скинула список.
Всё это время Тамара злобно наблюдала за ней. Понятно, доставщику же придётся заплатить.
– До вторника, – как ни в чём не бывало прощебетала Галя и под ледяное молчание выскочила за дверь. За дверью она трижды стукнула кулаком по стене, произнесла несколько слов – своеобразную мантру спокойствия, пусть и не принятую в обществе. Потом вспомнила, сколько ей платят именно за эту квартиру, повторила мантру и пошла.
Телефонный звонок застал Тамару на кухне. Она налила чаю и раздумывала мазать масло на хлеб под колбасу или не стоит.
– Томуся, пышечка моя, привет, дорогуша, – понеслось из трубки в ответ на её резко «Говорите».
– Маргошечка, какими судьбами? Где ты пропадала? – голос Тамары изменился и сочился теперь нектаром.
– Это не важно, Томуся, важно то, куда я собираюсь и зову тебя с собой.
– Опять та клиника? Не бережёшь ты себя, – «и деньги мужа» мысленно добавила Тома.
Для своих пятидесяти шести лет Тамара выглядела совсем неплохо. Ухоженный вид, яркий макияж, огненный цвет волос и хищно-алые ногти не оставляли её незамеченной в любом обществе. Даже лишний вес её не портил. Но с Маргаритой она тягаться не могла – стройная, с высокой грудью, минимум морщин и те, где надо для естественности. Они были ровесницы, но Марго выглядела лет на пятнадцать младше. Тамара чувствовала себя обеспеченной женщиной, но до «Машкиного олигарха» ей далеко.
–Рассказывай, что придумала, – выслушав все отнекивания и сказки про «ведомственный санаторий», потребовала она.
– Я тут познакомилась с та-а-а-а-кой компанией, – нараспев начала Маргоша, – сплошь бомонд. Едут встречать новый год в Италию. Вилла где-то под Римом! Томка, там та-а-а-а-кие ребята! А программа! Настоящий карнавал. Я уже договорилась, нам с тобой сошьют потрясающие платья. Мы затмим всех!
С каждым словом Маргариты настроение Тамары падало всё ниже. Бомонд? Ребята? Опять какой-то молодняк собрала, мысленно поморщилась. Хотя, в Италию на новый год слетать идея неплохая. Но хотя бы вдвоём или ровесниц взять, на их фоне она тоже будет смотреться выигрышно.
– …и рассказала, что ты снималась у того самого режиссёра! Они от зависти просто помирали, – донеслось до Томы, – и мечтают с тобой познакомиться.
– Я уже занята на новый год. –неожиданно для себя сказала она. И вспомнила, действительно занята! У неё есть настоящая причина избежать этого позора.
– Что?
–Не могу сказать. Пока. Может быть, позже. –напустила Тома тумана.
– Да брось ты, что может сравниться с новогодней Италией? И я обещала!
«Ага, обещала привезти пугало, чтоб было над кем смеяться» – Тамара усмехнулась хриплым смехом старухи.
– Подруга, ты поиздержалась? Если надо, я займу, – щедро предложила Марго.
– Спасибо, с финансами всё в порядке, – покривила душой Тома.
–А может здоровье? Хочешь, договорюсь …э-э-э-э…с санаторием, – прозвучало почти искренне.
– Спасибо, не утруждайся.
–Я не прощаюсь. Подумай пару дней. Потом встретимся, кофейку попьём. – вполне доброжелательно закончила беседу Маргоша.
Отложив телефон, хозяйка дома задумалась. Осмотрела свою стерильно прибранную квартиру. Пошла на кухню, вылила остывший чай, убрала хлеб и колбасу. Масло выкинула в ведро.
Она остро ощутила своё одиночество. Четыре раза была замужем. От троих ушла, четвёртый сам умер. Детей не хотела, и бог не дал. И вот, пожалуй, впервые в жизни она пожалела об этом. Хорошо бы сейчас сесть с дочкой, попить чайку и перемыть косточки этой противной Маргарите. Или взять под руку сына и пройтись по городу. А ещё посоветоваться с тем, кому не всё равно, кому она нужна, кто волнуется о ней. Слёзы катились по щекам. Давненько она не плакала. Глаза защипало, вот вам и диоровская тушь за бешеные тысячи рублей.
Тамара умылась, надела простые джинсы, водолазку, тёплые кроссовки, неизвестно как оказавшуюся в её гардеробе синюю куртку на синтепоне и белую шапочку, когда-то оставленную племяшкой, чтобы тётя Тома ходила в ней на лыжах.
Как ни странно, ей было уютно. Никто бы не узнал в этой скромно одетой женщине Тому Пышкину. И это хорошо. Она шла под непрекращающимся снегом и ни о чём не думала. Вот бы так идти, идти, идти. Всё оставшееся, отведённое ей провидением время. Редко встречающиеся прохожие обгоняли или обходили её, будто не замечая. В какой-то момент она очутилась в парке, стряхнула снег с лавки и села. Ей показалось, что она уснула.
–Эй, не спать! Ты чего расселась? Из дома выгнали? Родители? Муж? Есть куда пойти?
Вопросы сыпались градом, Тамара не успевала их осмыслить. Она подняла голову, с шапки свалился сугроб снега, на неё смотрели две пары одинаковых глаз.
