скачать книгу бесплатно
– Это все, – сухо сказал он слуге, ожидавшему дальнейших указаний.
* * *
– Я повторяю в сотый раз, что безмерно счастлив за тебя. Ты чудом, чудом спасся, друг мой. Давай же выпьем еще!
Кетим хохотал все громче, глядя в мрачное лицо Маркала. Его настроение, когда он узнал о сбежавшей невесте, буквально взмыло в небеса, к изумлению принца: он и понятия не имел, что Ульрис так сильно переживал о его свадьбе. И тем более не мог предположить, что известие о ее расстройстве принесет такое счастье обычно суховатому безэмоциональному темному магу, что тот потащит его в таверну – на полном серьезе праздновать.
– Поверить не могу. Ты же сам предлагал мне помолвку с попаданкой.
– Помолвку – да, но я же не предлагал тебе жениться после всего, – искренне удивленный, отозвался Кетим.
– Я опозорен на все королевство – меня бросила у алтаря случайная попаданка. У матушки мигрень, мой отец поставил на мне крест, а все остальные хохочут над жирным принцем на все лады, – процедил Маркал. Он пребывал в странном настроении, поскольку побег невесты доставил ему смешанные чувства: кажется, с утра он пережил все, от громадного облегчения до крайней степени отчаяния. Но негатив все же доминировал.
– Да и плюнь ты на них. Я наложил всеобщее заклятье раздувания на всех, кто хоть раз произнесет в ближайшую неделю слово «жирный» в сочетании с твоим именем. Они все станут размером с бочку и из дома три дня не выйдут, клянусь тебе. Так что некому будет судачить по тавернам.
– Ты серьезно? – изумился Маркал, оглянувшись по сторонам, хотя сидели они в отдельном кабинете, к тому же заколдованном от подслушивания, – Но тебя же за всеобщее арестуют.
– Да пусть они сначала меня найдут, – беспечно махнул рукой Кетим и подмигнул, – я же не школьник, не первый день в темной магии и заметать следы умею.
Маркал пожевал губами, но потом все же слабо улыбнулся:
– Не ожидал от тебя такого. Но спасибо за поддержку. Если только меня за это не арестуют самого.
– Тебя не подозревают. Все знают, что ты магией не владеешь, – снова махнул рукой Ульрис и пригубил пиво. – Лучше скажи-ка, когда мы едем смотреть твой замок?
Лорд Кетим участвовал в сделке с самого начала – собственно, благодаря нему она и состоялась. Он показал Маркалу замок, рассказал о полузаброшенном пивном заводике, таких же заброшенных стонущих местных жителях, беднеющих с каждым днем. А потом уж возникла идея. И снова Кетим помог – договорился с местными лордами о сделке, выбил выгодные условия для обеих сторон, хлопотал с переговорами и даже вошел в долю на десять процентов, чтобы дать определенную гарантию со стороны вотчины темных.
– Можем завтра поехать. Свадебное путешествие отменилось, – пожал плечами Маркал. Дверца кабинета скрипнула, он повернул голову и застыл, едва не выронив стакан с пивом. Вместо юркого худенького официанта, поприветствовавшего их пятнадцать минут назад, внутрь вплыло шарообразное создание без какой-либо определенной формы, в не пойми каком рубище от шеи до пят, с багровым блином вместо лица. По этому блину было ясно, что мальчишка только что ревел как единорог по весне, но с работы, судя по всему, его так и не отпустили, обрядили в какой-то мешок вместо треснувшей по швам одежды и отпустили обслуживать клиентов дальше.
При виде мальчишки Ульрис хрюкнул, а Маркал сузил глаза, только теперь окончательно поверив, что друг не шутил про заклятие раздувания. Но мальчишку было жалко до слез, и даже в голову не приходило обижаться на него за то, что сплетничал.
– Что с вами такое приключилось, любезный? – всем видом выражая светское любопытство с оттенком изумления, но без следов сочувствия, осведомился лорд Кетим у официанта.
– Т… темное заклятие, ваша темность, – едва не плача, ответил юноша, которому и в голову не пришло подозревать одного из влиятельнейших лордов королевства в хулиганстве, подобном тому, которым балуются школьники. Каждому известно, что после таких штук виновные, как правило, всегда бывают пойманы и примерно наказаны: или крупными штрафами для родителей тех, кто побогаче, или пучком розг по мягкому месту самих хулиганов, если им не повезло быть отпрысками бедных семей.
– Ай-яй-яй, какая незадача. Форменное безобразие. Будем надеяться, заклинание непрофессиональное и вот-вот рассеется, – с по-прежнему бесстрастным выражением лица проговорил Кетим, не реагируя на укоризненное выражение лица Маркала, который, впрочем, уже еле сдерживал фырканье.
– Да, милорд, – всхлипнул официант, поспешив ретироваться, чтобы не оскорблять взгляды важных гостей заведения своим неприятным видом.
Едва за ним закрылась дверь, как Маркал засмеялся:
– Если я когда-нибудь захочу прекратить нашу дружбу, Кетим, пожалуйста, напомни, почему с тобой не стоит ссориться.
– Я никогда не мщу за себя, но друзей в обиду не даю, – парировал темный маг, подвинув к себе новую кружку пива. – Кстати, твоя бывшая невеста…
Улыбка сбежала с лица Маркала:
– Не трогай ее. Она просто дурочка.
– Да я не думал ее трогать, – поспешил заверить лорд Кетим, – так, навел справки. Сбежала она с парнем из нашей вотчины, с младшим темным лордом Лезаром – и знаешь, я ей не завидую, вот тебе мой магический крест. Поматросит и бросит – да еще пару заклятий в спину пошлет, если что не так. Не дай ей верховная богиня оскорбить этого парня – десять лет в свой мир не вернется, будет в теле старухи в черных работницах ходить, да одежду троллям стирать на фабриках.
– Не хочу больше знать об этом. Слышать о ней не хочу, – поморщился Маркал и отмахнулся.
– А зря не хочешь, – крякнул Кетим, разваливаясь в кресле поудобнее, – Лезар на тебя зуб имеет, потому девку и увел. Ну, то есть сына послал по девкину душу, но это детали.
– А за что зуб? – приподнял брови Маркал.
– А за замок, – вздохнул лорд Кетим. – Моя вина, не проверил я все досконально. Оказалось, Лезар с прежними владельцами родство отдаленное имеет и пытался отжать земельку с замком, но теперь, когда ее тебе продали, ему уж не светит ничего – вот и злится.
– Что ж. Он теперь знает, где меня искать. Пусть сунется, если пороху хватит.
– Не думаю, что хватит, – качнул головой Ульрис. – Да и сбежавшая невеста должна удовлетворить его жажду мести. Но мы за ним понаблюдаем на всякий случай.
– Спасибо, – кивнул Маркал.
– Для тебя – всегда пожалуйста, ты же знаешь. Кстати, я тут один подарочек на свадьбу приготовил, думаю, не пропадать же…
По оценивающему взгляду Ульриса Маркал понял, о чем идет речь – только донельзя циничный темный маг мог припасти такой подарок к бракосочетанию. Секунду поразмыслив, он кивнул:
– Сегодня не пропадет.
Около часа спустя принц пересек порог своего тайного домика, который купил еще лет десять назад – для тех случаев, когда хочется побыть вдали от дворцовой суеты и… для встреч с девушками, которых присылал Ульрис.
Откуда колдун брал этих красавиц, Маркал никогда не спрашивал. Эти молодые женщины не были ни гулящими, ни профессионалками, от которых его воротило. Приходили простые девушки из самого низкого сословия: молодые симпатичные прачки, крестьянки, швеи. Ни с одной он никогда не смог быть проговорить дольше десяти минут, длительные отношения были исключены – у девушек не было никакого образования и искры разума, между ними и принцем зияла непреодолимая пропасть.
Но у всех этих красавиц было нечто общее: он им на самом деле нравился и они действительно хотели провести ночь с принцем не ради денег, а ради него самого. А некоторые – и не одну, и тогда они возвращались. И на ротик каждой из них, как амбарный замок, лордом Кетимом было накинуто умелое заклятие неразглашения.
Такие связи, разумеется, не поощрялись. Узнай о них кто-нибудь во дворце или, не дай верховная богиня, журналисты, обоих его родителей хватил бы удар. Брат бы изумленно раскрыл глаза: неужели мало придворных дам для любовных игр? Общественность была бы в бешенстве: контакты такого рода между сиятельной персоной и представителями нижнего сословия считались использованием, поощрением проституции.
И только Ульрис понимал, как сложно дается Маркалу общение с женщинами, и никогда не осуждал его – напротив, по мере сил помогал разрешить все проблемы. В том числе и эту, самую интимную. Пару раз он даже предлагал ему нечто вроде мастер-класса по общению, говорил, что флирту с женщинами можно научиться, но принц каждый раз отмахивался – не до глупостей. У него всегда находились более интересные занятия. Да и в успех на этом поприще особо не верилось.
Девушка – свадебный подарок – ждала его на диване в гостиной. Едва бросив взгляд на ее пальцы, во многих местах исколотые иглой, Маркал понял – швея. Гостья выглядела замерзшей и, ласково поприветствовав ее, он подкинул дрова в камин, который девушка не решалась растопить как следует. А затем поставил на стол бутылку фруктового эля и предложил ей угощаться. Когда они выпили, обменявшись буквально парой фраз о погоде, девушка сама подошла и забралась на колени, подставляя мягкие нежные губы.
Поцелуй получился очень сладким – она словно утешала его, поскольку, как и каждый житель королевства, прекрасно была осведомлена об отмененной свадьбе. Теплые руки прошлись по его волосам, погладили плечи и грудь.
– У вас очень красивые глаза, ваше высочество, – прошептала она то, что такие девушки часто говорили ему. Он даже удивлялся – почему они всегда хвалят его глаза, а никто другой никогда этого не замечает. Неужели его глаза красивы только на таком близком расстоянии?
– У тебя тоже, – честно ответил он, глядя в зеленые глазки, обрамленные длинными накрашенными ресничками, и запустил ладонь в копну кучерявых золотистых волос.
Продолжая целовать ее и делать комплименты, на которые Маркал никогда не скупился, он опрокинул крошечную девушку на диван, раздел и очень быстро взял – сразу, как понял, что она готова. Все произошло очень быстро, но ласково с обеих сторон, сладко и очень тепло, словно миленькая швея копила всю свою нежность годами, чтобы излить на кого-нибудь – и случайно излила на него все до капли. В такие моменты он горько сожалел, что родился принцем, а не плотником – для плотника его внешность была бы вполне удовлетворительной, даже симпатичной, и он мог бы найти себе жену без труда.
Рано утром, распрощавшись с девушкой, спешившей на работу, Маркал вернулся во дворец – но направился не в свои покои, а в другое крыло, в офис Ульриса. По дороге – и на улице, и во дворце, он то и дело встречал несчастных людей в форме шара с блинными лицами, и с каждым шагом все больше поражался – как числу сплетников, так и поразительной магической мощи лорда Кетима. О чем не преминул ему заметить сразу при встрече.
– А ты думал, – рассмеялся тот с заметным самодовольством. – Уже даже по королевским новостям передают: «Катастрофа! Эпидемия!» Подозревают иноземельную провокацию.
– Ты не боишься, что так до войны может дойти? – забеспокоился Маркал.
Ульрис засмеялся:
– Да брось. Все, кому надо, уже знают, в чем дело. Просто меня никто не посмеет обвинить – странно, но почему-то никто больше не хочет превратиться в блинчик.
– Ты опасный анархист, – пошутил принц, опускаясь в удобное кресло.
Секретарь лорда Кетима принесла им поднос с едой, они вместе выпили чаю и позавтракали, обсудив предстоящие дела в замке, а затем Маркал глубоко вздохнул, словно решаясь на что-то очень важное, и спросил:
– Помнишь, ты говорил, что можешь научить меня, как общаться с женщинами?
Ульрис слегка поднял брови, кивнул и улыбнулся – но без особой насмешливости, просто с пониманием:
– Дозрел, наконец?
– Кажется, да, – выдохнул Маркал, полный готовности менять свою жизнь по-настоящему.
Глава 2
Три года спустя.
Вотчина созерцающих. Школа Просветления.
Созерцающая оставила попытки дочитать очередное сочинение, отложила пергамент в сторону, нарочито медленно, словно боясь сорваться, сняла пенсне и потерла пальцами уставшую переносицу.
– Темный лорд. Черный лорд. Лорд-вампир… добыть бы где-нибудь автомат и стрелять, стреля-ать, – пробормотала себе под нос преподавательница Школы Просветления. Нигде больше во всем волшебном мире она не чувствовала себя такой далекой от вожделенного просветления, как в этой школе.
Интента начала вести уроки литературы два года назад, полная надежд и неясного предвкушения успеха. Теперь ее переполняла лишь усталость и горечь самого безутешного разочарования. Занятия по уникальной творческой методе приводили в восторг ее учениц, сочинения которых имели большой успех в королевстве, а некоторые даже продавались в книжных лавках – но не вызывали у самой учительницы ничего, кроме отчаяния.
Все ее студентки, идущие по пути созерцателя, будь то, собственно, люди-созерцающие, феи, ведьмы, вампирши и даже две юные трольчихи – все как одна строчили сочинения о любви с главным героем – темным или злобным невесть кем. Все они мечтали, что их украдет какой-нибудь лорд, непременно черный – и тем лучше, чем черней. А писать могли лишь о том, о чем мечтали. Дальше любовного успеха у какого-нибудь вампира или, на худой конец, темного мага фантазия у них не шла, сколько не билась на уроках Интента, пытаясь если не впрямую, то хотя бы намеками вывести девушек на путь саморазвития.
Лучшие произведения созерцающих, досконально описавших весь пройденный путь духовного развития личности, филигранно написанные художественные произведения из иных миров, классические любовные романы, полные примеров нежнейшего отношения мужчины к женщине, поэзия слияния душ – все шло прахом. Юных девушек клинило на тьме так же прочно, как колесо самоходной кареты могло заклинить на попавшей между спицами палке. Но если палку из колеса вытащить можно, хоть и с трудом, то вытащить черного лорда из мозгов юных дев никак нельзя.
Все это мракобесие прочно вошло в моду по непонятным причинам лет десять назад, и с тех пор только укрепляло позиции благодаря непрестанному потоку стихов, фильмов, книг, воспевающих темную сторону мужской личности.
И если начиналось все с плащей, клыков и кинжалов как внешних атрибутов «темноты» героя, то теперь от некоторых сцен из сочинений учениц у Интенты бежали по спине мурашки. Девушки бредили какими-то кровавыми ритуалами, вампиры у них вполне натурально пили кровь из своих возлюбленных в знак особой любви, а темные маги использовали своих как жертвенных агнцев и только к концу сочинений, наполненных истязаниями и издевательствами, невесть почему вдруг влюблялись в чудом выживших героинь.
А реальные вампиры и темные только радовались – подогревали интерес и мерялись числом юных жертв – соблазненных, опороченных, опозоренных, брошенных. И даже примеры поистине ужасных случаев с высокородными девушками, осмеянных всей волшебной империей, ничему не учили молодежь: каждая юная девица с упорством единорога полагала, что между ней и теми, что были обмануты темными, нет ничего общего. Каждая думала: уж она-то всех самых опасных перехитрит, любого кровопийцу заткнет за пояс и укротит своего темного лорда, а в конце, разумеется, окольцует.
И весь этот бред уже давно перестал быть безобидным. Делясь между собой фантазиями о том, как быстро и без труда выйти замуж за влиятельного, богатого и порочного аристократа, студентки начинали желать их реализации – и по одной сбегать из Школы Просветления в Академию Затемнения, издевательски названную так с единственной целью – привести в бешенство созерцающих, стоявших костью в горле темных, и пустить под откос все их усилия по взращиванию молодежи в своих традициях.
В рекламных листовках новорожденной Академии, которыми завалили все королевство ее предприимчивые создатели, ключевым было слово «быстро». Часть листовок обещала сделать из вас мага за два года, другие кричали о быстром приобретении навыков созерцающих без «унылых медитаций» и долгих лет практики. Ведьминские трехнедельные курсы, основы зельеварения за два дня, искусство темной магии за восемь лекций – чего там только не было.
В Академии Затемнения обещали учить буквально всему на свете, и главное – очень быстро, легко и без труда. Молодежь клевала – да так, что преподавателей из лучших университетов королевства оторопь брала от скорости, с которой редели классы. А некоторые молодые учителя уже стучали в двери Академии Затемнения, но не для того, чтобы высказать создателям свое возмущение, а чтобы устроиться на работу – благо, листовки с приглашениями и для учителей выглядели весьма заманчиво. Зарплату, во всяком случае, предлагали немалую, а нагрузку по часам – в три раза ниже.
А самое отвратительное – курсы соблазнения для юных девиц. Об их выпускницах, разумеется, в рекламе не сообщалось, лишь делались намеки о том, что едва ли не каждая девушка, вышедшая замуж за высокородного жениха за последние три года, сделала это лишь благодаря курсам. И вот уже многие шестнадцатилетние дурочки, бросая настоящую учебу, позоря семьи и лишая себя будущего, бросались учиться тому, как уложить всех темных лордов к своим ногам. Укладывали, разумеется, в результате только их самих – и очень быстро возвращали домой, использованных и морально опустошенных. И ограбленных, в довершение ко всему – за все курсы в Академии Затемнения брали немалые деньги, и уроки соблазнения исключением не были.
Покрутив уставшей шеей и похрустев пальцами, Интента Валиар посмотрела на стопку непрочитанных сочинений и покачала головой. Нет, это не может так продолжаться. Она больше не чувствовала себя наставницей, и смысла в работе не просматривалось. С учетом того, что писали ее ученицы, оставалось только удивляться, почему они все еще здесь, а не сбежали поголовно к своим темным.
Решительно поднявшись из-за стола, она пересекла класс. Ее путь лежал в кабинет директора школы, Просветленного Лилайта – благо застать его в вечернее время всегда было легко. Она прошла по опустевшей анфиладе, спустилась по мраморной лестнице, пересекла сад – и буквально за два шага до отдельного домика, который занимал директор, ей полегчало – как бывало всегда и со всяким, кто приближался к Достигшему Света.
– Просветленный, разрешите? – мягко спросила Интента, приоткрыв дверь. Его статус не нуждался ни в каких подтверждениях для каждого, кому когда-либо довелось приблизиться к Лилайту. В радиусе метров десяти от него любого человека покидали все тревоги, душу наполняло блаженное спокойствие, а тело словно парило по воздуху. Под его взглядом все женщины чувствовали себя красавицами и наполнялись радостью, а мужчины – успокаивались, исполняясь мягкого достоинства.
Сам Лилайт вечно пребывал в состоянии радости и покоя, излучая полное удовлетворение всем, что наблюдал вокруг. В то же время это был энергичный, полный сил мужчина, заряжавший и вдохновлявший всех и вся.
– А, Интента, я ждал тебя, – улыбнулся он, едва лишь она пересекла порог и вплыла, иначе не скажешь, в кабинет. Под взглядом его пронзительных голубых глаз она всегда плыла, сама себя не помня, и с трудом удерживалась от желания свернуться клубочкам где-нибудь под боком у Просветленного, умоляя о том, чтобы он почесал ее за ухом и никогда не прогонял прочь. Он бы гладил ее по голове своими длинными, восхитительно красивыми пальцами, а она бы стала его домашней кошкой… его мышкой… его хомячком… а-а-а, дура набитая, гоблин бы ее драл!
Получив весьма болезненный щелчок по лбу от Просветленного, Интента лишь тогда поняла, что придвинулась к нему непозволительно близко и уже начала душить в объятиях, когда Лилайт был вынужден защищаться. Удар в какую-то особую точку мгновенно привел ее в чувство, на глазах выступили слезы – и от боли, и от стыда. И она стала ругать себя мысленно, почем зря. А вслух извинялась расстроенным, срывающимся голосом:
– Простите меня, Просветленный. Умоляю, простите…
– Садись, милая, все хорошо.
На губах Лилайта играла всегдашняя спокойная улыбка. Такое, конечно, случалось с ней уже не впервые – и не только с ней. Стоило любой женщине остаться наедине с Просветленным, как его аура начинала неумолимо притягивать, – и это могло сыграть злую шутку с каждой. Разумеется, Просветленный всех предупреждал об этом и учил, как противостоять – но для этого требовалось столько энергии, что сил хватало далеко не у всех и не всегда. И у Интенты, пребывавшей последние дни в унынии, просто неоткуда была взяться необходимой стойкости.
Но все же было ужасно стыдно. Юркнув прочь от Просветленного, она обогнула большой стол и забралась в кресло для гостей, на всякий случай крепко вцепившись в подлокотники.
– Вижу, нелегко тебе приходится, – начал Лилайт вместо нее. Прозвучало это двусмысленно, учитывая, как гостья отчаянно держалась за кресло, но он и не думал издеваться. Просто Просветленный всегда знал заранее, кто и с чем к нему приходил. Интента опустила глаза. В словах не было смысла – он видел ее, а значит, уже понимал все до конца. Прерывисто вздохнув, молодая преподавательница хрустнула пальцами, не без опаски отпустив ручки кресла:
– Я не оправдала ваших ожиданий…
– Это неправда, милая. Ты не могла обмануть моих ожиданий, поскольку я ничего от тебя не ожидал.
Прикусив язык, она покраснела. А теперь еще стыднее. Отсутствие ожиданий – основа Просветления. Можно ли было ляпнуть что-нибудь более глупое?
– Я имела в виду, что…
– Ты не оправдала собственных ожиданий, но в этом нет никакой беды. Просто избавься от них и прими себя такой, как ты есть, здесь и сейчас.
Интента посмотрела в его глаза и снова поплыла. Ее пальцы снова сомкнулись на подлокотниках, но голова уже наполнялась хрустальным звоном – конечно, надо избавиться от ожиданий, пульсировала внутри единственная мысль. Можно освободиться от них прямо сейчас – это же так просто. Это же так очевидно и понятно – на ее губах заиграла улыбка, но тут Просветленный щелкнул пальцами, и она пришла в себя.
– Соберись, девочка. Ты совсем слаба, – мягко заметил он, и она снова опустила глаза.
– Что мне делать, Лилайт? Я совсем выбилась из сил. Девчонки запутались, и я не знаю, как объяснить им…
– Конечно, не знаешь. Ты же сама себе не веришь. Но это ничего, просто пришло время для учебы.
– Для учебы? – изумленно переспросила Интента. Ее учеба закончилась лишь два года назад, десять предыдущих лет она была студенткой Школы Просветления. Она постигала искусства, годами медитировала, упорно работала над созерцанием собственной жизни, путешествовала вглубь сознания и снов, изучала древние руны… многое, многое необходимо знать, чтобы получить допуск к преподаванию. Но повторного курса для учителей-неудачников не предусматривалось, во всяком случае, она о таком никогда не слышала.
– Не для такой учебы, о которой ты думаешь. У меня для тебя особое задание.
– Я готова… – выпалила она, едва услышав слово «задание».
– Не спеши. Ты должна сама решиться. Это не то, что ты сделаешь из уважения ко мне. Это то, что ты сделаешь для себя самой. Но если ты не готова – лучше откажись, потому что залогом станет твоя жизнь.
Прерывисто вздохнув, Интента во все глаза смотрела на Просветленного. Такого она не ожидала. Во всяком случае, не теперь. Многие созерцающие годами шли к тому, чтобы хотя бы попробовать попросить у Просветленного первое задание. Ведь это главная ступень к цели всей жизни, которую достигал далеко не каждый. Многие, многие поплатились жизнью или психическим здоровьем за попытку. Поэтому задание следовало заработать годами упорного труда, многими жертвами. Готовность к нему требовалось доказать успехами… которых она не достигла.
– Не путай себя, милая, всякое испытание приходит в свое время ко всякому, – мягко вклинился Лилайт в сумбур ее мыслей. – Просто выслушай мое задание и поразмысли о нем. А завтра ты дашь ответ.
Интента с готовностью закивала, очищая эмоции от лишних страхов. Она чувствовала себя совсем дурочкой – Лилайт прав, слишком ослабела. Надо было раньше к нему прийти.
– Ты отправишься в Академию Затемнения…
