скачать книгу бесплатно
– Как вы об этом узнали?
Магда беззвучно, жутко рассмеялась.
– Я? Нет, дочка. Ты. Ты узнала об этом. Узнала сердцем, но не поверила головой. Ещё несколько дней назад. Поэтому я нашла тебя и позвала к себе. А сила есть и у тебя. Только ты не хочешь это признавать. Кстати, полнолуние ведь сегодня…
***
Я больше не хотела слушать её. Стремглав выбежала из квартиры (благо, она меня не держала) и помчалась домой. Возле моего дома было столпотворение. Две машины, разбитые вдребезги. Полицейские допрашивали соседей. Я попятилась: я не хотела видеть это ещё раз…
Я бежала быстро. Быстро и долго. Остановилась только на набережной у реки. Река всегда успокаивала меня. Я долго сидела и думала обо всём, что со мной произошло, и постепенно мне стало легче. Круглая луна смотрела на меня свысока. Было три часа ночи. Или утра, не суть. Я взяла телефон и отправила главному смс-ку с единственным словом "увольняюсь". Через минуту он перезвонил. Абсолютно не сонный.
– А интервью?
Тут-то мне и пришло в голову, что никакого интервью не было. Более того – все ответы я теперь знала сама… Да пошёл ты..!
Я отключила телефон и со злости швырнула его в реку. Больше он мне не понадобится. У меня начинается другая жизнь…
февраль 2008г
Рукописи не горят
Рукописи не горят? Серьёзно? А вот сейчас мы это проверим… С какой-то не свойственной мне издевательской ухмылкой я взяла единственную бумажную копию моего последнего (собственно, он же и единственный) сборника рассказов и вышла на улицу. Сейчас на моей любимой набережной ветер, поэтому туда просто нет смысла идти… Дорога к парку заняла ещё несколько минут. Раннее утро, только-только светает. Сегодня солнце, похоже, не спешит вставать. Я присела возле тяжёлой урны и заглянула внутрь. Пусто. Отлично. Самое место для крематория никем не признанного творчества. (А, так тебе ещё признания хотелось, гений ты доморощенный!) Достала спички, в ярости рванула обложку из подшивки. Снова стало невыносимо больно от безапелляционной размашистой надписи поверх моего названия – "Вернуть аФФтару. В макулатуре не нуждаемся"…
Да кто ты такая, чёрт бы тебя подрал! Сильно сомневаюсь, что ты это вообще читала… Да, возможно, я не гений. Но ты вообще никто. Богатенькая девочка, упивающаяся властью единоличного руководства в единственном в городе издательстве. В единственном… Был бы у меня хоть какой-то выбор, в жизни не пришла бы к тебе. Ну не люблю я приторных кукол, хоть режь! Тошнит меня от вас. Это просто смешно, что у вас есть власть над нами – раз уж мы хотим получить хоть каплю известности…
Всё, хватит. Конец антилирическому отступлению. Достала спичку, чиркнула о коробок и поднесла к листу – тот мгновенно вспыхнул и опалил мне пальцы. Чертыхаясь, бросила горящий лист в урну. Вот так легко… Ещё как горят, рукописи эти… Собственно, я проделываю это уже не в первый раз, если уж быть честной до конца – несколько толстых тетрадей с подростковыми стихами я точно так же рвала на клочки и жгла: горят как миленькие, не оставляя и следа. Точно так же, как в этот раз. Никаких тебе поучающих незнакомцев, никаких менторских наставлений… Вдруг вспомнился Иван Бездомный и его первый разговор с Мастером: «Ваши стихи хороши? Скажите мне, и я вам поверю. – Чудовищны. – Не пишите больше. – Не буду» (не дословно, да и чёрт с ним – смысл ведь от этого не меняется)… Вообще странно, что поэт так легко согласился, и ему даже стало от этого легче… Если уж ты считаешь свои стихи чудовищными, ну не пиши их, действительно… Зачем же ждать указания сверху… Вот тут уже вспомнился Егор Летов: «Если то, что ты делаешь, не заставляет тебя самого прыгать до потолка от радости и гордости, значит, ты делаешь дерьмо». Он прав, конечно. На все сто…
Ну что? Второй пошёл? Пошёл, куда же он денется… И второй, и третий… Не могу сказать, что мне становилось легче. Потому что нет, не становилось. Просто другого выхода не было…
– Что, не становится легче?
От неожиданности я вздрогнула. Я и не заметила, как старик подошёл и присел на лавочку неподалёку. Интересно, давно он за мной наблюдает? Я вздохнула:
– Не становится…
– Вы не верите, что рукописи не горят?
Я злорадно ухмыльнулась:
– Вы же видите: горят, ещё как горят…
– Это ничего, что на вашем компьютере дома остался оригинал?
– Ну-у… может быть, поэтому мне и не становится легче от физического уничтожения этого… – я откинула длинную чёлку с лица и решительно взглянула на собеседника. – Но это ничего. Я вернусь домой и закончу то, что начала. Удалить это с компа вообще никаких проблем не составляет. Я это сделаю нажатием одной кнопки.
– Не жалко?
Я пожала плечами:
– А смысл жалеть?
Он покачал головой.
– Никто не жалеет. Поначалу.
Разговор нравился мне всё меньше.
– Вы меня извините? У меня нет желания это обсуждать.
– Разве? – спросил он, и я вздрогнула. – Если бы вы действительно хотели сделать то, что вы сейчас делаете, я бы здесь не появился. Всему на свете есть причина.
– Откуда же вы появились?
– Вы ведь не это хотите знать, правда? Спросите то, что вас действительно интересует.
Я задумалась.
– Зачем я это делаю? То есть не то, что сейчас, а… Зачем я вообще пишу? Для кого? Для чего? Кому это надо?
Старик ответил моментально – словно у него были заготовлены ответы на любой вопрос, который я могла задать:
– Людям, конечно… Вы ведь не думали, что я сейчас скажу, будто ангелы на небе читают ваши нетленные творения и плачут от восторга?
Я улыбнулась сквозь слёзы.
– Нет. Просто я не верю в ангелов.
– А вот это зря, милая. Они-то в тебя верят!
Я взглянула на него резко и осуждающе: мол, взрослый человек – и такая банальность! Не смешно даже… Отвернулась и подожгла очередной лист:
– Если там, на небе, читают мои творения и считают их нужными, почему они ничего не делают для меня? Сейчас, когда я усомнилась, стоит ли мне продолжать писать…
На этот раз ответом мне была тишина. Я повернулась к старику, но его уже не было. Мне на секунду стало страшно – но только на секунду, потому что почти сразу же мной овладела привычная апатия. Я молча дожгла свои творения, выбросила спички и пошла домой.
На выходе из парка краем глаза увидела яркий плакат, на котором крупными кровавыми (ну что я говорю – конечно же, красными) буквами было напечатано: числа такого-то, по адресу такому-то, открывается новое издательство. Приглашаем молодых, ранее не публиковавшихся, авторов посетить праздничное мероприятие по случаю нашего открытия. Произведения первых ста посетителей будут опубликованы за счёт издательства.
И ниже мелкими буковками: посмертно.
***
Солнце в это утро так и не встало.
февраль 2008г
Каждый сам выбирает чему верить
Может быть, это странно, но я никогда не боялась их. Не могу объяснить, кого – их: для меня это просто – они… То есть те, кого не видят простые смертные. А что их бояться? Если бы я была им нужна, они бы давно уже со мной что-то сделали.
То, что они есть, не вызывает лично у меня никаких сомнений. Многие видели их… Карлос Кастанеда видел, когда сидел в темноте во дворе Дона Хуана и смотрел короткими взглядами сквозь опущенные ресницы. Он видел быстрые тени – это и есть они. И бояться их смысла нет. Просто примите их присутствие как данность и живите себе спокойно. Или – если вам так проще – успокойте свои сомнения. Сделайте вид, что их нет. Что вы в них не верите. И тогда… тогда они просто уйдут и не будут вам докучать. А смысл тратить время на тех, кто в тебя не верит?
Они не злые. То есть среди них попадаются, конечно, и злые, но они такие не все…
Зачем они приходят к нам? А зачем обычно приходит блуждающий в темноте уставший, голодный, замёрзший странник, если видит впереди свет в окне или огонь костра? Редко когда он приходит поесть. Чаще просто погреться. Поговорить немного и погреться – чтобы хоть на какое-то недолгое время перестать быть одиноким в этой холодной бездушной темноте…
***
Я чувствую тебя. Ты всегда со мной рядом, и мне неважно, кто ты. Ты хотел рядом со мной спастись от одиночества, а вышло так, что ты спас от одиночества меня, и я благодарна тебе за это…
Я чувствую тебя… Не знаю точно, с какого времени, но это и неважно – всё на свете потеряло значение с тех пор, как ты со мной. Я не знаю, ангел ли ты мой или просто голодный путник, случайно согревшийся у моего огня. А может быть, ты и есть огонь для моей уставшей, насквозь замёрзшей души…
Я чувствую тебя. Иногда я вижу твою тень. Иногда я слышу твоё дыхание за спиной. Я лгала самой себе, когда убеждала себя, что тебя нет… когда просила тебя не говорить со мной и ничем не обнаруживать своё присутствие… прости меня. Я очень боялась сойти с ума… теперь уже не боюсь.
Я чувствую тебя. Ты всегда со мной, и чаще всего тогда, когда рядом больше никого нет. Когда я ложусь спать, я слышу твоё дыхание очень отчётливо, и мне от него спокойно… Спасибо за то, что ты есть. Я чувствую тебя…
***
Нет, доктор, что вы… зачем мне говорить с самой собой? Я и так прекрасно знаю все свои мысли, мне вовсе незачем озвучивать их. Я ведь уже объясняла – я говорю с ним… Нет, я не больна. Никаких голосов я не слышу. Ничего они не просят и не требуют. Я не должна убивать кого-то или себя. Никому от меня ничего не надо…
Эй, да вы не слушаете меня! Вы так сильно заняты разговором с дежурной сестрой? Чем она вам поможет? Я ведь лучше знаю, что со мной происходит! И я здесь, стою возле вас, говорю с вами – и уже начинаю переходить на крик, пытаясь объяснить вам хоть что-то, пытаясь достучаться до вас, обратить на себя ваше внимание… Вы даже не смотрите на меня… Стою рядом… Доктор, взгляните на меня, наконец! Вот же я: стою рядом с вами и кричу…
Но кто это лежит, привязанный к моей кровати?
***
– Попытка самоубийства. Как это могло прийти ей в голову? Зачем она открыла окно, если на нём всё равно решётки?
– Доктор, мы этого не знаем. Она всё время молчит… Мы услышали глухой удар, и я пришла посмотреть. Когда я увидела в глазок, что она стоит на подоконнике и бьётся головой о прутья решётки, я вызвала санитаров.
– Они пришли сразу же?
– Да, доктор. Ключи были у меня. Они быстро вошли, схватили её и надели рубашку. Мы завязали рукава, вкололи успокоительное, положили пациентку на кровать и ушли.
– Вы хотите сказать, что не привязали её сразу?
– А зачем? Она и так была в состоянии крайнего истощения, не спала несколько ночей. Полнолуние пугало её. Руки были связаны. Окно было закрыто.
– Вы это хорошо помните?
– Конечно, доктор. Я лично закрыла окно. На замок… А когда мы во второй раз услышали то же самое, вошли в комнату и снова увидели её на подоконнике… Я не знаю, как она могла открыть окно. Клянусь! Как могла освободиться из рубашки, каким чудом смогла открыть окно… Она снова билась головой в решётку. Тогда мы и привязали её к кровати. Добавили успокоительного. Оставили санитара дежурить возле неё, и вот… – худенькая женщина растерянно развела руками.
– И вот она в коме, а позвонили вы мне только полчаса назад, – доктор чеканил каждое слово так, будто хотел отхлестать сестру этими словами, а та с каждым звуком всё больше сжималась, сутулилась и втягивала голову в плечи, словно каждое слово-удар достигало цели, причиняя ей физически ощутимую боль. – Вы будете наказаны, сестра. За превышение служебных полномочий. Вы не имеете права давать пациентам успокоительное. А если она скончается, вы будете отданы под суд. Теперь остаётся только ждать…
– Да, доктор, – еле слышно произнесла медсестра и ещё больше опустила голову вниз.
– Продолжайте дежурить возле неё круглые сутки. Как только что-то изменится – сразу дайте мне знать, – доктор резко развернулся и ушёл, оставив худенькую женщину в моей палате.
Она повернулась в сторону единственной в комнате койки и в бессильной ярости уставилась на меня – то есть на ту, кто лежала там сейчас, связанная и полностью обездвиженная. Я не чувствовала её больше. Не чувствовала её собой…
***
– Не спится?
– Нет. Я никогда не сплю, когда луна круглая. Она как-то влияет на меня…
– Тревожно?
– Не всегда. Иногда она просто манит меня к себе. Иногда я хочу спрятаться от неё. А иногда просто люблю любоваться её отражением в падающих каплях дождя…
Я почувствовала, как он улыбается в темноте:
– Ты всегда была романтичной… Даже когда отказывалась признаться в этом самой себе.
– Почему ты так думаешь?.. То есть… откуда ты знаешь?
– На самом деле ты просто хотела спросить, кто я.
Я усмехнулась, несколько долгих секунд всматривалась в его – такое родное – лицо, и покачала головой.
– Правда? Если бы хотела, именно это и спросила бы. Мне неважно, кто ты. Гораздо важнее, почему ты здесь.
– Ты мне нравишься, и я пришёл, чтобы забрать тебя отсюда. Или у меня просто есть приказ доставить тебя в одно место… и мне абсолютно всё равно, кто ты. А может быть, я призрак… Был когда-то сумасшедшим, лечился в этой клинике, в этой самой палате, а дежурная сестра проводила на мне эксперименты, довела до самоубийства, и теперь я хочу ей отомстить. Впрочем, ты и сама сумасшедшая. Так что, возможно, я лишь плод твоего воображения… Могу предложить тебе ещё кучу вариантов, но времени у нас не особо много… Выбирай сама, что тебе больше нравится – или придумай собственный ответ. И в любом случае собирайся, я действительно пришёл за тобой.
Я помедлила, пытаясь определить хотя бы для себя, какая версия мне нравится больше, но так и не решила. Это было совершенно не важно.
– Ты хочешь сказать, что моя жизнь закончена?
– Жизнь? – он широко улыбнулся. – Милая, это ты называла жизнью?
– Но я была счастлива…
– Ты не знаешь, что такое счастье. Пойдём со мной, я тебе покажу.
– Ты это серьёзно? Ну пойдём… всё лучше, чем оставаться здесь. Какой смысл мне здесь торчать? – Вспомнив кое-что важное, я оглянулась на койку, на которой всё ещё лежало тело, бывшее когда-то моим, и с сожалением посмотрела на него. Я привыкла к себе такой… – Я так понимаю, в это тело я уже вернуться не могу?
– Конечно, нет. – Он был нетерпелив. Протянул мне руку слишком резко. – Давай руку, ты ещё не умеешь летать.
– Летать? – моё сердце радостно застучало. Давно такого не было… мне начинала нравиться такая жизнь…
Мы прошли сквозь решётку и остановились на карнизе. Холодный ветер дунул мне в лицо, и я застыла в нерешительности.
– А как же моё тело? А дежурная сестра?
– Тело больше не твоё. Оно уже не принадлежит никому. Или принадлежит демонам ночи, пока луна будет круглой… В любом случае, жалеть о нём не стоит. Через несколько дней никто уже не вспомнит, что оно вообще было… Сестра будет наказана (я увидела, как сильно он стиснул зубы) по заслугам…
– Так это правда? Она виновата в твоей смерти? Значит, остальные варианты были просто для заморочки?
Он секунду помолчал…
