скачать книгу бесплатно
– Мне кажется, в вашей компании слишком высока концентрация специалистов по науке и технике. Бывают и другие таланты, и они тоже могут внести свой вклад в ее работу.
«Подними руку и добавь что-нибудь!» Я нацеливаю эту мысль в сторону Кейс, уповая на то, что она меня услышит.
Люк подходит к экрану и выводит на него мою ленту. Сплошные фото еды.
– По-видимому, вы очень интересуетесь кулинарией и много знаете о ней. Никакой специализации по школьным предметам у вас нет. Поскольку ваша специализация, похоже, сводится к увлечению рецептами, как это поможет нашей компании?
Никак. Если бы я была среди тех, кто хочет попасть сюда на стажировку, я бы заготовила какой-нибудь обтекаемый ответ. Но я пришла ради Кейс. Умение готовить не станет основой моей карьеры. Все решит мой дар. Именно поэтому я не выбирала себе никакую специализацию. Как ее выбрать, когда ничего не знаешь заранее? Если, конечно, я пройду Призвание и получу хоть какой-то дар. А если нет – что мне тогда останется?
Мне здесь не место, и такое ощущение, что Люк это чует. Унюхал сразу, как только я вошла. И теперь набросился на меня, разинув пасть, полную острых зубов.
Я нервно сгладываю:
– Возможно, никак.
– Вы не согласны с собственным утверждением? – Люк поднимает брови в клоунской гримасе изумления.
– Нет, просто я не считаю, что кулинария вам подходит.
– Тогда зачем вы здесь? Заняли чужое место на собрании для тех, кто всерьез рассматривает «Ньюген» и хочет обеспечить будущее нашей компании?
Ноздри у меня раздуваются, и по всему телу разливается непрошеный жар.
– А зачем вы тратите время на этот допрос? – громко и четко произносит Кейс с переднего ряда. Она смотрит на Люка прищурясь. – Давайте я отвечу.
Я выпрямляюсь на стуле. Кейс все-таки получила возможность произвести впечатление. Я представляла себе это иначе, но все равно вышло хорошо.
– Кулинария – искусство, которое принесет компании огромную пользу, поскольку человек, стремящийся порадовать других через гастрономический опыт, обладает эмпатией в большей степени, чем специалист по науке и технике, которому интереснее унижать кого-то одного, чем просвещать целый зал. – Договорив, Кейс резко втягивает воздух сквозь сжатые зубы.
Да чтоб меня хакнуло. В зале становится так тихо, что слышно легкое жужжание микрофона Люка.
Кейс отрывает попу от сиденья и явно собирается уходить.
«Стой!»
Она ловит мою мысль и косится на меня, от удивления разинув рот.
«Если мы уйдем, значит, он победил. Сядь!»
Кейс громко кряхтит и пристраивает попу обратно на стул.
Мне даже с заднего ряда видно, как Люк сжимает и разжимает кулаки.
Прощай, стажировка.
Джурас откашливается и включает микрофон:
– Перейдем к следующему вопросу.
Пока он выбирает, кому ответить, на экране показывают видео с ярко-красной пометкой «ПРЯМОЙ ЭФИР» в углу.
Генеральный директор «Ньюгена» Джастин Трембли собственной персоной сидит за столом, сделанным, похоже, из натурального, немодифицированного дерева. И не из какого-нибудь простецкого, не то что наш обеденный стол, а из новенького, отполированного – сразу видно, что это дерево вырастили и срубили лично для Джастина. Пышные светлые волосы безупречно лежат на косой пробор, и, хотя Джастин – мамин ровесник, чувствуется, что он полон сил, словно ему слегка за двадцать, а не тридцать пять. И конечно, все видят его фирменные темно-красные бионические линзы – проект, который он затеял смеха ради. Сегодня они стоят столько же, сколько роскошный электрический кабриолет, потому что собирают данные о ком и о чем угодно в одно мгновение, причем даже такие данные, которые обычно можно получить только за несколько часов, в том числе генетическую информацию, если человек ее случайно или нарочно слил в Сеть. А уж если генетические данные хранятся в «Ньюгене», Джастин, как генеральный директор, может раздобыть их в долю секунды – и для этого ему достаточно одного взгляда.
Компанию «Ньюген» основал отец Джастина, но тогда она славилась исключительно генетическими программами, позволяющими узнать твое происхождение. Ну, типа, когда трешь ватной палочкой щеку изнутри и посылаешь на анализ. Отец Джастина интересовался прошлым, историей. А Джастин дал фирме мощный толчок в будущее, поскольку стал заниматься генетическими манипуляциями и превратил маленький канадский стартап в корпорацию мирового уровня с оборотом в миллиарды долларов. Джастин Трембли зарабатывает за час столько, сколько вся моя семья за год.
Джастин поднимает руки ладонями к экрану:
– У нас для вас сюрприз! Добро пожаловать на наш прямой эфир. Мы в «Ньюгене» верим в то, что генетика – мощная сила, с помощью которой мы сможем влиять на будущее. А будущее уже здесь. Я счастлив представить наш последний проект – «Ньюген-пара». Это программа, позволяющая на основании генетических данных оценивать совместимость между людьми – и между друзьями, и между влюбленными. Отныне вы точно будете знать, с кем вы лучше всего совместимы в любой жизненной ситуации.
По залу проносится шепоток. Чтоб меня хакнуло! Это же круто! Даже если ты секвенировал свою ДНК, у тебя нет доступа к данным других людей и ты не можешь узнать, что творится у них в геномах. У «Ньюгена» вроде бы тоже нет такого доступа. Предполагается, что фирма получает данные только от своих клиентов. Но даже если у тебя есть все нужные сведения, откуда ты знаешь, какие гены указывают на совместимость между людьми? Другие фирмы уже пытались это делать, обычно на основе сомнительных научных данных. Однако другие фирмы – это не «Ньюген».
– Мы сумели договориться с правительствами нескольких стран, чтобы создать алгоритм, который позволяет вычислять совместимость, не давая нам доступа к вашим персональным генетическим данным.
Я мысленно кричу Кейс: «Ты это слышала?!»
Она не реагирует – смотрит на экран как завороженная.
– Это будет платная программа, но сейчас мы на этапе испытаний и предлагаем вам бесплатную бета-версию. Участники получат доступ к своим данным по совместимости и денежное вознаграждение за разрешение носить при себе трекер. – Джастин оглядывает зал так, словно видит не только собственный экран, но и всех нас и как мы сидим с разинутыми ртами. – Приглашения на бета-программы разосланы только что, поэтому проверьте ленты – вдруг вас отобрали.
Он говорит в монитор еще что-то, но я не могу ничего расслышать – в зале поднялся шум, все шарят по карманам и сумкам, чтобы посмотреть на телефоны.
Я потрясенно смотрю на свой. На экране белая рамочка с логотипом «Ньюгена», а в ней надпись:
«Поздравляем! Вы отобраны в команду бета-пользователей программы “Ньюген-пара”. Ознакомьтесь с Пользовательским соглашением и нажмите “Принять”, если согласны участвовать. Лицам моложе 16 лет потребуется разрешение от родителей. Чтобы получить полное вознаграждение за участие – 200 долларов, – вам нужно будет посетить офис компании “Ньюген”, когда мы получим партию трекеров, и носить трекер при себе до завершения испытаний».
Я не трачу времени на чтение Соглашения и жму на кнопку «Принять». Программа шлет маме запрос на разрешение, и мама почти сразу соглашается, поскольку привыкла постоянно давать мне разрешения на использование разных приложений. Под моей фотографией в профиле две кнопки – для платонических и для романтических отношений. Я нажимаю романтическую кнопку и выбираю регион – Торонто. И тут же вспоминаю Лорен, которая вечно твердила мне, что пора «начать играть в брачные игры», но поди найди для этого время между занятиями в школе и помощью взрослым в нашем семейном косметическом бизнесе. Да и сейчас я думаю о Призвании и о том, чтобы помочь Кейс, а не о том, чтобы бегать за парнями. Романтические отношения никогда не были для меня главным в жизни, но даже мне интересно найти себе идеальную генетическую пару.
Экран на секунду мутнеет, загружая информацию, а потом на нем возникает фото парня с серо-синими волосами и серыми глазами, с которым у меня, оказывается, совместимость в девяносто два процента.
Люк.
Не может такого быть.
Я расширяю регион до Онтарио. Страница перезагружается, и на самом верху – кто бы мог подумать! – опять Люк со своими девяносто двумя процентами.
Расширяю до Канады. До Северной Америки. До всего мира.
И каждый раз получаю его.
Я сползаю на сиденье и отключаю экран. Отваживаюсь покоситься на Люка.
Он стоит, скрестив руки на груди, и свирепо смотрит в зал.
Плевать он хотел и на новую программу, и на нашу с ним совместимость, если он вообще знает о ней, а скорее всего, не знает, потому что не смотрит на телефон.
Это не программа, а полный отстой. Чтоб ее хакнуло – и его заодно.
«Кейс! Пошли отсюда».
Люк умудрился погубить самое чудесное научно-техническое достижение десятилетия, даже пальцем не пошевелив. Зачем заставлять себя оставаться здесь, когда он все равно уже победил?
И мы уходим, не прощаясь.
Глава четвертая
По моему настоянию мы с Кейс едем домой из «Ньюгена» на трамвае, хотя это дольше, чем на платной электричке. Дело в том, что домой я особенно не рвусь. Однако поездка, обычно такая долгая, пролетает быстрее Призвания Папы Далтона, которое, если верить нашему семейному альманаху, заняло рекордные десять секунд. Тогда он, естественно, еще не стал Папой с большой буквы, поскольку был жив и вообще. Он был в библиотеке и принял Папу Йевея за обычного посетителя, а когда тот посоветовал книгу, взял ее в руки не раздумывая. Как потом выяснилось, его задача состояла в том, чтобы прочитать название – заковыристое иностранное слово, которое он произнес правильно по чистой случайности. Так он ни о чем и не догадался, пока Папа Йевей не явился ему и не объявил, какой у него дар.
В целом все истории про Папу Далтона – это рассказы про какое-то сказочное везение, так что даже не верится. Через некоторое время у него на работе кто-то делал какой-то доклад и сослался на эту книгу, а название произнес неправильно. Папа Далтон поправил его, и тут оказалось, что его начальник – большой поклонник этой книги, и осведомленность Папы Далтона произвела на него сильное впечатление. С тех пор Папу постоянно продвигали по службе, и в итоге он оказался на какой-то неимоверно высокой должности с фантастической зарплатой. Все знают, что задание всегда для чего-то нужно, даже самое странное и дурацкое. В общем, вечером, когда я наряжаюсь в комнате Алекс, я предпочитаю думать про Папу Далтона, а не про свое собственное При- звание.
Да про что угодно – хоть про совместимость с этим хакнутым козлом Люком, – лишь бы не про испытание.
Стены у Алекс – просто калейдоскоп: сплошные вырезки из старых журналов мод и ее собственные эскизы, которые она успела воплотить в жизнь, на пожелтелой биоразлагаемой бумаге. Обычно на ее столе аккуратно разложены готовые выкройки, но сегодня там словно произошел взрыв на складе сверкающих тканей и ниток.
– Ну и бардак у тебя, – говорю я.
Алекс хватает Призвальное платье и напяливает его мне на голову.
– Спасибо тебе, Вайя, приятно слышать слова благодарности и похвалы за то, что я старалась и шила тебе платье не покладая рук!
– Ты чего? – Я высовываю голову из ворота и сдуваю волосы с глаз.
Алекс морщится, разглаживает белую материю с вытканным узором, расправляет мягкие оборки вокруг выреза на спинке. Я бы и не подумала, что мне пойдет облегающее платье почти в пол, но ее творение обтекает мои изгибы, словно теплая глазурь из белого шоколада.
– Да этот модный показ, куда я записалась, – представляешь, его перенесли на месяц раньше. Мне нужно дошить всю хакнутую коллекцию за две недели!
– Наверняка у тебя уже есть прекрасный план. – Я любуюсь на себя в экране-зеркале на дверце шкафа.
Алекс застегивает на мне пояс, расшитый золотыми бусами, и внимательно оглядывает меня с головы до ног. Прямые швы. Элегантный фасон. Безупречная посадка. Алекс и в детстве обалденно шила, а уж когда получила дар, талант перерос в гениальность. Ее модели – продолжение ее самой. И когда она шьет для тебя платье, в ткани и нитях остается ее любовь к тебе.
– Правда ведь? – напираю я.
– У меня всего две руки, а помимо коллекции, мне еще нужно расшить бисером и пайетками целую гору костюмов для Карибаны. Йохан в этом году хочет провести примерку заранее: в прошлом году у многих настолько изменились фигуры, что пришлось в последний момент перешивать кучу костюмов.
Карнавал «Карибана» проходит в Торонто в первую субботу августа. Это праздник карибской культуры, но в нем участвуют и другие черные колдовские семьи, не имеющие к ней отношения, так что получается, что Карибана объединяет нас всех, независимо от предков и корней.
Поскольку Алекс умела шить и до обретения дара, она давно помогает Дэвисам – родственникам дяди Катиуса, а через него и Кейс с Кейшей – с подготовкой карнавальных костюмов.
Дэвисы – единственная семья, практикующая нечистое волшебство, с которой мы общаемся постоянно. Дело в том, что с технической точки зрения они нам родня, в отличие от Картеров, семьи Лорен. Однако Дэвисы – опять же в отличие от Картеров – принадлежат к тем немногим семьям, которые регулярно оставляют после себя трупы. По меньшей мере раз в два года. Это и делает их одной из самых могущественных черных колдовских семей не только в нашей провинции, но и в стране.
Если бы пропал кто-то из Дэвисов, мы бы на уши встали, лишь бы помочь им. Семья – это главное. Но раз пропала Лорен, с которой у нас нет кровных связей, все махнули на нее рукой. Хотя она в жизни и мухи не обидела.
Не обидела – но могла бы, шепчет тоненький голосок у меня на задворках сознания. Рано или поздно она нашла бы на улице ни в чем не повинного человека, которого никто не хватится, и мучила бы его, чтобы получить колдовскую силу.
Я отгоняю эту мысль и сосредотачиваюсь на Алекс.
– Давай помогу тебе с карнавальными костюмами, а ты займись коллекцией.
Алекс опускает глаза:
– Тебе не обязательно.
– У меня нет особых дел – только помогаю бабушке рассылать заказы, как обычно.
– Был бы дар, а дела найдутся. Смотря какой он будет, конечно, но, если им можно зарабатывать деньги, у тебя и минуты свободной не останется.
– Если пройду испытание.
– Деточка, тебе бы к психологу пойти, самооценку подправить. Смешно слушать. – Алекс хватает меня за плечи и разворачивает к двери. – Я все понимаю, это непросто, всем нам трудно принимать важные решения, но Призвание – это же не выбор специализации в школе. Магия у тебя в крови. Доверься интуиции.
Алекс всегда была самой доброй из всех моих двоюродных. Она ни за что не скажет «тебе трудно принимать важные решения». Однако у меня в ушах гремят даже те слова, которых она не произносила.
Мое Призвание – это не выбор, что съесть на ужин, какое платье надеть и какие предметы изучать в школе. Это единственное решение в моей жизни, от которого и в самом деле что-то зависит. И никто, кроме меня, не рассматривает вероятность, что я потерплю поражение.
Я оборачиваюсь через плечо и смотрю на Алекс.
– Я тебе помогу. Ты же не пожалела времени на то, чтобы сшить мне платье. Считай, что мы квиты.
Она бледно улыбается в ответ.
Все готово. Я одета, семья собралась внизу.
Пора.
Мы вместе выходим из комнаты Алекс и спускаемся по лестнице – я спотыкаюсь на каждой ступеньке, а Алекс шагает твердо и уверенно. Я так вцепляюсь в перила, что косточки хрустят. Мне надо пройти испытание. Я не могу стать первой почти за сто лет, кому это не удалось. Я не могу не стать колдуньей.
Внизу нас ждет папа, он держит за руку мою сестренку. Я невольно вспоминаю тот день, когда он так же держал за руку меня. Мне тогда было столько же лет, сколько Иден сейчас, и мои пальчики были такими же маленькими, как у нее, и тонули в большой папиной ладони. В другой руке он держал чемодан, а я рыдала взахлеб и умоляла его не уходить.
«Ты хочешь уйти со мной, Вайя?»
– Пойдем! – Иден явно не понимает, почему мы стоим.
Я нагибаюсь к ней:
– Конечно.
Протягиваю руку – и Иден разжимает пальцы, отпускает папу и сует свою ладошку в мою. Когда она была совсем маленькая, она держалась крохотными пальчиками за мой палец и улыбалась мне беззубой улыбкой. Я и не знала, что могу полюбить человека с первого взгляда, но с ней так и вышло.
Мы вчетвером идем в столовую – мы с Иден, а следом папа и Алекс. Я держусь на ногах только благодаря тому, что слежу, чтобы моя рука раскачивалась вместе с рукой сестренки.
– Призвание на самом деле совсем не такое страшное, – шепчет папа у меня за спиной. – Очень часто верное решение самое очевидное. Доверься себе, и у тебя все получится.
Мне приходится напрягаться, чтобы расслышать его. Такое ощущение, что за то время, которое он прожил без нас до встречи с Прией, у него пропал голос. Когда я была маленькая, он умел говорить громко. Они с мамой кричали друг на друга в спальне, пока я сидела в гостиной с двоюродными сестрами и притворялась, будто ничего не слышу.
– Угу, – с трудом выдавливаю я, просто чтобы что-то ответить. Меня так и подмывает заорать: «Да, я знаю, я не умею принимать решения, так что хватит постоянно напоминать, достали уже!»
За такие фразочки мама лишила бы меня карманных денег, поэтому лучше прикусить язык.
Мы входим в столовую. Все уже расселись. Дядюшка сурово кивает мне. Я уверена, что это платье, на сто процентов белое, он все-таки одобряет.
