скачать книгу бесплатно
Роман Малехов, кряхтя, приподнял тяжелый стеклобетонный блок, установил его поверх других.
– Чего шепчетесь? – Он скривился от боли в растянутом запястье.
Егор угрожающе привстал. Неприязнь к уроженцам Земли упорно искала выход.
– Заткнись и работай! – сипло выдавил он.
– А ты будешь сидеть?
Тяжелый взгляд обжег Малехова. Ржавый кусок арматуры в руке Бестужева не предвещал ничего хорошего. Видимо, у парня совсем крыша поехала, вон глаза горят, словно у сумасшедшего. Слово поперек – убьет.
– Эй, ну хватит! – Дима Щедрин перешагнул через низкую кладку. – Остынь! Ну чисто звереныш! – тяжело дыша, выругался он. – Всем тяжело!
– Егор, не надо! – Родион перехватил руку друга.
Бестужев с трудом разжал пальцы. Согнутый кусок арматуры со звоном упал на пол.
– Не могут ничего дельного придумать, так пусть работают! – Вспышка ярости не отпускала. – Какой от вас толк?!
Малехов опустил взгляд.
– Егор, мы бессильны перед стихией.
– Русанов так не думал!
– Русанов погиб! – Малехов исподлобья наблюдал за двумя уроженцами Пандоры. – Ну, искалечим друг друга. А что дальше?!
– Сидеть и ждать смерти – тоже не выход!
– Что предлагаешь? – Щуплый долговязый Дима Щедрин постоянно лез на рожон при каждой возможности.
– Действовать! – ничего не поясняя, отрезал Егор. – Вы же – научная элита! – не удержался, с вызовом добавил он.
Малехов лишь покачал головой, глядя, как вода, закручиваясь воронкой, уходит в темную горловину люка.
– Мы отрезаны от поверхности! Ангары с техникой затоплены! Энергии нет! Люди едва держатся на ногах! Никаких шансов. – Он тряхнул головой. – Ты пойми, Егор, я бы рад найти решение, но не могу! Знания сами по себе, без технологической базы, ничего не решают! Да, я мог бы собрать необходимые устройства, но из чего?! Водородный двигатель не соорудить из камней! Гидропонику не наладить без освещения, без семян растений, без элементарных химических производств! Что мне сделать для тебя? Каменный топор?
– Так. – Родион обвел хмурым взглядом людей, явившихся на шум. – А ну, расходитесь. Нечего толпиться. Прорыв воды ликвидирован!
* * *
Все разошлись, лишь Родион и Егор остались в темном подтопленном отсеке.
– Паша где?
– В своем «тактическом центре», где же еще? – ответил Родька. – Работает, словно одержимый. После имплантации в науку ударился. Эти, ну как его… МаРЗы запускает. Я вчера заходил, попробовал заикнуться, что разведка территорий теперь бесполезна, так он зыркнул на меня, – веришь, мурашки по коже.
– Пошли к нему, – предложил Егор.
Родион недоуменно пожал плечами. Надежда таяла с каждым днем. Пока Русанов был жив, в бункере еще сохранялось подобие порядка, дисциплины, теперь же каждый сам по себе. Кто-то слег, отчаялся, другие обозлились, третьи по инерции продолжали работать, пытаясь заполнить пустоту неизбежности, отчаянья, отказываясь понимать, что из создавшегося положения нет выхода.
– Ладно, пошли, – нехотя согласился Родион.
В дальней части технического уровня стрекотал генератор. Изношенный водородный двигатель, снятый с планетарной машины, работал неровно, с перебоями.
Приглушенный свет холодных оттенков проникал в коридор сквозь дверной проем бывшего склада, где Павел Стременков организовал свой импровизированный «тактический центр».
Трое друзей в последнее время виделись редко.
Виной всему имплантация. Семена знаний, посеянные Русановым, приживались очень тяжело. Егор с трудом перенес операцию по вживлению кибернетических модулей, стал молчаливым, замкнутым. Он не возражал против идеологии «необходимого научного прорыва», но и не загорелся ею. Огромные объемы данных, насильно закачанные в рассудок, напоминали о себе постоянными приступами дикой головной боли, не давали спать, приносили лишь вред.
Родион по поводу имплантации угрюмо молчал. Единое информационное поле, откуда, по замыслу Русанова, каждый мог бы черпать необходимые знания, исчезло во время первого прорыва воды, когда рухнула компьютерная сеть убежища, а идея технологической телепатии, основанной на прямом контакте между имплантами, вызывала у Родиона стойкое отвращение. Однажды он попытался воспользоваться вживленным модулем «технотелп», но реакция со стороны землян оказалась, мягко говоря, неадекватной. Вместо ответов на интересующие вопросы он получил обрывочные, эмоционально окрашенные мысленные образы, от которых возникло желание вообще заглушить имплант и больше никогда его не использовать.
– Пашка, привет!
Стременков даже не обернулся. В помещении склада работала голографическая модель территорий. Тусклый холодный свет струился в полуметре над полом, формируя рельефную карту полушарий Пандоры.
Основу самодельного тактического комплекса составляла кибернетическая система, снятая с планетарной машины, чей двигатель работал сейчас в качестве привода для генератора. Повсюду на перевернутых пустых ящиках перемигивались индикаторами лишенные корпусов компьютерные блоки, их соединяли оптические кабели, два МаРЗа парили в воздухе, передавая данные через устройства беспроводной связи.
– Паша, отвлекись на минуту! – Егор коснулся его плеча.
Стременков медленно повернулся.
– Чего тебе?! – раздраженно спросил он.
Егор с трудом узнал друга. Одутловатое лицо утратило прежние черты. Под глазами набрякли мешки. Нервный, воспаленный, пронзительный взгляд действительно вызывал дрожь.
– Родька, ну-ка, помоги мне!
Вдвоем они усадили Павла на один из ящиков, кое-как привели в чувство при помощи воды и двух пощечин.
– Эй, полегче! – Худые пальцы перехватили руку Егора, цепко, до боли сжали запястье. Безумный, лихорадочный блеск в глазах Стременкова медленно угасал. Искра индикации на его височном импланте взмаргивала все реже.
– Ну? Вернулся? – Родион присел на корточки. – Совсем крыша поехала?
– Процессорной мощности не хватает… – с трудом выдавил Павел, нашел взглядом пластиковую бутылку с водой, жадно схватил ее, стал пить большими судорожными глотками.
– Ты что, напрямую подключился к системе?! Через имплант?! – догадался Егор.
– Ну а какие варианты? – огрызнулся Стременков. – Компьютеры накрылись! Все вода уничтожила!
– А использовать свой мозг как вычислительное устройство – это, по-твоему, нормально?! – возмутился Родион.
Стременков промолчал.
Он не разделял общих настроений. Из троих друзей Павел первым прошел через имплантацию. Семена знаний в его случае дали жизнеспособный росток. Пока работала компьютерная сеть, он успел впитать идеологию необходимого научного прорыва, не замечая, как постоянная напряженная работа в сети постепенно заморозила душу, мобилизовав только рассудок.
Русанов успел многое. Он фактически уравнял поколения, стер границы, создал всеобщее информационное поле, совершил дерзкую попытку объединить людей в рамках единой ментально-кибернетической сети.
«Не важно, родился ты здесь, на Пандоре, или прибыл из Солнечной системы, на борту легендарного «Прометея», – говорил он. – Знания землян, объединенные с опытом выживания пандорианцев, – наше единственное оружие против стихии».
Русанову удалось создать интеллектуальный кулак, но куда он ударит, что сокрушит теперь, когда исчезла направляющая его сила, а воля людей стремительно угасает?
– Вы ничего не понимаете! Я хочу жить! – Стременков сник, плечи ссутулились. – И не брошу работу, понятно?! – с ожесточением добавил он.
– Почему нам ничего не сказал? Помогли бы! Ну чем ты тут занят? – Родион хотел лишь ободрить друга.
– Обрабатываю данные с МаРЗов, – взгляд Стременкова немного ожил.
Егор взглянул на голографическую карту полушарий, усеянную различными маркерами. Данные за последний месяц. Температура воздуха, интенсивность таяния льдов, движение водных масс. Динамика выглядела неутешительно. Климатическая катастрофа набирала мощь.
«Наши дни сочтены, – мысль уже не обжигала, воспринималась как неизбежность. – К чему теперь сведения о погоде?»
– Нам бы выжить, – Егор взглянул на разведывательные зонды. – Какой от них толк?
– Русанов регулярно запускал МаРЗы. Некоторые вернулись недавно. Я хочу разобраться, зачем он следил за территориями?
– Разве непонятно?
– Нет. Климат тут ни при чем! – убежденно ответил Стременков. – Для мониторинга окружающей среды достаточно стационарных сканирующих комплексов! МаРЗы – разведчики. Они что-то искали! Я пока не обработал всех данных. Может, в них наше спасение?
– Говоря проще, ты еще не до конца убил свой мозг? – насупился Родион.
– Я продолжу. Верю, у Андрея Игоревича был план спасения! – упрямо ответил Стременков.
– Да, и он накрылся! – Егор уселся на ящик. – Не понимаю. Все одно к одному. Столько надежд, и все прахом! Мы провели в мобильном центре имплантации месяц. Зачем? Что происходило за это время? Куда подевался наш андроид?
– Да, он бы сейчас пригодился, – вздохнул Родион. – Да и просто жаль его. Русанов говорил, было нападение мутантов.
– Подождите, ребята… – Егор нахмурился, что-то припоминая. – Я ведь сообщение от андроида получил!
– И молчал?
– Значения не придал. Пришло еще перед прорывом воды. Думал – сбой в сети, – он наморщил лоб, пытаясь вызвать в памяти то странное послание. – Какая-то схема. Похоже на фрагмент чертежа. Дайте бумагу, нарисую!
Через пару минут он показал изображение.
– Вроде почерк Русанова? – Стременков заинтересовался написанной от руки резолюцией. – Не узнаю, что за помещения?
– Надо бы разузнать. Тут написано о каких-то лабораториях и генераторе!
– Наверное, тот, что работает? – предположил Родька.
– Нет, – ответил Егор. – Планировка помещений совсем другая!
– У Малехова спросите. Он, может быть, в курсе? Второй генератор нам здорово бы жизнь облегчил! – сказал Стременков. – В общем, разбирайтесь. А я пока тут продолжу.
– Ну, пошли, спросим, может, и правда Щедрин или Малехов в курсе? – Родион тут же загорелся идеей. – Все лучше, чем сидеть без дела!
* * *
– Малехов! Постой!
– Ну? – Он обернулся.
– Роман Степанович, – Егор протянул начерченную от руки схему, – можешь объяснить, что это значит?
Малехов расправил листок, взглянул на изображение.
– Откуда ты его взял? – В глазах появился интерес.
– Из электронного сообщения. Пришло на мое имя сразу после имплантации.
– Ну, какая-то схема. Часть бункера, полагаю? Я при чем?
– Почерк Русанова узнаешь? – Егор чиркнул пальцем по резолюции.
– Да, его рука. Отсканировано, что ли?
Бестужев пожал плечами.
– Оригинал документа наверняка взят из архива колонии, – сказал Родион. – Я помню, Русанов интересовался планами бункера.
– Архив эвакуировали?
– Нет, не успели.
– Значит, он работал с планами убежища до катастрофы? – Малехов еще раз внимательно взглянул на листок. – Интересно. Автономная схема энергопитания. Метелин… – Он наморщил лоб, вспоминая – Метелин… А, этот, из «аквариума»!
Незнакомый термин резанул слух.
– Объясни, что за «аквариум» такой? – вмешался Родион.
– Сленговое словечко. Так мы называли изолированные научные группы. Чем они занимались, знал только Андрей Игоревич. Сборища гениев, этого не отнять, но в остальном людишки совершенно никчемные. – Малехов скривился. – «За ваши деньги любой каприз», сечете?
– Нет, – ответил Егор. Язык землян изобиловал странными словами и выражениями.
– Ладно, неважно. Чем могу помочь?
– Тут упоминаются какие-то лаборатории и генератор. Нам нужна энергия. Что, если он в рабочем состоянии? – Бестужева интересовала только насущная, злободневная сторона вопроса. – Ты извини, Роман Степанович. Действительно, чем морды друг другу бить, давай вместе думать, как людей спасти?
Малехов помрачнел.
– Егор, мы никого не спасем. Раньше надо было думать. Я ведь честно тебе ответил: против стихии не попрешь!
– Второй генератор даст достаточно мощности для работы синтезатора пищи! – нервно возразил Родион. В подобных диалогах он быстро терял терпение. – Будем действовать или как?
Малехов едва держался на ногах. Он уже почти перешагнул черту, за которой ждало полное безразличие, апатия. Упрямство пандорианцев его злило, он искренне считал, что выхода нет.
