скачать книгу бесплатно
Тибо стоял рядом с лошадью и смотрел на нее взглядом потерявшегося щенка. В его голубых глазах плескалась грусть – он часто напускал на себя такой вид, когда ему было нужно. Крона знала об этом и ни за что не поверила бы его несчастному выражению.
– Ты будешь так идти, пока мы не скроемся из вида. Недалеко отсюда есть старый туннель, который ведет в Подземье к отбросам. Он заблокирован, но там мы сможем укрыться.
Смирившись со своим затруднительным положением, он послушно опустил голову и пошел за лошадью.
Крона испытала несказанное удовольствие, когда повела Тибо за собой. Не потому, что таким образом она держала его рядом – о, нет. Конечно, нет. И не потому, что это означало, что он не висит на руке какого-нибудь хорошо одетого аристократа в качестве дежурного эскортника, чем он и зарабатывал свой хлеб.
Надежно связанный Тибо вел себя просто прекрасно, а это была такая редкость. И именно этим она собиралась насладиться.
Как и было обещано, до заброшенного туннеля ехать оказалось недалеко, и они быстро добрались до него даже по утренним людным улицам. На одной из улиц им пришлось притормозить, потому что на дороге из-за камня застряла повозка, запряженная лошадьми. Но в остальном они двигались довольно бодро.
Сам туннель раскинулся между двумя муниципальными зданиями и был практически бельмом на глазу жителей Лутадора. Лутадиты с радостью оставили бы путь открытым, но туннель был заблокирован снизу. Под собственно Лутадором был еще один город, носивший название Подземье, в котором обитали отбросы: бесправные, бездомные люди, собравшиеся вместе – изгои, которым не хватило места в обществе Лутадора. Они предпочли жить под землей, ничего никому не платили, за исключением налога на время и налога на эмоции, и чиновники города-государства оставили их в покое, при условии, что они не станут выходить наверх.
Туннель простирался на несколько ярдов и представлял собой укрытие для сомнительных лиц. Но его местонахождение рядом с официальными правительственными учреждениями означало, что его часто патрулируют и не позволяют там никому собираться. В нем по-прежнему пахло походным дымом, а стены были украшены изображениями, нанесенными острыми камнями и трясущимися пальцами.
Крона привязала кобылу снаружи и сняла шлем, прежде чем завести Тибо внутрь. Там она сняла с него наручники, открыв их отмычкой, которую достала из сумки. Он не отстранился, когда она растерла ему запястья и руки, чтобы восстановить кровообращение.
– Ааа, колет. Всюду колет. – Он встряхнулся, похлопал себя по рукам, словно изгоняя это чувство. – Спасибо, – сказал он через мгновение. – От всей души. Я думал, что проторчу в этой вонючей дыре долго, но не ожидал, что меня еще и отметелят бесплатно.
– Неужели? А выглядело все так, будто ты специально заказал это блюдо.
Он снял шнурок с волос, встряхнул его и снова быстро надел.
– Какой-то старый мудак открывает свой рот, а я должен молчать?
– Да.
– Но ведь гораздо веселее, когда можно подразнить их правдой.
– Какой правдой?
– Я же не виноват, что его сынок неровно дышит ко мне. К тому же он просто красавчик – должно быть, похож на мать. Боги знают, что внешность его отца никогда не радовала глаз. Но, увы, его муж внимательно следит за его ампулами со временем. И молодой человек просто не может позволить себе мою компанию.
– Удивляюсь, что вообще кто-то может.
Тибо прислонился к стене и осмотрел свои перчатки, стирая грязь и каплю крови.
– Я стою дешевле, чем ты думаешь.
Она с вызовом взглянула на него.
– Нет, не стоишь.
– Могу поспорить, что некоторые с зарплатой регулятора иногда могут себе позволить нанять меня, – легко сказал он, едва поднимая на нее взгляд.
Тибо не был ночной бабочкой. Он не стремился попасть в гнездышко борделя и обслуживать всех посетителей подряд. Но он проводил время с теми людьми, которые ему нравились и которые могли тратить на него свои ампулы со временем. Он проводил время на людях – на виду. Аристократы использовали его, чтобы скоротать время, пока их супруги отсутствовали, или чтобы заставить друг друга ревновать. Он позволял им облачать его в прекрасные наряды, водить на дегустацию вин и на балы, а также таскать за собой под носом у не одобрявших такое поведение отцов.
Если Тибо и знал что-то о себе еще с подросткового возраста, так только одно – он привлекателен. А в правильной компании красивое лицо и подтянутый живот были так же полезны, как кошелек, полный стоминутных склянок. Он приобрел множество секретов одним лишь взглядом.
Но как бы он ни любил изображать учтивого ловеласа, в душе все равно оставался мелким воришкой. На самом деле это зависимость – какой она и должна быть, учитывая сколько раз Кроне приходилось выдергивать его из камеры, чтобы он оставался на улице и поставляемая им информация не иссякла.
– Отношения работают не так, – осторожно сказала она. – Зачем мне платить за аудиенцию, если я могу уложить четырех полицейских и получить ее бесплатно?
– Отношения?
Тибо оттолкнулся от стены и засунул руки в карманы. Он с притворной скромностью взглянул на нее, опустив голову и склонив ее набок.
– Неужели Пятеро услышали мои молитвы? И ты наконец собираешься сделать из меня честного человека?
– О, заткнись. Это может сработать с аристократами, из которых ты доишь информацию, но не со мной.
– Вот почему мы в разных конфессиях. Ты даешь мне то, чего мне не может дать никто другой.
Он осторожно приблизился к ней, нарушив личное пространство. Она была высокой женщиной, но он был исключительно высоким мужчиной. Ей пришлось поднять глаза, чтобы встретиться с ним взглядом, но она осталась стоять на месте. Отказалась отступать.
– Где же плата за мои старания? – мягко спросил он, по-мальчишески приоткрыв губы.
– И за что же я должна тебе заплатить?
– Я же сказал тебе: это письмо для тебя. Конечно, тебе может понадобиться переводчик. Вероятно, послание зашифровано. Так что брось это. Я уверен, что у тебя кое-что есть.
– Я слишком хорошо тебя выдрессировала. Ты – как животное в ожидании угощения.
– Ой, хочешь поиграть в большого босса?
Она отступила и начала копаться в набедренной сумке. Освободившись от его тепла, она отвернулась и глубоко вздохнула.
– Тебе повезло, потому что я как раз ждала от тебя вестей. Обычно я не храню эти игрушки в своих…
Он схватил ее руками за бедро, и дыхание у нее перехватило почти так же быстро, как и горле:
– Ты что…?
Опустившись на колени, Тибо оттянул потертые края ее униформы – в том месте, где ее зацепил нож Пуза.
– Это не просто царапина, моя госпожа. Эту рану придется зашивать.
– Заживет, – сказала она через плечо, пытаясь разглядеть его под странным углом. – Наверное, он лишь зацепил мышцу. Ну, будет одним кривым шрамом больше.
– Не заживет, – возразил он, – чтобы появился шрам, надо зашить рану. Подойди-ка, дай разглядеть получше.
Он потянул тугую толстую кожу, пытаясь отвернуть ее.
– Я и не знала, что медицина входит в число твоих достоинств, – сказала она, помогая убрать униформу.
Теперь горела не только рана, но и щеки. Он был так близко, что она чувствовала, как его дыхание пробегает по коже спины.
– По правде говоря, я плохо разбираюсь в ранах, – признался он, стягивая края разреза. – Но эта не заживет, если ты ею не займешься. Поверь мне.
Она уловила печаль и боль в его голосе, собираясь спросить, что его так расстроило, но снова почувствовала резкую острую боль в боку – будто он ткнул ее иглой – и потому вскрикнула.
– Извини, – пробормотал он.
– Ты там пытаешься помочь или играешься?
– Забавно, что ты не можешь отличить, когда я дурачусь, а когда серьезен и искренен. Песок спасения у тебя с собой?
– Только на крайний случай. Потом состояние раны станет в десять раз хуже.
– Но потом ты сходишь к целителю.
– Тибо…
– Госпожа, – возразил он таким же раздраженным тоном.
Она вздохнула, снова порылась в сумке, минуя потускневшую безделушку, которую искала, и извлекла небольшой шелковый кисет.
– Только щепотку, – проинструктировала она, протягивая ему кисет. – Чем больше насыплешь, тем сильнее будут последствия.
– Понял.
Из кисета на его руку потекли бледные песчинки, образуя аккуратную кучку в центре ладони в зеленой перчатке. Их грани отражали свет, падающий через проход в туннель, и блестели, как драгоценные камни.
Песок спасения представлял собой магический порошок. Для его приготовления брали две части кварцевого песка, одну часть титановой стружки и одну часть пыльцы цекропии[11 - Цекропия – род растений семейства Крапивные (Urticaceae), распространенных главным образом во влажных тропических лесах Центральной и Южной Америки.]. Ингредиенты сжигали и заряжали магией – на каждой частичке стоял микроскопический знак чародея.
Тибо на мгновение задумался, молча подсчитывая, сколько времени потребуется, чтобы купить чайную ложку целительного зелья в его руке.
– Представляешь, сколько я могу получить за…
– Представляю, поэтому не трать его зря.
Обмакнув указательный палец в песок, он провел по ране. Песок поскрипывал, и ей казалось, что он принесет еще больше боли, а не исцеление. Все ее тело дрожало от желания отстраниться и сорваться на крик, но она устояла.
Постепенно боль утихла. Кожа медленно натянулась, исчез и порез, и рана – как будто их стерли.
Песок избавит ее от раны примерно на час. А когда магия отступит, ей снова станет больно, рана вскроется и будет обильно кровоточить и станет глубже. И ей придется идти к целителю и лечить ее как следует, потому что после песка обычно всегда бывает хуже.
– Спасибо, – тихо сказала она, торопясь поправить форму и освободиться от нежных прикосновений Тибо.
– Всегда рад помочь моей госпоже, – сказал он без бравады, возвращая ей кисет. – Даже в качестве временного бальзама.
Временный бальзам – прекрасное объяснение, почему ей так нравилось быть рядом с Тибо, он казался временной отсрочкой боли в мире, полном ран.
Она тщательно взвесила кисет в руке, прежде чем положить обратно в сумку, но определить, не умыкнул ли он щепотку или две в подкладку своих карманов, было невозможно.
– А теперь… – она извлекла из сумки старую заводную игрушку и подбросила ее вверх между ними.
Он неловко поймал ее одной рукой и осмотрел.
– Да это просто… нет слов. Где ты это нашла?
– Я знала, что тебе понравится.
Это была старинная игрушка-лягушка из меди и бронзы. Когда-то у нее были глаза из драгоценных камней, но они давно утрачены, судя по тому, как потускнели глазницы. Если подобрать правильный ключик, лягушка сможет прыгать, как настоящая. Если найти еще один, у нее будет открываться рот и выскакивать язык. Наверное, она даже сможет ловить добычу в воздухе. Такие игрушки несколько десятилетий назад делал один придворный мастер-ремесленник. Когда он умер, посмертную маску не зарядили магией. И его огромные знания механики и часовых механизмов были утрачены навсегда.
К сожалению, лягушка была не в лучшей форме. Но Тибо нравилось возиться с механизмами. Возможно, ему удастся сделать ключи и устранить вмятины и выбоины.
Глаза Тибо блестели, когда он катал игрушку между ладонями. Губы округлились в восторге, как у ребенка, и Крона улыбнулась.
– Я давно искал такую, – радостно сказал он. – Госпожа Хирват, можно вас поцеловать?
– Ну уж нет, – сказала она и рассмеялась. – Только ты способен флиртовать с человеком в форме регулятора.
После ареста, избиения и еще одного ареста.
– Не такая ты ужасная, как думаешь, – сказал он, лениво прислоняясь к стене.
Он открыл защелку на игрушке и снова закрыл, мысленно уже разбирая ее.
– Платеж произведен. Этого должно хватить на письмо, его расшифровку и еще несколько советов в придачу. Эти твои маленькие штучки становится все труднее найти.
Ему не нужно было знать, что у нее есть целая куча заводных механизмов, припасенных для него, спрятанных в закутке дома. В конце концов дефицит всегда приводит к росту цен, и это к лучшему – она сможет купить больше секретов. Искренность и внезапность подарка делали его восторг особенным.
– Какие еще советы тебе нужны? Это, – он неопределенно махнул рукой, имея в виду конверт, – касается вашего запроса по Белладино.
Он покосился на нее, заметно сжав челюсти, пытаясь заглянуть внутрь беспокойства, прикрытого слоем легкомыслия.
– Ты сегодня улыбаешься только ртом, но не глазами. Что-то случилось?
Она сбросила маску беззаботности. Бесполезно притворяться, если не умеешь этого делать.
– Я сегодня вообще не спала.
– Что-то произошло на юбилее?
Его взгляд ненадолго задержался на ее перевязанной руке. А ее рука инстинктивно схватилась за саблю, хотя она не собиралась ее вытаскивать. Твердость эфеса успокаивала.
– А откуда ты узнал, что я была на юбилее?
Он поднял руки вверх, вместе с лягушкой, как бы подтверждая, что у него только благие намерения.
– А откуда я знаю, что второй Великий маркиз страдает подагрой? Откуда я знаю, что из архивов Зала исчезают малоизвестные религиозные записи? Откуда я знаю о страже, охраняющей границы Долины, чтобы никто не смог перебраться через края? Я был бы никудышным информатором, если бы был плохо осведомлен, не так ли?
– Первое: по двум пунктам могу сказать, это конспирологические измышления, а не информация…
– А по третьему?
– Все знают, что второй Великий маркиз слишком любит сладкое мясо и почки. Второе: ты должен собирать информацию для меня, а не обо мне. Так что признавайся, откуда знаешь о моих заданиях?
