Лидер на катке. Как быть настоящим руководителем

скачать книгу бесплатно

Стартап или собственный бизнес не детская песочница. Не надо, не имея опыта и знаний, с упорством, достойным лучшего применения, пытаться монетизировать первую и единственную идею, пришедшую вам в голову. Компетентность требуется уже на первоначальном этапе.

2. Оплачиваемый труд облагораживает

«Все профессии нужны, все профессии важны». Ага, конечно. Расскажите об этом вчерашнему подростку, вынужденному перед институтом подрабатывать дворником в соседних дворах. Нереально важная специальность.

Однако иногда выбора просто не остается. Маминой зарплаты и бабушкиной пенсии элементарно не хватало на жизнь. Это не говоря о том, что перспектива сидеть у них на шее меня совершенно не прельщала. Я понимал, что должен работать и зарабатывать, это важная особенность воспитания того времени. И если на первом курсе Политеха моя мама еще пресекала такие мои поползновения, то потом такой возможности у нее не осталось.

О стипендии всерьез говорить не приходилось, а «книжный бизнес» в лучшем случае обеспечивал нормальную студенческую жизнь.

В фольклоре шестидесятых был популярный сюжет о студентах, по вечерам подрабатывающих разгрузкой вагонов, но таких предложений не поступало, не говоря уж о том, что я не был уверен в своей пригодности к этому занятию ввиду крайне субтильного телосложения в ту пору. К тому же за должность грузчика мне пришлось бы конкурировать с множеством оставшихся без работы научных работников.

Молодой человек, который выходит на рынок труда без какой-либо специальности, весьма ограничен в выборе. Некоторые из моих соучеников избрали криминальный путь. Кто-то стал шулером, кто-то играл в наперстки на вокзале, кое-кто промышлял банальным грабежом, а один знакомый в какой-то момент, прежде чем исчезнуть навсегда, сумел стать значительной фигурой в подпольном алкогольном бизнесе. Но я, по заветам сына турецкоподданного, даже в те мутные времена чтил Уголовный кодекс и, как уже отмечалось, был категорически против того, чтобы мне ломали руки.

Пара человек на старших курсах неплохо подрабатывали частным извозом, но у меня не было ни машины, ни прав, ни, главное, желания их получать. Отец, профессиональный водитель, спустя пару лет сделал попытку приобщить меня к автолюбительству, правда бесплодную. А тогда, учитывая, что машины все еще оставались практически предметом роскоши, эта опция была для меня недоступна.

«Пятерочек» тогда тоже не было, и должность кассира считалась вполне престижной (и, как следствие, также недоступной). Времена меняются.

А вот дворник и уборщица даже в Ленинграде времен позднего Советского Союза возглавляли список самых непрестижных занятий. «Будешь дворником работать» – популярная угроза детям, которые не хотели учиться. Трудовых мигрантов в их нынешнем виде еще не было, но подметали дворы точно так же ради того, чтобы получить прописку или не попасть под статью за тунеядство. Собственно, название рассказа Михаила Веллера «Хочу быть дворником» изначально предполагало, что речь пойдет о странном, абсурдном и асоциальном персонаже. Никто в здравом уме о такой профессии не мечтал. И я в этом отношении ничем не отличался от остальных. Вот только выбора не было.

Романтика раннего утра, еще пустых улиц и шороха желтых листьев очень хороша в фантазиях и на страницах книг. В реальной жизни такое настроение держится от силы пару дней. И на смену ему приходит утренняя холодрыга, одинокое махание граблями и чертовы бесконечные листья, которые валятся и валятся на только что убранные участки. Я, конечно, не могу говорить за всех, но лично у меня никакого желания размышлять о возвышенном в это время не возникало. Тем более зимой, когда кустодиевские персонажи в шубах и с самоварами сидят себе по домам, а ты, как дурак, гребешь снег лопатой.

Эффект таракана, способного, как известно, привыкнуть даже к ядерной зиме, никто, конечно, не отменял, – через какое-то время я стал относиться к своему дворницкому занятию как к норме. Но гордиться им было, согласитесь, довольно затруднительно.

Я поделился своими трудовыми успехами с одним из друзей и тут же получил от него прозвище «пролетарий». В период краха государства рабочих и крестьян в интеллигентской среде, как мне казалось, это было очень обидное слово. Было бы красиво и поучительно сказать, что я совершенно на него не обиделся, но это стало бы абсолютной ложью. Слово задело меня так глубоко, что я до сих пор, спустя почти тридцать лет, припоминаю этому другу его обзывалку. Впрочем, нужно отметить, что это не помешало нашему дальнейшему общению к общему удовольствию, так что я, как в анекдоте, не злопамятный, просто злой и память у меня хорошая.