скачать книгу бесплатно
Роман А.С. Пушкина «Евгений Онегин». Комментарий
Юрий Михайлович Лотман
Эксклюзив: Русская классика
Великий роман в стихах «Евгений Онегин» кажется простым и понятным, но это обманчиво. В действительности, его текст хранит немало загадок, смысл которых зачастую ускользает от современного читателя. Множество намеков, скрытых отсылок, масса лиц, понятий и предметов, очевидных для людей той эпохи, но теперь неизвестных широкой публике, – все это не мешает наслаждаться поэтическим совершенством «Евгения Онегина», но может помешать понять его действительно глубоко и полно, потому что любое литературное произведение существует в контексте своего времени.
Эта книга будет интересна в равной степени и для филологов, и для студентов, и просто для любителей Пушкина, представляет собой настоящий ключ к тайнам, скрытым в классическом тексте.
В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Юрий Лотман
Роман А.С. Пушкина «Евгений Онегин»: комментарий
Печатается с разрешения ELKOST literary agency.
© Tallinn University, 2023
© Juri Lotman Semiotics Repository in Tallinn University, 2023
© ООО «Издательство АСТ», 2023
От составителя
Памяти
Григория Александровича
Гуковского
Предлагаемое вниманию читателей пособие является комментарием к роману в стихах А.?С. Пушкина «Евгений Онегин». Для того чтобы между читателем и автором комментария возникло должное взаимопонимание, необходимо сделать несколько предварительных замечаний. Основные особенности научного жанра комментария сформулированы в книге С.?А. Рейсера «Палеография и текстология нового времени» (М., 1970): «Независимо от того, для какой читательской категории комментарий предназначен, он не представляет собой чего-то автономного от текста, а подчинен ему – он должен помочь читателю понять текст. Комментарий – сателлит текста» (С. 293). Тезис этот следует понимать в двух планах. Первый – практический: чтение предлагаемого исследования не может являться самостоятельным – и построение, и аппарат его рассчитаны на параллельное чтение с пушкинским текстом. Второй имеет более общий смысл: работа над комментарием неотделима от одновременной работы над пушкинским романом. Комментарий, как и всякий научный текст, помогает размышлениям читателя, но не может заменить их. Без читательского интереса к произведению, любви к поэзии и культуры восприятия поэтического текста, без определенного уровня знаний и эстетической интуиции, без культуры мысли и эмоций читателя комментарий мертв.
Другая особенность комментария, также подчеркнутая С.?А. Рейсером, – обязательная направленность комментария: «Тип комментария определяется прежде всего читательским назначением издания» (С. 292). Факт направленности имеет решающее значение для отбора комментируемых мест текста. Никакой комментарий не может, да и не должен, объяснять все. Объяснять то, что читателю и так понятно, означает, во?первых, бесполезно увеличивать объем книги, а во?вторых, оскорблять читателя уничижительным представлением о его литературном кругозоре. Взрослому человеку и специалисту читать объяснения, рассчитанные на школьника 5-го класса, бесполезно и обидно.
Настоящее издание является пособием для учителя-словесника. Это означает, что оно рассчитано на читателя, который, с одной стороны, не является специалистом-пушкиноведом, а с другой – имеет профессиональное филологическое образование. Соответственно предполагается, что специальной пушкиноведческой литературы в доступных читателю библиотеках может не оказаться, но такие широко распространенные справочники, как «Большая советская энциклопедия», «Краткая литературная энциклопедия» или «Толковый словарь русского языка» под редакцией Д.?Н. Ушакова, находятся в пределах его досягаемости. Дублировать издания такого типа было бы бессмысленно. Однако неправильно было бы и жестко исключить все упоминающееся в этих справочниках, во?первых, поскольку читателю удобнее иметь дело с одной книгой, а не с десятками томов, а во?вторых, потому, что цель настоящего справочника не совпадает с названными выше и он не просто дает сведения о том или ином имени, но и связывает их с текстом романа.
Цель всех пояснений, которые может сделать по поводу художественного произведения любой специалист, – объяснить читателю его смысл и значение, сделать понятным. Пояснения эти могут иметь двоякий характер. Они могут быть текстуальными, то есть объяснять текст как таковой. Такое объяснение является необходимым условием любого читательского понимания произведения. Никто – не только исследователь или преподаватель, но и простой читатель – не имеет права претендовать на сколь-либо полное понимание произведения, если ограничился той степенью проникновения в текст, которая обеспечивается знанием русского языка и здравым смыслом, и пренебрег расшифровкой намеков, обнаружением скрытых цитат и реминисценций, если не знает реалий быта, не чувствует стилистической игры автора.
Другой вид пояснения – концепционный. Здесь, опираясь на понимание текста, исследователь дает разного рода интерпретации: историко-литературные, стилистические, философские и др.
Первый вид пояснений дается в комментарии, второй – в теоретических исследованиях: статьях и монографиях.
Для того чтобы дать пушкинскому роману в стихах любую достаточно содержательную интерпретацию, прочтения комментария (повторяем, параллельно с текстом) недостаточно – необходимо знакомство с исследовательской литературой. Предъявлять к комментарию требование решать специфические задачи историко-литературной и теоретической интерпретации текста неправомерно. Не следует ожидать, что человек, который возьмет на себя труд ознакомиться с предлагаемым комментарием, окончательно и бесповоротно поймет роман Пушкина. Понимание такого произведения, как «Евгений Онегин», – задача, требующая труда, любви и культуры. С целью облегчения читателю этой задачи даем краткий перечень основных работ о романе (см. с. 536–539).
Тип комментария зависит от типа комментируемого текста, а пушкинский роман отличается исключительной сложностью структурной организации. Это закономерно приводит к необходимости совмещения нескольких видов комментария и к неизбежной неполноте каждого из них в отдельности.
Большая группа лексически непонятных современному читателю слов в «Евгении Онегине» относится к предметам и явлениям быта как вещественного (бытовые предметы, одежда, еда, вино и пр.), так и нравственного (понятия чести, специфика этикета, правила и нормы поведения) и социального (служебная иерархия, структура общественных отношений и пр.). При этом недостаточно объяснить, что означает то или иное название, существенно указать, являлась ли та или иная вещь модной новинкой или обломком старины, какую художественную цель преследовал Пушкин, вводя ее в свой роман, и т.?д.
Отношение текста реалистического произведения к миру вещей и предметов в окружающей действительности строится по совершенно иному плану, чем в системе романтизма. Поэтический мир романтического произведения был абстрагирован от реального быта, окружающего автора и его читателей. Если явления быта и вводились в текст, то это был чужой быт: экзотический быт других народов или старинный быт своего мог восприниматься поэтически, современный простонародный, чиновничий или светский – лишь сатирически. Но в любом случае это был не «свой», а «их» быт, с которым читатель соприкасался именно как читатель, то есть только в литературе. Мир поэзии возвышенной и благородной, сливаясь с миром лирических переживаний автора и читателя, был очищен от ассоциаций с низменными реалиями окружающей жизни, а мир поэзии сатирической, погруженной в быт, был удален от интимно-лирических переживаний автора. В результате между поэтическим текстом и лежащей за пределами текста жизнью сознательно создавалась пропасть[1 - См.: Гуковский Г.?А. Пушкин и проблемы реалистического стиля. М., 1957. С. 144–149.]. С точки зрения комментария это приводит к тому, что поэтическое восприятие романтического произведения возможно и без детальных сведений о быте эпохи, в которую оно написано.
Пушкинский текст в «Евгении Онегине» построен по иному принципу: текст и внетекстовый мир органически связаны, живут в постоянном взаимном отражении, перекликаются намеками, отсылками, то звуча в унисон, то бросая друг на друга иронический отсвет, то вступая в столкновение. Понять «Евгения Онегина», не зная окружающей Пушкина жизни – от глубоких движений идей эпохи до «мелочей» быта, – невозможно. Здесь важно все, вплоть до мельчайших черточек.
Весьма существенно отделить те слова, которые сделались непонятными современному читателю, от таких, непонятность которых входила в авторский расчет и которые и в пушкинскую эпоху должны были сопровождаться комментариями (это отчасти и вызвало наличие авторских примечаний к роману). Пушкин, сам отмечавший, что его
…слог
Пестреть гораздо б меньше мог
Иноплеменными словами (1, XXVI, 10–12[2 - Список условных сокращений и принципы ссылок на пушкинские тексты см. на с. 13–17.]),
конечно, мог бы заменить незнакомые или малоизвестные читателю слова обыденными и часто встречающимися. Видимо, такое решение противоречило бы его художественному заданию. Поэтому современный читатель должен знать, какие слова были необычными в онегинскую эпоху, а какие приобрели это качество позже.
Онегинский текст изобилует цитатами и реминисценциями; иногда источник их прямо обозначен, иногда автор не назван по имени, но указан совершенно недвусмысленно:
…надпись ада:
Оставь надежду навсегда (3, XXII, 9–10).
Итальянский текст подлинника, данный Пушкиным в комментарии, рассеивал на этот счет любые сомнения.
В стихах:
Словами вещего поэта
Сказать и мне позволено:
Темира, Дафна и Лилета —
Как сон, забыты мной давно (VI, 647),
вещий поэт – А.?А. Дельвиг – не назван, но процитированы строки из его стихотворения «Фани», которые, казалось бы, делали намек достаточно прозрачным. Ср. у Дельвига:
Темира, Дафна и Лилета
Давно, как сон, забыты мной…
Однако эти стихи были опубликованы лишь в 1922 г. (Дельвиг А.?А. Неизданные стихотворения / Под ред. М.?Л. Гофмана. Пб., 1922. С. 50). Они написаны в Лицее и, вероятно, были хорошо известны в узком кругу лицеистов. Таким образом, для части читателей намек был принципиально недоступен расшифровке, а для другой – узкого круга лицейских друзей (Дельвиг как автор отличался особой стыдливостью, и стихи, которые он считал недостойными печати, за пределами очень узкого круга оставались неизвестными) – понятен до очевидности.
В стихе:
Так он писал темно и вяло (4, XXIII, 1) —
слова, которые Пушкин выделил курсивом, представляют цитату. Источник ее не назван, но для читателей, следивших за литературной полемикой, он не был секретом: они легко припоминали нашумевшую в 1824 г. статью В.?К. Кюхельбекера «О направлении нашей поэзии, особенно лирической, в последнее десятилетие».
Можно привести и другой тип намека:
Зовут соседа к самовару,
А Дуня разливает чай… (2, XII, 9–10).
Смысл содержащейся здесь реминисценции раскрывается из сопоставления с цитатой из неоконченного «Романа в письмах» Пушкина: «…живу в глухой деревне и разливаю чай, как Кларисса Гарлов» (VIII, 47). Кларисса Гарлов (Гарлоу) – героиня известного одноименного сентиментального романа Ричардсона. Подобная деталь вообще составляла общее место сентиментальных романов «на старый лад» (ср. Шарлотту за завтраком в «Страданиях юного Вертера» Гёте). Сочетание подчеркнуто нелитературного имени Дуня, самого образа играющей на гитаре провинциальной барышни с сентиментальной деталью – «разливает чай» – создает иронический эффект. Он еще более подчеркнут лирической для Ленского параллелью:
Разлитый Ольгиной рукою,
По чашкам темною струею
Уже душистый чай бежал… (3, XXXVII, 5–7).
Иронический характер первых стихов и лирический вторых более или менее понятен всякому читателю, в том числе и не чувствующему здесь литературных реминисценций. Однако понимание намека и ощущение параллелизма этих сцен придает тексту глубину, смысловую емкость. «Евгений Онегин» построен так, что его можно воспринимать на разных уровнях проникновения в смысл.
Принятое Пушкиным построение текста создает особый образ аудитории. Пушкинский читатель всегда неоднороден: это и интимные друзья, и отдаленные потомки. Причем в одних случаях текст предельно понятен лишь тому, кто лично знает автора и все особенности его судьбы, а в других – лишь тому, кто смотрит на произведение из глубин будущих веков. Так, читатель, уже знакомый с «Анной Карениной», романами Тургенева и Гончарова, «Возмездием» Блока и «Поэмой без героя» Ахматовой, видит в «Евгении Онегине» потенциально скрытые смыслы, ускользавшие от внимания современников. Самый масштаб создания не был понятен даже наиболее прозорливым читателям 1820–1830-х гг. Только Белинский в начале 1840-х гг. смог определить историческое место «Евгения Онегина», и с тех пор каждое новое достижение русской литературы вносит что-то новое в трактовку пушкинского романа.
Непосредственное понимание текста «Евгения Онегина» было утрачено уже во второй половине XIX в.
Сто лет тому назад автор первой попытки прокомментировать роман писал: «В Евгении Онегине более, чем в каком другом произведении, мы встречаем массу непонятных для нас выражений, намеков…» (Вольский А. Объяснения и примечания к роману А.?С. Пушкина «Евгений Онегин». М., 1877. С. III).
Уже в пореформенное время плохо помнили быт онегинской эпохи. Что же говорить о современном нам читателе?
Предлагаемая читателю работа отнюдь не первый опыт комментирования пушкинского романа: помимо указанного комментария А. Вольского[3 - В настоящее время это издание, охватывающее первую – шестую главы, представляет лишь исторический интерес.], ценные, хотя и краткие примечания содержатся в ряде научных и научно-популярных изданий «Евгения Онегина». Здесь в первую очередь следует назвать том 5 в издании: Пушкин А.?С. Полн. собр. соч. В 9 т. М., 1935 (комментарий Г.?О. Винокура – с. 267–390); том 5 в издании: Пушкин А.?С. Полн. собр. соч. В 10 т. Изд.?2-е. М., 1957 (комментарий В.?В. Томашевского); Пушкин А.?С. Евгений Онегин. М.; Л., 1936; М., 1957; М., 1964 (комментарий С.?М. Бонди).
Заслуженной популярностью у учителей пользуется книга: Бродский Н.?Л. «Евгений Онегин». Роман А.?С. Пушкина. Пособие для учителя (первое изд. – в 1932 г., пятое – в 1964 г.). Эта книга, выдержавшая пять изданий, сыграла значительную роль в популяризации итогов комментаторской работы пушкинистов среди учителей-словесников. Однако в последние десятилетия появился ряд как общих, так и частных исследований, посвященных творчеству Пушкина и культуре его эпохи, были опубликованы ценные справочники и словари, в свете которых работа Бродского выглядит неполной, а частично и устаревшей.
Существуют также примечания к пушкинскому роману, написанные В.?В. Набоковым (см. с. 537). В примечаниях содержится ряд параллелей с западноевропейскими литературными текстами, стилистические заметки, например указания на галлицизмы и некоторые бытовые комментарии. Однако в целом работа включает и ряд необязательных сведений, точные наблюдения перемежаются порой с субъективными и приблизительными.
Настоящий комментарий ограничен как целевой установкой, так и объемом. Поэтому от определенных сторон пояснения текста пришлось отказаться. Так, полностью исключен стиховедческий комментарий, читатель не найдет объяснений, касающихся природы стиха и строфы, рифмы, метра, ритма и звуковой структуры «Евгения Онегина». Делать отдельные «набеги» в эту область автор не считал целесообразным, а исчерпывающий или хотя бы достаточно полный комментарий этой стороны текста изменил бы весь план издания и увеличил бы значительно его объем. Ведущаяся в настоящее время интенсивная разработка стиховедческих аспектов поэзии Пушкина, возможно, восполнит этот пробел.
Условные сокращения, применяемые в дальнейшем тексте:
П – А.?С. Пушкин
ЕО – «Евгений Онегин»
Алексеев – Алексеев М.?П. Пушкин. Сравнительно-исторические исследования. Л., 1972.
Баратынский – Баратынский Е.?А. Полн. собр. стихотворений: В 2 т. Л., 1936.
Бродский – Бродский Н.?Л. «Евгений Онегин». Роман А.?С. Пушкина. Пособие для учителя, 5-е изд. М., 1964.
Бульвер-Литтон – Бульвер-Литтон Э. Пелэм, или Приключения джентльмена. М., 1958.
Бутурлин – Записки графа М.?Д. Бутурлина. // Русский архив, 1897, № 5–8.
Вигель – Вигель Ф.?Ф. Записки: В 2 т. М., 1928.
Временник – Временник Пушкинской комиссии. М.; Л. Т. 1–1936. Т. 2–1936. T. 3–1937. T. 4–5–1939. T. 6–1941; 1962; 1973; 1975.
Вяземский?1 – Вяземский П.?А. Стихотворения. Л., 1958.
Вяземский?2 – Вяземский П. Старая записная книжка. Л., 1929.
Давыдов – Давыдов Д. Соч. М., 1962.
Дмитриев?1 – Дмитриев И.?И. Полн. собр. стихотворений. Л., 1967.
Дмитриев?2 – Дмитриев И.?И. Соч.: В 2 т. СПб., 1895. Т. 2.
Жуковский – Жуковский В.?А. Собр. соч.: В 4 т. М.; Л., 1959–1960.
Карамзин?1 – Карамзин Н.?М. Полн. собр. стихотворений. М., 1966.
Карамзин?2 – Карамзин Н.?М. Избр. соч.: В 2 т. М.; Л., 1964.
Кюхельбекер?1 – Кюхельбекер В.?К. Путешествие, дневник, статьи. Л., 1979.
Кюхельбекер?2 – Кюхельбекер В.?К. Избр. произведения: В 2 т. М.; Л., 1967.
Лернер – Лернер Н.?О. Пушкинологические этюды. // Звенья. М.; Л., 1935. Вып. V.
Лотман?1 – Лотман Ю.?М. Декабрист в повседневной жизни (Бытовое поведение как историко-психологическая категория). // Литературное наследие декабристов. Л., 1975.
Лотман?2 – Лотман Ю.?М. Посвящение «Полтавы» (Адресат, текст, функция) // Наст. изд. С. 253–265.
Лотман?3 – Лотман Ю.?М. «Пиковая дама» и тема карт и карточной игры в русской литературе начала XIX века // Наст. изд. С. 786–814.
Лунин – Лунин М.?С. Соч. и письма. М., 1923.
Миркович – Федор Яковлевич Миркович. 1789–1866. Его жизнеописание, составленное по собственным его запискам, воспоминаниям близких людей и подлинным документам. СПб., 1889.
Набоков – Nabokov V. Eugene Onegin. A Novel in Verse by Aleksander Pushkin. Vol. l?4. New York, 1964.
Письма Карамзина… – Письма Н.?М. Карамзина к И.?И. Дмитриеву. СПб., 1866.
Помещичья Россия… – Помещичья Россия по запискам современников. М., 1911.
Поэты 1790–1810-х – Поэты 1790–1810-х годов. Л., 1971.
Поэты 1820–1830-х – Поэты 1820–1830-х годов: В 2 т. Л., 1972. Т. 1.
Пушкин в воспоминаниях современников – А.?С. Пушкин в воспоминаниях современников: В 2 т. М., 1974.
Рукою Пушкина – Рукою Пушкина. Несобранные и неопубликованные тексты. М.; Л., 1935.
Рылеев – Рылеев К.?Ф. Полн. собр. стихотворений. Л., 1971.
Селиванов – Селиванов В.?В. Предания и воспоминания. СПб., 1881.
Словарь языка П – Словарь языка Пушкина: В 4 т. М., 1956–1961.
Смирнова-Россет – Смирнова-Россет А.?О. Автобиография. М., 1931.
Томашевский – Томашевский Б.?В. Пушкин: В 2 кн. М.; Л., 1956, 1961.
Тургенев – Тургенев Н.?И. Письма к брату С.?И. Тургеневу. М.; Л., 1936.
Тынянов – Тынянов Ю.?Н. Пушкин и его современники. М., 1968.
В цитатах из известных драматических произведений указывается действие и явление, из известных романов – том, часть, глава.
Все ссылки на пушкинские тексты даются по изданию: Пушкин А.?С. Полн. собр. соч.: В 16 т. М., 1937–1949 (кроме специально оговоренных случаев). Ссылки на это («большое академическое») издание даются следующим образом: том – римской цифрой, страницы – арабской. Таким же образом осуществляются ссылки и на варианты к «Евгению Онегину». Однако на основной текст романа ссылки осуществляются иначе: дается номер главы (араб.), строфы (рим.) и стиха (араб.). Ссылки на основной текст романа выделяются курсивом. Неоговоренный курсив в цитатах принадлежит источникам.
