скачать книгу бесплатно
Пожилой психиатр откинулся в кресле, расстегнул верхнюю пуговицу голубой рубашки, достал из кармана носовой платок, снял очки и вытер пот с лица. Спорить с пациентами – дело неблагодарное, и таким образом ещё никого не удавалось переубедить и заставить видеть себя со стороны, но раз за разом он вовлекался в эту игру в надежде сократить время и скорее прийти к счастливому финалу.
– Алиса, поймите: дело не в том, что правильно, а что нет… Забудьте вы вообще это слово, вычеркните его из своего лексикона: любая «правильность» субъективна. Давайте сосредоточимся на другом: у вас невроз, и этот невроз явно мешает вам жить.
Пациентка не сдавалась. По всему было видно, что эта девушка вообще не привыкла лезть за словом в карман – у неё на всё был ответ, и он уже успел к этому привыкнуть. Если Алиса молчит, значит, слова, зародившиеся в этот момент в её голове, ей не позволяют произнести вслух правила приличия.
– Почему вы все думаете, что со мной что-то не так? – наконец спросила она, видимо, преобразовав неприличные слова в приличные. – Что не так? Разве это не естественно – нести ответственность за собственную жизнь?
– Мы говорим о разных вещах. Нести ответственность за свою жизнь, делать сознательный выбор и принимать последствия этого выбора – это одно. Но вот, что вы делаете на самом деле: вы пытаетесь всё контролировать.
– Не понимаю, чем это плохо.
Алиса невероятно упряма. Врач не представлял себе, каких усилий стоило её супругу уговорить девушку обратиться к психиатру. Он задумчиво стал протирать очки носовым платком, которым только что вытирал лоб:
– Тем, что вашему контролю подвластно не всё. Далеко не всё… как бы это сказать помягче… По большому счёту никто из нас не способен ничего контролировать. Другие люди, обстоятельства, объективная реальность не подвластны нашему контролю.
– Предлагаете смириться с этим?
– Алиса, поймите: вы не контролируете даже собственную жизнь. Вы не знаете, что случится с вами даже через пять минут – у вас может случиться сердечный приступ, или вы в ярости накинетесь на меня с кулаками, или вы, наконец, признаете, что не являетесь центром вселенной. Вы не можете с уверенностью утверждать, что чётко осознаёте, что происходит в вашей голове.
– Ну допустим, – нехотя признала девушка.
– Так как же вы можете претендовать на то, чтобы контролировать других людей?
– Я не претендую.
– Тогда признайте, что ни вы, ни ваши стихи, ни какие-то другие ваши написанные или произнесенные слова не могли повлиять на чьё-то решение расстаться со своим партнёром. Вы даже не знакомы лично с этими людьми. Так почему же вы думаете, что ваша власть над ними столь велика?
– Умом я это понимаю…
– Сознанием. А подсознание уверено, что вы можете влиять на эти совершенно не зависящие от вас события. И вот эти вещи – они вступают в конфликт, понимаете? И отсюда все ваши неврозы, повышенная тревожность и депрессивные состояния.
– Ну хорошо, допустим. Что вы предлагаете?
– Перестаньте всё контролировать. Перестаньте пытаться это делать. Перестаньте думать об этом.
– Легко сказать, доктор. Легко сказать. Но поймите и вы – я не могу это сделать. Я же собственными руками, по сути, лишу себя почвы под ногами. Мне не на что будет опереться. Мне будет ещё страшнее, чем сейчас. Я не смогу жить в мире, где от меня ничего не зависит.
– Послушайте, – психиатра осенило. – Вы ведь писательница.
– Поэтесса. Я пишу пока только стихи. Хотя если честно, я задумываюсь о прозе. Мне кажется, в прозе я могла бы как-то точнее…
– Отлично! – воскликнул психиатр. – Вам не приходило в голову, чем вас так привлекла эта профессия?
– Странный вопрос. Это вообще единственное, что я умею – испытывать чувства, эмоции, и выражать это словами. Я так вижу мир, я с ним так общаюсь, если можно так выразиться. Это мой способ восприятия мира. Всё, что не выражено словами, для меня не существует.
– Вы помните, что мы уже это обсуждали? Я имею в виду – ваши проблемы с людьми, которые воспринимают мир по-другому.
– Да, конечно, – опустила голову Алиса. – Я напоминаю себе об этом постоянно: не все такие, как я, и никто не обязан быть как я. Для меня важны слова – но для других людей нет, и это нормально. Мне нужно говорить – и слышать – а кому-то – совершать поступки.
– Звучит как заученный урок.
– Вроде того, – девушка усмехнулась впервые за время сеанса. – Так я себе это всё и повторяю… Но, признаться, мне до сих пор тяжело с людьми, которые не могут сказать что-то словами… Я даже негатив готова принять – любое унижение, любой отказ, если он выражен чётко: нет – значит, нет. Я всё приму. Но поступки… знаете, поступки у людей бывают очень странные. Я не мастер их расшифровывать. Так что с моей профессией? Вы, кажется, хотели что-то сказать…
– Да, верно. Только прошу: не воспринимайте мои слова сразу в штыки, хорошо?
– Разве я хоть раз так делала?
– И тем не менее… Обещайте подумать над тем, что я скажу – в какое-то время, когда вы будете одна, в тишине, никуда не будете спешить. Это действительно очень важно.
– Обещаю, – на полном серьёзе произнесла Алиса. – Я подумаю об этом – долго и обстоятельно.
– Вот и договорились… Так вот. Некоторые писатели – безусловно, не все, но некоторые – выбирают эту профессию именно для того, чтобы реализовать своё навязчивое желание контролировать всё и всех.
– Вы так думаете?
– Вне всяких сомнений! Придумывая собственные миры, реальности, сложных персонажей с их чувствами, эмоциями, поведением, писатель таким образом контролирует их… Я слышал, что некоторые писатели «отпускают» своих персонажей, позволяют им жить собственной жизнью, и эти персонажи буквально выходят из-под контроля… но, думаю, это не ваш случай.
– Хм… – задумалась Алиса. – Мне кажется, я начинаю понимать, к чему вы клоните… Думаете, мне всё-таки стоит начать писать прозу?
– Обязательно, дорогая моя Алиса! – воскликнул психиатр, снова надевая очки. – Обязательно начните писать прозу – и довольствуйтесь этим! Контролируйте своих персонажей и оставьте в покое себя и своё окружение! Перестаньте ограничивать себя, выйдите, наконец, за собственные рамки – вы же творческий человек! Дайте себе свободу, дышите! И дайте дышать другим.
– Хм…
– Вы понимаете, что я пытаюсь сказать?
– Думаю, что да.
– Умом? – улыбнулся психиатр.
– Сердцем, – улыбнулась в ответ Алиса. – Но есть большая разница между пониманием и действием. Думаю, я не смогу сразу перестать пытаться всё контролировать. Не сразу смогу засесть за прозу – и непонятно, что это должно быть: начать ли с короткого рассказа или сразу замахнуться на большой роман? В каком стиле писать? Да и вообще – это ведь может не получиться! Не сразу, во всяком случае. Должно пройти время – достаточно большое. Месяцев…
– Стоп, стоп, стоп. Время вы тоже не контролируете, помните? Сколько пройдёт – столько пройдёт. У вас это время есть. Подумайте, расслабьтесь. Успокойтесь. И начните писать – просто начните, не задумываясь ни о чём. Уверен, даже первая проба пера в прозе принесёт вам несомненную пользу – даже если это ваше первое произведение и отправится прямиком в стол и останется там навсегда. Здесь главное просто сесть и сделать.
– Мне надо привыкнуть к этой мысли. Но спасибо: сама бы я до этого вряд ли дошла.
– Да бросьте! Вы же сказали, что думали о том, чтобы писать прозу. Вы бы всё равно начали её писать, рано или поздно.
– Ну да, – улыбнулась Алиса. – Но знаете, волшебный пинок под зад – это как-то надёжнее.
Об этом последнем разговоре психиатра с пациенткой никто никогда не узнал: совет доктора Алисе помог. В тот же день, вернувшись из клиники, девушка начала писать свой первый прозаический роман – и уже спустя год «Странная сказка» Алисы Новак начала свой путь к сердцам читателей.
Детективное агентство «Гром и Молния». Суббота, 4 июля, 10:00
В то ясное субботнее утро частный детектив Илья Андреевич Громов, более известный в узких кругах как Молния, никуда не спешил. Вот уже год он жил совершенно один после того, как жена бросила его, сбежав с молодым любовником куда-то к чёрту на кулички. Всё своё время мужчина тратил теперь исключительно на работу, которую считал делом своей жизни, а также на повышение квалификации и оттачивание всевозможных навыков, которые так или иначе относились к его профессии.
Работать в субботу особой необходимости не было, тем более что только вчера ночью Молния вернулся из Санкт-Петербурга, куда ездил по заданию весьма обеспеченной клиентки – нужно было проследить за её благоверным, слишком часто (по мнению супруги) посещавшим северную столицу «по делам». Дама давно подозревала, что, помимо бизнеса, у мужа в Питере есть и некие амурные дела – и, конечно, не ошиблась: детектив располагал теперь кучей неопровержимых доказательств её предположений, включая фото, видео, а также аудиозаписи разговоров.
Молния всегда поражался женской интуиции: в вопросах верности в отношениях представительницы прекрасного пола не ошибались никогда. На его памяти не было ни единого случая, когда клиентка просила детектива найти доказательства неверности мужа или любовника – и не получила их. И ведь дело вовсе не в том, что все мужчины сплошь предатели и лжецы, не способные пройти мимо новой юбки…
«Вот бы мне вашу интуицию год назад», с тоской думал мужчина, подходя к зданию, где на входной двери красовалась табличка «Детективное агентство «Гром и Молния».
Итак, срочной работы у Молнии сегодня не было – он собирался заказать доставку еды в офис и написать клиентке подробный отчёт о поездке в Санкт-Петербург, потом проверить почту, ответить на письма, которые он давно откладывал, оплатить накопившиеся счета (благо, клиентка оказалась весьма щедра, и на банковском счёте детективного агентства теперь красовалась кругленькая сумма) – и отправиться домой отсыпаться после нескольких бессонных ночей.
Однако планам детектива не суждено было осуществиться: у закрытой двери агентства его ждала незнакомка – блондинка в длинной цветастой юбке и звенящих браслетах.
– Алевтина, – девушка так уверенно протянула руку Молнии, словно она точно знала, что он именно тот, кто ей нужен, и никого другого она здесь встретить не могла.
– Молния, – машинально ответил он, пожимая тонкие девичьи пальцы, сплошь унизанные кольцами с крупными камнями. – Давно ждёте?
Девушка улыбнулась:
– Ровно столько, сколько планировала.
«Новая клиентка», – подумал детектив, и впервые за долгое время ошибся в предположении.
Глава 4
Полицейский участок №48. Суббота, 4 июля, 10:30
Ровно в 10:30, когда следователю Громову всё же удалось выпить кружку крепкого горячего кофе, в кабинет вошёл парень в папкой в руках – не слишком высокий, но с развитой мускулатурой, голубоглазый блондин с выгоревшими на солнце волосами и совершенно бесхитростным выражением лица.
– Открывашка! – удивился Громов.
– Приветствую, – широко улыбнулся вошедший, сел за свободный стол и бросил папку перед собой.
Парень работал в участке помощником следователя всего пару лет, но уже успел заслужить всеобщую любовь и уважение: у него всегда было хорошее настроение, неизменная улыбка, что бы ни случилось, и он никогда не жаловался даже на самую чёрную работу. У парня было нормальное имя – Дмитрий Денисов, – но сотрудники звали его не иначе как Открывашкой: благодаря удивительно тонкому чутью он умел видеть то, чего не видели другие, замечал мельчайшие детали, хорошо запоминал имена и лица и умел расположить к себе самых разных людей. Считалось хорошим знаком – получить Открывашку к себе в команду: он был чем-то вроде талисмана и помогал сдвинуть с места, казалось, самые безнадёжные дела.
– Какими судьбами? – спросил Громов. – Угостить тебя кофе?
– Теперь я ваш – на новое дело о вчерашнем убийстве. От кофе не откажусь… собственно, сам его и сделаю, – улыбнулся Открывашка. – Вам тоже?
– Ну давай, раз так, – Громов откинулся в кресле и закинул ногу на ногу. – Рад, что шеф прислал тебя. Правда, рад. Думал – пришлёт кого-то зелёного совсем, а мне нянчись тут – ещё и времени совсем в обрез… Но ты же вроде с Романовским работал, нет?
– Романовский с сегодняшнего дня в отпуске, – откликнулся парень, наливая кипяток в две большие кружки с молотым кофе. – А так бы это дело было его. Нам его вчера подкинули, а потом узнали об отпуске и передали вам. Ну а поскольку я не в отпуске – я теперь ваш со всеми потрохами. Командуйте, шеф.
– Значит, тебя уже не надо вводить в курс дела, а? Успел ознакомиться с материалами?
– В целом я в курсе. Разве только если медзаключение пришло, – Открывашка поставил одну кружку перед Громовым, а со второй вернулся за стол напротив. – Его я ещё не видел… Зато опросил жильцов дома с утра, пока не разъехались в субботу с утра пораньше.
– Ого. Вот это ты молодец. Хвалю.
– Ну, я всё-таки не всех застал дома – суббота, июль… все, кто только мог, разъехались из душного города куда подальше. И консьержку пока не видел – она обычно позже приходит по выходным. Соответственно и записи с камеры пока нет, а доступ только у неё.
– А, значит, камера там есть. Это уже хорошо.
– Угу, – промычал Открывашка, отпивая кофе. – Позже записи достану. Так заключение уже есть? Это ведь убийство?
– Похоже на то. На теле в области головы – а точнее, на правом виске – есть следы удара тупым твёрдым предметом, так что из окна – или с балкона…
– На правом, – повторил помощник следователя. – Значит, убийца – левша.
– Вероятно, – кивнул Громов. – Или нападал со спины. Из окна или с балкона сбросили уже труп. Так что сбросить его могли хоть с пятого этажа… Личность пока не установлена. Работаем… Что у тебя?
– Ну, в общем, в этом доме жертва не живёт… то есть не жил. Соседи его раньше не видели. Выход на крышу закрыт, ключи есть только у консьержки. Похоже, что он был у кого-то в гостях. Но пока неясно, у кого. Надеюсь, консьержка что-то прояснит. Ну или запись с камеры.
– Хороши хозяева – к таким только и ходить в гости… убили с одного удара и выбросили в окно… Ещё и кроссовки выбросили, молодцы. Следы заметали. – Громов полистал папку, остановившись на фотографиях с места происшествия. – Орудия преступления, конечно, не нашли.
– Пока нет, – вздохнул Открывашка. – Наверно, оно осталось в квартире. И это может быть всё, что угодно… Кстати. Вам этот случай ничего не напоминает?
Громов нахмурился:
– А должен?
– Может и нет… только у меня смутное ощущение, что это что-то знакомое. Может, из фильма какого-нибудь или книги… Я много такого смотрю и читаю. Ну а что – даже дурацкие детективы могут навести на мысль.
– Согласен, бывает такое, – кивнул Громов. – У нас, вон, как раз в прошлом году произошло одно «книжное» убийство. Хотя лично я такое…
– Ой, книга! – Открывашка даже не заметил, что перебил начальника, хотя всегда очень внимательно относился к таким вещам. – Это тоже похоже на книжное убийство! Это как в книге!
– В книге? В какой?
– Ну, я же сказал, что много такого читаю – вот книгу недавно прочитал… Писательница есть такая – Алиса Новак. Может, слышали?
– Нет, не слышал. И, признаться, детективов не читаю. В детстве разве что – Агату Кристи. У нас тут на работе такого насмотришься – никаких детективов потом не захочешь… И что, хорошая книга?
– Ну так, – пожал плечами Открывашка. – Не гениальная, но на один раз интересно. «Последний полёт» называется – меня как раз название зацепило.
– Так что там в книге? Похожее убийство?
– Ага. Тоже удар в висок, а тело – в окно. Только там убийцу не нашли, списали всё на самоубийство.
– Что ж это за детектив такой, если убийцу не нашли? – усмехнулся Громов.
– Ну да, не канонический, – пожал плечами Открывашка. – Но там и не в убийстве дело. И в целом справедливость восторжествовала и зло наказано… Вообще довольно популярная книга сейчас, во всех книжных продаётся. Писательница современная просто. Вроде даже молодая. И живёт в Москве. Возможно, даже наш убийца читал её книгу.
– Ну ладно, не суть важно… А орудие преступления какое было в книге?
– Почти идеальное, – улыбнулся Открывашка: – Миллуоллский кирпич.
Название «миллуоллский кирпич» возникло в 60-х годах прошлого века благодаря агрессивным футбольным фанатам из английского Миллуолла. Уже тогда местная полиция отбирала у входящих на стадион фанатов любые предметы, которые хоть мало-мальски напоминали оружие. Тогда «психи из Миллуолла» придумали плотно скручивать газеты – и получившееся орудие использовали в жестоких драках с фанатами соперничающих клубов. А когда газет не хватало, в одну газету добавляли «довесок» – всего несколько монет, завёрнутых в плотно скрученную газету, делали её подчас смертельным оружием.
Идеальным его делала дешевизна, доступность, а главное – лёгкость изготовления и уничтожения: газеты можно раскрутить обратно, сжечь или просто выбросить на свалку. В самом деле, разве кто-то обратит внимание на несколько рваных газет, пусть даже и скрученных между собой?
От размышлений Громова отвлёк Открывашка:
– Но если убийца – ну вдруг! – использовал миллуоллский кирпич, то орудие преступления мы не найдём. Разве нет? Даже если мы перероем весь мусор из этого дома. Доказать ничего не получится. Это будут просто газеты, и всё… И не будем же мы у каждого спрашивать, кто там какие книги читает или за футбольную команду болеет – это всё равно не доказательство.
– Не доказательство, – согласился Громов. – Но и без орудия преступления можно раскрыть убийство.
