скачать книгу бесплатно
– Спасибо, Стивен! – грустно сказала Элис, глядя в пол.
– Блондинчик, пойдем, покажешь, что тебя так заинтересовало здесь. Я тут все знаю! – сказал Джим и махнул рукой Стивену, отводя его вглубь этого архива. Когда они стали отходить от нас, Джим кивнул мне, показывая на Элис.
Я должен был успокоить ее, и казалось, что впервые в жизни я знал, что надо сделать. Я подошел и встал прямо перед ней, взял за руку. Она подняла голову и приветливо посмотрела мне в глаза. Я обнял ее! Наконец-то, я это сделал! Я обнимал ее очень крепко и она тоже. Меня переполняли чувства, и я знал, что ее тоже. От эмоций кружилась голова, так что казалось, что это кружится все вокруг, а мы стоим и наслаждаемся этим. Это продолжалось несколько минут.
– Ты тоже это чувствуешь? – спросил я.
– Да! – ответила Элис, даже не уточнив, о чем я спросил.
В дальнем углу, стоя у одного из столов, Джим и Стив разглядывали что-то. Джим поднял голову и, увидев нас, сказал: «Наконец-то ты сделал это, брат!»
Стивен перевел взгляд от предмета на столе на нас и улыбнулся. Видимо, даже его задел этот эмоциональный момент, а, может, он просто видел выгоду в том, что кто-то может успокоить Элис и принять правильное взвешенное решение по поводу продажи реликвий.
– Я больше не хочу расставаться с тобой! Никогда! – сказал я, ослабив объятия и посмотрев своими блестящими от слез глазами на нее, – Ты согласна?!
– Да! Да, Марк! – уверенно сказала Элис. На ее лице была самая милая улыбка и слезы радости. Мне казалось, что она стала еще прекраснее!
Когда мы с Элис уже не были центром всеобщего внимания, каждый занимался чем-то, рассматривал изобретения, фотографии и картины или читал. Я и Элис тоже делали вид, что чем-то заняты, а на самом деле, просто пытались поймать взгляд друг друга, особенно я, смотря через полки высоких деревянных стеллажей и столов, наполненных старыми безделушками или предметами искусства.
Неожиданно и громко, так что все вздрогнули, прозвучал голос Джима: «Элис! – и после небольшой паузы продолжил, – иди сюда!»
Элис, я и Стивен быстрым шагом направились к Джиму, стоящему почти в центре всего этого архива перед резным столом, заполненным разными черно-белыми фотографиями в рамках, некоторые из них были из разных металлов разных форм и сплетений, а некоторые деревянные простые и резные, по их состоянию понятно было, что все они из разных мест и времен.
– Я звал только Элис! – Глядя на Стивена, сказал Джим, – Марка само по себе, разумеется! – Продолжим Джим, когда Стивен неловко посмотрел на меня, – да ладно, Стиви, я пошутил! Ты какой-то напряженный…
– Джим, что случилось? – спросила Элис.
– Мне кажется, я где-то видел этого человека! – сказал Джим, показывая на стол.
– Тут много людей! – сказал я, – кого именно?
– Вы приглядитесь! На всех фотографиях один и тот же человек с другими людьми, – нестерпимым тоном сказал Джим.
И все разом наклонились к столу и стали жадно разглядывать фотографии, никто не прикоснулся к ним руками, будто боясь что-то испортить.
– Верно, так и есть, – уверенно сказал Стивен.
Я тоже это быстро заметил, но мое внимание больше привлекло лицо Элис, выражение которого было полно смятения. Я думаю, все сначала закономерно подумали, что это был дядя Джон, но фотографии и рамки казались настолько древними, и Элис ничего не сказала, что никто эту версию не озвучил, тем более Джим и я никогда не видели дядю Джона. Мы навещали Элис только, когда его не было, а не было его почти все время, Элис давала нам это понять, привязывая токую белую ленту к перилам того балкона, на котором я впервые увидел её.
– Может это писатель какой–то! – разорвав тишину, воскликнул Джим, – или ученый!
– Что? – воскликнула Элис, – в смысле, почему ты так решил?
– Где-то ведь я его видел? Наверняка в школе на портрете одного из умников, которыми все коридоры увешаны, – уверенно продолжал настаивать на своём Джим.
– Не думаю! – с умным лицом сказал Стивен, – я был лучшим учеником и у меня отличная зрительная память, я бы запомнил.
– Умница, Стиви, – усмехнулся Джим, – но мы явно учились в разных школах!
– Да, наверное, в нашей школе он есть, – вмешался я, – я тоже видел.
– Стивен, мы можем продолжить с вами осматривать здесь все в другой день? Если не возражаете, я бы осталась тут на пару часов с друзьями, – садясь на стул перед этим столом, грустно сказала Элис.
– Конечно, Элис! Как я и сказал, у вас есть месяц для посещения, – с неловкостью в голосе, но тактично сказал Стивен, – я как раз хотел уходить.
Неожиданно на лестничной площадке архива оказался дворецкий: «Я провожу вас, сэр».
– Пока, Стив! – крикнул ему вслед Джим.
– Я Стивен! – донесся раздражённо голос с лестницы.
– На-пле-вать… – негромко, пропел Джим.
Я усмехнулся над остроумием Джима, но сразу обратил внимание на томный вид Элис.
– Это стул дяди… – сказала она, потерев руками о витые подлокотники, – он часто работал за этим столом, что-то читал и рассматривал, а потом внезапно уезжал. Возвращаясь, он иногда ставил на стол новую рамку с фотографией и снова что-то изучал. Только сейчас я поняла, что тут он готовился к новой поездке. – После небольшой паузы, взяв одну из рамок в руки, Элис продолжила. – Так странно, что я не замечала его на этих фото, наверное, и не смотрела вовсе.
– Чем он все-таки занимался, ты знаешь? – спросил я, – куда ездил?
– Нет. Когда я спрашивала, он всегда говорил: «Все поймешь, когда придет время». Я эту фразу слышала тысячу раз! – Воскликнула она, – а теперь он пропал, и что дальше? – на глазах Элис выступили слезы.
Я подошел к Элис сзади и положил руку на плечо, она положила свою руку на мою в ответ, давая понять, что ей нужна моя поддержка.
– Погоди-ка! Ты сказала, это он?! – воскликнул Джим, – это твой дядя? А как я мог его видеть?
Элис резко встала со стула, подошла к перилам лестничной площадки: «Леонард!»
– Да, мисс! – откуда-то из огромного зала внизу донёсся голос Леонарда.
– Я могу попасть в кабинет дяди? – спросила она, как бы стесняясь, ведь ей запрещали туда ходить и всегда держали кабинет закрытым.
– Думаю, что сейчас уже можно… – грустно ответил Леонард.
– Идем! – уверенно сказала Элис и кивнула нам головой. У нее был вид необычайно решительный. Видимо, она давно хотела больше узнать о дяде, побывав в кабинете.
– Помните, пару раз мы пробирались в кабинет дяди, когда там прибиралась уборщица, – спешно говорила Элис, ведя нас за собой в кабинет, который Леонард сразу открыл. – Вот! – она показала на портрет, висящий в центре кабинета, за большим письменным столом.
Это был нарисованный, очень реалистичный портрет дяди Джона. Вот почему нам с Джимом было знакомо лицо на фотографиях. Мы были в кабинете еще задолго до расставания с Элис, но воспоминания остались.
– Сколько ему здесь лет? – спросил я, указав на портрет.
– Думаю, около сорока. Примерно таким я его и запомнила, – после небольшой паузы, Элис продолжила, – сейчас ему было бы почти пятьдесят.
– Кто вообще в наше время делает портреты?! – недоуменно воскликнул Джим.
– В наше время… – шепотом произнес я. В ту же секунду я сорвался с места и побежал в архив к столу, где стояли фотографии. Схватив в каждую руку по одной рамке, я побежал обратно к Джиму и Элис. Они стояли на тех же местах и смотрели в мою сторону, будто меня не было всего секунду.
– Что случилось, Марк? – спросила Элис.
– Вы конечно скажете, что я спятил… – начал я, и еще секунду подумав, решил все-таки озвучить свою версию, – ты сказала, что ему сейчас было бы 50 лет, так? – не дожидаясь ответа, я всучил Элис рамку с фотографией, – А сколько ему здесь лет?
– Думаю, что около 40, выглядит почти так же, как на портрете на стене, – с недоумением отвечала она.
– Вот именно! Сейчас 1998 год, значит фото сделано примерно 10 лет назад, в 1988, так?
– Допустим… – сказал Джим, – к чему ты клонишь, Марк?
– Почему фотография не цветная?! – повисла пауза, недоумение на лицах друзей было еще сильнее, – с середины прошлого века уже были цветные фотографии, а это было за тридцать лет до этого. И что за туземцы рядом с ним стоят?!
– Да ты умом тронулся, брат? – засмеялся Джим.
– Что по второй? – спросила серьезным голосом Элис. Я вопросительно посмотрел на нее, и она повторила свой вопрос. – Что по второй фотографии скажешь, Марк?
– Здесь он чуть старше, видимо. Фото тоже не цветное. Стоит у автомобиля, не уверен, но возможно это первая модель Форд, а они, кажется, в начале века стали выпускаться или в конце прошлого.
– Ребята, видели бы вы свои лица! – заливаясь от смеха, еле говорил Джим, – Марк, понятно, от скуки умом тронулся, но ты-то, Элис…
Элис не смеялась, а наоборот стала серьезней и задумчивей. Джим продолжал смеяться надо мной: «Туземцы на маскараде, автомобиль в музее. Дядя Джон был просто туристом! О, Боже! А фотки просто выцвели или специально так напечатаны!»
Джим подошел ко мне, резким движением попытался выхватить рамку с фотографией, и она случайно упала на пол. Рамка была из черного металла, как автомобиль на фотографии, поэтому не пострадала, но разбилось стекло.
– Вот черт! Я подниму! – сказал Джим и присел, чтобы собрать стекло и поднять рамку.
Я молча смотрел на Элис, она отстраненно смотрела сквозь меня, как будто перебирая тысячи мыслей в голове. Через пару секунд поднялся Джим, он молчал и был бледен.
– Ты что, порезался? Что с тобой? – спросил я, но он просто молча подал мне фотографию без рамки, тыльной стороной. Там было написано: «Запуск первого автомобильного конвейера Генри Форда. 1913 год».
Я был рад, что оказался прав, а после в ужасе, что оказался прав. Я молча передал фотографию Элис и взял у нее из рук первую рамку. Она была из потрескавшегося дерева. Без особых усилий, я открыл сзади подставку и сразу увидел надпись на незнакомом языке и год: «1890».
– Как это может быть? – уже без смеха, спросил Джим, – Элис, это точно он на фото, может быть, это его отец? Или дед?
– Думаю, что это он. Это многое объясняет… – Элис, выбегая из кабинета, крикнула, – за мной!
Элис пошла не к столу, а стала ходить между стеллажами и внимательно их осматривать сверху донизу. Я и Джим следовали за ней, пихая друг друга локтями.
– Что ты ищешь, Элис? – наконец спросил Джим.
– Тихо! – встрял я, – не мешай ей!
– Нашла! – вскрикнула Элис, – Марк, помоги, – она показала на большой камень, под стеклянной колбой. Встав на цыпочки, я достал его и вместе мы пошли к столу. Элис села на стул, – Я была совсем ребенком тогда. Дяди не было очень долго. Когда он появился, то был худой, уставший и сильно загорелый, а на полке появился этот камень, дядя сказал, что это просто сувенир. Сейчас мне так не кажется, – Элис протерла рукой пыль с основания, на котором лежал камень под стеклом. Я и Джим наклонились, чтоб прочитать надпись: «Открытие Тауэрского моста. 1894 год».
Первый прокомментировал это Джим: «Выходит, дядюшка Джон так сильно любил работать, что даже путешествовал во времени».
Я укоризненно посмотрел на Джима и заключил с умным видом: «Да, думаю, что дядя путешествовал во времени, посещая важные события, и возвращался с артефактами!».
– Но зачем? – крикнул Джим, – Как? Как это возможно?
Мы, переглянувшись, кинулись смотреть все, что попадалось под руки. Начали с фотографий на столе. Каждый хватал рамку и разбирал ее, и наперегонки озвучивал год, который видел: 1894, 1915, 1941…
Когда нетронутых фотографий на столе не осталось, мы побежали между стеллажами, выискивали предметы с датами и выкрикивали их: 1736, 1748, 1692 и еще много других . Это были статуэтки, книги, картины, карты, часы и разные предметы и изобретения, назначения некоторых мы даже не представляли.
– Это же не-воз-мож-но! – кричал Джим.
– Элис, портрет! – сказал я, подбежав к ней, – Джим сказал, кто в наше время делает портреты, надо проверить его!»
Мы ринулись в кабинет. Портрет висел в центре за письменным столом. Мы подбежали с Элис к нему с разных сторон. Я подставил стул к стене и подал ей руку.
– Ох, какой кавалер! – усмехнулся Джим, забежав в кабинет.
В это мгновение стул качнулся, и Элис упала ко мне в руки с портретом. Она улыбнулась мне и положила портрет на стол тыльной стороной, внизу была надпись: «Сэр Джон Милман. 1537».
Ниже была подпись автора, которую мы даже не стали разбирать, потому что увидели в дверях дворецкого.
– Леонард, вы знаете, что все это значит?! – громко спросила Элис.
– Это значит, мисс, что… – он выдержал мучительную паузу, – время пришло!
Леонард кивнул на стену сзади нас и в ту же секунду развернулся и вышел. Мы медленно, словно боясь, повернулись к стене. На месте, где висел портрет, был черный сейф, вмонтированный в стену. Сразу понятно, что сейф был очень старый и простой.
Как всегда, тишину нарушил Джим: «Давайте уже откроем его! Вдруг там много денег!»
– Думаю, что там нет денег Джим, – с умным видом произнес я. – Там должно быть то, что даст ответы на все вопросы.
В это время Элис вновь влезла на стул и попыталась покрутить четырехконечный вентиль, а после сказала: «Здесь замочная скважина! Я пойду, спрошу у Леонарда, знает ли он что-то про ключ».
А мы с Джимом бухнулись на диван, стоящий рядом со столом.
– Ну и повезло же тебе с девчонкой, брат! – заговорил Джим, – умна, красива, скоро станет богатой, и с родственниками встречаться не надо! По крайней мере, не в наше время, – засмеялся Джим.
– Я думаю, что она не станет богатой… – произнес я, – нельзя все это продавать!
– Я тоже так думаю, Марк! – сказала Элис, стоя в дверях, – я чувствую, что есть какая-то связь у всех этих предметов с дядей, – после паузы она продолжила, – Леонард не знает про ключ, может поискать его здесь? Или заняться этим завтра, я невероятно устала.
– Ты останешься здесь, Элис? – спросил я.
– Леонард предложил мне это, но я не могу… – Элис опустила глаза, – мне грустно оставаться здесь.
– Ты можешь переночевать у Марка! – вмешался Джим.
– Да-да, Элис, у нас полно места, мама не будет против, уверяю тебя! – сказал я, покосившись на Джима. Тот демонстративно подмигнул мне, чтоб Элис тоже видела.
Леонард закрыл за нами кабинет, а ключ от него вручил Элис. Затем проводил нас на кухню, где мы вышли через арочную дверь, но уже нормального размера. Я жил с мамой и младшим братом, отец не жил с нами уже лет шесть. Элис расположили в комнате младшего брата, который был в летнем лагере за городом. Мама не сводила с Элис глаз и при каждом удобном моменте демонстрировала мне, что она ей очень нравится. А началось все со слов: «Значит, вы та самая Элис?! Рада с вами познакомиться лично». И, конечно, не обошлось без фразы: «Марк столько о вас рассказывал». В общем, весь вечер мы с Элис соревновались в том, кто смущен больше.
Лежа в постели, я думал обо всем произошедшем сегодня: о доме, о Джоне Милмане, о путешествиях во времени и, конечно, об Элис. В голове мысли спорили, стоит ли прямо сейчас, ночью, пойти к ней просто поболтать, ведь она точно не спит. Было страшно так же, как тогда, когда я побоялся обнять ее у маленьких дверей. Унимая дрожь в теле, я вскочил с кровати и сказал себе фразу из какого-то старого фильма: «Делай, что должен, и будь что будет!»
Я тихо постучал в дверь и сразу зашел.
– Тоже не спится? – сказала Элис, – я рада, что ты пришел.
