скачать книгу бесплатно
– Какого черта вы тут забыли? – рычит он.
Меня больше не волнуют эти уроды в машине. У меня никогда не было мужчины – кроме моего отца, – который бы встал на мою защиту. Все парни, которые у меня были, в этой ситуации притворились бы, что не видят машину в упор, или начали бы испуганно шипеть «пойдем скорее в дом». Рядом со мной Финн выглядит просто огромным. Раньше я никогда не видела его на солнце – а вот солнце видело его кожу тысячи раз. Я высокая, но он намного выше и минимум в два раза шире. Грудь у него загорелая и мускулистая, татуировок нет, но повсюду мелкие отметинки, шрамы: тут царапина, там порез. Он кажется больше всей этой улицы, полной просоленных серферов и тощих головорезов.
Машина с ревом трогается с места и уезжает.
– Эти придурки совершенно не понимают, как с тобой надо обращаться, – говорит он спокойно, глядя на меня так, словно оценивает.
И в этом взгляде я вижу то же самое выражение, которое зацепило меня вчера: собственничество, интерес, страсть… как будто я не совсем то, что он себе представлял… И, может быть, ему это нравится.
Сердце у меня колотится, и теперь, когда адреналин разносится по моим кровеносным сосудам, я даже больше, чем раньше, хочу войти внутрь и позволить ему лишить меня способности думать о чем-либо.
– Ладно. Да. Я здесь, чтобы закончить то, что мы начали.
Он ждет, размышляя. Я вдруг замечаю, что он без кепки. Я могу видеть его глаза на солнце – увидеть их по-настоящему, без падающей на них тени кепки, не в мутноватом свете огней морской гавани. И обнаруживаю, что мне нравится, как он смотрит на мир, особенно на меня.
Его глаза кажутся намного умнее, чем его рот.
Вот и доказательство.
– Такая девушка, как ты, доставляет слишком много проблем. Больше, чем она стоит, – говорит он с легкой улыбкой.
Боже, какой же он все-таки придурок. Но по искоркам в его глазах видно, что он на самом деле чертовски рад, что я здесь. И пусть он там себе думает, что я заносчивая примадонна. Главное – что он может заставить меня забыть обо всем хотя бы на время.
– Я понимаю.
– Мы можем заняться сексом, это классно. Но чтобы сразу было понятно – на этом все.
Я смеюсь.
– Я здесь ради секса, а не для того, чтобы соединиться с тобой прочными узами.
Он делает приглашающий жест рукой, и мы оба входим в дом.
Моим глазам требуется несколько секунд, чтобы привыкнуть после яркого солнца. Финн закрывает за собой дверь, прислоняется к ней, скрестив руки на груди. Я отворачиваюсь, жилка у меня на шее бьется с бешеной скоростью, я пытаюсь упорядочить мысли, делая вид, что осматриваю дом. Он внезапно оказывается совсем не таким, как я ожидала, и я на какое-то время даже перестаю нервничать.
Свет льется через окна с видом на океан, отбрасывая косые тени, которые тянутся по деревянному полу из акации через всю столовую и маленькую гостиную. Мебель выглядит старой, но отреставрированной и – неожиданно – хорошо подобранной. Диван и кресла разных оттенков синего. Большая плетеная ацтекская оттоманка превратилась в кофейный столик. Несколько фотографий в рамках стоят на тумбочке рядом с диваном, а на большом, потрясающе многоцветном обеденном столе в маленьком горшке причудливо изгибается бамбук. Стол сделан из разных кусочков дерева, светлая и темная древесина перемешаны, и, хотя верх у него гладкий и отполированный, шероховатые, необработанные края придают ему вид настоящего произведения искусства.
– Оливер меня удивляет, – говорю я. – Это место совсем не похоже на берлогу холостяка.
Финн смеется:
– Он аккуратный.
Я смотрю на полотенце, перекинутое через его плечо.
– А ты моешь посуду.
Чуть дернув плечом, он бормочет:
– Я тоже аккуратный.
– Значит, это Ансель – неряха? – спрашиваю я с улыбкой.
Сердце у меня бьется так сильно, что я слышу его удары у себя в ушах. Мне не хватает легкости, которая появляется в разговоре после текилы. Брови Финна сходятся на переносице, и я уточняю:
– Один из вас должен быть неряхой, если исходить из моей сексистской статистики.
– На самом деле он самый большой маньяк чистоты, которого я знаю. Вот Перри – неряха. Вот и вся твоя теория.
– Разумеется, она неряха. Она же чудовище.
Финн стоит спокойно, с ничего не говорящим выражением лица. Я в общем-то и не ожидала, что он начнет сейчас поливать грязью одного из своих лучших друзей, независимо от того, какой дрянью она оказалась.
– Почему ты остаешься в городе? – спрашиваю я наконец. – Я думала, ты никогда не пропускаешь свою смену на работе.
Он проводит рукой по губам, по подбородку, задерживая на мгновение мой взгляд.
– И кажется, ты всегда присутствуешь при исключениях из этого правила.
– Это не настоящий ответ.
– Бизнес.
– Бизнес?
– Ага. – Он делает пару шагов ко мне.
– Почему ты здесь?
– Я думала, мы обсудили это снаружи.
– Я знаю, зачем ты здесь, но не знаю почему.
– Моя… – Я замолкаю, сдерживая желание рассказать, что я на самом деле здесь делаю. Это слишком тяжело. Слишком. – Я просто хотела сбежать из дома.
Его брови сходятся на переносице, и явно новые вопросы рвутся с языка, но вместо того, чтобы их задать, он протягивает руки и делает еще один, последний шаг ко мне. Подняв ладони, он изображает весы:
– Финн… обувной магазин… Финн… обувной магазин.
– Полагаю, ты выиграл.
Он наконец выпускает на волю улыбку, с которой боролся все это время.
– Расскажи мне, почему я. У тебя целый город богатеньких деток, которые только и ждут, когда ты залезешь к ним под одеяло.
Кровь у меня в жилах закипает, а он протягивает руку и играет с бретелькой моего платья.
– Они все никуда не годятся, – признаюсь я.
– О, серьезно? – В его голосе нет и тени удивления.
– У меня никогда не было мужчины, который заставил бы меня кончить. Без моей помощи.
Я игнорирую самодовольную ухмылку, в которой изгибаются его губы, когда я произношу это. Я изо всех сил пытаюсь скрыть дрожь, которая бьет меня изнутри, так отчаянно я хочу снова ощутить то, что происходит, когда он касается меня. Но, возможно, ему и стоило бы это увидеть. Может быть, это заставит его захотеть превзойти самого себя сегодня.
– Что ж, для ясности, – шепчу я, – я использую тебя для секса.
Финн тянется ко мне, и я чувствую, как мои глаза закрываются, а чувства обостряются в предвкушении его первого прикосновения. Он нежно собирает мои волосы руками, едва касаясь пальцами моего затылка, когда собирает их в хвост и закручивает в узел одной рукой.
– А теперь начинай меня целовать.
Он держит меня за волосы; я пытаюсь, но не могу приблизиться к нему.
Пытаюсь еще раз, но он по-прежнему держит меня, мрачно улыбаясь и глядя на мои губы. Я закрываю глаза и протягиваю к нему руки, глажу его обнаженный живот, поднимаясь к груди. Кожа у него невозможно теплая. Он твердый и гладкий, соски его встают под моими ладонями, и он издает резкое шипение, когда я слегка провожу по ним ногтями, и немного освобождает свою хватку. Все это очень знакомо и в то же время нет: на этот раз секс не будет случайным или быстрым, пьяным или спонтанным.
Он преднамеренный, и у нас весь день впереди.
По крайней мере я так думаю. Мимолетная мысль о его «бизнесе» проносится у меня в голове, слегка пошатнув мою уверенность в этом, но она испаряется, когда мои руки обвивают его шею и я прижимаю свои губы к его губам. Он со стоном скользит своими губами по моим, проникает языком внутрь, и вдруг его начинает трясти. Он тянет меня за волосы назад, разворачивает, и мы, спотыкаясь, идем по коридору, ударяясь о стену, где он вдруг замирает, всем весом навалившись на меня и прижав к стене.
– Вчера ночью я хотел съесть твою киску, – говорит он мне прямо в ухо. – И я все еще хочу этого. Хочу, чтобы ты дико извивалась перед моим лицом. Что ты думаешь об этом?
Я думаю, что это великолепный план.
Финн отстраняется и тащит меня дальше по коридору, я насчитываю три спальни – три крошечные спальни – и его последняя, с той стороны, где окна выходят на улицу. Она практически пустая, если не считать большой кровати из ИКЕА около одной стены и такого же шкафа у другой. Чемодан Финна стоит прямо у двери шкафа.
Эта сторона дома, спрятанная от солнечных лучей, прохладная, и мы останавливаемся, как только входим в комнату. Его жар становится все сильнее с каждым его тяжелым вздохом. Я почти задыхаюсь, сердце у меня готово выскочить из груди.
Я почти никогда никого не боюсь, и будь я проклята, если когда-нибудь позволю парню взять над собой верх. Но если в этой комнате есть альфа-самец, то это точно не я. Стаскивая посудное полотенце с плеча, Финн позволяет своему взгляду скользить по моему рту к шее и ниже. Соски у меня напрягаются и встают под тонкой тканью платья. Он облизывается, мыча.
– На этот раз я собираюсь тебя связать, – говорит он, стягивая одну бретельку платья с моего плеча. Его губы путешествуют по моей шее, и он спрашивает: – Что скажешь?
Я моргаю, глядя на него, застигнутая врасплох. Я… Может быть? Меня никогда не связывали. Но если быть до конца честной, меня совсем не удивляет, что Финн хочет этого. В Вегасе, а потом в Канаде он бывал грубым и нежным в равной степени. Он шлепал меня, закидывал мне руки за голову и оттягивал оргазмы, чтобы потом вернуться внутрь меня и целовать с такой страстью, что я кончала с криком. А потом он выходил из меня и заставлял кончить снова уже при помощи рта.
В первую ночь, когда мы были вместе, мы занимались сексом всего один раз, а потом отключились, но тогда он продержался три часа. Финн любит командовать, и в данный момент я собираюсь ему это позволить.
– Можно.
– В прошлый раз ты появилась очень неожиданно, я был не совсем готов к этому, – признался он. – А сегодня, думаю, я хочу получить максимум удовольствия. Если, конечно, ты никуда не торопишься?
Я качаю головой, закрывая глаза. Это так хорошо – просто отдаться в его руки. Отмахнуться от всех тревог и позволить ему связать себя, есть меня, трахать меня, пока я не потеряю способность двигаться. Я не очень знаю этого человека и не знаю, можно ли ему доверять в других вопросах, но в том, что касается моего тела, я доверяю ему целиком и полностью.
– Так что? – спрашивает он с легким нетерпением в голосе, ловя мой взгляд.
– Нет, – говорю я, открывая глаза, и голос у меня такой хриплый, что мне приходится прочистить горло. – Я никуда не тороплюсь.
Он кивает, подходит к шкафу, достает с верхней полки красную веревку.
– Тебе всегда выпадает удача найти веревку в шкафу? – спрашиваю я, голос у меня высокий и срывающийся.
– Не хотел оставлять ее в грузовике, чтобы кто-нибудь ее взял. – Он улыбается мне. – Это действительно хорошая веревка.
Я совершенно уверена, что мало кому в Пасифик-Бич пришло бы в голову, что веревка в багажнике грузовика – это действительно хорошая веревка, но я не возражаю. Я рада, что ему не надо выходить из комнаты, чтобы ее искать.
Но когда я смотрю на эту веревку, она не кажется мне похожей на то, что можно использовать на корабле. Она мягкая, даже как будто шелковистая.
– Ты таскаешь шелковую веревку в багажнике своего пикапа? Может быть, мне стоит погуглить тебя, Финн?
Он усмехается, привязывая ее к кровати.
– Я был уверен, что мне придется тебя раздевать, пока я буду здесь. – Он дергает подбородком, приказывая мне это сделать.
– Как ты уверен в себе!
Его брови взлетают вверх, как будто говоря «Да ну?», и он стягивает полотенце с плеча и обходит меня кругом, пока я задираю платье, снимая его через голову. А когда я спускаю трусики по ногам и переступаю через них, я чувствую, как ткань легко касается задней поверхности моих бедер.
И затем следует резкий удар по тому же самому месту.
Охнув, я поворачиваюсь и выпучиваю на него глаза. Он шлепнул меня полотенцем, как какой-то подросток на кухне! Место удара горит, заставляя меня в большей степени ощущать прохладу в комнате.
– Иди сюда, – приказывает он, игнорируя мое изумленное выражение лица.
– Ты не будешь хлестать меня посудным полотенцем.
– Ты права, не буду. – Когда я подхожу ближе, он снова ударяет полотенцем по воздуху, едва задев мое бедро. – Я собираюсь тебя им дразнить.
– А нельзя просто раздеться и…
Он шлепает меня снова, на этот раз по передней части бедра.
– Ты же пришла ко мне, а не к какому-то тощему парню из Дель-Мар. И я делаю что хочу. – Его взгляд смягчается. – Но я не собираюсь оставить тебя неудовлетворенной, сладкая моя. Так я не сделаю.
Я прерывисто выдыхаю и киваю. Он делает что хочет, поэтому я здесь. Закрыв глаза, я отдаюсь похожему на опьянение ощущению от того, что я так близко к нему и могу чувствовать его.
Он накручивает на палец прядь моих волос и нежно тянет их вниз:
– Посмотри на меня.
Я поднимаю на него глаза, и хотя они у меня широко раскрыты, я не вижу ничего, кроме его нижней губы, изогнутой в иронической улыбке. Я жду, какие указания последуют дальше.
– Поцелуй мою шею, – шепчет он, и я целую. Встав на цыпочки, я прижимаюсь губами к пульсирующей жилке. Это хороший повод проверить, как я действую на него, так ли сейчас у него кипит кровь, как у меня, когда мы так близко друг к другу. Но его пульс размеренный и медленный: тук, тук, тук… даже под моими прикосновениями.
– Лизни меня.
Его пальцы скользят по моей шее, вокруг цепочки, прижимаются к моему затылку и снова захватывают мои волосы.
Кончик моего языка, вырвавшись на свободу, едва касается его кожи, и Финн издает низкий, сладострастный стон. На вкус он как соль и воздух, как будто океан впитался в него, когда он был еще совсем маленьким и даже не умел ходить.
– Ложись.
