скачать книгу бесплатно
* * *
Кирилл Степанов стоял на площади перед крыльцом ДК. Конечно же, не один. Коллеги, прилетевшие из Москвы, местная ФСБ, бывшие коллеги – менты. А так же различные аборигены.
Во-первых, СМИ. Встреча была закрытой, поэтому телевизионщики, радийщики и пишущие журналисты ждали своей минуты. Импровизированные пресс-конференции Столбов устраивал изредка, но на четко заданные вопросы, по пути из здания к машине, отвечал всегда.
Во-вторых, новость о президентском визите распространилась по областному центру. Когда стало известно про совещание в ДК Машиностроительного завода, туда потянулась самая разная публика, – посмотреть на президента. Да и себя показать, как объяснили Кириллу Степанову.
Публика, как опять-таки объяснил Батяня, будет в основном безопасной. Но все равно, нужно следить, чтобы к президенту не подкатил какой-нибудь неадекват.
Милиция и ребята в костюмах образовали цепочку, шагах в десяти перед крыльцом. Отогнать народ подальше не позволял Столбов. Охрана на это изрядно ругалась, но последнее слово было за правителем, а не за регламентом. Степанов прохаживался с внешней стороны оцепления, среди толпы. В основном бабушки и дедушки, бабушек, как и положено, больше. Два красных флажка, портрет Сталина, стилизованный под икону – коммунисты. Чуть особняком – группа юнцов с национальным триколором.
Степанов пригляделся к загадочному субъекту, уверенно рассекавшему толпу. Парень лет тридцати, в свитере, свитер – в фольклорных орнаментах. Бороденка длинная, тощая, с двумя деревянными кольцами на крашеном кончике. В глазах – загадочная уверенность.
– Вы к президенту? – спросил его Степанов, когда парень протиснулся к милицейскому оцеплению.
– Я должен узнать, он это или не он, – напевно произнес парень.
Уточнять «Кто он?» не имело смысла, поэтому Степанов задал совершенно другой вопрос:
– А как вы узнаете, он это или нет?
– Я должен притронуться к его деснице. Тогда мне будет позволено увидеть, является ли он реинкарнацией Творога?.
Степанов не смог удержаться от глупого вопроса: «Кого?».
– Творога?, – вздохнул парень с интонацией училки начальных классов. – Творог – отец Сварога. Он сотворил твердь и зыбь, навь и явь.
– Он сумасшедший! – взвизгнула бабуся с иконой Сталина. Взглянув на нее, Степанов подумал, что приехавшая «скорая» забрала бы обоих.
Рация Степанова коротко пискнула: «Выходит». Журналисты, получившие сигнал по своему каналу, засуетились на подходе к крыльцу. Жрец Творога? встал в стойку американского футболиста, готового занести мяч в ворота противника, опрокинув всех встречных.
Жреца следовало бы ухватить, но инструкция гласила – стараться без рукопашных инцидентов.
– А кто дал вам право прикоснуться рукой к Тво рогу? – уверенно вопросил Степанов.
– Я посвящен в руковидцы чертогыном второй степени, – торжественно ответил жрец.
– А какое имя носит этот чертогын среди непросвещенных?
– Дмитрий Федосейкин, из города Тверь, – с гордостью ответил парень.
«А, один бен, скрутить всегда успею, – подумал Степанов, – зато хоть развлекусь». И неожиданно даже для себя произнес торжественным голосом:
– А известно ли вам, что чертогын второй степени Федосейкин является коварнейшим отступником, а именно – диаконом Истинной Церкви Вто рого Пришествия, в городе Москве, по адресу Тверская улица, 198? Поэтому посвящение от этого лже-чер тогына значит не больше, чем посвящение от меня.
Степанову казалось, что парень отмахнется. Или даже пошлет его. Но бедняга лишь вздохнул, прошептал: «Измена». Развернулся и заковылял прочь.
Кстати, вовремя. На крыльце ДК появился Столбов.
* * *
Лидер страны шел по быстро выстроенному живому коридору. Не останавливаясь, не оборачиваясь, отвечал на журналистские вопросы.
– Михаил Викторович, правда ли, что Ходорковский назначен вашим советником? – крикнул местный представитель федерального телеканала.
– Да, – коротко ответил Столбов.
– Что будет с нашим Машзаводом?
– Дадим шанс – правительственный кредит, спишем задолженность. Посмотрим до конца года. Если руководство будет грамотно работать, то выживет. Если нет – обанкротим, построим новый, людям найдем работу.
– Михаил Викторович, будет ли назначен новый губернатор? – выкрикнул пожилой дядька с древним кассетным диктофоном в руке.
Столбов приостановился даже. Забавно. То ли губернаторский враг со стажем – главред местной газеты, прикормленный прошлым губером и мстящий за отставку. То ли следствие полученной свободы – осмелели на местах.
– У губернатора есть шанс. Как работать, он знает, за что я снимаю – тоже. Его судьба в его руках.
– Правда ли, что скоро в России введут сухой закон? – перекричала своих коллег девица в алой куртке и столь же яркой косметике.
– Сухого закона не будет, – ответил Столбов. – Будет полусухой закон, чтобы пили, как в старой России – по праздникам. Кто умеет жить без водки, его не заметит. Остальным советую завязать уже сейчас.
Новость оказалась столь сенсационной, что новых вопросов от журналистов не последовало. Зато стали слышны выкрики пожилых, и не обязательно пожилых граждан.
– Товарищ Столбов… Михаил Викторович… Когда же… Вы обещали… Восемь лет хожу по кабинетам… Трудовому народу нет жизни… Министры на содержании у Госдепа… Что у нас будет – капитализм или коммунизм?
Люди не просто кричали. У некоторых в руках были бумажки: прозрачные папки-файлы с документами или пожелтевшие листы, чуть ли не архивные раритеты. Прежние льготы, наградные листы, отписки или, напротив, ободрительные письма из ведомств. Просвечивала желтая бумага, верно, собиралось все это еще с советских времен.
Внезапно надтреснутый языковой разнобой перекрыли выкрики с фанатской отбивкой. «Столбов! Столбов!» – выкрикивал молодняк с триколором.
– Ребята, чьи будете? – громко спросил Столбов.
– Мы «нашисты»! – ответил вожак, украшенный ленточками всех цветов радуги.
С начала года в России слово «нашист» перестало быть ругательством. Означало оно «Наши Столбова». Центральная организация Якеменко приказала долго жить, но на местах нашлись шустрые комиссары, решившие пригодиться новой власти. Переименовались и под новым названием практиковали патриотизм.
Столбов поинтересовался, откуда ребята. Выяснилось, что из местного университета (само собой, бывший педвуз), в основном с юрфака.
– Будущие юристы? Отлично. Только не надо орать – не на футболе. Любите меня – идите к бабушкам с заявлениями, возьмите их и постарайтесь помочь. Или идите по инстанциям, или дайте обоснованный отказ, почему государство не может помочь. Кто справится с поручением – получит хороший шанс на госслужбу.
«Нашисты» приумолкли. Добрая половина, включая командира, смылась. Но кое-кто несмело пошел к гражданам-просителям. До Столбова донеслись слова: «Дайте мне посмотреть, президентское поручение…».
– Кто сделает, или будут проблемы, – приходите в приемную рекора по области. Открывается на следующей недели, – сказал молодежи Столбов.
Но не все пришли с бумажками, отписками, заявлениями. Поэтому лидер остановился, громко сказал.
– Дорогие мои, хорошие! Проблем много, знаю. Обещаю, что не будет голода, дефолта и войны, можно спать спокойно. Будет ли лучше? Будет, но не сразу. Дайте хоть немного разобрать прежние завалы, тогда и спрашивайте результат. Разберем их быстро, на дурное наследство прошлого кивать не стану. Работа началась, это главное.
– Михаил Викторович, а когда будут расстрелы? – донесся старушачий выкрик, полный искреннего энтузиазма.
– Постараемся обойтись без них. Народа в России мало осталось, беречь надо. До свидания, дорогие мои, в Москву пора. Мне еще сегодня работать.
Граждане проявили понимание, прокричали разные добрые пожелания и позволили Столбову пройти через живой коридор к машине.
Уже когда садился, подбежал губернатор. Услышал про шанс, осмелел.
– Михаил Викторович, важный вопрос. Вам, наверное, уже докладывали про «Ключ надежды».
– Нет, – ответил Столбов. – В двух словах, быстро и честно.
Губернатор взглянул в президентские глаза и понял, что эвфемистические конструкции лучше забыть.
– Это девелоперская фирма. Мой сын – генеральный директор. Ему уйти?
– Нет. Но пусть готовится к дополнительным проверкам. Первый серьезный косяк – уходить.
– Ему? – спросил губернатор.
– Вам. В его случае решать акционерам или прокуратуре. В вашем – решу я. Все, удачи!
* * *
Запись в ЖЖ известного блогера tukan-tupan. Точнее, подпись под фотографией: провинциальный юноша берет из рук пожилой дамы какую-то бумажку. На заднем плане – Столбов.
«Занятная картинка, правда? Наш новый царь дает поручения талантливой молодежи. Еще полгода назад эти юные крокодильчики хором выкрикивали в пикетах: «Фашист-педераст, убирайся в Вашингтон!». Теперь они прощены и могут опять потрудиться на благо Уродины. Такова крокодильская природа нашей власти, что ей как всегда проще всего найти общий язык с вороватыми крокодилами и быдловатыми крокодильчиками.
* * *
Достаточно давно Столбов освоил важное умение: работать в режиме решения сразу нескольких задач. Эта способность чаще всего проявлялась под вечер. Мозг понимал, что на покой его не отпустят, пока не сделано все, что нужно. И не бастовал, напротив, работал так, как утром не добьешься.
Вот и сейчас – беседа с генералом Костылевом. Разговор не просто важен. Это, пожалуй, главное событие дня. И утренняя встреча с Патриархом, и блиц-рабочая группа, и региональный визит – дела едва ли не ординарные.
Столбов слушал, задавал короткие вопросы, записывал. Конечно, в блокнот. Если будет надо, потом надиктует, а пока его стенографические каракули – идеальная шифровка.
И все же, несмотря на важность разговора, были открыты параллельные окна. Одно касалось собеседника – генерала Космических войск Андрея Костылева.
Умница! Из семьи инженеров ЦКБ города Королёва. С детства болел космосом, что в таком городе естественно, и не переболел им в юности, пришедшейся на девяностые, что было бы тоже естественно. Детский кружок космонавтики, школьная золотая медаль. Исправил зрение, подделал справки, окончил летное училище, красный диплом. Академия, опять отличия, Центр управления полетов. В космонавтике нет той злобной ревности, чтоб генерал – только генеральский сын. Поэтому в тридцать пять лет уже имел большие звездочки на погонах.
По всем отзывам, на своем служебном пути отличался педантичной и разумной исполнительностью. В старину про него бы сказали: «немец при губернаторе», в советские годы: «еврей в главке». Подобные таланты редко возносят до генеральского уровня: пусть такой хороший будет и дальше полезен на своем посту. С Костылевом вышло не так. Была в нем, кроме педантизма, захватывающая любовь к своему роду войск, вообще к космосу. Поэтому ветераны-генералы тянули его выше: пусть хоть один гений-фанатик останется после нас.
В своей области знает все. Две недели назад прочел короткую, но исчерпывающую лекцию о том, что нужно для ГЛОНАССа, и в каких объемах можно использовать джипиэс. Без дурного патриотизма, а с констатацией: на этом этапе американцы нас обскакали, нужно государственное решение – иди по пятам, или перескакивать.
При этом в голове не только спутники. Влюблен в любую летательную технику, на всем поднимался в небо, кроме космического корабля и Змея Горыныча. Когда был в Америке, испробовал новинку – летающий автомобиль. В ЦУП прилетает на мотодельтаплане, выбил воздушный коридор. Так и сказал Столбову: «Лучше всего соображаю, когда в небе». Три года назад в Штатах купил реактивный ранец, самой современной конструкции. Обещал Столбову показать в полете, но пока не удавалось найти время для такого аттракциона.
Сейчас разговор был не только о небесных делах. Не только о том, что видно сверху, но и из других, вполне поверхностных источников информации. Очень полезная беседа!
В параллельном окне была Татьяна. В который раз поговорить вечером не удалось. Пересеклись на пять минут – пересменок между делами. Столбов подарил ей привезенный сувенир – деревянного мишку-дергунчика, что не лупил молотом на кузне, как обычно, а стучал на компьютерной клавиатуре. Батяня распорядился накупить у тамошнего кремля разной сувенирной экзотики, самый забавный экземпляр достался президентской жене.
Мишка Татьяне понравился. Она даже пообещала передать ему самые важные дела, чтоб у нее было больше свободного времени.
Столбов намек понял. Чуть было не пообещал освободить завтрашний вечер. Но нет, не получится, в программе обещанная встреча с «декабристами». Ох, нелегкий разговор! После него самое время поговорить с любимой женщиной. Вот только ждать ей придется невесть сколько: разговор может и затянуться…
Короткий, неожиданный звук. На мобилу можно позвонить и президенту. Счастливчиков таких немного и объединяет их одно: если позвонят, то только по делу, когда иначе нельзя.
