banner banner banner
Июнь 1941. Запрограммированное поражение
Июнь 1941. Запрограммированное поражение
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Июнь 1941. Запрограммированное поражение

скачать книгу бесплатно

Потери Красной армии на основных стратегических направлениях в начальный период Великой Отечественной войны[49 - Кривошеев Г.Ф., Андронников В.М., Буриков П.Д. и др. Россия и СССР в войнах ХХ века. Книга потерь. М.: Вече, 2010. С. 252, 254, 256, 518.]

убитыми, умершими, попавшими в плен и пропавшими без вести.

ранеными, контуженными, обожженными и больными.

Для сравнения: согласно подекадным сводкам за первые 18 дней войны на Восточном фронте вермахт потерял 16 676 человек убитыми, 55 023 ранеными и 5614 пропавшими без вести. Таким образом, советские безвозвратные потери в 26,4 раза превысили германские, а общие – в 9,7 раза. К исходу третьей недели войны на западном стратегическом направлении немцы стояли у ворот Смоленска. По их подсчетам, в период с 22 июня по 10 июля 1941 г. им удалось взять в плен 366 372 человека[50 - Schustereit H. Vabanque. Hitlers Angriff auf die Sowjetunion 1941 als Versuch, durch den Sieg im Osten den Westen zu bezwingen. Herford: Mittler & Sohn, 1988. S. 73.]. К тому же в первые дни войны были утрачены немалые запасы материальных средств, сосредоточенных на территории пограничных округов. В результате в последующих сражениях вермахту зачастую противостояли недостаточно вооруженные, наспех сформированные или пополненные слабо обученным личным составом соединения и части. К огромным потерям в людях, вооружении, боевой технике, запасах материальных средств, индустриальных мощностях и аграрных ресурсах прибавилось глубокое моральное потрясение, преодолеть которое армии да и всему народу СССР удалось далеко не сразу. Тяжелейшие последствия ошеломительного поражения в начальный период войны продолжали сказываться в течение всего 1941 г. и наложили свой мрачный отпечаток на весь ее дальнейший ход.

В такой обстановке на 12 й день войны Гальдер записал в своем дневнике: «…не будет преувеличением сказать, что кампания против России выиграна в течение 14 дней»[51 - Гальдер Ф. Военный дневник, 1941–1942. С. 77.]. Но он жестоко ошибся: Красная армия не только нашла силы прийти в себя, но и в конечном итоге сумела переломить ход войны в свою пользу.

Однако дорога к Победе оказалась извилистой, долгой, трудной и кровавой. История катастрофы, постигшей СССР и его вооруженные силы летом 1941 г., до сих пор хранит множество безответных вопросов о ее причинах и виновниках. Так почему советский народ, ничего не жалевший для подготовки к войне, вдруг оказался перед реальной угрозой порабощения? Почему многочисленная РККА, имевшая тогда больше танков, чем все армии мира, вместе взятые, вчистую проиграла приграничное сражение, а затем потерпела еще целый ряд сокрушительных поражений? Почему она, вопреки бодрым обещаниям государственного агитпропа, неудержимо откатывалась далеко назад, оставляя на произвол судьбы десятки миллионов своих граждан? Было ли это следствием субъективных ошибок, допущенных руководством страны? Если да, то в чем они заключались, каковы их причины, и, наконец, кто конкретно в них виновен? Или все таки такой печальный исход был предопределен какими то объективными обстоятельствами? Но как же тогда СССР, несмотря на многочисленные неудачи в первой половине войны, сумел не только оправиться от их последствий, но и в конечном итоге добиться Победы?

В среде профессиональных историков, да и простых любителей военного прошлого до сих пор не прекращаются горячие споры о причинах первоначальных неудач Красной армии. Чаще всего в числе главных из них называют внезапность нападения противника и несвоевременное приведение вооруженных сил СССР в боевую готовность, что сразу же поставило остававшиеся на положении мирного времени советские войска в тяжелейшие условия. Но встречаются утверждения, что эта самая «внезапность нападения» никакими документами, кроме «воспоминаний и размышлений» тех, кто позорно проиграл начало войны, не подтверждается. Мол, какая может быть внезапность, если все знали о скором начале войны и готовились к ней?

Красная армия того времени в численности личного состава мало уступала вермахту, а по количеству артиллерии, танков и самолетов намного превосходила его. Однако немцам за счет скрытного выдвижения и развертывания войск первого эшелона в боевые порядки к 22 июня удалось в полной мере использовать неготовность пограничных военных округов к отражению широкомасштабной агрессии. Вряд ли кто то будет отрицать, что для них германское нападение действительно оказалось неожиданным.

Вместе с тем дело было не только и не столько во внезапности. Ведь потом, в ходе первой половины войны, немцам уже не удавалось (а если и удавалось, то редко и лишь на отдельных участках) заставать красноармейцев спящими, а аэродромы забитыми незамаскированными самолетами. А они и тогда не раз ставили советские войска на грань катастрофы. Так что неудачный для СССР исход приграничных и более поздних сражений обусловливался, прежде всего, различием в подготовке противников к современной войне, иными словами – разным уровнем их умения воевать.

Но для полного объяснения случившегося одной этой причины далеко не достаточно. Результаты приграничного сражения можно понять, только рассмотрев обстановку, сложившуюся вокруг Советского Союза в предвоенные годы. Ведь события, предшествовавшие Великой Отечественной войне, не могли не сказаться на ее завязке. Именно в результате их развития возникли начальные условия для первого столкновения вермахта с Красной армией, во многом предопределившие его исход. В этой связи очень важно выяснить, кто, когда и почему принял то или иное решение по строительству вооруженных сил страны, и разобраться, насколько эффективными они оказались. А затем осмыслить, что за эти годы осуществилось, и чего не успели. Внутреннюю логику тех событий невозможно уяснить, не рассмотрев истории развития вооруженных сил Германии и СССР и изменений их структуры. По той же причине необходимо изучить особенности оперативного планирования и боевой подготовки обеих сторон. И в довершение ко всему, только оценив реальную мобилизационную и боевую готовность РККА к войне и сравнив ее по этим показателям с вермахтом, можно сделать обоснованные выводы о действительных причинах поражений советских войск.

Официальная советская история тех трагических дней, полная недомолвок, мифов и откровенной лжи, никогда не устраивала людей, возложивших на алтарь Победы неисчислимые жертвы. Легенду о подавляющем количественном превосходстве немцев в танках и самолетах Сталин придумал для самооправдания. Она давно уже опровергнута многочисленными архивными документами и свидетельствами очевидцев былых сражений. Пора, наконец, понять, почему победный марш на Берлин начался от стен Москвы и пролег через Сталинград и Кавказ. Этому и посвящена данная книга.

Глава 1

Подготовка Германии к реваншу

1.1. Создание рейхсвера

Сразу же после Первой мировой войны страны победители постарались сделать все возможное, чтобы некогда грозная, но в конце концов поверженная в результате их объединенных усилий германская армия больше никогда не сумела бы возродиться в качестве инструмента агрессии. Для этого в условиях Версальского мирного договора они предусмотрели целый комплекс мероприятий. Так, с 31 марта 1920 г. размер сухопутных сил Германии, получивших новое название – рейхсвер, ограничивался десятью дивизиями (семью пехотными и тремя кавалерийскими) и двумя штабами армейских корпусов, а их общая численность – 100 тыс. человек. Организационная структура каждого типа дивизий и штаты всех частей и подразделений были детально расписаны, а в приложениях к договору перечислялось максимальное количество разрешенного немцам вооружения: 84 тыс. винтовок, 18 тыс. карабинов (для кавалеристов), 792 станковых и 1134 ручных пулемета, 63 средних и 189 легких траншейных минометов, 204 77 мм пушки и 84 105 мм гаубицы[52 - Версальский мирный договор. М.: Литиздат НКИД, 1925. С. 63–64, 71.].

Таким образом, один пулемет приходился на полсотни военнослужащих, а одно полевое орудие – на 350. Совсем не густо для регулярной армии, ведь еще со времен Наполеона считалось, что на каждую тысячу солдат положено иметь 4–6 орудий. Рейхсвер не дотягивал даже до этой старинной нормы, не говоря уже о том, что все позволенные немцам пушки и гаубицы относились к легким, а иметь противотанковую, зенитную и тяжелую артиллерию им запретили. Даже количество боеприпасов не могло превышать установленные союзниками скудные пределы. В числе других мер принуждения Германию лишили наиболее эффективных и современных средств вооруженной борьбы: боевой авиации, танков, химического оружия и подводных лодок. Ее немилосердно ограниченная и по численности, и по оснащению армия была неспособна вести сколько нибудь масштабную войну с серьезным противником. В лучшем случае она могла поддерживать порядок внутри страны и обеспечивать пограничную охрану. Собственно, именно к этому и стремились победители.

Составители Версальского договора позаботились и о том, чтобы на базе рейхсвера было невозможно быстро развернуть многомиллионную армию. С этой целью в Германии отменялась всеобщая воинская повинность, а ее вооруженные силы становились чисто профессиональными. Для солдат устанавливался минимальный 12 летний срок службы, а для офицеров – 25 летний. Запрещалась служба граждан Германии в армиях других стран, за исключением французского Иностранного легиона, и даже отправка военных делегаций за границу. Таким образом, у немцев отняли возможность готовить сколько нибудь значительные людские резервы для будущей мобилизации. Не менее болезненными мерами для потенциальных реваншистов было установление предельного числа германских офицеров – всего навсего 4 тыс. человек – и запрет на воссоздание распущенного Генерального штаба и его Военной академии. Эти ограничения оставляли страну без многочисленных профессиональных командирских кадров, способных в случае необходимости быстро обучить, организовать и возглавить массы новобранцев.

Внешнеполитические позиции Германии после проигранной Первой мировой войны тоже резко ухудшились. Она потеряла своего прежнего военного союзника после того, как Австро Венгерская империя распалась на несколько независимых государств. При этом Австрия превратилась в небольшую и сравнительно слабую страну, а основная военная промышленность былой великой державы оказалась в Чехословакии, население которой из за старых обид относилось к немцам далеко не лучшим образом. К Чехословакии отошла и Судетская область, населенная преимущественно немцами, что сразу же создало почву для раздоров между ней и Германией. А на востоке Европы возникло новое независимое государство – Польша. Ей достались некоторые бывшие германские территории, и потому она изначально стала недругом для Германии и естественным союзником Великобритании и Франции. Таким образом, немцы оказались во враждебном окружении и в случае вступления в общеевропейскую войну были бы вынуждены с самого начала вести ее на два фронта. Бисмарк в свое время предостерегал их от такого невыгодного расклада, а печальный исход Первой мировой войны убедительнейшим образом подтвердил его правоту.

На первый взгляд Версальская система лишила Германию всех надежд на возрождение там духа милитаризма и заранее гарантировала провал любых ее возможных попыток силой пересмотреть итоги Первой мировой войны. Но немало немцев имели иное мнение на этот счет. К их числу принадлежал Ганс фон Сект – главнокомандующий рейхсвером с 1920 до 1926 г., не только боевой генерал и прекрасный организатор, но и на редкость умный, разносторонне образованный и дальновидный человек. Ему удалось заложить основы стратегии и тактики будущей войны и создать пусть небольшой, но высокопрофессиональный рейхсвер, который впоследствии оказалось возможным быстро развернуть в многомиллионный вермахт. Ростки посеянных им семян буйно взошли на полях сражений Второй мировой войны.

Ганс фон Сект

Сект сумел обнаружить в глухом заборе Версальских ограничений крохотную, но очень важную лазейку: там не лимитировалось число германских унтер офицеров. Он использовал ее в полной мере и превратил сухопутные силы Германии в «армию командиров», ставшую надежной базой для их будущего стремительного роста. В 100 тысячном рейхсвере служили всего 4 тыс. офицеров и 36,5 тыс. рядовых, но при этом – 59,5 тыс. унтер офицеров[53 - Corum J.S. The Roots of Blitzkrieg. Lawrence, KS: University Press of Kansas, 1992. P. 47.].

В распоряжении Секта оказались кадры, отборные во всех смыслах этого слова. В ходе Первой мировой войны в Германии образовался огромный контингент людей с обширным боевым опытом. Послевоенный развал экономики и связанная с ним массовая безработица заставила многих из них попытаться завербоваться в армию, гарантировавшую сравнительно высокий, а главное – стабильный заработок и неплохие бытовые условия. Из 200 тыс. бывших офицеров кайзеровской армии в рейхсвер были отобраны только 3 тыс. наиболее способных и перспективных. Оставшуюся тысячу офицерских вакансий заполнили отличившиеся в боях унтер офицеры, пропущенные через соответствующие курсы[54 - Van Creveld M.L. Fighting Power. German and U.S. Army Performance, 1939–1945. Westport, CT: Greenwood Press, 1982. P. 133.].

Престиж военной службы в Германии неизменно оставался весьма высоким. Даже во вполне благополучном для экономики страны 1928 г. на каждую солдатскую или унтер офицерскую вакансию приходилось 15 претендентов[55 - Corum J.S. Op. cit. P. 70.]. В результате тщательного и придирчивого отбора военными становились лучшие из лучших. Должности командиров взводов в рейхсвере в основном занимали не офицеры, а фельдфебели, отлично для этого подготовленные. Когда началась ремилитаризация Германии, многие из унтер офицеров получили офицерские звания.

Сект сделал все, чтобы сохранить мозг германской армии – ее Генеральный штаб, запрещенный Версальским договором. С этой целью он передал некоторые отделы Генштаба в другие армейские структуры, а его ядро переименовал в Войсковое управление (Truppenamt). А сам был его начальником, оставаясь при этом главнокомандующим рейхсвером. Главной задачей свежеиспеченной организации стала разработка стратегии и тактики будущих сражений на основе анализа недавних боевых действий и передовых идей Секта.

Страны, выигравшие минувшую войну, уделяли недостаточно внимания осмысливанию ее опыта и разработке новых методов и средств борьбы. Они не видели в этом особой необходимости, ведь их победа убедительно доказала правильность и эффективность использованных ими стратегии и тактики. В отличие от них, Сект и другие германские военные теоретики настойчиво пытались понять причины своего поражения и найти действенные рецепты успехов в грядущих битвах. Для изучения опыта недавней войны в Германии первоначально было задействовано более 400 офицеров, или свыше 10 % всего офицерского корпуса, а к середине 20 х гг. их число перевалило за 500[56 - Ibid. P. 38.]. Наряду со свежей военной доктриной разрабатывались новые штаты подразделений, частей и соединений будущей германской армии, откровенно игнорировавшие Версальские ограничения. Их потенциальная востребованность не вызывала сомнений ни у кого в рейхсвере.

Одним из решающих инструментов для достижения победы Сект избрал высокую подвижность войск. По его мнению, небольшая, но высокомобильная, хорошо обученная и оснащенная армия могла быстро разгромить гораздо более многочисленного, но инертного и неповоротливого противника[57 - Citino R.M. Armored Forces: History and Sourcebook. Westport, CT: Greenwood Press, 1994. P. 50–51.]. В 1921 г. он написал в меморандуме «Основные соображения по перестройке наших вооруженных сил»: «…спасение слабого больше, чем когда бы то ни было, заключается не в жесткой обороне, а в мобильной атаке»[58 - Schneider W. Panzertaktik. German Small Unit Armor Tactics. Winnipeg, MB: J.J. Fedorowicz Publishing, Inc., 2000. P. 3–4.].

Очевидная слабость рейхсвера, уступавшего своим вероятным противникам в численности и вооружении, должна была компенсироваться маневренностью, основанной на моторизации войск и готовности к будущему оснащению их танками. В ходе Первой мировой войны немцы слишком поздно оценили громадный потенциал танковых войск, да и ресурсов им тогда остро не хватало. Поэтому до ее окончания они успели изготовить всего навсего 20 танков. Для сравнения, Великобритания к тому времени произвела 2636 танков, а Франция – 3870[59 - Ogorkiewicz R.M. Design and Development of Fighting Vehicles. N. Y.: Doubleday, 1968. P. 28.]. Сект разглядел большое будущее у танковых и моторизованных частей и начал отрабатывать их тактику на учениях, заменяя отсутствовавшие на вооружении рейхсвера танки их макетами.

Солдаты рейхсвера тренируются с макетами танков в 1925 г.

Вовремя осознав важность и необходимость поддержки танкистов с воздуха, Сект самое пристальное внимание уделял авиации. Он сохранил на службе в рейхсвере 180 офицеров из 4,5 тыс. человек летного состава, служивших во фронтовых авиачастях кайзеровской армии в конце Первой мировой войны[60 - Corum J.S. Op. cit. P. 147.]. И это несмотря на то, что самолетов для них тогда даже не предвиделось. Однако Сект твердо намеревался сберечь в Германии фундамент для будущего возрождения полноценных ВВС и добился своего. В рейхсвере всесторонне изучалась как тактика боевой авиации, так и методы борьбы с нею. Этим темам посвящались не только теоретические занятия, но и практические учения. Сект настоял на правительственном субсидировании германской гражданской авиации и планеризма как важного подспорья для воссоздания ВВС, когда для них придет время. В своем меморандуме в 1923 г. он выступал за то, чтобы будущая боевая авиация Германии стала самостоятельным видом вооруженных сил[61 - Подлинная история люфтваффе. Взлет и падение детища Геринга. М.: Яуза, Эксмо, 2006. С. 10.].

Германское командование прекрасно осознавало насущную необходимость повышения уровня знаний солдат и тем более командиров. Ведь иначе невозможно в короткие сроки овладеть новыми сложными видами боевой техники. Поэтому в рейхсвере поддерживались чрезвычайно высокие стандарты образования, и прежде всего технического, для всех без исключения офицеров и унтер офицеров. Необычно жесткими были требования к физическим кондициям военнослужащих. Не случайно командующий войсками Северо Кавказского военного округа И.П. Белов после первых полутора месяцев учебы в Германии написал Ворошилову 7 октября 1930 г.: «Физическая выносливость немецкого рейхсвера исключительная. Занимаются спортом все, от солдата до генерала»[62 - РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 430. Л. 38.]. Но основное внимание там уделялось профессиональным качествам личного состава, причем не только индивидуальным. Тщательно отрабатывалась и доводилась до совершенства сколоченность подразделений, частей и соединений, их взаимодействие между собой и с другими родами войск.

Важнейшей особенностью подготовки офицеров и унтер офицеров рейхсвера было воспитание в них максимальной самостоятельности. Командир получал от вышестоящего начальника задачу только в самом общем виде и должен был сам найти и осуществить ее наилучшее решение. В большинстве других армий мира от командиров требовалось, прежде всего, беспрекословное выполнение подробных приказов сверху. Но даже самые продуманные военные планы редко претворяются в жизнь без сучка и задоринки, по ходу дела их приходится корректировать, и не раз. И тут в полной мере проявлялись преимущества германского метода подготовки командных кадров, вырабатывавшего в людях инициативу, самостоятельность и стремление брать на себя ответственность как в принятии решений, так и в их реализации. Воспитанные в таком духе командиры в большинстве случаев побеждали бездумных исполнителей чужих указаний.

Таким образом, немцы постарались компенсировать недостаточную численность своей армии высочайшим качеством подготовки ее личного состава. Но его требовалось как следует вооружить. Если не тогда, когда это строго запрещалось, то позже, когда наступит час сбросить ненавистные оковы Версаля. A в описываемое время oни не давали Германии возможность разрабатывать и производить большинство видов современной боевой техники. Импорт и экспорт оружия и армейского снаряжения тоже был запрещен. Военное производство оставалось возможным в строго ограниченном объеме и только на предприятиях, контролируемых представителями Антанты. Но даже в таких удручающих условиях Сект не мог позволить своей армии безнадежно отстать от потенциальных противников в материальной части. Под его руководством немцы сделали все возможное, чтобы этого не произошло, целенаправленно и умело обходя Версальские ограничения.

Для начала они постарались перенести за рубеж ту часть своего военного производства, которая запрещалась Германии странами победительницами. Так, фирма «Junkers» создала свои филиалы в Швеции, Турции и СССР, «Fokker» – в Голландии, «Rohrbach» – в Дании, а «Dornier» – в Швейцарии и Италии. Концерн «Krupp» приобрел частичный контроль над известной шведской оружейной фирмой «Bofors». В ее конструкторских бюро германские специалисты участвовали в разработке новейших артиллерийских систем, в том числе и для рейхсвера. Именно оттуда растут корни германского 88 мм зенитного орудия, широко и успешно применявшегося на всех фронтах Второй мировой войны против воздушных и наземных целей. Еще одним партнером «Krupp» в Швеции стала компания «Landsverk», производившая бронетанковую технику. В начале 30 х гг. немцы начали там отрабатывать торсионную подвеску, которой в годы Второй мировой войны оснащались многие их танки. Корпорация «Rheinmetall» приобрела контрольный пакет акций швейцарской компании «Solothurn», и вместо традиционных часов швейцарцы стали производить пулеметы, автоматы и противотанковые ружья.

Фирмы «AG Vulcan», «Germaniawerft» и «AG Weser» совместно создали конструкторское бюро «Ingenieurskantoor voor Scheepsbouw» (IvS), разрабатывавшее новые типы подводных лодок по иностранным заказам, и зарегистрировали его в Голландии. Для повышения конкурентоспособности оно получало денежные субсидии из тайного фонда рейхсвера. На базе разработанных в IvS проектов, в числе которых были и советские подводные лодки типа «С», немцы создали свои наиболее многочисленные и успешные во время Второй мировой войны субмарины VII серии.

Кроме того, известные всему миру своей высокой квалификацией германские инженеры и техники устраивались на работу в другие страны. Так, целое конструкторское бюро под руководством Эдуарда Гроте в период с конца 1929 до августа 1931 г. спроектировало в Ленинграде средний танк ТГ (аббревиатура «танк Гроте»). Работая за рубежом, германские специалисты по разработке и производству боевой техники сумели не только сохранить, но и преумножить свое профессиональное мастерство. Оно как нельзя лучше пригодилось им после начала ремилитаризации Германии нацистами.

Все вышеописанное делалось вполне законно, помимо тайных субсидий, разумеется. Но немцы не брезговали и нелегальными путями, чтобы иметь возможность обучить рейхсвер практическому владению запрещенными видами оружия и выработать тактические приемы его использования. Все это было неосуществимо в самой Германии, поэтому ее руководство начало искать зарубежные полигоны, расположенные подальше от бдительных глаз инспекторов Антанты, надзиравших за соблюдением условий Версальского договора.

1.2. Секретные германские военные школы в СССР

16 апреля 1922 г. в итальянском курортном городке Рапалло представители РСФСР и Германии заключили договор, значение которого для обеих стран трудно переоценить. Он открыл возможность взаимовыгодного партнерства между рейхсвером и Красной армией. Немцы получили шанс создать на советской территории тайные школы и полигоны, чтобы проводить там обучение личного состава и испытания боевой техники, запрещенной им Версальским договором. А Красная армия могла перенимать передовой заграничный опыт и с помощью высококвалифицированных германских преподавателей готовить свои собственные кадры. К тому же тесные контакты с рейхсвером дали РККА уникальную возможность близко ознакомиться с современной западной армией. Командовавший тогда МВО И.П. Уборевич откровенно признался Сталину в январе 1929 г.: «…немцы являются для нас единственной пока отдушиной, через которую мы можем изучить достижения в военном деле за границей»[63 - Там же. Д. 429. Л. 47.]. Понятно, почему советское руководство ухватилось за эту перспективу обеими руками.

15 апреля 1925 г. в Москве был подписан протокол советско германского соглашения об организации секретной авиационной школы в Липецке[64 - ЦГАСА. Ф. 33987. Оп. 3. Д. 295. Л. 4–11. Цит. по: Дьяков Ю.Л., Бушуева Т.С. Фашистский меч ковался в СССР. М.: Советская Россия, 1992. С. 162.]. За годы ее работы там прошли обучение или переподготовку более 120 германских военных пилотов и около 100 летнабов. Еще примерно 220–230 летчиков (истребителей и наблюдателей) на базе уникального липецкого опыта подготовили в Германии. Таким образом, благодаря Липецкой авиашколе, к 1933 г. немцы получили около 450 летчиков[65 - Горлов С.А. Совершенно секретно: альянс Москва – Берлин, 1920–1933 гг. М.: ОЛМА ПРЕСС, 2001. С. 219.]. Среди наиболее известных ее выпускников можно вспомнить генерал фельдмаршала Хуго Шперле и генерал полковников Ганса Ешоннека и Отто Десслоха. Кроме них, генералами люфтваффе стали 35 выпускников и 7 сотрудников Липецкой авиашколы[66 - Соболев Д.А., Тихонов Ю.Н. Секретная авиашкола. Немецкий учебный и испытательный авиацентр в СССР, 1925–1933 гг. М.: РУСАВИА, 2008. С. 137–152.].

Кадры в Липецке ковались не только для люфтваффе. Под руководством германских инструкторов авиашколу окончили почти столько же советских летчиков и авиамехаников. Но если для связанных с ней немцев она стала важной ступенькой карьерного роста, то для некоторых их советских коллег превратилась в камень преткновения. В 1929 г. ОГПУ провела операцию «Летчики», арестовав 19 граждан СССР, связанных с секретной школой, как агентов германской военной разведки. И это было только началом репрессий среди липецких авиаторов: в 1937 г. по тому же ложному обвинению было арестовано 8, а в 1941 г. – еще 39 из них[67 - Капистка В.В. «Липецкая школа … дала хорошие результаты для рейхсвера» // ВИЖ. № 12. 2003. С. 28–30; Соболев Д. А., Хазанов Д.Б. Немецкий след в истории отечественной авиации. М.: РУСАВИА, 2000. С. 126.].

Наряду с выполнением учебной программы в школе активно работали с материальной частью. В 1928–1931 гг. там прошли испытания около 20 типов германских боевых самолетов – истребителей, бомбардировщиков и разведчиков. Кроме них, испытывались авиационные приборы и вооружение, прицелы, фотопулеметы, бортовая фото и радиоаппаратура, бомбы и т. п.[68 - Соболев Д. А., Хазанов Д.Б. Указ. соч. С. 119–122.] Помимо того, в Липецке разрабатывалась и шлифовалась тактика применения боевых самолетов, совершенствовались способы бомбометания, в том числе с больших высот и с пикирования.

Договор о создании секретной танковой школы под Казанью под кодовым наименованием «Кама» был заключен в Москве 2 октября 1926 г.[69 - ЦГАСА. Ф. 33987. Оп. 3. Д. 295. Л. 58–64. Цит. по: Дьяков Ю.Л., Бушуева Т.С. Указ. соч. С. 177.] Она начала функционировать в первой половине 1929 г. и обучила в общей сложности 30 германских и 65 советских курсантов[70 - Горлов С.А. Указ. соч. С. 134, 221.]. Еще более 20 офицеров рейхсвера работали там преподавателями и испытателями. Из германских выпускников школы 17 стали генералами, а один из ее начальников, Йозеф Харпе, дослужился до звания генералполковника и командовал группой армий. А окончившие ее советские курсанты были практически поголовно репрессированы в недоброй памяти 1937–1938 гг. Вместе с ними пострадали даже работавшие там сантехники, уборщики и официантки…[71 - Johnson I. The Soviet German Armored Warfare Facility at Kama, 1926–1933 // Global War Studies. Vol. 14 (1), 2017. P. 23, 42–43.]

Широко распространенные слухи о том, что в «Каме» обучался Гейнц Гудериан, не соответствуют действительности, он лишь проинспектировал ее[72 - Горлов С.А. Указ. соч. С. 221.]. Но и без Гудериана школа сыграла важнейшую роль в становлении германских танковых войск. Достаточно сказать, что ее выпускники составили половину офицерского состава первой учебной танковой части рейхсвера в Цоссене. Еще один из них – Эрнст Фолькхайм – с 1937 по 1939 г. отвечал за разработку тактических наставлений для германских танкистов[73 - Corum J.S. Op. cit. P. 127.]. Не менее важно, что бывшие преподаватели «Камы» и многие из ее выпускников возглавили обучение танкистов в военных школах Германии.

Для обеспечения учебного процесса в «Каме» СССР предоставлял не только место для размещения, но и материальную часть. Наряду с германской техникой там использовались приобретенные в Великобритании танкетки «Vickers Carden Loyd» Mark VI. Их выделила советская сторона в обмен на германское вспомогательное оборудование для Красной армии. А 21 апреля 1930 г. по приказу наркома по военным и морским делам Ворошилова 3 й тп, дислоцировавшийся в Казани неподалеку от танковой школы, передал ей пять танков МС 1[74 - Кантор Ю.З. Заклятая дружба. Секретное сотрудничество СССР и Германии в 1920–1930 е годы. СПб.: Питер, 2009. С. 91–93.].

Помимо учебы, на школьном полигоне прошли практическую проверку первые десять германских танков пяти различных типов, сконструированных в 20 е гг. Их было невозможно испытывать в Германии, поэтому для оценки и последующего совершенствования новейшей боевой техники в Казань командировались ведущие германские инженеры и техники, в том числе главный конструктор танков фирмы «Krupp» Эрих Вельферт. По итогам испытаний немцы сделали очень важные выводы и претворили их в жизнь в серийной продукции. В результате германские танки накануне и в начале Второй мировой войны заметно превосходили боевые машины своих противников в рациональной компоновке рабочих мест танкистов, оптимальном распределении их функциональных обязанностей и полной обеспеченности радиосвязью. Важность и необходимость всего этого немцы осознали и должным образом оценили в результате испытаний своих первых танков на полигоне «Камы»[75 - Jentz T.L. Panzer Tracts No. 3–1. Panzerkampfwagen III. Ausf.A, B, C, und D. Boyds, MD: Panzer Tracts, 2006. P. 17–18.].

Еще одним секретным объектом стала химическая школа «Томка», размещенная неподалеку от г. Вольска Саратовской области. Договор о ней подписали 21 августа 1926 г.[76 - Горлов С.А. Указ. соч. С. 135.] Там проводились испытания новых приборов и методов применения отравляющих веществ с помощью артиллерии, боевых машин и авиации, а также новых средств и способов дегазации. К счастью, сотрудникам и выпускникам этой школы не довелось продемонстрировать свое умение вести химическую войну на практике. Благодаря этому уцелело немало людей, ведь работу именно этой школы советские технические специалисты считали наиболее «ценной и полезной для РККА»[77 - ЦГАСА. Ф. 33987. Оп. 3. Д. 375. Л. 110–111. Цит. по: Дьяков Ю.Л., Бушуева Т.С. Указ. соч. С. 200.].

Обе стороны старательно поддерживали высокую секретность во всем, связанном с функционированием школ. Курсанты, направленные туда для обучения из Германии, временно исключались из списков рейхсвера и восстанавливались там только после своего возвращения. В СССР они приезжали в гражданской одежде с паспортами на чужое имя. Им категорически запрещалось рассказывать что бы то ни было о своей учебе в советских школах. Гробы с германскими пилотами, погибшими в Липецке в результате несчастных случаев, отправляли для похорон на родину через Штеттинский порт заколоченными в ящики с надписью «Детали машин»[78 - Горлов С.А. Указ. соч. С. 131.].

Немцы очень высоко дорожили полученными возможностями тайно обходить ограничения Версальского договора. Так, 1 августа 1928 г. министр обороны Веймарской республики генерал лейтенант Вильгельм Гренер в беседе с послом этой страны в Москве Ульрихом фон Брокдорф Ранцау подчеркнул, что потеря возможности подготовки офицеров на территории Советского Союза была бы равнозначна выдаче Германии на милость Польши[79 - Ахтамзян А.А. Военное сотрудничество СССР и Германии. 1920–1933 гг. // Новая и новейшая история, № 5. 1990. С. 16.].

Строительство, организация и функционирование всех трех школ требовали больших издержек. В 1928 г. на эти цели были израсходованы 5,7 млн марок, или около 8 % из всех германских затрат на вооружение. Только на авиашколу немцы ежегодно выделяли 2 млн марок, а за все годы существования она обошлась Германии в 20 млн марок[80 - Кантор Ю.З. Указ. соч. С. 79, 92.]. На тайные школы не жалели денег даже в период мирового экономического кризиса 1929–1933 гг. Правда, из за возникших финансовых трудностей ассигнования тогда несколько уменьшились, но продолжали оставаться весьма существенными. Так, в 1929 г. германские затраты на школу «Кама» составили 1,5 млн марок, а на «Томку» – 780 тыс. В следующем году немцам пришлось еще больше урезать бюджет «Камы», доведя его до 1,24 млн марок[81 - Горлов С.А. Указ. соч. С. 220, 226.].

Значение, придаваемое секретным школам, наглядно характеризует высокий уровень инспектировавших их руководителей. Среди них были два главнокомандующих рейхсвером: Вернер фон Бломберг и Курт фон Хаммерштейн Экворд. Школы закрылись во второй половине 1933 г. после прихода к власти Гитлера, больше не считавшего нужным скрывать нарушения Версальского договора. Да и средства на их оплату уходили немалые. Советская сторона тоже полагала, что германские школы уже исчерпали свою практическую ценность, так что желание прекратить их работу было обоюдным. Уходя, немцы не хлопнули дверью. Наоборот, в их прощальном письме Ворошилову от 22.07.1933 по случаю закрытия Липецкой авиашколы говорилось:

«Командующий Рейхсвером от имени Рейхсвера выражает особую благодарность Красной Армии и Красному Воздушному Флоту за многолетнее гостеприимство в Липецке»[82 - AП РФ. Ф. 3 Оп. 64. Д. 661. Л. 175–179. Цит. по: Вестник АПРФ. СССР – Германия: 1932–1941. М.: Историческая литература, 2019. С. 43.].

1.3. Сотрудничество рейхсвера и Красной армии

В ответ на разрешение организовать и использовать в СССР тайные школы немцы предоставили советским командирам возможность обучения в своей академии Генштаба, где бережно сохранялись и приумножались традиции кайзеровской военной академии. Туда и офицерам рейхсвера попасть было очень нелегко, ведь на каждое место претендовали не менее 8–10 кандидатов. Но поступить – еще не значит окончить, отсев в процессе напряженной учебы был высоким. Дойти до последнего курса удавалось в среднем 10 офицерам из 30, ежегодно принимаемых в академию. На этом курсе в Берлине шла интенсивная академическая подготовка, а основными изучаемыми предметами были корпусные и армейские операции, взаимодействие видов и родов войск, а также иностранные армии[83 - Corum J.S. Op. cit. P. 89–91.]. После успешного завершения полной программы академии дальнейшая военная карьера ее выпускников была обеспечена. Вот в эту святая святых элиты германского офицерства и принимали на обучение слушателей из СССР, начиная с 1926 г., по 2–5 человек в год.

Первыми туда отправились преподаватели военной академии имени Фрунзе М.С. Свечников и С.Н. Красильников. В ноябре следующего года за ними последовали И.П. Уборевич, Э.Ф. Аппога и Р.П. Эйдеман. Если двое последних пробыли там только 3,5 месяца, то Уборевич обучался больше года[84 - Горлов С.А. Указ. соч. С. 232.]. Сталин лично напутствовал его перед отъездом в Германию 4 ноября 1927 г.[85 - На приеме у Сталина. Тетради (журналы) записей лиц, принятых И.В. Сталиным (1924–1953 гг.). Справочник. М.: Новый хронограф, 2008. С. 26.] Среди занимавшихся в германской академии Генштаба красных командиров были Э.Я. Админ, И.П. Белов, М.Н. Драйер, И.Н. Дубовой, П.Е. Дыбенко, А.И. Егоров, Ж.Ф. Зонберг, Н.И. Лацис, М.К. Левандовский, Э.Д. Лепин, Р.В. Лонгва, В.М. Примаков, В.А. Степанов, С.П. Урицкий, И.Э. Якир и другие[86 - Горлов С.А. Указ. соч. С. 234–235.]. Но далеко не все из них прошли полный последний курс академии, некоторые обучались там только полгода или даже меньше, и не на последнем курсе.

Отметим, что они ездили в Германию не только в роли учеников. Так, Якир без отрыва от собственных занятий в германской академии Генштаба прочитал там курс лекций по истории Гражданской войны в России. Его выступления произвели такое сильное впечатление на слушателей, что сам президент Германии, знаменитый полководец времен Первой мировой войны фельдмаршал Пауль фон Гинденбург вручил ему классический труд Альфреда фон Шлиффена «Канны» с дарственной надписью: «На память господину Якиру – одному из талантливых военачальников современности»[87 - Минаков С.Т. Военная элита 20–30 х годов ХХ века. М.: Русское слово, 2004. С. 414.]. Однако главным занятием краскомов в Германии в то время, конечно, была учеба, причем не только в академии. Только в период с 1925 до сентября 1931 г. обучение на различных германских курсах и школах прошли 156 советских военнослужащих[88 - Горлов С.А. Указ. соч. С. 247.].

И.Э. Якир

Германские специалисты участвовали в обучении командных кадров и в советских учебных заведениях. Например, в период с 1930 по 1933 г. военную историю в Военной академии имени Фрунзе преподавал майор Фридрих Паулюс, будущий фельдмаршал. Вместе с ним работали майоры Курт Бреннеке и Георг Ганс Рейнгардт, тоже направленные в СССР в качестве военных советников по распоряжению военного министерства Германии. Занятия по тактике там же вели подполковник Вильгельм Кейтель и майор Вальтер Модель, впоследствии дослужившиеся в вермахте до звания фельдмаршала[89 - Там же. С. 244.].

В августе 1927 г. восемь командиров РККА приняли участие в маневрах рейхсвера в Германии. Это происходило в рамках ежегодных взаимных визитов наблюдателей на маневры, тактические занятия и штабные учения обеих армий, начавшихся 3 4 годами ранее[90 - Ахтамзян А.А. Указ. соч. С. 15–17.]. Как правило, в рейхсвере к ним в полном составе привлекались дивизии и корпуса, отрабатывавшие тактику маневренных боевых действий и способы взаимодействия различных родов войск. Они учились наступать максимально быстро, не заботясь о сохранении сплошного фронта и не оглядываясь на фланги. Учения, в том числе и командно штабные, были прекрасной школой для любого командира. Благодаря особому вниманию, уделяемому в германской армии этому важнейшему виду боевой подготовки, типичный германский капитан или майор в начале Второй мировой войны имел больший опыт участия в широкомасштабных маневрах, чем среднестатистический британский или французский генерал[91 - Corum J.S. Op. cit. P. 205.].

Президент Веймарской республики Пауль фон Гинденбург приветствует делегацию РККА на маневрах рейхсвера в 1932 г. Третий слева – М.Н. Тухачевский

В ходе своей учебы в Германии в апреле 1928 г. Уборевич принял участие в штабных учениях под руководством будущего главнокомандующего рейхсвером Бломберга. Их темой были совместные военные действия рейхсвера и РККА против союзных армий Франции и Польши[92 - Горлов С.А. Указ. соч. С. 233.]. Такой сценарий появился совсем не случайно. Сект был последовательным сторонником развития тесных контактов с Красной армией не только ради использования школ и полигонов в СССР. Он считал советскую страну естественным партнером Германии, имевшим с ней общие цели, поэтому написал: «Разрыв версальского диктата может быть достигнут только тесным контактом с сильной Россией. Нравится нам коммунистическая Россия или нет – не играет никакой роли. Что нам нужно – это сильная Россия с широкими границами – на нашей стороне. Итак, никаких Польши и Литвы между нами… И мы получим наши восточные границы по 1914 г. Для Германии важно посредством Советской России развязать путы Антанты»[93 - Кантор Ю.З. Указ. соч. С. 8.]. Сект также надеялся использовать созданную с помощью германских специалистов советскую военную промышленность в качестве «источника вооружения для разоруженной Германии при столкновении ее с Антантой»[94 - Горлов С.А. Указ. соч. С. 49.]. В частности, она могла бы снабжать рейхсвер боеприпасами[95 - Ахтамзян А.А. Указ. соч. С. 6.].

Кроме того, он рассчитывал на русских, как на потенциальных союзников немцев в борьбе против ненавистных им поляков. Ведь Польша не только угрожала тылу Германии в случае ее конфликта с Францией, но и была краеугольным камнем «санитарного кордона» вокруг СССР, созданного творцами Версальской системы. Свое отношение к этой стране Сект недвусмысленно сформулировал в меморандуме на имя рейхсканцлера Йозефа Вирта от 11 сентября 1922 г.: «Существование Польши – невыносимо, несовместимо с условиями существования Германии. Она должна исчезнуть и исчезнет благодаря ее собственным, внутренним слабостям и благодаря России – с нашей помощью. Польша для России еще более невыносима, чем для нас; никакая Россия не примирится с Польшей. Вместе с Польшей падет один из самых важных столпов Версальского мира – господствующее положение Франции. Одним из наиболее постоянных направлений немецкой политики должно стать достижение этой цели, ибо она достижима. Достижима только благодаря России или с ее помощью»[96 - История Германии ХХ века в новом измерении: источники, статистика, художественные документы. М.: ОЛМА Медиа Групп, 2008. С. 117.].

А в январе 1925 г. Сект в приватной беседе изложил советскому полпреду в Берлине Н.Н. Крестинскому основные причины, по которым он считал необходимым сотрудничать с СССР: «Единственная страна, на которую Германия может опереться в деле своего военного возрождения, это Россия. <…> Германия не может существовать при нынешних восточных границах, особенно при наличии Польского коридора. <…> Цель Германии на востоке – это восстановление германской границы 1914 г. и… <…> общей границы между Германией и Россией. <…> Но путь к этому один – с помощью России увеличивать военную мощь Германии»[97 - Зубачевский В.А. Сотрудничество Красной армии и рейхсвера в 1920 е годы // ВИЖ. № 2. 2013. С. 35.].

Антипольское настроение Секта встретило полное понимание и поддержку в Москве, ведь вражда между поляками и русскими, также как и немцами, имела многовековые корни. К тому же по Версальскому договору к Польше отошли земли, которые Германия продолжала считать своими. В свою очередь, Советский Союз тоже имел территориальные претензии к Польше, поэтому альянс обеих этих стран против поляков базировался на прочной общей основе. Важной областью сотрудничества между рейхсвером и Красной армией стал обмен разведывательной информацией, и прежде всего – о польской армии, начиная с января 1923 г. В следующем году произошли первые контакты представителей военных разведок СССР и Германии. В дальнейшем они еще не раз делились сведениями о численности, составе, организации и мобилизационной готовности Войска Польского. Да и не только его, объектами взаимного интереса стали армии и других советских соседей: Румынии, Турции и Чехословакии[98 - Горбунов Е.А. Сталин и ГРУ. М.: Яуза, Эксмо, 2010. С. 130, 132–133.].

Начальник Разведуправления Штаба РККА Я.К. Берзин 24 декабря 1928 г. в ответ на очередную германскую инициативу рекомендовал «предложение об обмене разведывательными данными по Польше и совместном обсуждении вопросов мобилизации и развертывания польской армии принять». Однако он не пожелал пойти на слишком тесное сближение с немцами и заключил свой доклад словами: «Попытки установить организационные контакты между разведками отклонить»[99 - РГВА. Ф. 33987. Оп. 3. Д. 295. Л. 71–78. Цит. по: Советско польские отношения в политических условиях Европы 30 х годов ХХ столетия. М.: Наука, 2004. С. 63.]. В том же году нарком по военным и морским делам Ворошилов даже предложил посетившему его начальнику штаба рейхсвера Бломбергу союз против Польши в случае, если СССР или Германия подвергнется ее нападению[100 - Germany and the Second World War. Vol. IV. P. 69.].

И.П. Уборевич

В целом влияние рейхсвера на развитие Красной армии в период их тесного сотрудничества было обширным и весьма заметным. Его результаты сразу бросились в глаза военному атташе Германии в Москве Эрнсту Кестрингу. Летом 1931 г. вместе с командованием РККА он совершил длительную поездку по Советскому Союзу, покрыв свыше 7 тыс. км и проинспектировав многие части и соединения РККА в разных уголках страны: в Бердичеве, Курске, Оренбурге и Свердловске. В своим отчете об увиденном Кестринг отметил: «Наши взгляды и методы проходят красной нитью через их взгляды и методы»[101 - Горлов С.А. Указ. соч. С. 248.].

Но, несмотря на все попытки шире внедрить в Красной армии германские методы обучения и тактику, результаты получались заметно худшими, чем в рейхсвере. Слишком велика была разница между ними в их оснащении и в условиях их повседневной жизни и деятельности, а главное – в человеческом материале, из которого они создавались. В отчетном докладе о своей учебе в Германии Уборевич написал об этом достаточно откровенно: «Немецкие специалисты, в том числе и военного дела, стоят неизмеримо выше нас»[102 - РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 429. Л. 48.]. И все же положительный эффект, полученный РККА от предвоенного советско германского военного сотрудничества, трудно переоценить.

1.4. Вермахт – инструмент агрессии

В октябре 1926 г. Секта уволили со всех постов за самовольное приглашение бывшего германского принца Вильгельма Прусского на осенние маневры рейхсвера. Но к тому времени он уже успел создать хорошо отлаженную систему обучения войск и штабов, которую его преемникам оставалось только поддерживать. Да и после ухода Секта его детище отнюдь не остановилось в своем развитии. Новое военное руководство Германии в первую очередь было озабочено созданием предпосылок для резкого роста рейхсвера в случае надобности.

Непосредственная подготовка к такому мероприятию началась в 1930 г. Именно тогда появились планы развертывания на базе каждой из имевшихся пехотных дивизий трех новых. Позже подобная система была внедрена в Красной армии. Согласно ей, на базе некоторых частей и соединений мирного времени в случае войны должны были развернуться по три аналогичных формирования. Такие базовые части и соединения назывались полками и дивизиями «тройного развертывания». После мобилизации рейхсвер должен был состоять из 21 пехотной и 3–4 кавалерийских дивизий, 33 батарей тяжелой артиллерии, 55 зенитных батарей, авиационного отряда и танкового батальона.

Каждый артиллерийский полк пехотных дивизий предполагалось пополнить дивизионом орудий среднего калибра, а их пехотные полки – вооружить противотанковыми пушками. Штаты вновь создаваемых соединений должны были заполняться достаточно молодыми ветеранами Первой мировой войны. Главной проблемой оказалось оснащение новых формирований оружием и снаряжением. Имевшихся в наличии запасов хватало только на 2/3 планируемой армии, а положение с боеприпасами было еще плачевнее. Для выправления столь нетерпимой ситуации в 1932 г. немцы приступили к серьезному изучению вопросов увеличения мощностей своей военной промышленности, соответствовавшему предполагаемому росту армии[103 - Kennedy R.M. The German Campaign in Poland (1939). Washington, DC: Department of the Army, 1956. P. 13.].

30 января 1933 г. канцлером Германии стал Гитлер, давно мечтавший уничтожить Версальскую систему и построить на ее обломках «тысячелетний рейх». После прихода к власти он получил, наконец, возможность претворить эти свои ранее беспочвенные фантазии в жизнь.

Вышколенный и всесторонне подготовленный к немедленному росту рейхсвер оказался ему лучшим подарком. При нем потенциал, заложенный в германскую армию Сектом, полностью реализовался. В первый же год своего пребывания у власти Гитлер решил уже в мирное время осуществить разработанную ранее программу военной мобилизации.

Первоначально он планировал увеличить рейхсвер до 21 дивизии общей численностью в 300 тыс. человек к 1937 г. Но аппетит приходит во время еды, и новоявленный канцлер стал настаивать на переносе этой даты на осень 1934 г.[104 - Ibid. P. 18.]

После смерти президента Гинденбурга 2 августа 1934 г. для Гитлера в Германии исчезли последние ограничения. Он немедленно взял на себя, помимо канцлерских, еще и президентские полномочия. А заодно присвоил себе официальные титулы фюрера (вождя народа) и рейхсканцлера, тем самым приобретя фактически абсолютную власть в стране. Должность главнокомандующего вооруженными силами Германии, ранее принадлежавшая президенту, тоже перешла к нему. Больше того, германские военнослужащие отныне стали присягать фюреру Адольфу Гитлеру, а не народу и государству, как прежде[105 - История Германии ХХ века в новом измерении. С. 81–82.].

Искусно разжигая в Германии реваншистские настроения, Гитлер ускорил процесс ее ремилитаризации. К концу 1934 г. численность рейхсвера выросла до 240 тыс. человек, но это было только началом. В следующем году нацисты уже откровенно наплевали на основные ограничения Версальского договора и 16 марта ввели в Германии воинскую повинность. Тогда же рейхсвер был переименован в вермахт, а его состав увеличен с 10 до 36 дивизий. Закон от 21 мая 1935 г. объявил об организации в Германии ВВС и установил для призывников годичный срок службы. Столь короткий период обучения солдат был вынужденной мерой, ведь германская армия в период своего бурного роста на первых порах не могла сразу переварить большое количество новобранцев. Чрезмерное разбавление кадровых военнослужащих зелеными новичками неизбежно приводило к заметному снижению уровня боевой подготовки войск, поэтому немцы постарались этого избежать. Но уже через 15 месяцев быстрое расширение рядов вермахта позволило увеличить срок службы в нем до двух лет[106 - Kennedy R.M. Op. cit. P. 19.].

В вооруженные силы Германии призывалась и проходила там военную подготовку молодежь рождения 1914 и последующих годов. Большая часть мужчин, рожденных в 1900 г. и ранее, в свое время отслужили еще в кайзеровской армии и получили боевой опыт в ходе Первой мировой войны. Неохваченными оставались возраста, рожденные в период с 1901 по 1913 г. К ним относились 4 млн потенциальных призывников, подавляющее большинство которых никто и никогда не учил военному делу[107 - Frieser K. H. The Blitzkrieg Legend. The 194 °Campaign in the West. Annapolis, MD: Naval Institute Press, 2005. P. 23.].

Но для осуществления обширных завоевательных планов Гитлеру требовался как можно больший контингент заранее подготовленных к мобилизации людей, которых можно быстро поставить в строй, когда это понадобится. Именно поэтому сложившаяся ситуация с кадрами будущих солдат была для нацистских руководителей совершенно неприемлемой, и они постарались ее выправить по мере возможностей. Непропущенных через армию военнообязанных начали призывать на краткосрочную двух или трехмесячную военную службу в специальных учебных подразделениях. После начала войны в случае мобилизации в армию их, как правило, направляли в резервные дивизии, которые использовались для обороны спокойных секторов фронта, охраны оккупированных территорий или выполнения вспомогательных функций. Там они получали надлежащее обучение, позволявшее перевести их на более ответственные участки.

Еще одной головной болью кадровиков вермахта было заметное снижение доли годных для военной службы призывников 1916–1918 гг. рождения, вызванное падением рождаемости в период Первой мировой войны. Если в обычные годы в сухопутную армию Германии призывалось ежегодно примерно 300 тыс. человек, то «эхо войны» уменьшало это число до 250 тыс. Но, несмотря на немалые трудности роста, вермахт, строившийся на прочном фундаменте рейхсвера, на глазах становился все больше и сильнее. В 1935 г. в нем насчитывалось 11 корпусов, в которые входили 29 дивизий и 2 бригады. В 1936 г. число корпусов выросло до 13, а дивизий – до 39, а в следующем году к ним прибавились еще 1 корпус и 1 бригада[108 - Мюллер Гиллебранд Б. Сухопутная армия Германии 1933–1945 гг. М.: Изографус, 2002. С. 33, 40–42.].

В октябре 1937 г. в Германии под ружьем числилось около 600 тыс. человек, а из 39 дивизий 3 были танковыми и 4 – моторизованными. Зато от кавалерии осталась лишь одна бригада. Часть кавполков из расформированных кавалерийских дивизий передали в корпусное подчинение, а остальные – в танковые войска. Кроме кадровых дивизий, появились 29 резервных, которые должны были войти в состав армии после объявления мобилизации. К ним приписывали недавно отслуживших в армии резервистов, поэтому их число непрерывно увеличивалось по мере роста числа людей, прошедших военную службу. В 1938 г. количество корпусов довели до 21, а дивизий – до 51. Из бригад к тому времени сохранилась только одна.

Аншлюс Австрии позволил включить в армию Германии ее войска, реорганизованные в одну танковую, одну легкую, две пехотные и две горные дивизии вермахта. В том же году после присоединения Судетской области Чехословакии еще одна пехотная дивизия была сформирована главным образом из тамошних немцев. В марте 1939 г. число резервных пехотных дивизий дошло до 51. В них числились 1100 тыс. приписников. Интересно, что кадровая армия, куда помимо такого же количества дивизий входила еще и кавбригада, насчитывала в своих рядах в полтора раза меньше людей – 730 тыс. Это объясняется тем, что в военное время резервисты должны были служить не только в действующей армии, но и во вспомогательных, охранных и учебных частях, а также в административных органах[109 - Kennedy R.M. Op. cit. P. 23–25.].

К 1 сентября 1939 г. – дате германского нападения на Польшу – еще недавно небольшой по величине рейхсвер окончательно превратился в массовую армию – вермахт. Только его сухопутные силы насчитывали 3706 тыс. человек. Кроме того, 667 тыс. служили в ВВС, 122 тыс. – в ВМС, а еще 23 тыс. – в войсках СС[110 - Germany and the Second World War. Vol. V/I. Wartime administration, economy, and manpower resources 1939–1941. N. Y.: Oxford University Press, 2009. P. 1103.]. Однако в этой столь стремительно разбухшей армии имелось только 1310 тыс. кадровых военнослужащих. Еще 647 тыс. недавно демобилизовались и относились к хорошо обученным резервистам, а 808 тыс. считались необученными. Остальные были ветеранами Первой мировой войны, которым требовалось срочно освоить современную технику и тактику[111 - Frieser K. H. Op. cit. P. 23.].

Нетрудно увидеть, что для такого громадного роста армии вермахту не хватало подготовленного личного состава. Это частично компенсировалось практическим опытом мобилизаций в период аннексии Австрии и чехословацкого кризиса. Используя его, немцы разворачивали свою пехоту в четыре волны.

В 1 ю из них входили 35 кадровых пехотных дивизий, почти полностью укомплектованных и обученных еще в мирное время. 78 % их личного состава являлись кадровыми военнослужащими, а еще 12 % недавно отслужили в армии. Остальные 10 % приходилось учить с нуля, и им поручались обязанности, не требовавшие особых знаний и навыков для их выполнения.

2 я волна состояла из 16 пехотных дивизий, недавно сформированных из резервистов. Они уступали дивизиям 1 й волны и в численности (почти на 2,5 тыс. человек), и в вооружении, и в количестве автотранспорта. Кадровых военнослужащих в них было только 6 %, зато недавно отслуживших резервистов – 83 %.

21 дивизия 3 й волны комплектовалась исключительно мобилизованными старших возрастов, кадровые военнослужащие в них не служили, а транспорт еще в большей степени был гужевым. Предназначались они для позиционной обороны и потому имели на вооружение почти на 200 пулеметов больше, чем дивизии 1 й волны. А в 14 учебных дивизиях 4 й волны лишь 9 % личного состава, главным образом офицеры и унтер офицеры, были кадровыми.

Подвижные войска вермахта состояли тогда из пяти танковых, четырех легких и четырех моторизованных дивизий, а также кавалерийской бригады. Все они вместе с тремя горнострелковыми дивизиями нуждались в укомплектовании до штатов военного времени и формировании для них тыловых подразделений[112 - Мюллер Гиллебранд Б. Указ. соч. С. 79–85.]. К сентябрю 1939 г. к ним добавились еще две незаконченные формированием танковые дивизии: 10 я и «Кемпф»[113 - Jentz T.L. Panzertruppen. The Complete Guide to the Creation & Combat Employment of Germany’s Tank Force. 1933–1942. Atglen, PA: Schiffer Publishing Ltd., 1996. P. 91.].

В стремительно выросшей армии резко обострилась проблема нехватки командных кадров. Для ее решения 1500 унтер офицеров рейхсвера получили офицерские звания, а на действительную службу вернулись 1800 отставников и офицеров запаса, включая ветеранов Первой мировой войны. Еще 2500 офицеров перевели в армию из полиции. В 1937 г. четырехлетняя программа подготовки армейских офицеров сократилась вдвое, а количество кандидатов на их посты резко увеличилось. Если до 1933 г. их было 180–200 человек в год, то в 1938 г. это число выросло до 2 тыс.[114 - Corum J.S. Op. cit. P. 201; Мюллер Гиллебранд Б. Указ. соч. С. 38.]

Но все эти меры не смогли восполнить дефицит офицеров. Именно поэтому взводами в вермахте, как и прежде в рейхсвере, зачастую командовали фельдфебели, а численность штабов частей и соединений была существенно меньшей, чем в других армиях мира. Так, если в штабе германского корпуса служили 27 офицеров, то в американском их было 69[115 - Van Creveld M.L. Op. cit. P. 50, 53.]. Тем не менее высокий профессиональный уровень германских командиров всех уровней позволял им успешно справляться со своими обширными обязанностями.

Создание люфтваффе вызвало перевод туда 500 армейских офицеров, которых и без того остро недоставало[116 - Frieser K. H. Op. cit. P. 28.]. После аншлюса Австрии, казалось бы, появилась возможность несколько улучшить кризисную ситуацию с командными кадрами за счет ее армии. Однако многие из 2128 австрийских офицеров к тому времени достигли предельного возраста, поэтому только 1600 из них перешли на германскую службу. Учитывая общую численность армии Австрии – 58 тыс. человек – в результате слияния с ней дефицит офицеров в Германии только возрос[117 - Van Creveld M.L. Op. cit. P. 152.].

Отметим, что их в вермахте всегда было немного, они составляли лишь около 3 % личного состава его сухопутных сил. Так, к началу Второй мировой войны в действующей армии Третьего рейха численностью 2 741 064 человека имелось 81 314 офицеров[118 - Мюллер Гиллебранд Б. Указ. соч. С. 706.]. Зная, что качество подготовки кадровых военнослужащих существенно превосходило уровень их коллег резервистов, германское командование старалось в первую очередь укомплектовать теми, кто получше, свои ударные соединения. Поэтому кадровые офицеры составляли половину командного состава в танковых, моторизованных и горнострелковых дивизиях. В пехотных дивизиях 1, 4, 11 и 12 й волн формирования их было 35 %, а в остальных дивизиях – лишь 10 %[119 - Germany and the Second World War. Vol. IV. P. 318–319.].

1.5. Блицкриг: стратегия и тактика

Вермахт стал прямым наследником рейхсвера и продолжал использовать и развивать его тактику, существенно отличавшуюся от применяемой в ходе Первой мировой войны. Вместо позиционной борьбы с ее многодневным «прогрызанием» вражеской обороны, когда каждый клочок отвоеванного пространства оплачивался большой кровью, германская армия готовилась к высокоманевренным боевым действиям. И не случайно, ведь Германия не обладала достаточными ресурсами, ни людскими, ни материальными, чтобы вести длительную войну на истощение в условиях блокады, а тем более – на два фронта. Опыт Первой мировой войны продемонстрировал это более чем убедительно. Поэтому стратегия и тактика вермахта нацеливались на быстрый разгром его противников поодиночке. Особое внимание уделялось достижению внезапности нападения. В памятной записке германского верховного главнокомандования «Проблемы организации руководства войной» от 19.04.1938 указывалось:

«Формы развязывания войны и открытия военных действий с течением времени меняются.

Государство, его вооруженные силы и население приводятся в состояние возможно более высокой мобилизационной готовности еще до опубликования приказа о мобилизации.

Фактор внезапности как предпосылка для быстрых и крупных первоначальных успехов часто будет вынуждать начинать боевые действия до окончания мобилизации и даже до завершения развертывания сухопутных войск.

Объявление войны уже не во всех случаях будет предшествовать началу военных действий»[120 - Совершенно секретно! Только для командования! М.: Наука, 1967. С. 74.].

Впервые немцы показали всему миру на практике, как это делается, в сентябре 1939 г., напав на Польшу. Именно тогда новую германскую стратегию окрестили коротким, но емким словом – блицкриг, или «молниеносная война» в переводе с немецкого. С тех пор этот термин приобрел широчайшую известность.

Главные принципы стратегии блицкрига ясны и понятны:

1. С самого начала кампании внезапно обрушить на противника свои основные силы.