скачать книгу бесплатно
Они общались как друзья, хотя Антон зачастую испытывал смешанные чувства, ему хотелось прикоснуться к ее руке, но тот уровень достоверности, что существовал в сети более двух десятилетий назад, не позволял этого, а от встречи в «реале» она упорно отказывалась: просто говорила «нет», никак не мотивируя свою непреклонность.
– Красивый сегодня закат. – Дана присела на край гранитного ограждения пирса. – Только нереальный. Такого не бывает.
Антон посмотрел на фиолетово-лиловое солнце, чуть размытое по краям, медленно будто тягучая капля жидкого огня, стекавшего за горизонт и ответил:
– Так будет. Состав атмосферы измениться, я кстати недавно узнал что на полючах планеты запланировано построить станции генераторов дополнительного магнитного поля, которое будет защищать биосферу от космических излучений.
– Такого не будет никогда.
– Почему?
– Мне кажется, колониальный проект неосуществим.
– С чего вдруг?
– Да так, мысли. Смотрю на модель и думаю: зачем все это? Зачем изменять природу, когда можно жить не вторгаясь в окружающую среду. Пусть бы она оставалась такой как есть.
– Пустыней? – Хмыкнул Антон.
– А что плохого в пустыне? Она хотя бы естественная. Чем лучше чахлые деревья, которые не растут а мучаются, медленно погибая, а их сажают снова, с упорством обреченных.
– Ну не все получается на первых порах. – Антон ненадолго задумался и добавил – Тут виноваты не люди, а состав почвы. В ней внезапно обнаружили токсичные химические вещества. Некоторые биологи придерживаются мнения что они не могли образоваться сами по себе в результате, например, прошлой вулканической деятельности, или естественных для современных условий внешней среды химических реакций.
– Еще одна загадка? – Дана едва заметно улыбнулась. – Люди странные. Вот ты Антон, – она посмотрела ему в глаза, – ты знаешь, зачем живешь?
Он пожал плечами.
– Не думал об этом. А что?
– А я думаю, периодически. Мне почему-то не хочется выходить из виртуалки. Здесь есть все, а если чего-то нехватает, то это можно придумать. Зачем тогда тратить годы, чтобы делать карьеру, накапливать вещи, сажать деревья, которые все равно зачахнут? Разве не справедливее оставить внешний мир в покое и жить тут?
– Идти по пути наименьшего сопротивления? Самим превратиться в тепличные растения, о которых заботятся машины? Нет, Дана, я так не хочу. В виртуалке красиво и интересно, но и у «реала» есть свои преимущества. Это же две стороны одной жизни, и только сложенные вместе они создадут гармонию.
– Не понимаю Антон, разве тут нет гармонии?
– Не-а… – Он присел рядом. – Вот хочу взять тебя за руку, но не могу. В виртуалке нет чувств. Они как отражение в зеркале – вроде бы рядом, а не достанешь.
– Чувства… Дана почему-то нахмурилась. – Не понимаю, зачем тебе брать меня за руку?
– Ну этого я объяснить не могу. Просто хочется и все.
– Некоторые твои желания кажутся мне слишком… – Она не договорила, внезапно замолчав.
– Что обиделась?
– Нет. Просто иногда ты становишься совсем непонятен.
Антон расстроился, но вида не подал.
– Пойдем, погуляем.
Она согласно кивнула, честно предупредив.
– У меня осталось пятнадцать минут.
– Ты торопишься?
– Нет. Просто через четверть часа я исчезну. – Дана первый раз по-настоящему улыбнулась. – Как золушка.
– Почему ты всегда исчезаешь?
– Сама не знаю. Обрывается доступ. Пытаюсь с этим разобраться, но пока что безрезультатно.
– Ну ладно. Тогда не пойдем никуда просто посидим. Только ты предупреди, когда придет время?
– Ладно – Грустно ответила она. Будь моя воля, я бы вообще не уходила отсюда.
Она исчезла как и говорила, ровно через пятнадцать минут. Антон уже начал привыкать к этому, но однажды она исчезла навсегда, так, словно кто-то злой и незримый окончательно отказал ей в доступе.
Антон приходил на условленное место встречи, ждал сообщений от нее, но все зря.
В реальности прошло еще четыре года, но он так больше и не получил от Даны ни одной весточки.
Сначала он тосковал, но потом смирился, все реже приходя на пустой пирс.
А затем, когда Антону исполнилось восемнадцать, он по совету ИПАМа пошел в пункт вербовки и подписал контракт на учебу в специальной военизированной школе, с последующей обязательной службой в бригаде колониальной войск.
* * *
Настоящее…
– Интересный фрагмент воспоминаний. – Слова опять долетали до Антона как сквозь слой ваты. – Любопытная девочка и не менее странный мальчик.
– Почему вы называете Светлова странным?
– Они оба странные, Миллер. – Такие разговоры между вчерашними детьми, как минимум настораживают. Надо же…. В четырнадцать лет, не рановато ли?
– А в каком возрасте, по-вашему, пора задавать себе вопросы о смысле жизни? Когда все уже позади, прожито, и осталось лишь оглядываться назад?
– Язвите Генрих? Ну-ну…
– Нет. Просто мне интересно вы сами задавали себе подобный вопрос? Искали ответ?
– Не ваше дело. – Огрызнулся Зарезин. – ладно, оставим психологию, перейдем к делу. Док, вы уверены, что Дана и наш призрак – одно и тоже лицо?
– Вы некорректно формулируете вопросы полковник. – Ответил Миллер. – Лицо… Даже странно слышать от аналитика такую фразу.
– Не придирайтесь. И не пытайтесь дерзить. Как вы ее идентифицируете? Не по духу же?
– Конечно, нет. Для этого недостаточно данных. Я лишь качественно выполнил порученное задание. Получив образ, мои специалисты произвели обратное моделирование, то есть получили облик молодой женщины от настоящего момента к прошлому с интервалом опорной модели в один биологический год. Простое сравнение полученных моделей с образами, хранящимися в памяти Светлова, дало стопроцентное совпадение – в четырнадцатилетнем возрасте он встречался в сети с девушкой, которая, повзрослев, стала вашим «призраком».
– Хорошо. Это означает, что она не скрывала своего облика, появляясь в сети?
– Да.
– Редкое явление.
– Согласен. Но Светлов, между прочим, тоже не пользовался возможностями виртуалки, чтобы приукрасить свою внешность.
– В этом они похожи. Но девушка, все равно странная…– Зарезину видимо доставляло удовольствие рассуждать вслух, акцентируя моменты, которые явно нервировали доктора Миллера. – Слишком холодная и рассудительная для своих лет. Кстати, зачем вы начали издалека, к чему эти воспоминания раннего детства Светлова, его самообразование, занятия гравибордом?
– Я хотел показать, как рос Антон.
– К чему?
– К тому, полковник, что вы вторглись в рассудок человека, который всего добился сам. И ни разу не предал тех, кому доверял или верил. А вот вы предали его.
– Опять вы за свое!? – Вспылил полковник. – Я никого не предавал, и даже не был знаком со Светловым до последних событий!
– Вы не отделаетесь от меня так просто, господин Зарезин. – Глухо произнес Миллер. – Особый отдел не пугает меня широтой своих полномочий. Я достаточно известен, и, выполнив приказ, выполню и свой гражданский долг, – эти материалы станут достоянием общественности. Как показательный пример, – что может получить в награду человек, верно служивший своему городу…
– Миллер, вы играете с огнем! – С плохо скрытой яростью в голосе предупредил Зарезин. – Вам не приходило в голову, что идет затянувшаяся на два десятилетия война, и случиться может всякое? Например, парочка рагдов, случайно прорвавшихся к зданиям вашей лаборатории? Что здесь останется? Пепел? Подумайте над этим, и не морочьте мне голову своей больной совестью. Следующий материал должен содержать только события, связанные с существом проблемы. Иначе я не гарантирую, положительного отзыва о проделанной работе. Мы ищем ВРАГА! Заткните свою совесть и давайте, наконец, работать. Меня не интересует, как рос Антон Светлов. Важно знать, где и как он видел ее, сколько раз встречался, это понятно?!
– Да. – Голос доктора опять дрогнул, поддаваясь вернувшемуся страху.
Как любой человек он не мог растоптать инстинкта самосохранения. Его негодование временами, фразами вырывалось наружу, и тут же гасло от соприкосновения с ледяной уверенностью полковника, который не бросал слов на ветер…
– К делу, Миллер!.. – Подхлестнул его голос Зарезина
* * *
Прошлое… Два десятилетия назад…
Их подняли по тревоге ранним утром.
Светлов уже забыл, когда в последний раз просыпался от прямого мнемонического вызова. Ощущение надо сказать неприятное, но мобилизующее.
Он резко сел, ИПАМ уже раскрыл встроенный шкаф с боевой экипировкой, который был разблокирован дистанционной командой, еще до пробуждения Антона.
Антон отбросил легкое одеяло, мысленным приказом распахнул окно[7 - Мысленные приказы человека поступают в буферное устройство импланта, где распознаются, затем преобразуются в машинный код и передаются по каналам беспроводной связи либо напрямую исполнительному механизму, либо устройству типа ИПАМ.], ощутив, как в спальню ворвался влажный бодрящий воздух.
Пять часов утра.
Он знал, что сейчас по пустынным автомагистралям спящего мегаполиса, следуя строго определенным маршрутом, стремительно продвигается БПМ[8 - БПМ – боевая планетарная машина.], одного за другим забирая бойцов поднятого по тревоге взвода.
Что и где стряслось, он узнает через минуту.
Сержант Светлов был сдержанным человеком. Он не имел привычки сетовать на судьбу, тем более что свой путь Антон выбирал сам. Поэтому сейчас он не испытывал досады от прерванного сна, а молча и быстро экипировался, без суеты и лишних движений, затем взял из стойки ИПК[9 - ИПК – одна из модификаций пистолета-пулемета системы Кердябина. В данном случае речь идет о модели штурмовой автоматической винтовки (по российской классификации оружия – автомате) с усиленным спецпатроном.], проверил легко ли опускается компьютеризированное забрало боевого шлема, и только после этого произнес:
– ИПАМ, передай: я выхожу. Остаешься за старшего. – В нотках сухого голоса прозвучала легкая ирония. – Разрешаю вход в сеть для поиска информации. Думаю, к вечеру вернусь, – Светлов окинул взглядом спальню и добавил:
– Убери постель и закрой окно. Все я пошел.
– Удачи, хозяин. – Прозвучал ему вслед синтезированный голос.
Антон появился в дверях подъезда одновременно с тем, как к тротуару, резко затормозив, прижалась пятнадцатиметровая, оснащенная восьмью ведущими колесными парами боевая машина. Боковая рампа уже отодвигалась в сторону, открывая доступ внутрь десантного отсека.
Перешагнув низкий, окаймленный уплотнителем порог, Светлов занял свое кресло, пристегнулся, ощущая, как БПМ тронулась с места, резко набирая скорость, и, только совершив все необходимые операции, огляделся.
Рядом в соседнем кресле расположился заспанный Фогель. На Курта мнемонические команды действовали не так хлестко и однозначно, как на других. Взводный снайпер и в бою имел больше свободы для принятия решений.
– Как? – Антон пожал протянутую руку.
– Спать охота. – Откровенно зевнул Фогель.
– Куда выдвигаемся?
– Спроси у Крамера. – Пробурчал Курт. – Только смотри, он что-то злой, наверное, тоже не выспался.
Лезть с расспросами к взводному Антон не стал. Сейчас все соберутся, и Джон сам объявит цель неурочного задания.
На экранах обзора, образующих отдельные секции, проносилась панорама спящего мегаполиса. Внутри десантного отсека было тепло и тихо, внешние микрофоны отключены, и гул водородного двигателя прорывался, как будто издалека, навевая дрему. Мощная приземистая машина плавно проносилась по городским улицам, забирая последних бойцов взвода.
Лейтенант Крамер упорно молчал, что-то сосредоточено рассматривая на мониторах тактического терминала.
Снова распахнулась рампа, в салон вслед за капитаном Раневским пахнуло утренней прохладой.
– Всем продрать глаза! – Вместо приветствия зло обронил ротный, проходя между креслами к командному модулю боевой машины.
БПМ плавно развернулась и, вырулив на северную магистраль, устремилась за городскую черту. Через некоторое время с включением сканирующих комплексов заработали и внешние микрофоны, передавая шелест литых колес, и низкий басовитый, явно приближающийся гул.
Антон посмотрел на секцию экранов верхнего обзора и толкнул локтем вновь задремавшего Фогеля:
– Вертушки.
Курт приоткрыл глаза.
– Дело дрянь… – спустя пару мгновений шепотом высказался он, рассмотрев в серой предрассветной мгле хищные контуры штурмовых вертолетов. Пять «К-800» нагнали боевую планетарную машину и теперь шли на предельно-низкой высоте, с воем рассекая лопастями винтов дождливую хмарь пасмурного утра.
Свет в десантном отсеке внезапно мигнул, сменившись на красноватое сияние.
Антон ощутил, как по спине пробежал холодок неприятного предчувствия. Что-то было не так, внутреннее чувство, скорее всего спровоцированное грозным видом машин сопровождения, подсказывало: это не заурядный патрульный выезд, и тем более не учебная тревога. Тогда что? За последние месяцы в районе мегаполиса не происходило ничего экстраординарного, да и вообще в течение двух лет службы Светлов, как и остальные бойцы, большую часть времени проводил в учебных выездах и тренировках, лишь изредка сталкиваясь со странными, не особо понятными, но и не очень опасными механоформами, пытавшимися атаковать конвои с продовольствием, следовавшим от расположенных на удалении от города агротехнических ферм.
Сидевший напротив Светлова Фриенбагер, заметив сопровождение, удивленно спросил:
– Что учебные стрельбы?
– Вряд ли. – Ответил Антон, покосившись на остальных бойцов своего отделения. Суханов и Плотников сидели молча, они тоже заметили вертолеты, но вопросов задавать не стали, а вот Станич нервно заерзал в кресле, Федоренко с Ганичевым вообще дремали, проигнорировав недавний окрик капитана.
