скачать книгу бесплатно
– У нас всегда были с ним разногласия и споры, но в споре … хотя какая истина может родиться у двух недоразвитых землян, возомнивших себя мудрецами.
– Вы имеете в виду, что недоразвитым землянам нужен более развитый учитель?
– Ваш десерт, – встряла в разговор официантка, краснощёкая, с двумя кокетливыми косичками совсем молоденькая азиатка. Она поставила перед Ташей тарелку, на которой было выложено нечто, похожее на суфле, в виде малиновой розы, а под розой два листика из зелёного мармелада.
Таша вдохнула воздух, но не успела ничего произнести.
– Нравится? – спросил Филимонов.
– Кто? – она не знала, что говорить. Ну, не мог же он такое подстроить!
– О чём вы подумали? – он опять сделал знак официантке, та тут же подскочила. – а мне… мне зелёного чаю с шоколадной конфеткой.
Но Таша уже пришла в себя. Или он специально так сделал – чаю попросил, чтобы она успела отдышаться. Понятное дело – никакой десерт в рот не лез.
– Я подумала, что обязательно воспользуюсь вашим предложением и свяжусь с вами, если у меня будут вопросы.
– Ну, конечно. Записывайте телефон!
Таша достала мобильник и послушно записала его телефон.
– Перезвоните мне для обратной связи, и я запишу ваш.
– Да, пожалуйста, – Таша нажала на вызов. Телефон отозвался где-то в его кармане. И тут она не выдержала. Она посмотрела на розу в тарелке и произнесла: «Обыкновенное чудо»*. – И добавила, – какая красота!
Филимонов не отреагировал.
––
*«Обыкновенное чудо» – известная пьеса советского драматурга Евгения Шварца
(1896-1958), по которой в 1978 году был снят одноимённый фильм-мюзикл Марка Захарова.
Глава 8.Найди, кто опасен
По дороге домой в машине она думала о том, что ей хочется освободиться от прошлого, а она не освободилась. Кто-то или что-то толкали её опять назад, и чтобы действительно начать новую жизнь, надо не обманывать и не прятаться от самой себя, а ответить на все вопросы, которые на самом деле и не пускали её двигаться дальше. Новая увлечённость, новый круг общения, новые друзья появятся лишь тогда, когда она сама станет другой. Люди всё чувствуют, как она сама почувствовала металлический холод от Филимонова. Более того, ей хотелось сбросить не только своё личное прошлое, но и прошлое всей страны вместе с этой нескончаемой эпохой перестроек-перемен и её навязанными псевдо ценностями успеха, в которой пришлось жить практически всю сознательную жизнь. Мало этого, ей даже хотелось сбросить прошлое всего мира. Она интуитивно чувствовала, как обычный человек, сердцем, что совсем скоро случится какое-нибудь глобальное событие, хорошее или плохое она не понимала, но непременно очень важное, которое подведёт черту наконец под ставшим нормой всепоглощающим цинизмом, назовёт лжецов лжецами, воров ворами, насильников и педофилов преступниками, идиотские и развращающие молодёжь лайки тупиком в развитии, а деньги и сверхбогатство, затмевающие разум жаждой власти, злом. Люди не справляются, их увели в сторону, и им надо помочь.
Она включила левый поворотник и остановила машину у тротуара, испугавшись, что с такими непростыми мыслями она до дома может благополучно и не доехать. Голова раскалывалась. Нашла в машине недопитую бутылку воды и жадно выпила залпом всё, что в ней осталось. Мимо пронёсся, бессовестно нарушая скоростной режим, огромный чёрный внедорожник с номером 777. «Странно, что не 666», – пронеслось в голове.
Включила почту в телефоне. Сообщений не было, не считая неизвестно откуда прилетевшей рекламы по курсам саморазвития, какого-то очередного бизнес-конструктора и новостей о правильном питании. Иванушка писал редко. Обычно тишина говорила о том, что всё у него в порядке. Да и как можно контролировать взрослого мужчину через океан. Она получала о нём ровно столько информации, сколько он сам ей отмеривал. Внешне, на экране Скайпа, он выглядел бодрым и здоровым, жил в красивой квартире, много работал. Иванушка был ответственным, как она и как, впрочем, его отец, на которого сильно походил внешне: коренастый, среднего роста, с тёмно-русыми волосами и светло-карими глазами. Ещё он унаследовал отцовскую белозубую широкую улыбку, которая когда-то сводила Ташу с ума.
«Привет! Ты где? Давай встретимся.» Написала она Розе. И стала ждать ответ. Домой ехать не хотелось. Роза мог многое прояснить, она была в этом убеждена. То, что она пошла к Филимонову по каким-то неведомым предчувствиям, да ещё и поверив сну, а она всегда верила в сны, после сегодняшней встречи убедило её в правильном решении. Что-то явно тлеет в их былых взаимоотношениях с шефом, дымя гарью в сегодняшний день.
Один раз они с Павликом поехали в круиз по Карибскому морю. Долго собирались, подстраивались по времени друг друга, сомневались, но поехали. Сомневался, по сути, Павлик – боялся бескрайнего океана, а страхи он ненавидел. Потом собрался с мыслями и решился. Первый раз в жизни в морской круиз. Эка невидаль! На корабле он потом так и сказал, что чего мол он так боялся, совсем, вроде, не страшно. Не телепортация же.
– А что страшного в телепортации, – спросила Таша. Они сидели в шезлонгах на верхней палубе около бассейна. Молодёжь и дети плескались в воде также, как и везде в мире, когда есть такая возможность, и стоит тёплая погода. Океанская гладь за бортом умиротворённо искрилась на солнце, поражая бесконечностью на все 360 градусов. Вода в стакане на столике около Ташиного шезлонга вообще не шевелилась, казалось, что корабль не движется, а стоит на земной тверди. Только лёгкий ветерок иногда обдавал своим нежным йодистым полохом.
– Возвращение, – подумал он, – другие миры, как наркотик. Затягивают. Хочется более сложных ощущений потом. Здесь всё очень просто.
– Чего тебе не хватает?
– Глупости спрашиваешь. Что мы тут можем делать, о чём мечтать? Мысль упирается в стену, бьёт тебя рикошетом, и ты медленно или сходишь с ума или не мыслишь – себе дороже.
– Тяжело тебе, – пошутила Таша, но разговаривать тогда особо не хотелось – хотелось вот так полулежать, смотреть вперёд и всё. Когда телу слишком хорошо – оно замирает, и, кажется, что все процессы замедляются, только сердце тихонечко бьётся где-то в глубине.
– Я привык, – ответил Павлик.
Сейчас она вспомнила круиз по двум причинам. То, что она не восприняла всерьёз его редкие откровения про другие миры, посчитав их обыкновенными фантазиями разомлевшего от безделья тела, во-вторых, она пропустила главное – у Паши был очень серьёзный творческий кризис. Он и в отпуск-то попросился, чтобы убежать на край света от Бастет. Она вспомнила, что где-то с третьей ночи, он вставал в пять утра и уходил бродить по безлюдным палубам, разглядывая волны. О чём он тогда думал? А днём он становился обычным, с присущим ему юмором, знакомился с американцами в ресторане за столиком, представлялся преподавателем астрономии и молол всякий светский бред про человеческую жизнь. Английский у него был превосходный ещё со школы. Мама очень старалась дать Пашеньке знания иностранных языков. Он и французский знал неплохо, потому что она сама его обожала заодно с французским кино шестидесятых.
В казино он выиграл в рулетку тысячу шестьсот долларов и сразу потащил Ташу в ювелирные магазины на вторую палубу – в круизах же беспошлинная торговля. Таша выбрала в одном из них миниатюрную брошь-булавку из оникса, кораллов и бриллиантов. Часто её носила потом, сейчас вот к треникам не приколешь, хотя сегодня можно было посадить ее на лацкан слева. Больше они в казино не ходили. Таша так вообще казино терпеть не могла. Паша не был азартен, его азарт разгорался, когда он работал, и у него всё шло «по нотам», рулетку же он рассматривал, как зависимость от непредсказуемости. Или ему не нравилось терять контроль над ситуацией. Скорее всего.
Таша наклонилась и открыла бардачок – нашла пачку влажных салфеток и вытерла руки, потом протёрла зачем-то руль. Тот кризис, который он переживал во время круиза, и стал началом его болезни. Он что-то скрывал, держал в себе и очень беспокоился. Ввиду того, что его работа всегда была связана с секретностью, Таша не допекала его вопросами, чаще они обсуждали проблемы на её работе, да и она старалась сохранить личное пространство как можно чище и дальше от своего офиса.
